Покорное орудие

Когда мы уходили из Ривенделла, я не думала, что горная дорога настолько трудная, вначале она мне даже показалась довольно лёгкой. Но уже к концу первого дня, стоило только Торину объявить о привале, как я уселась на огромный, немного нагретый солнышком, камень, блаженно вытянув ноги. Однако, радость моя длилась недолго. Проходящего мимо Оина чем-то заинтересовала моя персона. — Не стоит тебе сидеть на камнях, они только кажутся тёплыми. Лечи тебя потом! А сейчас не самое подходящее время болеть, — ворчал старый глуховатый гном. И я бы пропустила его слова мимо ушей, но он привлёк к нам внимание дяди, поэтому мне пришлось быстро воспользоваться советом лекаря, пока возмущаться не начал предводитель нашего отряда. Устроились на ночлег мы довольно быстро. Мне был отдан приказ помогать Бомбуру готовить ужин. В какой-то степени я даже была рада, что хоть чем-то могу помочь и уже не являюсь лишь обузой. За трапезой гномы как всегда смеялись, подшучивали над кем-нибудь и рассказывали о каких-либо событиях, участниками которых они были. Я слушала их вполуха, наблюдая за красотой, которую дарили закатное небо и горы. Сколько бы я не наблюдала эту картину дома, каждый раз, приходя вечером на своё любимое плато, я замирала, очарованная красотой природы. А сейчас моя душа и вовсе разрывалась от переполнявших её чувств и эмоций. — О чём задумалась? — спросил подсевший ко мне поближе Фили. — Видимо, о чём-то хорошем, раз у тебя такое счастливое выражения лица, — улыбнулся он, заставив свои усы дёрнуться, отчего моя улыбка засияла больше прежнего. «Здесь так красиво! Мне даже слов не хватит, чтобы поделиться с тобой всем, что я чувствую» — написала я и передала ему книжку. — Ты всегда и во всём можешь увидеть красоту. Даже в чём-то ужасающем и опасном, — вздохнул он и замолчал, задумчиво глядя на уходящее солнце. А я впервые не знала, что сказать этому светловолосому и через чур ответственному гному. И дело не в том, что его слова были немного странными, просто я вспомнила свою недавнюю истерику и её причины, о которых так не терпелось узнать Фили. И мне очень не хотелось, чтобы он об этом спрашивал, поскольку в душе я надеялась, что он всё же забудет об этом инциденте. К удивлению, Махал услышал мою просьбу. У старшего брата не было никакого настроения разговаривать и, устроив свою лохматую светлую голову на моём плече, он дремал уже спустя несколько минут. Я бы и сама была не против вздремнуть, но сидя это делать неудобно, а тревожить Фили не хотелось. Ужинать гномы закончили довольно быстро, потому что все были уставшими и хотели спать. Фили всё-таки пришлось разбудить, так как его первого поставили в дозор вместе с Бифуром и Глоином. Заняв теплое место у костра и укрывшись плащом, я сразу же уснула, но вот сон мой был не самым приятным. Вокруг меня была чернота. Это очень странно, ощущать темноту, плотную, липнущую к телу, но не сковывающую твои движения. Вокруг слышались непонятные шорохи, заставляющие мурашек стадами бегать по моей спине. Закрыв глаза, я глубоко вдохнула вязкий и тяжёлый воздух, надеясь с достоинством выдержать уготовленные мне на эту ночь душевные терзания. Но моей смелости и след простыл, когда я почувствовала чьё-то прикосновение к своей шее. Резко распахнув глаза и беззвучно закричав, я бросилась бежать. Шорохи усилились, с каждым моим шагом становясь ещё громче. Дышать стало в несколько раз тяжелее, но страх был сильнее остальных моих ощущений. — Беги, — послышался едва различимый среди посторонних устрашающих звуков ненавистный мне голос. — Всё равно не спрячешься! Я тебя вижу… Всегда, — прошипел монстр из огня, словно змея. Обернувшись, я никого не заметила. Он не появился, и, пусть радостного здесь ничего нет, я всё равно была рада. Видеть его не было никакого желания. — Иди… Иди и ищи его! — громом прозвучал его голос, заставивший меня сжаться от страха. После его последних слов всё стихло, исчезли шорохи, и даже тьма потеряла свою былую плотность. Но это уже не радовало меня. Сердце бешено билось в груди, его стук гулом отдавался в ушах. Горло сковали железные тиски рвущегося наружу крика ужаса и накатывающихся на глаза слёз. Он появился неожиданно, заставив моё сердце пропустить несколько ударов. Прямо перед моим лицом тьма расступилась и появился огненная фигура. С моих губ всё-таки сорвался безумный беззвучный крик. Почувствовав прикосновение к моему плечу, горящему нестерпимой болью, я резко распахнула глаза и, ничего не видя и не слыша, оттолкнула от себя обидчика, сев и попятившись назад. Я с полными ужаса глазами посмотрела на удивлённого гнома, не сразу признав в нём своего брата. Сердце продолжало неистово стучать в моей груди, грозясь проломить её, дышать было тяжело, а по моим щекам катились крупные слезинки. — Имли! Имли, всё хорошо, — осторожно приближаясь ко мне, негромко заговорил Фили. — Я ведь тебя не обижу, ты же знаешь, — улыбнулся он. Из-за гула в ушах я не разобрала ни слова из того, что он сказал, но это и не интересовало меня в тот момент. Подтянув колени к груди, я спрятала за ними лицо, надеясь скрыть свои слёзы. Я не хотела, чтобы кто-нибудь видел меня сейчас, не хотела, чтобы он сейчас находился рядом со мной, не хотела тревожить его и рассказывать о своих кошмарах. Но разве теперь я смогу отвертеться, когда он уже увидел всё своими глазами… Присев на корточки напротив меня, он попытался уговорить посмотреть на него, но, не получая толку от своих просьб, решил сделать это самостоятельно. Как только он коснулся моего плеча со шрамом, я зашипела от боли и отдернула его руку. Фили со смесью удивления во взгляде бесцеремонно раскрыл ворот моей рубахи, внимательно оглядывая шрам. — Имли, не пугай меня. Рассказывай, что происходит! — потребовал он со всей строгостью, на которую был способен. Я в ответ отрицательно покачала головой. По моим щекам вновь потекли слёзы, только теперь спрятать их мне не удалось. — Хорошо, как успокоишься, так всё и объяснишь, — сделал он мне одолжение. Присев рядом, он притянул меня к себе и аккуратно приобнял за плечи, стараясь не задевать шрама. Скрыв лицо в его пыльном полушубке, я тихо лила слёзы, при этом стараясь как можно скорее успокоиться. В детстве, в моём детстве, Фили часто заставал мои слёзы, и у него всегда получалось утихомирить мои чувства и эмоции. Обходила его в этом только Дис. Но когда я начала взрослеть, мне становилось стыдно за свои детские заморочки, которые имеют такую большую власть надо мной. Я привыкала бороться с ними в одиночку. Но так приятно было ощущать поддержку близких. И она помогала мне прийти в себя намного быстрее, чем обычно, правда осадок от кошмара оставался в любом случае. — Успокоилась? А теперь рассказывай мне всё по порядку. Почему же ты плакала? — вывел меня из собственных мыслей голос Фили. Он протянул мне мою книжку и карандаш, намекая, что от ответа мне всё равно не отвертеться. Забрав их, я неохотно открыла чистую страницу и начала писать. «Извини, но я никому не хочу говорить об этом. Вам и без этого сейчас хватает проблем, не стоит беспокоиться обо мне». — Нет, так дело не пойдёт! Во дворце у эльфов, теперь здесь. Что тебя тревожит? — не отступал гном. Я бы могла сказать брату, как и Торину, что очень скучаю по дому, но у меня не было никакого желания врать ещё и ему, пусть даже в этой лжи есть доля правды. Но и говорить ему про кошмары я не собиралась. — Почему ты не хочешь рассказать мне? Ты мне уже не доверяешь? — криво усмехнувшись, продолжал пытать меня он. В его глазах проскользнули знакомые мне оттенки. Нет, только не говорите, что он начинает обижаться! Этого ещё не хватало… «Язык бы тебе оторвать да по башке надавать за такие мысли и слова!» — возмутились я. — А что ещё я должен подумать, когда ты отказываешься говорить мне! Насупившись от обиды, Фили отвернулся от меня в другую сторону. Но я знала, что это всего лишь его способ вытянуть из меня то, что ему требуется. Только вот если это не сработает, он и правда может обидеться, чего бы мне не хотелось. Хотя даже это не заставит меня рассказать о своих кошмарах. «Я всегда доверяла тебе и буду доверять. Но я не хочу рассказывать об этом, потому что не хочу, чтобы ты понапрасну переживал за меня» — выждав несколько минут, написала я. Забирая из моих рук книжечку, Фили ожидал увидеть там то, что ему так хотелось. И когда вместо признания он прочёл написанные мною слова, то не удержался от тяжёлого вздоха и лицо его стало ещё угрюмее, чем прежде. — Своим молчанием ты заставляешь меня беспокоиться о тебе ещё больше, — тихо произнёс он и вновь замолчал на несколько минут. — Что произошло между тобой и хоббитом в тот день во дворце? — спросил он, и голос его прозвучал как-то задумчиво и отстранённо. Но даже интонация вопроса не столько удивила меня, сколько его суть. «Да причём здесь хоббит?! — не выдержала я. — Я же вам в прошлый раз сказала, что Бильбо ни в чём не виноват. Да и что, по-твоему, он должен сделать, чтобы обидеть меня?». — Ну, так поэтому я тебя и спрашиваю! Если это не он, тогда кто или что вызвало у тебя слёзы?! — Фили тоже терял терпение. — Потише ты там, Фили! — привлек гном внимание Глоина. — Так не только остальных разбудишь, но и всяких тварей на нас навлечёшь. — Понял, — ответил ему братец и впился в меня возмущённым взглядом. Ну да, теперь из-за меня ему ещё и выговор сделали… «Пока я не готова рассказать кому-либо об этом. Но когда решу сделать это, поверь, ты будешь в числе первых, кто узнает» — писала я, радуясь, что по словам у Фили редко получается определить моё враньё, это от матушки я никогда не могла скрыть правду. А рассказать ему про свой кошмар я готова была и сейчас. Стоит поделиться с кем-то своими переживаниями, как переносить их становится легче. Но я приняла решение никого не обременять своими проблемами и, надеюсь, ничто не заставит меня передумать. — Порой ты невыносима… — не удержался он от высказывания. «Так же, как и ты» — ответила я. Мы улыбнулись, переглянувшись. Я радовалась, что он всё-таки перестал допрашивать меня, хотя бы этим вечером. Прислонившись головой к его плечу, я наблюдала за маленькими языками затухающего пламени. Меня всегда радовало даже малейшее проявление заботы ко мне. И хотя я часто упрекаю себя за любовь к преувеличенному вниманию, я, словно маленький ребёнок, не могу перестать желать его. Если бы я могла знать, что было в моей жизни до того, как я впервые увидела Торина… Иногда мне действительно хочется знать, как я потеряла голос, как жила раньше. Но после очередного кошмара я просыпаюсь с уверенностью, что в прошлой моей жизни ничего хорошего не было, и Махал смилостивился надо мной, забрав мои воспоминания и отправив меня к гномам. После картины, увиденной в галерее Ривенделла, кое-что из моих кошмаров прояснилось, но это лишь капля в море, да и легче от этих знаний мне не стало. В своих кошмарах я вижу Тёмного Властелина! Да стоит только подумать об этом, как по спине уже пробегает стадо мурашек и пробивает холодный пот. И мне никак не понять: чего он хочет от немой девчонки? Иди, ищи… Что искать и куда идти? Да я даже под угрозой смерти не стану помогать ему! Однако, снится мне он всё-таки неспроста. И, пытаясь понять причину своих кошмаров, я вновь и вновь натыкаюсь на стену, которая делит мою жизнь и за которой скрыто то, что я не помню. Именно в такие моменты я радуюсь, что всего этого не помню, меня не покидает чувство, что там скрыто что-то ужасное. Но даже если наоборот, я уже не хочу возвращаться к той жизни, поскольку очень довольна этой. — Имли, ты о чём задумалась? — негромко позвал меня Фили. — Да что ж это такое, снова слёзы. Что с тобой? Я и сама не заметила, как по моим щекам вновь побежали слёзы. Обхватив моё лицо своими ладонями, Фили аккуратно стёр мокрые дорожки с моего лица. В его глазах я прочла решимость продолжить свой допрос, поэтому как можно шире улыбнулась и махнула рукой, призывая его не обращать внимания на «сырость», которую я развела. «Можешь ложиться спать, до рассвета ещё есть пару часов, а я побуду в дозоре вместо тебя» — написала я, стараясь сразу отвлечь его чем-нибудь. Тем более, он и правда мог бы отдохнуть, поскольку у меня это уже не получится. — Нет, это тебе стоит спать, пока ещё есть время. «Я всё равно больше не усну». — Почему? — вновь перешёл он к тому, с чего мы начинали. «Фили, прошу тебя, ни о чём не спрашивай меня! Я сама ещё толком не знаю ответов на твои вопросы. А уснуть я не смогу из-за своего кошмара. Поэтому прошу тебя отдохнуть, пока я проведу своё время с пользой». Как бы брат не отнекивался, я видела, что он очень устал. Тяжело вздохнув, Фили всё-таки согласился. «Спокойной ночи» — пожелала я ему и, едва коснувшись губами, поцеловала в щеку, заросшую щетиной. Странно, но почему-то после я сразу же покраснела. Раньше я всегда целовала и его, и Кили в щёку, будь это сделано от радости или в шутку, но никогда это не вызывало у меня стеснения. Поспешно отвернувшись, чтобы он не успел заметить моих заалевших щёк, я поплотнее укуталась в плащ и стала наблюдать за огнём, задаваясь вопросом, что со мной происходит в последние дни. Ничего мне сказав, Фили улёгся на моё место и вскоре уснул. Время шло медленно, и вокруг не было слышно ничего, кроме переговоров Глоина с Бифуром да храпа спящих гномов. Чтобы не думать о своих кошмарах, я раскрыла книжку на чистом листе и начала рисовать всё, что лезло мне в голову. Пыталась нарисовать какого-нибудь эльфа, но вышел он настолько ужасным, что я решила не издеваться над светлым народом. Рисовать образ мужчины из огня я не видела смысла, поскольку теперь знала, кто он, и желания изображать его на бумаге не было совершенно. Хотелось лишь взять и сжечь все свои рисунки, оставшиеся дома, чтобы ничего больше не напоминало о нём. Где-то поблизости раздался непонятный и тихий шум, которому я не сразу придала значения. Прислушавшись, я начала разбирать невнятный шёпот, заставивший меня вздрогнуть всем телом. Сглотнув образовавшийся в горле ком, я посмотрела в сторону Бифура и Глоина, пытаясь понять, слышат ли они то же, что и я. Но оба гнома спали! Плюнув на них, я сосредоточила всё своё внимание на странных звуках. Будто зная, что я слышу его, шёпот становился всё громче. Встав со своего места и прихватив для спокойствия меч, я направилась за шёпотом. И чем дальше я отходила от тусклого света, что излучал догорающий костёр, тем сильнее мою душу морозил страх. Но я всё равно шла, поскольку взяла на себя обязанность Фили охранять сон остальных гномов и не могла его подвести. Обойдя весь лагерь, но так и не найдя ничего подозрительного и опасного, я вернулась к костру, решив, что всё это мне послышалось после моего кошмара. Рано утром, как только проснулось солнце, проснулись и гномы. Быстро позавтракав и собрав свои пожитки, мы двинулись в дальнейший путь. И так повторялось изо дня в день. К ночи я уставала так, что сил хватало лишь на то, чтобы поесть да перекинуться парой слов с братьями. Но и, несмотря на усталость, спалось мне плохо. Виной этому были не кошмары, коих следовало ожидать. Просто на утро я просыпалась с ужасной головной болью, с какой обычно просыпаются после пьянства, и продолжала идти по горным тропам, не решаясь заикнуться о своих неудобствах. И я почти привыкла к такому своему состоянию, как однажды, спустя неделю, мне вновь приснился кошмар. Там снова был он… Саурон. Он вновь приказывал мне идти и искать, вот только я совершенно не понимала, что ему нужно. Проснувшись среди ночи, я лежала и наблюдала за летающим вокруг костра мотыльком, вздрагивая от любого шороха и пытаясь унять нестерпимую боль в левом плече. Мне становилось страшно от себя самой. Мне снится Тёмный Властелин, требует меня найти что-то… Кто я такая и чего он от меня хочет? Почему этот безобразный шрам на моём плече болит каждый раз, когда мне снятся кошмары? Эти вопросы не давали мне покоя. Ещё через несколько дней посреди ночи меня разбудил Торин, который оставался в этот раз в дозоре с Двалином и Оином. Во сне я снова была окружена тьмой и со всех сторон слышала шорохи, поэтому очень обрадовалась, когда дядя вытащил меня из плена моего очередного кошмара. — Что с тобой? Тебе что-то снилось? — спросил он, нахмурив брови. «Нет, ничего особенного. Просто плохо спаслось» — коряво написала я ответ, со скрежетом в зубах терпя головную боль и лёгкое покалывание в шраме. Но Торин мне не поверил. Он уже заметил моё полуобморочное состояние, которое держалось на протяжении всей этой недели, да и мои дрожащие в данный момент руки тяжело не заметить. Подозвав Оина и попросив того сварить мне успокоительный отвар из приятно пахнущих трав, он просидел рядом, пока я не выпила всё до дна и не уснула. Кошмары мне больше не снились, но утром я всё равно чувствовала лёгкую боль в голове. Фили все эти дни пристально наблюдал за мной, но ни о чём не спрашивал и, разговаривая, никак не намекал, что хочет продолжить нашу недавнюю беседу. Пару раз он спрашивал меня, почему я такая сонная и растерянная, на что я давала правдивый ответ — не привыкла к таким длинным пешим прогулкам и очень устаю. И в это он верил. Сегодняшний день выдался особенно тяжёлым. Мало того, что ночью мне вообще не удалось уснуть, так после короткого привала на обед я чуть не сорвалась с обрыва, когда мы гуськом проходили по узенькому горному выступу над быстротечной речушкой. Меня вовремя успели схватить за шиворот проходящие мимо гномы, иначе мой поход бы закончился, толком не успев начаться. Выслушав упрёки Торина, но видя беспокойство в его взгляде, я поплелась в начале нашей процессии между Кили и Фили, чтобы те, в случае чего, успели меня поймать. И ведь стоило мне споткнуться, как каждый из них сию минуту хватал меня под локти. Сначала это не вызывало у меня недовольства, но, со временем, хотелось треснуть обоим за такую навязчивую заботу. К вечеру я просто падала с ног, уже не обращая внимания на косые взгляды гномов. Ожидая ужина и закончив порученные ему дела, Кили подсел ко мне и попытался развеселить, но, видя мою вымученную улыбку, бросил эти затеи. Быстро расправившись с кашей из какой-то до этого неизвестной мне, но вкусной крупы, я сразу же улеглась спать, даже не позаботившись о том, чтобы укрыться тёплым плащом. Правда, это сделал кто-то из моих друзей, а приоткрыв глаза, я увидела уходящего к остальным Фили. Мысленно поблагодарив брата, я провалилась в глубокий сон. Спаслось мне, на удивление, спокойно, никакие кошмары меня не тревожили. Вот только посреди ночи я проснулась от ощущения, будто на меня вылили ушат воды. Резко сев, я ощупала свою сухую одежду и долго смотрела в темноту, пытаясь понять, что произошло. Отойдя от своего оцепенения, я посмотрела в сторону дежурящих сегодня гномов и наткнулась на внимательный взгляд Фили. Захватив свою книжку и карандаш, я поплелась к старшему брату. Попросив у него фляжку воды и утолив жажду, я пригрелась у него под боком и, не чувствуя никакой головной боли и дискомфорта, начала дремать, краем уха вслушиваясь в разговор гномов. Правда, довольствоваться мне пришлось недолго. Не прошло и двадцати минут, как гномы услышали какие-то подозрительные звуки и отправили самого молодого из них проверить, всё ли в порядке. Сначала я хотела пойти вместе с Фили, но после поленилась и осталась ждать его у костра. Первые десять минут его отсутствия прошли незаметно — я с интересом слушала приукрашенные Ори истории. После следующего десятка минут я начала волноваться, и, не выдержав, пошла искать гнома. Отойдя от лагеря на приличное расстояние, я стала оглядываться по сторонам, пытаясь увидеть что-либо в кромешной темноте, и прислушиваться к любому звуку. Я аккуратными и маленькими шажками пробиралась все дальше от спящих гномов, пока, наконец, не услышала подозрительные шорохи. Я решила, что это Фили, но, спустя пару минут, в течение которых ничего так и не произошло, а шорохи всё продолжали раздаваться где-то поблизости, убедилась в обратном. Последовав за звуками, я чуть не споткнулась о камень. От моих громких шагов существо, которое я выслеживала, притихло. И только стоило мне расслабиться и сделать один неуклюжий шаг, как кто-то пулей пробежал по моей ноге и унёсся прочь. Моё сердце чуть не провалилось в пятки. На всякий случай отойдя подальше от этого места, я вновь огляделась по сторонам и заметила неподалёку странный тускло светящийся предмет. И хотя все мои предчувствия кричали мне, что лучше не ходить туда, любопытство взяло верх над остальными. Я уже собралась зашагать в сторону странной вещи (я надеялась, что это вещь, а не какой-нибудь зверь), но стоило моргнуть, как таинственный светящийся предмет исчез. Оглядевшись вокруг, но так и не найдя его, я уже решила вернуться обратно, как что-то вновь мелькнуло справа от меня. А мне бы не обращать на это внимания да идти к гномам, но я всё равно устремилась за этим светом. Я понимала, что предметы не могут перемещаться, но меня тянуло к нему, словно магнитом. Он всё исчезал и появлялся где-нибудь в стороне. И меня это настораживало. Он пытается завести меня куда-то, но я не останавливалась, продолжая идти за ним и изредка оборачиваясь и проверяя, как далеко отошла от лагеря. Наконец, это тускло светящееся существо остановилось. Потихоньку подобравшись к нему, я присела на камни и с удивлением поняла, что бежала за светлячком, правда, очень большим. Аккуратно протянув к нему руку, я едва прикоснулась пальцем к его крылу, и он тут же осыпался прахом, который унёс поднявшийся ветер. Встав на ноги, я поежилась от пробравшегося под плащ холода и огляделась. Я ушла далеко от гномов, не было видно даже неяркого света костра. Тяжело вздохнув и поругав себя за собственную глупость, я собралась искать дорогу обратно, как услышала чьи-то шаги. Замерев на месте и боясь вздохнуть лишний раз, я стала ждать и надеяться, что сейчас ко мне придёт Фили, который давно вернулся в лагерь и, не заметив там меня, отправился на мои поиски. Но звуки шагов исчезли так же неожиданно, как и появились. Но я всё же не решалась идти, хотя понимала, что продолжать оставаться здесь ещё опасней. По моей спине пробежало стадо мурашек, когда я услышала знакомый шёпот из своих кошмаров. Сердце с удвоенной силой забилось в груди, но не успела я сделать и шага подальше от этого места, как над моим ухом прозвучало до дрожи знакомое: — Ищи его… Отскочив, словно ошпаренная кипятком, я обернулась, но ничего не увидела. Оглядываясь вокруг, всё пятилась назад, слыша в ушах биение собственного сердца, пока… Моя нога не соскользнула с камня и я не полетела вниз, чудом успев схватиться за край обрыва. Руки сразу же отдались жуткой болью и соскальзывали с мокрого камня, но я из последних сил хваталась за края, пытаясь удержаться. Но ведь долго я не протяну, руки уже дрожат от перенапряжения! Я не могу и не хочу умирать так. Иногда мне очень не хватает своего голоса… Попытавшись самостоятельно подтянуться и вытащить себя из лап смерти, я сделала только хуже. Руки тут же онемели, и я перестала чувствовать свои пальцы. Мне оставалось лишь молиться Махалу и надеяться, что гномы заметили моё отсутствие и кто-нибудь из них уже отправился на мои поиски. Левая рука всё же не удержалась и соскользнула, из-за чего мои шансы распрощаться с жизнью многократно возросли. Повиснув на правой руке и жалобно замычав от страха, я попыталась вновь ухватиться за камни левой рукой, но за своими попытками с замиранием сердца чувствовала, как и правая рука медленно съезжает вниз. Просто чудом для меня было услышать приближающиеся звуки шагов. По моим щекам покатились слёзы, я пыталась закричать, зная, что из этого выйдет только невнятное мычание, но надеясь, что его услышат. Страх сковал меня в своих липких объятьях, а слёзы сдавили горло. Внезапно кто-то схватился за мою руку и потянул вверх. Как только у меня появилась возможность, я зацепилась левой рукой за камни, помогая своему спасителю вытащить меня. Оторвав взгляд от своих рук, я увидела охваченное страхом лицо Фили. С трудом гному удалось вызволить меня. Схватившись в мои плечи железной хваткой, он пару раз хорошенько встряхнул меня, после чего заглянул в глаза и обеспокоенно зашипел: — Ты с ума сошла?! Дурочка! Куда ты полезла в такую темноту?! — сначала голос его был строгим, и в нём мелькали нотки злости, но к концу тревога пересилила другие чувства. Захлёбываясь слезами, я крепко прижалась к нему и, пряча лицо в вороте его полушубка, забилась в немой истерике. Фили ничего больше не говорил мне, поглаживая по спине и стараясь успокоить. Через некоторое время мне удалось прийти в себя, слёзы закончились, но вот руки продолжали мелко подрагивать. Стыдясь смотреть в лицо Фили, я утирала рукавом мокрые дорожки от слёз. Подхватив лежащий неподалёку и странным образом не потухший факел, гном умудрился как-то установить его между камнями и повернулся ко мне. Выражение его лица всё ещё было тревожным, а вот в глазах была непонятная мне решимость. — Так, — заговорил он, полностью приковав к себе моё внимание. — Я понимаю, ты никому не хочешь рассказывать о том, что с тобой происходит. Но я переживаю за тебя! Думаешь, никто не замечает, что ты толком не спишь ночами, всё время ходишь бледная и уставшая, будто всю ночь работала в шахтах? Говори мне, что тебя постоянно тревожит? Я отрицательно помотала головой и отвернулась, не выдержав его взгляда. Новые слёзы набежали на глаза, хотя я уже, казалось, выплакала всё, что можно. — Имли, я вижу, как тебе плохо и как ты иногда плачешь по ночам, думая, что никто не замечает! И мне намного тяжелее не знать… Я всё-таки не выдержала и рассказала ему. Поделилась своими кошмарами, рассказала, что они никогда не прекращались. Я быстро и коряво писала карандашом при тусклом свете факела всё, что меня мучило. Я делала это так быстро, будто боялась, что сейчас Фили откажется читать это, если буду медлить, и я вновь останусь одна против своих проблем. С каждым написанным словом мне становилось легче на душе, будто я скидывала с себя непосильную ношу. И всё же я слабая и не способная самостоятельно побороть свои страхи, раз чувствую такое облегчение, раскрыв их другому. Фили долго и терпеливо ждал, пока я закончу писать. Читал он молча, но с каждой прочитанной строчкой становился всё мрачнее. Закончив, он поднял свой взгляд и долго смотрел на меня, нахмурив брови. — И ты всё это время молчала, никому не говорила? — с долей упрёка произнёс он. «Нет, матушка знала об это. В последнее время я перестала говорить ей, но она постоянно находила мои рисунки и всё понимала сама. Да и снились кошмары мне раньше очень редко, но в последние недели зачастили». — Я не понимаю, — покачал он головой. — Ты уверена, что тебе снится… ну, Тёмный Властелин? — неуверенно спросил гном. «Мне бы тоже не хотелось в это верить, но это так. Именно он мне и снится, я поняла это, когда увидела ту картину в Ривенделле». — Теперь мне понятно, почему ты плакала тогда. А я-то думал… Но ведь это не всё. Ты рассказала мне не всё. Посмотрев на него, я поняла, что увильнуть от ответа всё же не выйдет. Перевернув исписанную страницу, я взялась за карандаш и начала писать. «Я не понимаю, почему мне снятся эти кошмары. Но, кажется, это всё неспроста. Он приказывает мне идти и искать что-то, но я ничего не понимаю. Он даже начал мерещиться мне! Я упала, потому что показалось, будто вновь слышу его ужасный голос». — Имли, если ты не перестанешь думать об этом, то ты так и не сможешь спать ночами и он всюду будет тебе мерещиться. Может, ты сама всё это выдумываешь? — едва улыбнувшись, сказал он. «Нет! А шрам? Почему он каждый раз болит? Может, я опасна! Иногда я задумываюсь над своим прошлым…» — И что? — дописать он мне не дал. — Имли, ты сама всё себе придумываешь. «Говорю же тебе, нет! Пытаясь понять, почему мне всё это снится, я постоянно натыкаюсь на стену своего прошлого, которого не помню! Кто я такая, раз у меня такие кошмары? Откуда у меня этот шрам? Была ли у меня когда-то семья». Последнюю строчку я написала, не задумываясь. Но убрать или перечеркнуть её теперь было поздно, поскольку Фили её прочёл. Оторвав взгляд от собственных слов, я встревоженно посмотрела на гнома, который наверняка обиделся. В глазах Фили промелькнула плохо скрываемая боль. Отведя взгляд и поджав губы, он долго смотрел в темноту. А я не решалась написать что-либо, зная, как глупо сейчас оправдываться. — Почему у тебя возникает такой вопрос? — глухим голосом разорвал он тишину. — Неужели мы для тебя не семья? «Я неправильно выразила свою мысль, — я долго подбирала нужные слова. — Была ли у меня семья в прошлом, и, если да, то какой она была? Вот этот вопрос я всегда задавала себе». — Но зачем? Почему ты постоянно думаешь о прошлом? Тебе плохо сейчас или же тебе плохо в нашей семье? — медленно и проникновенно проговорил он. От его слов на мои глаза набежали слёзы. Едва слышно шмыгнув носом, я опустила глаза и стала разглядывать свой карандаш. Взяв моё лицо в свои ладони, Фили заставил меня вновь смотреть на него и продолжил: — Даже если твоя семья была плохой, она никак на тебя не повлияла и сейчас у неё нет с тобой никаких связей. Ты не опасна! Я в это не верю. Но даже если и так, мы не перестанем любить тебя. Ты — самая прекрасная и добрая девушка из всех, кого я встречал, и я ни за что не поверю, что ты должна служить тёмным силам. Я слушала его, затаив дыхание. Лицо гнома словно светлело с каждым его словом, в глазах был непонятный мне блеск, а голос был наполнен теплом и любовью. Я боялась оторвать от него взгляда. И внезапно он сделал то, чего я уж точно от него не могла ожидать. Резко наклонившись к моему лицу, он прижался к моим губам в неуверенном поцелуе. Опешив от такого поступка, я круглыми от удивления глазами уставилась на гнома. Но Фили не прекращал медленного поцелуя, от которого земля подо мной постепенно исчезала. Его усы и борода немного щекотали мою кожу, что делало его прикосновения ещё более необычными для меня. Полностью поддавшись его губам и странным, но до головокружения понравившимся мне ощущениям, я прикрыла глаза и неумело ответила на поцелуй. Заметив мои действия, Фили неуверенно прижал меня к себе и стал целовать чуточку настойчивее. И я отвечала ему, потеряв голову и утонув в своих ощущениях. Моя душа ликовала, будто именно этого ей всегда и хотелось, а пальцы подрагивали от удовольствия. Но лишь когда мы остановились, до меня стало доходить, что сейчас произошло. Я только что целовалась со своим… братом. Но хуже того, мне это понравилось. Этот поцелуй пробудил в моей душе какое-то до этих пор тщательно спрятанное мною чувство. Оно заставляло моё сердце бешено стучаться в груди и было настолько сильным, что я не могла с ним справиться. Смутившись и покраснев, как помидор, я опустила свой взгляд, не имея смелости теперь взглянуть на гнома. — И… Извини. Прости меня! Я не должен был этого делать… Почему-то при воспоминании о поцелуе мои губы горели и будто вновь ощущали чужое прикосновение. Слабо улыбнувшись при мыслях о поступке Фили, я поздно вспомнила, что он до сих пор наблюдает за мной. — Тебе понравилось? — глухо и неуверенно спросил он. Естественно, мне не хватило смелости кивнуть, хотя от его поцелуя я потеряла голову. — Нужно нам возвращаться. Иначе скоро весь отряд пойдёт на наши поиски. Встав и вытащив факел, он подал мне руку и помог подняться на ноги. За весь путь к лагерю я так и не решилась взглянуть на него, а мои щёки всё продолжали пылать. Этой ночью кошмары меня не мучали, и головной боли не было, но я всё равно не могла уснуть. Я пыталась понять, что за странное чувство, тёплое, но в то же время обжигающее, поселилось в моей душе…