Пыль

      Мармон пребывал в экстазе и сомнении одновременно. Присланные свободным хакером сведения оказались с привычной для их группы подковыркой, риском и кучей подводных камней. Однако он смог реализовать весь потенциал присланных сведений. И сейчас удовлетворенно медитировал на круглую сумму на личном счете Отряда. Того, которым распоряжался он, Вайпер, лично. Знакомый Принца-потрошителя сделал прекрасный подарок, вот только чем им придется за это заплатить... Да и досье на пару наемников с атрибутом Облака вместе с личными делами двух девчонок, от которых у Занзаса стопроцентно будут дети с Небом. За такие подарки потом приходится платить очень много и часто независимостью. Вот только вычислить девчонку, которая в основном и общалась с Бельфегором, пока так и не удалось. Удалось только отследить город - Намимори, который сейчас осторожно прочесывают. Из-за непонятным образом оказавшихся там людей Вонголы делать это приходится крайне осторожно. И эта девчонка, пока с неизвестным для Варии именем и фамилией, открыто намекнула Бельфегору на откат в виде колье-ошейника к вечернему платью. За информацию на пару миллиардов - колье к вечернему платью. И тут вставал вопрос, от которого зависело очень многое: какой стоимости должен быть ответный дар. Обиженная женщина-хакер - это бомба замедленного действия, а хакер из группы, хакнувшей Вонголу... В итоге, Вайпер дрожащей рукой выписал чек на сотню тысяч и отдал Бельфегору с наказом купить его "принцессе" достойный подарок. Тот, прихватив с собой Луссурию, отправился к одному из знакомых ювелиров, в итоге проспорив несколько часов и оставив эскиз заказа.       А через неделю Принц-потрошитель покинул Италию, отправившись к той, кто довел его до желания нежно придушить, дважды.       А Тсунаеши занималась тем, что пищала от восторга, получив от Бьякурана свою тройку костюмов для заданий. Пока только прототипы, но учитывая, что с ними прибыл и приборчик для сбора данных в полевых условиях, ей предстояло повеселиться. Учитывая отсутствие поблизости Солнца, которому шатенка доверяла, её ожидало сумасшедшее время. Эх, а ведь все только способствовало тому, чтобы она оторвалась как следует перед окончательным переездом под крыло братьев на Сицилии. Даже Юни, впавшая по просьбе шатенки в свой провидческий транс, только захихикала и, показав большой палец, кивнула. А интуиция давно была за, еще с самолета. Она ведь дочурка Емитсу и может себе позволить немного эпатажа, так ведь?       Прогулка по крупнейшему магазину городка принесла лишь разочарование, поэтому, прихватив свою "чистую" карту, на которую ей тут же сбросили немного (по мнению брата) денег, она взяла в охапку мать и девочек. Их ждал Токио. А точнее, его торговые центры.       Братцу написали записку и дружно погрузились в машину. Франц только хмыкнул, когда ему вручили карту, и воспользовался очками - творением трио Верде и КО.       Токио встретил шумом, гамом и разноцветными огнями. Ошалевших маму и Юни, Тсуна подхватила под руку и потащила за собой. Блюбелл с веселым смехом попрыгала за ними. Франц пошел припарковывать машину.       Они скакали по этажам огромного центра несколько часов, перемерили всё, что только можно было, сделав маме стрижку и несколько косметических процедур. Купили белья и нарядов, подарив маме новый набор посуды в традиционном стиле, предварительно оторвав от ценника пару нулей. И обрадовали поймавшую волну шопоголизма Нану тем, что для Емитсу она будет самой-самой. В машину они влезли с трудом. На их мучения смотрела посмеивающаяся охрана и Франц, делающий вид, что он не с ними. Хотя сам купил несколько блестяшек в магазине дорогой бижутерии. Причем цветастой, как у сороки! В итоге они утрамбовались, и Франц сел за руль, беря курс обратно. Иллюзионист мог обходиться без сна благодаря порциям Небесного Пламени, чем его Тсуна обеспечила с верхом. Потому к обеду следующего дня они уже были дома. Почему-то дорога назад заняла больше времени. Может, из-за остановок в кафешках на перекус, может, из-за попыток подраться надувными шариками у последней заправки. Кто знает.       В любом случае, прибыв домой и растаскав вещи по комнатам, Тсуна с чувством выполненного долга вывесила прямо в шкафу, в специальных чехлах, все три присланных костюма, завешивая их такими же чехлами с новой одеждой. И с полным удовлетворением ситуацией переоделась в один из купленных нарядов. Миленькое персиковое платье чуть ниже колен длиной, туфельки на скромном каблуке, аккуратная сумочка и нежный макияж. И приведенные в порядок распущенные волосы. Насыщенно каштановые волосы с солнечной рыжинкой и полностью закрывающие талию, которые она кокетливо закрепила ободком-гребнем. Посмотрев в зеркало, она сделала губки бантиком и положила в сумочку электрошокер. Под спинкой платья, прямо на спрятанной на теле тонкой кожаной портупее из ремешков, закрепила в потайных ножнах нож. Под юбку, там, где у тонких, в цвет кожи, шорт, были специальные кармашки, вложила метательные иглы и еще один нож, только уже тонкий и почти незаметный. А на руку в качестве браслета намотала золотой шелковый шнурок со стальной сердцевиной, на которые повесила несколько брелков со взрывоопасной начинкой. А после скрыла под тонкими перчатками без пальцев, но с аппликацией в виде цветочков - кастет, а на плечи набросила тонкую курточку. И вот уже после этого мягко и робко улыбнулась, закрепляя образ, и направилась на выход. Перед этим спросив у мамы, нужно ли что. И с заказом на суши отправилась в школу к братцу. У того как раз должны были скоро закончиться уроки.       Старые и в своё время досконально изученные улочки родного города приобрели лоск с открытием новых магазинчиков. Новые соседи, видимо дети покинувших этот мир стариков, не всегда добрых, но все равно привычных. Новые правила и новые легенды - Намимори молодел, что не всегда было хорошим для городов. Но не ей судить, доживающей на Родине свои последние месяцы. Не ей.       Её, летящую по тротуару и танцующую под музыку из наушников, провожали взглядами. Восхищенными, задумчивыми, осуждающими. А ей было хорошо и свободно, только не хватало рядом братьев. И Юни, которую пришлось оставить с Францем дома, по её просьбе. Она хотела связаться с матерью, а иллюзионист банально уснул.       А ей оставалось гулять по улочкам, понемногу приближаясь к Средней школе Намимори. Подойти к воротам она не решилась, присев на скамеечку неподалеку и ожидая.       Часы на мобильнике подсказывали, что уроки уже закончились и сейчас оставались только дежурные. Ичиро, учитывая его синяки и постоянные царапины, определенно был среди них. Она помнила, какие проблемы начались с координацией у брата сразу после запечатывания. Как он откатился в развитии на целых полгода и начались проблемы с речью. Но он был прочнее её - она тогда так почувствовала. Он станет сильнее после снятия печати. А она стала бы пускающим слюни инвалидом - настолько сильна её связь с Пламенем. Бьякуран долго молчал, когда услышал о печати на её брате, но в итоге отказался от попытки устранить тех, кто мог навредить его сестре. Пока.       Брат вышел через час, усталый и потрепанный, потирающий ссадину на лбу. У Тсунаеши даже проснулось легкое сожаление о том, что она не вмешивается в его будущую жизнь. Оставляет такого домашнего и, в целом, неплохого мальчишку на испытания в горниле мафиозных разборок. Но она сама вступила на эту дорогу, и возможно, её брат поступит так же.       Увидев меня, он забавно отреагировал - смиренным вздохом и дернувшейся щекой. Но все же покорно повел за суши, заказанными мамой. Владелец семейного суши-бара Ямамото Тсуеши просканировал меня взглядом опытного убийцы и, мило улыбнувшись, поинтересовался заказом. И пока брат ныл о том, что Боги послали ему наказание в виде меня, живое оружие в виде владельца магазинчика отточенными движениями выполнял заказ. Лишь дважды наши взгляды пересеклись, когда я диктовала заказ и когда на фразу Ичиро о сестре, я кивнула глядя в глаза Мастера Ямамото. С такими лучше не ссориться - долго не проживешь. Тот кивнул и больше не смотрел в мою сторону, даже когда я попросила удвоить заказ и выложила деньги. С парнем-подростком, возможно, ровесником моего брата, мы столкнулись у выхода. И я непроизвольно шарахнулась, когда он неосознанно потянулся ко мне. Такую реакцию я уже видела и не хотела нарываться на ответ возможного родственника паренька, стоящего за стойкой. Скомкано попрощавшись, я быстрым шагом направилась к дому, старательно контролируя лицо. Не хватало еще найти в Намимори тех, кто не сможет его покинуть. Не хочу связей, которые навредят моим невольным спутникам. Ичиро нагнал меня через несколько минут, и мы молча пошли домой. Мне хватило потрясений на этот день. Хватит.       Суши встретили не три человека, а четыре. В вышедшем навстречу человеке в семейных трусах и с недельной щетиной я узнала отца. И чисто из чувства противоречия, заверещала, представляя перед глазами смущенного Ирие, на котором училась целоваться, и слегка увлеклась. Лицо заливает краска, а руками я закрываю глаза. Брат дико хохочет, а сквозь шум я слышу торопливые мамины объяснения отцу, прося его одеться. Через полчаса ворчания и моего писка он возвращается на кухню в шортах, и я, уже относительно спокойно, прошу у него прощения за реакцию. Мимоходом говоря, что жила эти годы исключительно в женском коллективе и не привыкла к виду мужчины. Причем я точно чувствую от него замешательство и даже досаду. Похоже, меня собирались выдать замуж за кого-то, а такая я порчу часть планов. Не верю я, что у него их меньше, чем один. Вспоминаю о Юни, но смс-ка на мобильном успокаивает меня - Юни собрала вещи и смылась еще за час до приезда Внешнего Советника. Причем увезла и большую часть моих рабочих вещей, оставив только один костюм, тот, что в виде кожаного мотоциклетного комбинезона. Так что, свободно вздохнув, я готовлюсь к минимум неделе напряженных действий. И начинаю с совместного поедания суши с урчащим от удовольствия Емитсу, сверкающей улыбкой мамой и кислой мордашкой Ичиро. Посуду я беру на себя, а отца утаскивает мама. И правильно, в его стакан я демонстративно сыпанула половину щепотки виагры, показав ему упаковку, одними губами произнеся - хочу сестренку. Отец очень долго на меня смотрел, но усмехнулся и, снова начав дурачиться, так же демонстративно выпил весь стакан. И если он надеялся на свой привитый иммунитет к ядам, то я его разочарую. Этот вид возбуждающего - очень хитрый и полностью натуральный, плюс чуть заряжен Пламенем Солнца, причем еще при росте компонентов. Так что не почувствуешь и не отменишь без ударной дозы Солнца. У отца, конечно, этот тип Пламени, но там нужна определенная доза, так что меня ждут свободные деньки с охраной мамы. Емитсу, как оказалось, действительно искренне её любит. И против обычного ребенка не будет, так сказала Юни, а я ей верю. А её организм, благодаря рождению двух Небес подряд, окреп настолько, что она без вреда может родить еще троих. Учитывая мужа - Солнце, тут мало удивительного. К тому же, она сама Небо, которое никогда не пробудится - не хватит сил...       Если подумать, у меня уникальная семья. Очень уникальная. О, отцу становится жарковато, а мама успела надеть новое белье, чтобы проверить, но не успела снять - я это знаю. Пора спасать Ичиро от шока. Желаю приятного вечера родителям и командую брату на выход. При попытке сопротивления, вытаскиваю из сумочки шокер. Через несколько минут брат уже собран и с запасными книжками в рюкзаке, ждет меня у выхода. В зале уже слышно мамино робкое возражение и заигрывающий тон Емитсу. Хватаю брата за шкирку и вытаскиваю за дверь, захлопывая ту, и звоню Францу. Нас ждут сутки кочевания по городу. Объясняю моментально вспыхнувшему брату, что у наших родителей сейчас в доме второй медовый месяц, и спрашиваю его мнения. Он быстро договаривается с парнем по фамилии Сасагава и шустро сбегает в закат. А меня ждет домик и моя маленькая семья.       Ровно через сутки мама звонит мне и до безобразия счастливым голосом зазывает обратно. Брат, судя по фоновому шуму, уже успел вернуться. И я соглашаюсь. В дверях сталкиваюсь с довольным, при полном параде и с рюкзаком отцом, который подмигивает мне и негромко благодарит за тактичность. А я демонстративно смущаюсь и делаю вид, что ничего не знаю. Он смеется и треплет меня по волосам, прощаясь и уходя. А я со смешанными чувствами смотрю ему вслед. Он был искренен. И как это ни противно, я его понимаю. Теперь, с высоты своего возраста и опыта, понимаю. Я сделаю так, чтобы он был счастлив и дожил свой век с семьей, даже если мне придется его выкрасть и изуродовать, навесив скрывающую Пламя аппаратуру. Я его простила. Какая насмешка над чувствами ребенка, решившегося никогда не доверять отцу за его попытку сберечь как может. Пусть и заведомо провальную, но искреннюю попытку. Какая ирония...       Ичиро встает рядом и молчит, не решаясь прервать моё молчание, а потом я признаю:       — Он мой отец. Хорошо, что я осознала это не так поздно. Ичиро хмыкнул, впервые не решившись что-то ляпнуть, и лишь похлопал меня по плечу, возвращаясь в дом. А я рассмеялась.