Какова она... жизнь с художником?

      Люди — а именно окружение Риккардо — часто спрашивают его о том, каково ему живётся с художником. У них, как и у самого Де'Карли, просто не может уложиться в голове то, что столь кровожадный и серьёзный преступник повёлся на какого-то балбеса, который постоянно витает в облаках и раздражает своей беспечностью. Но всё-таки было в этом обалдуе что-то, что сумело привлечь к нему внимание Риккардо. Может быть, это вечный оптимизм Чарли?       Что бы ни происходило, Батлер никогда не унывал духом. Или всего лишь притворялся, что он в порядке? Во второе верится с трудом, поскольку блондин никогда не скрывал своих эмоций и чувств. Он всегда был собой с Риккардо и с остальными людьми. Был и продолжает быть настоящим.       Возможно, что Риккардо могла зацепить и его улыбка. Такая лёгкая и искренняя. С её помощью Чарли с лёгкостью располагает к себе людей. Она вызывает желание довериться ему. Эта улыбка заставляет поверить, что всё наладится, что небо, скрытое за тяжёлыми тучами, покажется вновь, а солнце озарит всё вокруг своим светом и согреет своим теплом.       Быть может, и прикосновения Чарли играют какую-то роль? Он никогда не нарушал чужого личного пространства. Если же ему было это дозволено, то он дарил самые тёплые на свете объятия и хлопки по плечу, которые почти мгновенно заставляли исчезнуть всю грусть.       Нельзя не сказать и про глаза художника. Они весьма выразительны. В них хочется смотреть часами. Если бы его взгляд попросили описать одним словом, то все с уверенностью сказали бы, что он живой, пускай и немного безумный.       Что же касается их сожительства? Порой Чарли и выводил Рика из себя некоторыми своими выходками, такими как: рисование в три часа ночи, срочные просьбы для позирования в это же время этой же ночью, просьбы о критике, которую он воспринимать не умеет, к слову, совсем, разбрасывание своих принадлежностей по всей квартире таким образом, что нельзя не наступить на какую-нибудь кисточку, которая валялась на полу или не хлебнуть вместо чая краску, налитую в чашку.       Но несмотря на это, Риккардо испытывал какое-то странное чувство по отношению к его сожителю. Ему было довольно комфортно с ним. Когда никто из них не был чем-либо занят (что являлось редкостью), то они беседовали друг с другом гуляли, не покидая их двора. Хотя Де'Карли и маскировался достаточно хорошо (парик, накладные усы с бородкой, тёмные очки и шляпа делали своё дело), полиции он всё равно побаивался, даже когда мог спокойно пройтись вперёд и назад прямо перед хранителями порядка. Чарли едва сдерживал смех от внешнего вида Риккардо, а потому получал яростный взгляд в свой адрес. Несмотря на то, что на лице у Рика зачастую читались вещи, а-ля «Подышишь в мою сторону — я пырну тебя ножом двадцать восемь раз» и «Не трогайте меня, а то я сам вас так потрогаю, что вы не сможете ходить, а может и жить», Чарли совсем не боялся его. Он считал Рика хорошим. Он думал, что в душе, где-то в её глубине, размером с Марианскую впадину, Рик довольно добрый и хороший. Художник считал, что даже преступники заслуживают человеческого тепла. Только не от чужой крови на их коже, конечно же.       В общем, Риккардо считает жизнь с художником... с его художником, пусть он и с радиоактивными тараканами в голове, весьма странной, но до смерти интересной. Вряд ли бы он предпочёл другую жизнь этой. Кажется, он заразился теми же тараканами, что и Чарли, но его это совсем не волнует. Он, можно сказать, доволен. Даже счастлив.