Апогей

Их флирт начался с нежной улыбки. Её покорил его изгиб губ, увлечённая беседа, из-за которой они забыли о перерыве на обед. Джим из IT не боялся тел, его не волновал запах формальдегида, и даже то, что она могла легко взламывать грудную клетку, его нисколько не шокировало. — Оказывается это совсем не сложно, — наблюдая за её манипуляциями чуть позади, произнёс Джим на ухо Молли. — У меня большой опыт проникать в мужские сердца в буквальном смысле, — подмигнув при этом, ответила она довольно легкомысленно (и, как она надеялась, достаточно кокетливо). В ту ночь он очаровал ее. Джим улыбался, флиртовал, и они всё больше сближались в её кабинете. Красное вино быстро подействовало, а они лишь пригубили по бокалу Гиннеса. К тому времени, когда его бедро коснулось её паха, Молли была уже вся раскрасневшаяся. Они пьяно поставили ставки на то, кто сможет назвать большее количество костей в человеческой руке («Победитель получает поцелуй, Джим, а кислую физиономию». Его глаза вспыхнули: «Разве поцелуй может быть скучным, Молли Хупер»). И когда она без сомнения выиграла («Я отнимаю время у мёртвых людей. Думаю, это будет длиться бесконечно, пока ты не сможешь меня победить». Его ответ прозвучал убедительно: «О, мы гораздо более похожи, чем ты думаешь, но ты снова выиграла этот раунд».) Его поцелуй был долгим, медленным, пытливым. Молли едва не задохнулась, прежде чем он отпустил её губы с мягким вздохом и пробормотал: «Твоя очередь или моя?» В ту ночь она узнала что такое настоящий секс. Он грубо терзал руками её тело, что, как ни странно, ей очень нравилось, и позволял ей так же грубо и дерзко обращаться и с ним самим. Он взял ее на диване, при свете, и сказал ей потом, что она, вероятно, хотела вскрыть его грудную клетку и похитить оттуда сердце. — Тебе это было интересно, Молли Хупер? В своём дешевым нижним бельем, его лодыжкой и членом, расслабленно уставшими на её теле она чувствовала себя неловко под его пристальным взглядом. Молли старалась не смотреть на глубокие царапины, которые она оставила на его груди, но была взволнована видом шрамов от грудины до ключицы. Царапины смотрелись весьма профессионально. Он провел рукой по тому месту, наблюдая за ней и давая понять, что ему это тоже нравится. Джим из IТ был тихоней и стесняшкой. Он избегал встречаться на работе с ней взглядом и краснел от каждого прикосновения их рук. Джим из IТ умер, как только лунный свет осветил его своим лучом, исчезнув, чтобы показать Джима Мориарти. Джим Мориарти был тигром, хищником в ночи. Его глаза потемнели, налились свинцом, наполнились обещаниями удовольствия и боли. Джим Мориарти любил метить добычу, оставляя укусы, кровоподтёки и его запах. Особенно ему нравилось оставлять свой след между ее стройными бедрами. После того, как она узнала правду, после той роковой, глупой, не нужной никому встречи с Шерлоком, после того, как Лестрейд расспрашивал ее снова и снова («Нет, я не знала, я понятия не имела, я не соучастник»), она надеялась, молилась и ждала, что он снова появится на её пороге. Первой весточкой от него был подарок. Стернальная пила, аккуратно упакованная для неё, перевязанная алой атласной лентой. В прилагаемой записке было сказано: «Для короткого пути в сердца мужчин. xxJM». Она долго держала письмо в руках и улыбалась. Второе что, она получила спустя несколько недель, был остроглазый ирландец собственной персоной в хорошо скроенном костюме, который, возможно, носил Джим из IТ в другой жизни. Она попыталась его столкнуть с дивана, не обращая внимания на возмущения: «Это Вествуд, детка!». Схватила пилку и оседлала его бедра. Его яйца взорвались, а член напрягся будто гребаный бог, прорываясь к заветной щёлке сквозь уродливые штаны её обладательницы. Но, как хороший мальчик, он держал свои руки на виду. Джеймс не отрывал от неё глаз, приподнимая руки, с нахмуренным лбом, расстегнул свою дорогую рубашку до восьмого ребра, обнажив свой красивый торс, уже без следов ее острых ногтей, и шепнул: — Хочешь вскрыть меня и наполнить моё сердце собой, Молли Хупер? Он не нарушал заданного ритма, его бедра двигались в унисон их эротического танца. Молли двигалась в такт своему желанию, надавливая на него вниз, когда он тёрся об неё своим членом. Глаза Джеймса становились темнее и темнее с каждым новым движением. Хупер не волновало, как она выглядит. Порыв его желания, сходящая лавина её страсти — в ответ на его призыв. Молли приставила к его горлу пилу, наблюдая за его реакцией сквозь прищур пушистых ресниц. Джим усмехнулся, открывая ряд острых белых зубов, полный мрачных обещаний. девушка включила своё «оружие», и его пальцы напряжённо сгребли ткань обивки старого дивана. Чтобы продемонстрировать свою точность и мастерство, Молли срезала две пуговицы с его белой рубашки, прежде чем выключить пилку и убрать её в сторону. Как только его дерзкий подарок оказался вдали от рук Молли, Джим схватил её за талию и со всей силы вжался в неё. — Ты темная штучка, Молли Хупер, такая же темная, как и я, — едва не задыхаясь от растущего желания, сказал он. Девушка не ответила, просто оттолкнула его руки и наклонилась, чтобы заткнуть ему рот поцелуем. Она сильно прикусила губу, от волнения, удивляясь тому, как он до сих пор ещё всё это терпит. Его резкие толчки стали тяжелее, его твердый член напрягся сильнее. Он схватил её шёлковые пряди волос и потянул к себе, требовательно скручивая в кулак. Молли попыталась высвободиться, но Джеймс держал ее за талию одной рукой, другой пытался расстегнуть её брюки. — Нам нужно достать тебе лучшую одежду, дорогуша, — пробормотал он рассеянно, расстёгивая свою молнию той же рукой. Его член был слишком твёрдым и большим, чтобы его можно было сдержать в штанах. Освободившись он рухнул на нижнюю часть его живота. Сдвинув нижнее белье в сторону, он заглянул ей в глаза. Возбужденный, покрасневший и темный, бросил ей вызов: — Если хочешь, Моллс, ты знаешь, что делать. Ты отлично справляешься с этим, как я помню. Его рука сдавливала до синяков её талию, не привлекая к себе, но и не отпуская. Молли бесстрастно смотрела на него, раскрасневшиеся щёки выдавали желание девушки, русые волосы тяжело струились по плечам. Она открыла рот и выдохнула: — Уходи. Прошу тебя, Джеймс Мориарти. Его выражение лица стало темным, хищным и злым, но его член говорил о том, что так просто от него не отделаться. Молли понимала, что находится в неизведанных водах. Никто не смел указывать этому человеку, что ему делать, без риска не дожить до рассвета. Но она была сверху, она бросила ему вызов. Мышка Молли, которую никто никогда не замечал кроме этого человека. У нее в подчинении сейчас было существо, опасный хищник, прикованный к ее уродливой кушетке силой ее воли. Бог свидетель, она собиралась трахать Джима Мориарти до вмятины в ней к утру. Он прошипел, стиснув зубы и пытаясь привлечь её к себе, но Молли высвободилась из его цепких рук. Она слабо улыбнулась. — Думаешь, меня не хватит на твою верхнюю часть тела? Я разрезаю таких, как ты, на завтрак. — Что тебе ответить, Джеймс Мориарти? Он зарычал. Мышцы напряглись под его дорогой рубашкой, руки дрожали от напряжения. — Малыш, ты не знаешь, с чем ты играешь. Она наклонилась, ловко примостившись на его бёдрах и шепнула ему на ухо: — Вероятно с огнём, Джим, — она прошлась кончиком языка вдоль его ушной раковины, он попытался скрыть стон, вонзив зубы в её плечо. Джим Мориарти был хищником, но он знал, что самый быстрый способ получить то, что ему нужно, — это сочетание кнута и пряника. Сказав: «Пожалуйста, Молли Хупер, помоги мне», он схватил ее за бедра обеими руками, насадил её влажную киску на свой вздыбленный член и вошёл на всю длину. Молли вскрикнула, вцепившись в его шёлковое кашне, потея в своей простоватой розовой блузке. Пояс ее разорванных брюк впился ей в бока. Девушка застонала. Его сильные руки разорвали штаны по шву, уничтожая последние заслоны на их пути. Он разорвал и блузу одним движением оголив грудь и ключицы. Он так глубоко вонзил зубы в её чувствительную плоть, уверенный, что она будет носить эту метку, пока не умрет. Так Джим хотел пометить её, оградив от всех, кроме него. — Кто ещё сможет удовлетворить тебя, Молли Хупер? — задыхался Мориарти, вдалбливаясь в ней с такой силой, что было странно, как она могла освободиться от него. — Может ли кто-нибудь еще наполнить тебя таким образом, заставить тебя почувствовать это? — Его зубы стали красными от её крови. Молли не чувствовала боли, она наслаждалась моментом их близости и понимала, что он сейчас прав. Он смотрел на неё диким, сосредоточенным взглядом хищного самца. Девушка лишь усмехнулась опухшими губами: — Может, этот парень, Джим из IT? Он оскалил зубы, удерживая руки на её бедрах: — Что ещё за котик? Передай ему, что он труп. Я убью его как только увижу. Она рассмеялась: — Избегай зеркал, дорогой. Он толкнул ее еще глубже, чем вызвал её почти звериный стон. Она осела на него так же тяжело и быстро, в уверенности, что вмятины на диване не избежать. Когда его толчки стали короче и быстрее, она схватила одну из его рук и сунула себе между ног: «Заставь меня кончить, Джим». Он грубо потер ее, сжимая клитор и дотянувшись, чтобы одновременно грубо поцеловать. Молли достигла своего апогея в то время, когда он целовал ее в шею, вонзая зубы вблизи ярёмной вены. Она вонзила ногти в спинку дивана, разорвала ткань и завопила от удовольствия. Джеймс тесно привлёк её к себе, глубоко вошёл и вытащил член, кончая на живот горячими брызгами. Он застонал, его лицо было измазано кровью из ранки её прокушенной шеи. Он ещё долго удерживали ее, вздрагивающую и прижимавшую его голову к груди, в тисках объятий после того, как они оба спустились со своего апогея. Джим выдохнул, долго и медленно, раскинул руки вдоль тела, и взглянул на неё с хитроватой, мальчишеской усмешкой. — Тебе понравился мой подарок?

***

Когда она вернулась домой с работы через два дня, на ее столовом столе появилась новая пара дорогих брюк, в стильных тёмно-синих она нашла записку, в которой говорилось: «IOU xxJM», Она улыбнулась, прикусила губу и села на свой разбитый диван, включив телевизор.