Пятая полоса

If These Trees Could Talk – After the Smoke Clears

Глаза медленно открылись. Свет больно бил, но сил щуриться или просто прикрыть глаза не было. Хотелось курить, но, будучи привязанным к кровати, вряд ли это получится. Знакомый потолок. Кажется, он снова в реанимации. Как его снова угораздило попасть сюда – загадка. Акааши всегда все делает бесшумно, когда совсем устает от жизни. Тогда он был уверен, что это его последний раз и больше глаза не откроются. Но нет, этот потолок он видит ровно столько раз, сколько полос на запястьях. Недавно там прибавилась пятая. Он уже точно знает, что с ним будет через пару часов. Его, не отвязывая, накроют простыней до шеи и отвезут на третий этаж в одноместную палату с мягкими стенами. К нему снова подойдет доктор, который снова покачает головой и попытается с ним поговорить. Акааши же от него нужны только таблетки, после которых он сможет забыться на пару часов, и в голову перестанут лезть идиотские мысли. Перестанет появляться образ в голове и монотонно жужжать без остановки про то, что он уже давно все делает неправильно. Что надо что-то менять. Вот он и меняет. Только пятый раз подряд скачет на граблях. О, кажется, сейчас он меня не донимает. Значит можно попробовать поспать. Глубокий вдох и выдох. Он медленно закрывает глаза и мгновенно проваливается в глубокий сон, после которого в голове будет отдаваться тупая боль. Но это не важно. Семь часов сна за всю неделю становится маловато. Вдохновение – капризная штука. Приходит, когда уже готов ко сну, обижается, если не приступишь за работу именно в этот момент, уходит прямо на середине работы, потому что отошел от картинки в голове. Кстати, о картинках в голове. Ни один наркотик так и не смог вызвать в нем приступ вдохновения или хотя бы зарождения идей. Даже когда было совсем голодно и он был готов браться за любую работу. Не сказать, что у Кейджи не было денег, отнюдь. Просто он жил по четко спланированному бюджету, где были текущие деньги и неприкосновенный запас. На то было несколько причин. Первая и самая понятная, чтобы не скатиться окончательно. Работа была единственным стимулом хоть как-то оставаться на плаву и даже видеть хоть какие-то яркие краски. Вторая, наивная и глупая по его мнению, оставить деньги для великого дела. Благотворительность, путешествие, вложиться в какое-нибудь провальное дело и стать тем, кто его поднимет – глупости, на которые отложена до неприличия хорошая сумма. Все давно было обговорено и доверенность оставлена на Кенму, его хорошего друга по переписке. Наверное, Акааши даже не расстроится, если тот его обманет и заберет деньги себе. Просто это было тем, что просит его внутренний голос. Шанс, что хоть кому-то повезет избавиться от постоянных наставлений и будет жить так, как захочется. А в то, что он сам так сможет, парень никогда не задумывался. Слышатся шаги. Топ – топ-топ –вширх -шарк. Кажется, это не его бывший доктор. Шаги тяжелые, много лишних движений… еще и споткнулся. Да, прошлый доктор был очень сухим и сдержанным, что не могло не радовать парня. Ведь с ним было легко договориться в силу того, что Акааши от природы очень вежлив и превосходно умел держать дистанцию. Именно поэтому его выпускали из изолятора через день, а в самой больнице лежал меньше положенных двух недель. И тот же самый врач сильнее всех удивлялся, что его пациент снова оказывался в их отделении. - В седьмую палату. О, что-то новое. Обычно его кладут в первую и под замок, а в этой палате он ни разу не был. Он через силу открывает глаза, но не видит почти ничего. Взгляд не фокусируется, а от света отдается резкая боль в висках. Акааши не увидел лица, телосложения, даже голос теперь толком разобрать не мог из-за боли. Зато он увидел что-то другое. Янтарно-желтый цвет. От боли и насыщенного цвета перед глазами его почти тошнило. Гадко. Ощущение опустошения было куда ближе парню, чем это. Мозг не выдерживает столько событий за короткое время. Видимо, лекарств ему не дали, только руки зашили. Изверги. Голова болит все сильнее и, внезапно для себя, Акааши вырубает и он засыпает.