***
Сегодня Питер впервые зашёл в ванную и не испытал отвращения и липкого ужаса, плотно обтягивающего его изнутри. Сначала он даже не поверил, лишь осоловело огляделся, словно в первый раз в жизни оказался здесь, но всё было знакомым: тюбики косметики тёти Мэй, шторка с корабликами, зелёная плитка, синий коврик под ногами. А затем присел на пол, обхватывая голову руками, — не мог поверить в собственное счастье. По дороге в школу Питер всё же не смог не свернуть, всё же боялся попасть в толпу, но даже это не испортило ему настроение. Лечение будет непростым, — говорил доктор, — стоит набраться терпения. Поэтому Паркер с должностью принимал любые успехи, пусть и в глазах другого человека незначительные. — Ты сегодня какой-то… — Нэд помолчал, подбирая подходящее слово, — радостный. Питер улыбался, по привычке оглядывая класс. Десять шагов от окна, шесть шагов от выхода, но это если напрямик, а если огибать парты, то целых одиннадцать. Одно окно открыто, правда, не до конца, но этого хватило, чтобы Питер чувствовал себя в безопасности. Он достал телефон и открыл старую смс-ку от Тони Старка. «Я не считаю это глупостью и не хочу забывать». Прозвенел звонок, и Питер спрятал телефон в карман, ловя на себе придирчивый, не сулящий ничего хорошего взгляд Флэша. И настроение от пункта «счастье» мгновенно опустилось до красной отметки «опасность».***
Его поймали в коридоре, до выхода было двадцать восемь шагов напрямую, уроки закончились, сегодня был последний день наказания, и Питер уже направлялся домой. Пустой коридор встретил его так же неприветливо, как сделали это Флэш и тот самый Оуэн. — Спелись? — успел фыркнуть Питер, когда его схватили за плечо и затылок и впихнули в предварительно открытый Флэшем шкафчик, особо не церемонясь. Напоследок он успел пнуть Томпсона в колено, кажется, весьма ощутимо, судя по тому, как выругался Флэш. Питер отчаянно сопротивлялся, всё ещё помня тот жуткий животный страх, когда его закрыли в прошлый раз, попробовал кусаться и даже увернуться, но Оуэн был слишком силён, а у Паркера слишком мало места для манёвра. По лопаткам больно ударилась металлическая дверца, и Питера по инерции вдавило лбом в стену. — Посмотрим, как ты выберешься отсюда, — загоготал Флэш, ударив по шкафчику кулаком. Питер слышал гнусавый смех его ручного верзилы и удаляющиеся шаги, и губы его дрожали, пока он вспоминал слова доктора, призывающие успокоиться как раз в таких случаях. Расслабься. Но сделать это было весьма трудно. Перед глазами одна сплошная тьма, а также духота, теснота, океан уже пережитого, но от этого ещё более живого страха. Страх — это зверь и его нужно приручить, — помнил Питер, но его страх был неуправляемым гигантским драконом, который только-только начал к нему прислушиваться, но часто делал всё по-своему. — Ты один тут главный из нас двоих, — заявил себе Питер, пытаясь для начала выровнять дыхание. Его спина взмокла, и футболка под рубашкой неприятно налипла на кожу, и Паркер ощутил жгучую необходимость немедленно раздеться. Но сделать это было нереально: в шкафчике было не развернуться. Запиликал в кармане телефон, оповещая о поступившей смс-ке, и Питер, изловчившись, пнул ногой дверцу, благо сделать это было легко. Раз, другой, третий, дверь не поддавалась, лишь звенела, а воздух вокруг нагревался. Дыши. Питер дышал полной грудью, выдыхал медленно, отсчитывая до десяти, чтобы успокоиться. А потом начинал паниковать, крутился в узком шкафчике волчком, пытаясь то ногами, то руками выбить дверцу, кричал, привлекая внимание, но пустая школа скалила зубы в улыбке. У Питера закружилась голова от духоты и испуга, он опустился, насколько это позволяли габариты шкафчика, и уткнулся лбом в холодную стенку. Попытался расстегнуть рубашку и стащить её хотя бы с плеч, но даже это не помогло. Утренняя радость была в клочья разбита и уничтожена грёбаными проделками самого отпетого школьного хулигана. Если раньше Флэш лишь словесно подкалывал и унижал его, то теперь, видно, он понял, что этого было мало. Питер выдохнул и снова вдохнул затхлый воздух и закрыл глаза, пытаясь представить, что находится в своей ванной. Попытался вспомнить то умиротворение, что испытал с утра, блаженную радость и счастье. Почувствовать ворс ковра под босыми ногами и запах тётушкиного шампуня, капли холодной воды на теле. Питер держал взмокшие липкие ладони на стене, но в своём воображении трогал мягкое жёлтое полотенце. Не открывая глаз, он достал из кармана телефон и, изогнув шею подобно лебедю, уткнулся стеклянным взглядом в экран. Он отмахнулся от присланного Тони сообщения, чувствуя, что теснота и мрак шкафчика опускаются на его плечи бетонной плитой. Так быстро, насколько позволяли пальцы, Питер написал Мишель смс-ку и снова закрыл глаза, стараясь дышать ровно и представлять свою ванную. Неимоверно кружилась голова и подташнивало, и Питер ощущал усталость. Тупую и жгучую. Он успел досчитать до трёхсот одиннадцати и обзавестись первыми седыми волосами, когда Мишель всё же выпустила его из крошечного заточения. Согнутые колени отказались выпрямляться, и Питер рухнул на пол, прямо под ноги Эм-Джей. — Тебе повезло, что я не успела уйти далеко, — хмыкнула она, придирчиво оглядывая его измученное серое лицо. — У тебя глаз дёргается.***
«Ты не понимаешь, это ошибка. Слышал, ты делаешь успехи». Питер открыл окно пошире и лишь тогда уселся на кровать, наконец прочитав то злосчастное смс. Испытал некое злорадство, видя, что Тони старается перевести тему. Но сообщения на то и сообщения, чтобы можно было до мельчайших подробностей их додумывать. «Как можно говорить о том, что это ошибка, не глядя друг другу в глаза и не спрашивая моего мнения? Как можно брать всю вину только на себя? Может, я тоже хочу быть виноватым». У Питера всё ещё дрожали пальцы, но соображал он хорошо. Ответа, к сожалению, пришлось ждать долго, но он не терял решимости. Привёл себя в порядок, созвонился с доктором и окончательно успокоился, услышав его наставления. Сравнивая оба заточения в шкафчиках, Питер с уверенностью мог сказать, что в этот раз он справился лучше, несмотря на то, что боялся так же сильно. «Хорошо, давай поговорим», — прилетело в него через час.***
Питер с подозрением глянул на открытое чрево лифта и отвернулся, даже не испытав мук совести. Кажется, он успел преодолеть всё, лишь лифт оставался непокорённым. Он всё ещё оставлял окна открытыми и автоматически отсчитывал шаги до выхода, иногда это жутко раздражало, но с привычкой уже ничего поделать было нельзя. Он закрывал за собой двери, позволяя не запирать их на замок, не шарахался от толпы, правда, старался всё же её избегать. Ему было некомфортно сновать между людьми, пытаясь сохранить спокойствие. Впрочем, проблем это не доставляло. Он даже отсидел вместе с тётей целых два часа в пробке, испытывая скорее беспокойство и неуверенность, чем страх. Питер чувствовал, что сковал своего дракона и посадил его на цепь, запрятав в пещеру. Тот всё ещё дышал пламенем, отпугивая случайных путников, но Паркер знал, что контролирует себя. И это было невероятное, блаженное чувство. Тони был ещё одним… препятствием? Или непокорённой вершиной? Детской мечтой или страхом? Питер много чего не знал, но раз уж он начал расправляться со своими проблемами, то стоило, пожалуй, выяснить. Старк стоял у дверей лифта, выглядел небрежно скучающим, будто бы не понимал, как оказался в такой дыре, ведь у него столько дел. Питер невольно восхитился такой выдержкой, он сам, наверное, даже приложив максимум усилий, не смог бы выжать из себя такую беспечность. Но неуверенность Старка Паркер видел невооружённым глазом: Тони на него не смотрел, спина была чересчур прямой, словно бы он проглотил штырь, то и дело Старк теребил запонки, одёргивал себя и прекращал, но тут же начинал заново. Острая смесь противоречий. Питер смотрел на него во все глаза, он просто не знал, что сказать, ещё пока не придумал, и ждал, что первым начнёт Тони. — Надеюсь, ты выбросил тот жуткий свитер, в который, наверное, влезло бы три таких, как ты, — усмехнулся Старк, пытаясь разрядить напряжённую атмосферу. — Мы могли бы влезть в него вместе, — фраза так и застыла на губах, непроизнесённая, слишком смелая, но Питер бы хотел видеть лицо Тони в этот момент. Заметив, что Паркер молчит, обдумывая что-то своё, Старк качнул головой и снял очки: — Мне понравилась твоя смелость. Это не спасать мир или чьи-то жизни, это другое. Это обнажить душу перед чужим человеком, открыться, не многие на это способны… — Ты не чужой, — заметил Питер, и Тони моргнул. — Мне так необходима была помощь, но попросить напрямую было стыдно и не достойно героя. И я терпел, прятал это глубоко в себе, даже тёте не говорил, хотя она догадывалась. Спасибо тебе за то, что не прошёл мимо. Не знаю, во что бы я сейчас превратился без твоей помощи. — Это был мой долг. Я видел, что тебе было плохо, и просто не смог пройти мимо. — Я ценю это, — прошептал Питер, заглядывая Тони прямо в глаза. Тот достойно выдержал взгляд и ни один мускул на его лице не дрогнул. Только Паркер слегка покраснел, млея от собственной развязности и храбрости. Он нажал кнопку лифта. Кабина, причмокнув, открылась, зияя нутром. Питер под неодобрительный взгляд Старка вошёл внутрь и оглянулся в пригласительном жесте. Тони стоял, хмурясь, он всё ещё помнил, какой панике поддался однажды Паркер, и чувствовал вину за этот неприятный эпизод. — Ты уверен? Питер отступил в угол, освобождая побольше места, и, мельком взглянув на мигающую лампочку, смело кивнул. Тони, кажется, помедлив, подчинился. В лифте вдвоём тут же стало тесно, особенно теснее, когда Питер вдавил кнопку остановки лифта. Кабина дёрнулась, замирая между этажами, и Паркера швырнуло на Тони. Тот успел схватить его за плечо, не давая упасть, и лифт в последний раз вздрогнул, вдавливая обоих в противоположные стены. — Боюсь, я об этом пожалею, — вздохнул Старк, внимательно изучая лицо Питера на наличие панических атак. Но Паркер выглядел достаточно бодро, если, конечно, не считать того, что у него на лбу выступила испарина и он с силой сжимал пальцы в кулак. — Не стоило идти у тебя на поводу, — заметил Тони, борясь с желанием обхватить лицо Питера в своих ладонях. — Но я держусь. — Я вижу, — гордо улыбнулся Старк, взлохматив волосы парня, но Питер руку тут же перехватил. — Я не думаю, что это была ошибка, — жарко начал он, и улыбка с губ Тони слетела напуганной птицей. — Если бы ты этого не сделал, то рано или поздно я бы сам решился. Вопрос лишь времени и моей смелости, а может быть разума. И если ты боялся моей реакции, то вот я перед тобой и говорю прямо сейчас: я не испугался. Да, я ушёл, но это не значит, что я в чём-то сомневался или поставил жирную точку. Тони молчал, обдумывая слова, глядя Питеру глаза в глаза. И целая гамма эмоций мелькала на его лице. В узкой кабине было непозволительно жарко и тесно, и Старк воистину восхищался смелостью Паркера. Он расстегнул пару пуговиц на рубашке, пытаясь справиться с духотой. — Я боялся, что не справился с чувствами, — признался он, — и не знал, как ты отреагируешь. Питер улыбнулся, насколько это позволяла исказившая лицо судорога. Улыбнулся снисходительно, будто это он из них двоих был старше на целую жизнь, а Тони был глупым стеснительным мальчишкой. Паркер вцепился в полурастёгнутую рубашку Старка цепкими дрожащими пальцами и притянул его ближе, обжигая дыханием его шею. Было до смерти мало места и отвратительно жарко, и Тони целовал податливые губы Питера так нежно, будто боялся, что он сейчас исчезнет. Паркер старался дышать, конечно, как это было возможно, крепко вжимаясь в тело Старка, и он гладил его по взмокшей спине, успокаивая. И дрожь медленно, но верно проходила. Питер не просто выиграл в битве с драконом, Питер стал героем, не забывая при этом, что всегда нужно оставаться человеком. Эту мудрую фразу прошептал ему в губы Старк. Уж он-то знал толк в своих личных драконах.