Белая полоса

Уже на следующий день нам стало значительно веселее: вечером, когда нагрянувших в гости детей отправили по домам, пресветлый босс безотлагательно пригласил всю нашу кодлу в тренировочный зал, дабы отрабатывать совместное взаимодействие, для чего дал слово Тао. Ну, что сказать… хороший тамада, и конкурсы интересные. Реально конкурсы. Вот без шуток. — Мы, — заявил братец хакер перед тем, как начать всю эту невероятную дичь, — должны научиться доверять друг другу и почувствовать командный дух! Поэтому я разделил вас на две равные по силам команды, и теперь вы должны будете научиться взаимодействовать в любой ситуации! Благо у нас стоял запрет на пользование всеми возможными сверхсилами (не считая меня, но тут уж, извините, палка о двух концах — я сливаю вообще всех вокруг независимо от своего мнения и желания), а потому для Рейзела эти тренировки оказались довольно безопасны в силу того, что жизненных сил тратится не больше, чем во время обычного времяпрепровождения. Очень удобно. И мы начали учиться. Сначала это была простая эстафета с передачей какого-нибудь предмета от одного к другому, а потом постепенно это всё начало усложняться. Тут уж действительно пришлось полагаться на свою команду, например, когда тебе надо пройти по меняющейся извилистой дорожке от одного края зала к другому с завязанными глазами. Неудивительно, что всего пару часов спустя мы вымотались скорее морально, чем физически, и хлопнулись по своим кроваткам, как послушные детки, где и продрыхли благополучно до самого утра. На следующий день этот блядский цирк продолжился, а маразм Тао начал крепчать, но, по крайней мере, цели своей он добился: мы объединились ради того, чтобы свергнуть его диктатуру, и остаток времени играли в «Выбивалы». Однако его это несколько обидело, и потому наш технический гений свинтил использовать глубины своего сумрачного разума, результаты чего стали известны в пятницу, когда он объявил, что уезжает в Лукедонию на недельку-другую в сопровождении старшего Кертье. Оказалось, для того, чтобы отвезти и установить там агрегат, который позволит ещё более мобильно сообщаться с родиной доброй половины нашей нынешней компании, а то мало ли что: телефон. Ну, и принести туда наши методики по наработке командного духа. — Только слишком долго их туда не приноси, а то и оттуда выпрут, — хмыкнул М-21, за что получил подзатыльник очередным вязаным изделием Тейры прямо со спиц. — Хоть кто-то в этом доме меня любит и ценит! — возрадовался такой защите Тао. — Ага, потому что ты у нас любитель вырвиглазного цвета и узора кардиганов, — ответил шерстяной волчара и снова огрёб. — Ну, эй! * * * На выходные нас вывезли за город в заботливо приготовленный разобиженным братцем хакером лесок: надо было отыскать там сначала несколько подсказок, а затем и сам спрятанный предмет. Ограничений на время и средства у нас практически не было, зато энтузиазма — хоть отбавляй! Этим без зазрения совести и пользовались все возможные окрестные ветки, корни и просто путающаяся в ногах трава, а также местные обитатели в лице притаившихся в укромных местах насекомых, которых мы случайно тревожили. Так, например, задумавшийся о своём, о вечном Рейзел забрёл в кусты, где повстречался с осиным гнездом. Ёбаный стыд! Да мы от Союза с такой скоростью не удирали, как от недовольных столь внезапным знакомством ос! Младший Кертье, встретившийся по пути (он был в другой команде), прознав о том, от кого мы так резво и высоко подкидывая колени мчимся, долго над нами угорал, однако мы мстительно столкнули его в овраг, по дну которого струился небольшой, но очень грязный ручеёк. И поделом! Так что из леса возвращались счастливые, местами слегка грязноватые, но в целом довольные. В целом — это потому, что хитрец Тао спрятал главный приз в дупле на верхушке дерева, а мы полчаса крутились вокруг оного, колупаясь в корнях, как последние придурки, пока не сообразили, в чём дело, и как это ему так удалось закопать «сокровище», не оставив никаких следов. А когда мы вернулись и отправили все свои шмотки в стирку, выяснилось, что Голди оккупировал прачечную, сначала вывалявшись в уже чистом, предназначенном для глажки белье, и теперь как ни в чём не бывало дожидаясь следующей порции вещей. — На сухой корм переведу! — пригрозил тогда ему Франкенштейн. Такие перспективы рыжему негоднику совершенно не понравились, а потому остаток времени он дулся, восседая на стиральной машине, пока та жужжала и тряслась в процессе приведения своего содержимого в чистый вид. Правда, его это, видимо, настолько разморило, что через пару часов после окончания сей процедуры кот был обнаружен нами медленно и очень лениво скатывающимся со ступеней второго этажа, куда его уносила Сейра: дело было к ужину, а за ужином пушистому всегда перепадало от каждого по нескольку лакомых кусочков. Вот он и стремился за вкусняшками даже в таком нетривиальном положении тела: сначала со ступеньки свешивалась голова, затем — передние лапы, а дальше вслед за ними стекало всё остальное, включая изрядно распушившийся хвост. — С ним всё нормально? — опасливо поинтересовался Такео. — Может, ему того… пора вызывать ветеринара? — Или экзорциста, — хмыкнул я. Голди посмотрел на нас, как на недостойных, и продолжил своё стечение, пока не перекатился случайно через перила и с громким ором полетел вниз — его едва успели поймать на руки, но негодующий зверь расцарапал своему внезапному спасителю лицо и выскочил вон. И всё бы ничего, но к тому времени пошёл проливной дождь, а дверцу для питомца ни с того, ни с сего заклинило от излишней влаги, и вернуться обратно он не смог. То, что это произошло, мы выяснили не сразу, спокойно ужиная. — Кстати, а где кот? — поинтересовался Франкенштейн, заметив, что его патрон озирается в поисках любимца, который почему-то не пришёл клянчить чего-нибудь со стола. Мы все переглянулись и пожали плечами: — Да кто его знает. Носится где-то. После чего ужин продолжился. — Вы тоже это слышите? — ещё несколько минут спустя подозрительно осведомился Регис. — Что? — Да. Какой-то странный звук… — И я слышу. — У кого-нибудь есть предположения, что бы это могло быть? — Ой, да ладно. Давайте дальше есть. — А вдруг это что-то срочное? Странные звуки в тишине стали ещё отчётливее, так, что их услышал даже я. — Похоже на… — Как кот орёт. — Может, с ним что-то случилось? — А откуда он тогда орёт? — Да кто его знает… ну, пойдёмте, взглянем. — Сам иди. — А чего это я? В результате недолгого спора было решено идти всем вместе, так что, в конечном итоге, нашим глазам предстал очень мокрый и несчастный Голди, скребущийся в дверь и орущий на пороге дома. Пришлось впускать его обратно вручную и нести сушить. Хорошо ещё, что ему не удалось в стиралку забраться, а то порывался ведь, балбесина! Это был бы тот ещё пиздец. * * * Братец хакер возвернулся назад через две недели, когда учебный процесс, в том числе и совместные тренировки, уже более-менее вошли в колею. Он был очень горд проделанной работой и тем, как задорно мы гоняем в баскетбол, но первым делом прошерстил базы данных Союза на тему того, не готовится ли там какой подлянки для нас. Однако, как и ожидалось, там пока было глухо, как в танке, и если кто что и замышлял, то явно делал это в обход Кромбеля — а у нас с ним до сих пор существуют договорённости, между прочим — и очень-очень тайком. В честь его возвращения в понедельник я блистал в школе новой рубашкой с котами, которую, впрочем, никто по максимуму не оценил, поскольку в последнее время студиозусы при встрече со мной одержимы новой забавой: не зафейлиться. Они за эти недели просекли, что теперь в моём присутствии начинает твориться безобразие: текут даже самые надёжные ручки, ломаются карандаши и даже металлические линейки (а вот нехрен эксперименты такие ставить, Шинву, тем более, во время урока!), развязываются шнурки, уходят в свободное плавание пуговицы и в целом никому нет покоя. Зато, кстати, после пары сеансов походов к хирургам кое-кто из детей отучился грызть колпачки, что пользу принесло (им в первую очередь) прямо-таки неиллюзорную. Из грандиозных фейлов со стороны юных героев навскидку могу ещё припомнить разошедшиеся по швам в самый ответственный момент штаны (потому что подшивать надо форму, если она тебе велика, а не танцевать по брючинам!), улетевший в окно портфель (пришлось менять стекло), отвалившийся кусок стены (обои со штукатуркой), который уже не помню, кто именно, но случайно пнул, а также то, что кабинет, где я вёл очередной урок, затопило из находящегося выше химического класса, где в этот самый знаменательный момент уникумы, которым этот предмет профильный, ставили какие-то свои дивные эксперименты, и в результате у них всё пошло наперекосяк: знатно бабахнуло, и пробирка с условно полученным веществом улетела, описав напоследок красивую дугу и сорвав к чертям собачьим кран, после чего с прощальным звоном упокоилась в раковине, частично застряв там, что также поспособствовало образованию засора и потопа. Нет, с этим всем определённо надо срочно что-то делать. А то босс уже на меня слишком нехорошо посматривать начал, кажется, прикидывая, а не безопаснее ли мою тушку посадить куковать до поры до времени в компанию к Пиздецу вместо того, чтобы беспокоиться обо всяких ЧП и расходах. Кстати о боссе… — А чего шеф такой квёлый? — поинтересовался у нас в среду Тао, до этого понаблюдав ещё и за Франкенштейном. — Квёлый? — А вы не заметили, что ли? Н-да. Охуеть у нас внимательность зашкаливает. Хотя… возможно, дело в том, что Тао до этого гостил в Лукедонии, а босс всё это время чах у нас на глазах, то бишь — незаметно? Общим собранием было постановлено, что надо выяснить, чего же с ним не так, и первым делом мы подкатили с этим нетривиальным вопросом к Рейзелу. Тот, впрочем, такого подвоха от подчинённого тоже не предвидел, а потому ожидаемо впал в задумчивость. — Мальчики, а вам в голову не приходила светлая мысль самого его об этом спросить? — невинно поинтересовалась Тейра, которая сейчас находилась в процессе вязки ажурной скатерти, наполовину завалившей своими готовыми излишками стол в гостиной. — Голди! Ну, что ты творишь?! А ну-ка иди отсюда! — возмутилась она, заметив, что пушистый засранец начал примериваться к тому, чтобы это произведение искусства оттуда стянуть и запороть, повытягивав нитки. — Кто-нибудь, купите ему уже когтеточку, или я за себя не отвечаю! — Так она у него есть, — возразил М-21. — Ага, вот только он её игнорирует! — Да чего ему не так? Нормальная когтеточка… — Сам пользуешься, что ли? — ехидно осведомился Регис, после чего нырнул за диван, спасаясь от полетевшего в него снаряда в виде подушки, по привычке предупреждённый о нём окликом — кто бы подумал? — Раэля. Мы сами охреневали, но постоянные тренировки в команде всё-таки дали свои плоды, примирив хотя бы отчасти этого белобрысого типа с окружающей действительностью. Мы даже собачиться по пустякам вроде шерсти кота повсюду меньше стали, а ещё выработали привычку реагировать на предупреждения друг друга об опасности. Конечно, и здесь не обошлось без драм, когда мы поначалу пользовались этим, чтобы приколоться друг над другом, но после того, как из-за этого был случайно обрушен стеллаж с очередными бесценными тарелками, Франкенштейн устроил нам разнос, и, в конце концов, пришлось заключить пакт о доверии, согласно которому подставлять ближнего своего, используя средства борьбы с противниками, запрещено вне поля соревнований, а то и вообще. Мы же должны доверять друг другу, бляха-муха! Вот и результат, собственно. Поразительно. И, тем не менее, я верю, что это себя ещё оправдает. Ну… должно же оправдать? Не зря же мы всё это делаем?.. Надеюсь. Так вот, возвращаясь к нашим баранам: рацпредложение по вопрошению о причинах недомогания у, собственно, самого недомогающего было обдумано и принято к исполнению, а потому мы в составе делегации с Ноблессом во главе отправились пытать идиотскими и не очень вопросами златокудрого нашего директора. Оный, несмотря на позднее время (а дело было уже после тренировки), обнаружился почему-то не в своих покоях, а в лаборатории, чем-то там напряжённо занимаясь и танцуя вокруг микроскопа. Правда, такого великолепия, как наше сборище, совершенно не оценил, и, кажется, от немедленного изгнания из святая святых босса удержало только наличие самого заинтересованного лица из физиономий всех присутствующих — своего патрона. — Франкенштейн, ты выглядишь уставшим, — проговорил тот. — Что тревожит твой сон? Вместо ответа учёный тоскливо покосился на микроскоп и вздохнул, кажется, осознав, что проблемы только начинаются. — Знаете, у меня такое впечатление, что шеф слышал «сон», да не знает, где он, — шёпотом поделился своими новыми наблюдениями Тао. Слишком громким шёпотом, я бы сказал. Вроде ж востроглазый у нас Такео, а вот внимательный… да уж. Универсальный солдат наш братец хакер. Прям «умница и красавица», как в том фильме, не помню, как его там. — Это правда, Франкенштейн? — вопросил Рейзел. — У меня слишком мало времени, чтобы тратить его ещё и на это, — нехотя ответил босс, понимая, что отпираться бесполезно. — Времени всегда мало, — заметил М-21. — Чем именно ты занимаешься? — продолжил тем временем экспресс-опрос Ноблесс. Его подчинённый поморщился, но признался, что убивает время на исследования по приведению в адекватное состояние Пиздеца и усмирению разбуянившихся моих способностей, но пока прорыва ни там, ни там не наблюдается, и если с первым дело ещё терпит, то относительно второго часики-то тикают, и весьма нещадно и неотвратимо. А ведь ещё надо обучать Тейру, потому что, хоть теорию она и почитывает, без практики это всё дело — одна большая безусловная боль. — Я помогу тебе, — решительно заявил тогда Рейзел, выслушав сетования. — Я справлюсь сам, не стоит, Мастер, тем более, что вы… — Франкенштейн. — Ваши силы… — Это командная работа, — не терпящим возражений тоном ответили ему. — Отправляйся к себе, тебе надо восстановить силы. Завтра мы со Свеном придём сюда. Нахера я им сдался, даже спрашивать не буду. Похоже, тут уже на месте решили проводить как минимум тест-драйв. Надеюсь, они просто смогут понизить уровень моей удачи до общечеловеческой, и обратного перекоса не случится. А то отвык я уже от него… да и не хотелось бы опять. Да.