В лабиринтах преступлений или Как Шерлок получил нового напарника

В комнате повисла гнетущая тишина. Когда до Шерлока дошел смысл сказанного, он побледнел как мел и едва сдержался, чтобы не зажать рот рукой. Уши словно заложило ватой, в голове нарастал пульсирующий гул и… пустота. Гениальный мозг и его чертоги в одно мгновение стали похожи на покинутые залы внезапно переехавшей библиотеки: гулкие, безлюдные, неживые, только пыль и пара случайных трепещущих на сквозняке обрывков бумаги с мелкими чёрными буквами. Лион, Лион, Лион… В темноте и тишине глухо отдавались удары сердца… Нет, нет! Это… так не должно быть! Шерлок вздрогнул как от внезапного обжигающе ледяного порыва ветра, подскочил к вешалке, нацепил пальто, завязал на шее шарф, закрывая им беззащитное горло и выступающие ключицы, и на негнущихся ногах спустился вниз по лестнице. Смерть всегда меняет людей. Как бы там ни было, как бы человек не старался от этого отгородиться, какие бы стены не выстраивал и какие бы рвы не выкапывал, он никогда не сможет принять это как должное. Это просто невозможно! Люди не машины и не роботы, у них есть чувства и эмоции, они не умеют быть равнодушными. Не умеет этого, несмотря на общепринятое мнение, и Шерлок Холмс, единственный на весь мир частный детектив-консультант… “Это не Лион!” Ему так хотелось крикнуть это. Всё вокруг казалось нереальным и невозможным. Мир сузился до узкого-узкого коридора, по краям которого клубился чёрный как уголь туман, краски подернулись и застыли, став серыми и мертвыми. Шерлок вяло двигался вперед, позволил подвести себя к телу и хотел присесть рядом на корточки, но от увиденного ноги подогнулись, и он рухнул на колени. Это неправильно! Так не должно было случиться! Не должно… Вместо кистей рук было кровавое месиво, тело Лион словно пропустили через давно неисправную мясорубку, которая презрительно выплюнула ее, предварительно неравномерно прожевав, ободрав кожу, обнажив или переломав кости, оставив глубокие рваные раны, порезы и ссадины, разъев кислотой и ожогами. Одежда превратилась в лохмотья, пропитанные бурыми пятнами. Левое плечо идеально сохранило старый шрам от пули снайпера Мориарти, там запеклась темная кровь, рванувшая из перерезанного горла. Лицо осталось практически целым, но на нем виднелись многочисленные синяки и ушибы, все черты исказило судорожной мукой боли. Губы были намертво заклеены полоской серебристого скотча с кривой надписью: “The last toy”. Окровавленные шоколадные локоны рваными прядями топорщились и прижимались к асфальту. Широко раскрытые глаза с бледными голубыми радужками, почти что ледяными, невидяще уставились в небо. Проснись, проснись немедленно! Шерлок уставился на девушку остекленевшим взглядом, в котором сквозило дикое, просто звериное отчаяние и ужас. Дрожащие пальцы сыщика замерли в сантиметре от угольных волос. Детектив вдруг поймал себя на том, что боится сделать ей больно. Внезапно ему показалось, что его сейчас вырвет. Шерлок резко отвернулся, спазмы сотрясли тело, словно удары в живот, но из горла, сжатого стальной рукой, не вышло ни звука. Нет, только не это… Мертва… Мертва… Нет! Шерлок пришел в себя на покрытой утренней росой траве. Шарф был растянут, пальто расстёгнуто – чтобы дать воздуха. Андерсен, чуть морщась от неудовольствия, щупал пульс. - Не уберег… Криминалист нахмурился, услышав едва внятный шепот бескровных губ брюнета. - Не уберег… Обещал и не смог… Нарушил слово… - Да он же бредит, – покачал головой эксперт и помахал, подзывая Майкрофта Холмса. Шерлок между тем уселся на земле и, не моргая, застыл. Как?.. Как так получилось? Ведь были еще сутки! Почему он нарушил цепочку? Почему убил ее сейчас? Это неправильно, алгоритм не соблюден! Она не должна была погибнуть! Не должна была… была… Шерлок не различал лепета полицейских, не реагировал на брата и на короткие замечания Лестрейда. Пусто… Так пусто… Ничего нет… Медленно поднялся на ноги, пошатнувшись и едва не упав, развернулся и пошел куда-то, не обращая внимания ни на что. Все вокруг прекратило свое существование, стало пепельным, бесцветным и невзрачным, пропал, растворился в этой серости последний лучик с яркими голубыми глазами и немного сумасшедшим, но таким искренним светом в них. Она улыбалась только для него; только для него смеялась; только ему доверяла; только его подпускала к себе и позволяла ему видеть ту ее сторону, которую не видел никто. И вот теперь всего этого больше нет… Ушло, исчезло, погасло то тепло, которое охватывало его, когда она была рядом. Она знала, что ее жизнь в опасности, если детектив рядом, врагов у него всегда хватало, но почему, почему он был так уверен, что с ней ничего не случится? Почему был так самонадеян? Почему… Ответов не было и не могло быть. Мысли путались, сталкивались и распадались как хрупкий лед, тесня сознание, логику и разум на задний план, не оставляя ни единого осмысленного вывода. Она умерла… Как понять и принять то, к чему ты физически не готов и чего в принципе не признаешь? Как разгадать тайну, в которой сплошные узлы и одна только путаница? Как выбраться из лабиринта, в котором нет выхода? Как?.. Он проиграл… Случись подобное раньше, он бы отреагировал по-другому. Осмотрел бы тело, высказал бы все, что выяснил, и с чистой совестью побежал бы ловить убийцу. Но она была права: она слишком сильно его изменила! Чувства и эмоции стали частью его самого, и выдворить их было не так уж просто. У Шерлока Холмса было сердце, настоящее, бьющееся, трепещущееся где-то под кожей, а сейчас оно остановилось, замерло, замороженное такой дикой болью, от которой хотелось не то что кричать, а орать. Орать так громко, как только было возможно; орать, не останавливая рвущиеся из горла вопли и слезы; орать от безысходности, потому что понимаешь, что ничего уже не изменить. Человеческая жизнь – невероятно хрупкая ломкая вещь, никогда нельзя с точностью предугадать, расколется ли она назавтра или через много-много лет. Но он считал ее жизнь стабильной точкой в своем потоке мироздания. И поплатился за эту самонадеянность… Ее не вернуть… Шерлок плелся, сам не зная куда, просто двигался как на автопилоте и ничего не соображал. Ноги сами принесли его к дому Скай. Консьерж, завидев мертвенно-бледного молодого человека, икнул с перепугу и побежал вызывать скорую. Холмс же поднялся на шестой этаж и, отперев квартиру ключом, который Лион дала ему в начале лета, вошел в прихожую. Тут ничего не изменилось, все было по-прежнему. Стояли на мольбертах картины закатов и волков; замер в гостиной рояль с открытой партитурой; безмолвно висели занавески, блестели глянцевой поверхностью фигурки зверей. Доносился запах букета цветов. Аромат сиреневых духов еще витал в воздухе. Шерлок, не снимая ботинок, шагнул в гостиную и посмотрел на фотографию в рамке, стоящую на тумбочке. Снимок был сделан месяц назад, в парке, куда Скай вытащила его на прогулку. Девушка неожиданно запрыгнула детективу на спину и беззвучно смеялась, в то время как он оглядывался, пытаясь удержаться в вертикальном положении. Знал бы, что это было в последний раз, улыбнулся бы… Шерлок закрыл глаза и тяжело выдохнул. Опять пустота. Неужели это конец?..