«Не упустите девчонку! Она не должна уйти живой из лаборатории!»
«Перекрыть все входы и выходы, чтобы подопытной *Йон-Джю-Кю некуда было бежать!»
«Её сила еще не адаптирована, а после последнего опыта тело ослаблено, так что она не должна была далеко уйти.»
Голоса постепенно затихали, а вскоре уже не были слышны и вовсе, и девочка с опаской выглянула из своего укрытия. Коридор был чист, поэтому не долго размышляя, она сделала шаг. К сожалению, не озаботившись, что твориться за её спиной, златокудрая пропустила тот момент, как её худощавое тельце накрыла чья-то тень. В это самое мгновение две сильные, тяжёлые руки опустились на её хрупкие плечи, и перепуганная девочка стремительно оборачивается. В тени сверкнул хищный оскал, и злые, смотрящие в упор пронизывающие душу презрением, красные глаза за стеклами прямоугольных очков. В тот же миг, по коридорам гулко разносится отчаянный девичий вопль: НЕ-Е-ЕТ!!! Сознание вынырнуло из сна мгновенно и я, широко распахнув глаза, невидящим взором смотрела вперед себя; несмотря на то, что находилась в знакомом месте, но спала здесь впервые, я сразу вспомнила, где нахожусь, и какие события привели меня сюда. Давно мне не снился этот кошмар. И век бы его еще не видеть. Особенно этого ублюдка с бесстрастной мордой и жестокими красными глазами. Вот же хитрая, подлая, алчная летучая мышь с манипуляторскими замашками! Ненавижу. В ушах постепенно затихал безмолвный крик и посторонний шум. Теперь до меня доносились только тихий писк и жужжание медицинских оборудований. Но подскочить на месте мне не позволило приятное поглаживание по голове. Кто-то нежно перебирал пряди моих волос, мягко зарываясь пальцами в волнистые локоны, принося своими действиями удовольствие, и тем самым давая мне насладиться недолгим умиротворением. Недолгим, потому что, спустя пару минут я слышу тихий смешок, и меня окликает знакомый, слегка надтреснутый из-за продолжающегося восстановления голос: — Совсем себя не бережешь, Йори-тян. — оказывается, я умудрилась заснуть сидя у койки, облокотившись верхней частью тела на край кровати. Недосыпание и усталость дают о себе знать. — Такова моя работа. — сонно отзываюсь, и поворачиваю голову на источник звука. Джуго смотрел на меня тем же пустым, безжизненным взглядом, и легкой полуулыбкой на треснутых губах — чуть вымученной, но нежной — продолжая проводить перебинтованной рукой по моим волосам. — Только спина немного затекла. Ты сам как? — Грудь немного болит. — признался он, чуть поморщившись. Про то, что его уже второй день реабилитации гложет изнутри он продолжает умалчивать, не стремясь открывать передо мной душу. Казалось, будто 15-й отдалился от меня; я словно чувствовала, как между нами возрастает всё более крепкая и высокая стена отчуждения. Первые пару часов после пробуждения Джуго вел себя относительно нормально — регулярно отвечал на вопросы, смотрел прямо в глаза, даже проявлял эмоции. Я уже было обрадовалась, что произошедшее на турнире несильно затронуло его. Но как же сильно ошибалась. На следующий день, стоило мне переступить порог палаты, как меня встретил пустой, отсутствующий взгляд. Краски на 15-м будто померкли, создавая собой ощущение отрешенности и безразличие ко всему что его окружало. Мои попытки растормошить парня не увенчались успехом. Он словно находился не здесь, всё чаще терял нить разговора или просто не отвечал, становившись отрешенным. Вот как сейчас: Джуго, снова погрузившись в себя, уставился неподвижным взглядом в боковое окно, тогда как я тем временем, шустро размяв затекшие конечности, потянулась к монитору и проведя пальцем по сенсорной панельке, пустила в организм 15-го обезболивающее. Было видно, как через какое-то время парень заметно расслабился, и я принялась проверять его состояние, и записывать в планшет данные с мониторов. Все свои действия проделывала в полнейшем молчании. Почему-то нам уже третий день было несколько неловко находится в одном помещении, после случившегося. Я не знала с чего начать очередной разговор, и стоило ли допрашивать Джуго об произошедшем — только поинтересовалась насколько ощущает себя 15-й по шкале от одного до десяти. Брюнет, с небольшой заминкой, ответил, что чувствует себя выше средненького, и замолчал, не стремясь развивать какую-либо тему. Постояв с минуту, уставившись на парня внимательными глазами, и не дождавшись ответного отклика, я, разочарованно вздохнув, взяла в руки градусник. Померив температуру и убедившись, что она в норме, проверила здоровый глаз на наличие реакции зрачка на свет и посчитала, что пора снять повязку со второго глаза. Кожа на второй половине лица была слегка покрасневшей, но здоровой, без каких-либо повреждений. Хаджиме всё-таки не мелочился, не сдерживая сил, когда «разукрашивал» потерявшего контроль зека. Джуго немного проморгавшись, посмотрел на меня слегка заслезившимся глазом, и отвел взор в сторону. Теперь он еще не хотел смотреть на меня больше обычного, и это вгоняло в тоску. С досадой поджав губы, мягко промокнула тканью уголки глаза, и проверила его на реакцию. Удовлетворившись результатом, добавила последние правки, и быстро засобиралась в санчасть к Отоги-сану, чтобы больше не нервировать 15-го. Да и себя тоже. На душе было паршиво, жуткая пустота его глаз пугала и наводила тоску. Хотелось обнять Джуго, но я боялась, что он меня оттолкнет. — Йори-тян… — окликает тихий голос парня, успевая остановить меня у двери. — Ты теперь… нет. Кто я теперь… — пытался подобрать он слова, страдальчески сдвинув брови и насупившись. — Ты боишься меня, такого…? В воздухе тотчас повисло не озвученное «монстра», но до меня быстро дошло, что заключенный имел в виду. Ведь теперь ко мне пришло понимание, что всё это время Джуго отталкивал меня потому что боялся. Боялся, что я начну сторониться его. Или того хуже — возненавижу. «А может быть он страшится того часа, когда потеряет над своей способностью контроль и нападет на меня?» — Нет. Я не боюсь тебя, Джуго. — ответила тихим, но твердым голосом, без страха посмотрев прямо ему в глаза. Юноша, сникнув, повесил голову, не давая разглядеть эмоции на своем лице, которое теперь было скрыто в тени волос. В палате повисает напряженное молчание, а звуки, издаваемые медоборудованием, лишь подчёркивают гнетущую атмосферу, которая давила буквально физически. Мне стало трудновато дышать, как будто невидимый галстук был слишком туго затянут на моей шее. — Как ты можешь говорить, что-то столь легкомысленное, после того, что случилось…? — осуждающе высказал он мне, и судорожно схватился за край покрывала, да так, что побелели костяшки на пальцах. — Позволь мне это решать. — жестко оборвала его возмущение, и раздраженно кинула папку на близстоящую тумбу, обратно захлопнув дверь. — Джуго, пойми, у каждого человека были такие состояния пустоты, грусти, крика души, обиды на весь белый свет. Всё когда-нибудь, проходит. И это тоже пройдет. Не нужно винить себя во всех смертных грехах. Здесь нет твоей вины… — Ты не понимаешь… — О, да, куда мне?! — сплюнула в сердцах, приблизившись к койке. — Просто поговори со мной, прошу тебя. Я ведь не пойму, что тебя гложет, если ты сам со мной не поделишься. — пытаюсь донести ему свою мысль, беря его холодные руки в свои теплые ладони, но парень решительно выдергивает их. — Джуго, пожалуйста… — Я опасен! Не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня! Поэтому больше не приближайся ко мне, Йори! И больше не приходи сюда, пусть меня осматривает кто-нибудь другой, но только не ты! Оставь меня, пожалуйста… — вспыльчиво вскричал он, и не успела я ему ответить, как дверь стремительно отворяется, и в палату гуськом проходят молчаливые помощники охраны. — Ч-что происходит?! — меня мгновенно оттеснили от 15-го, к выходу. — Йори-чан, заключенного №15 переводят в подземную тюрьму 13-го корпуса, поскольку его состояние нормализовалось. — ответил мне показавшийся в дверях Отоги-сан. — Но… но ведь он еще не до конца поправился! — воспротивилась я, лихорадочно метая взгляд между служащими и куратором. На Джуго уже застегивали наручники. — Остановите их! — Это приказ начальницы, и он не обсуждается. — помотал головой джи-сан, пропуская конвоиров и смиренно идущего рядом с ними брюнета. Тот даже не посмотрел на меня, не поднимая головы. — Отоги-сан…! — Всё. — твердо осадил меня он, но видимо подметив мое взвинченное состояние, грозившееся перейти в банальную истерику, немного смягчился: — Мне еще надо подшить в дело документы, так что сопроводишь 15-го до камеры? — Д-да. — с заминкой соглашаюсь я, рванув за отдалившимся конвоем следом. — Спасибо, Отоги-сан. Нижний ярус 13-го корпуса, встретил нас гулкой тишиной и холодным сквозняком гулящим по пустым коридорам; все звуки затихли, как только за нами захлопнулись металлические двери лифта. Казалось бы, только вдохни такую тишину — и она хладнокровно задушить тебя может. В подземке было на порядок темнее, и я буквально чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Как будто коридор был бесконечен, по крайней мере мне со своего места не было видно — где он там заканчивался? Впрочем, это можно было списать лишь на плохое освещение. И как только Райна умудрилась не унести ноги впервые вступив в подземную тюрьму? Мне уже хотелось отсюда сбежать и больше никогда не возвращаться. Зябко поежившись, я старалась не отставать от конвоя, ведущего 15-го в камеру. Его исхудавшее за эти дни тело, было трудно рассмотреть между тел плотно идущих суровых мужчин, но даже тогда Джуго не стремился встретиться со мной взглядом. А мне хотелось плакать от печали и тоски сдавливающие мою грудь. Он ведь не понимает, что, отталкивая от себя, причиняет мне боль. Только мы завернули за угол, как пришлось спускаться вниз по лестнице. Лестница была крутой, но узкой, особенно для таких дуболомов-охранников, поэтому круг сопровождающих порядился и Джуго шел третьим в ряду, тогда как я была замыкающей. Спустившись, мы двинулись дальше. Шаги раздавались эхом по всему и без того нагоняющего страх коридору, который становился всё мрачнее, из-за тусклого света. Остановившись у требуемой камеры, из строя вышел тучный с виду охранник. Он подошел к прикрепленной к стене электронной панельке, и провел по ней карточкой. Тюремная решетка с пиликаньем отъехала, пропуская остальных мужчин и зека внутрь. Темное, холодное, небольшое помещение освещалось лишь тусклым светом из прямоугольного окошка, находящегося почти под потолком и крупицей света из коридора. В самой же камере не было ничего, кроме размещенной посередине металлической, кое-где проржавевшей, койки. На неё и посадили Джуго, закрепив на его кандалах массивные цепи, что соединялись с боковыми стенами. — Раз закончили, то оставьте нас. — внезапно раздался за моей спиной знакомый грубый голос, вынудивший меня подпрыгнуть на месте. — Хаджиме-сан?! — И ты здесь? — проворчал, ранее отстраненный надзиратель, грозно сверкнув красными глазами. — Тоже иди, не стой тут. На этом твоя работа закончена. — С чего вы взяли, что я вас так просто оставлю?! — недовольно топнула ногой. — А вдруг, вы опять накинетесь на заключенного?! — Можешь не переживать. На еще одно отстранение я не подписывался, и за рамки в БЛИЖАЙШЕЕ время выходить не собираюсь. — сказал он, извлекая из грудного кармана рацию. Хм, для чего она ему? — Но… — мне не дала возразить выставленная над моей головой рука, указывающая на выход. Фух, я уж думала он хочет мне заехать по чердаку. И с сожалением понимаю, что даже сестре на него пожаловаться не смогу, из-за её чрезмерной симпатии к этой неотесанной горилле. Аж до зубного скрежета обидно! — Иди. — лаконично говорит Сугороку, и демонстрировано отворачивается к решетке. С минуту упрямо попялившись на его профиль, и не дождавшись ответной реакции, я в последний раз взглянула на Джуго, который так и не поднял головы, и стоически приняв поражение, резким движением устремилась к выходу. Что странно, где-то на полпути мой чудо-глаз случайно уловил в коридоре некое движение и подал сигнал. Будто промелькнула тень, быстро увильнувшая из моего поля зрения. Словно кто-то, боясь, чтобы его не заметили, запрятался в самый тёмный закоулок коридора и стал ждать, пока я пройду мимо. Проверив глазом область, и запустив по нему радар и тепловизор, я на удивление ничего не обнаружила. Хотя, чему удивляюсь, кроме Хаджиме и Джуго (я не в счёт) здесь быть никого не должно. Постояв еще с минуту, прислушиваясь, но ничего не дождавшись, рассеянно помотала головой и двинулась дальше. Но, чёрт возьми, мне правда показалось, что мимо меня проскользнул посторонний. Наверное, у меня из-за недавнего плохого сна, воображение разыгралось. Мне срочно требуется здоровый сон. Ладно, что-то я отвлеклась. Это так просто оставлять нельзя! Я должна знать, о чём состоится разговор. И, надеюсь, он обойдется без рукоприкладства. Придется понадеяться на благоразумие Сугороку-сана. Если оно есть, конечно. Должно же быть… чёрт, я и так с тяжелым сердцем оставила их одних наедине. Или же нет? Зачем-то лысому надзирателю понадобилась рация! Он мне, кстати, неплохую идею подкинул, надо бы в срочном порядке забежать к Казари-сан, выпросить у неё одну рацию. Но перед этим нужно позвонить ещё одной взбалмошной особе, которая ни за что мне не простит, если я не втяну её в очередную сомнительную авантюру. Пока носилась как угорелая кошка по коридорам, поднимала на уши нашу бесценную ученую выклянчивая у неё казенную рацию, и клятвенно обещая вернуть ту в целости и сохранности, затрезвонила подругу десятком звонков. Куда провалилась — непонятно?! В отделении её нет, так Мидзу-4 направил меня в столовую. В столовой тоже этой клуши не нашлось, только получила на лапу втемяшенный Широ-куном картонный подносик с парочкой овощных буррито. Пока жевала на ходу, попутно настраивая рацию, чихвостила свою пропажу на чём свет стоит, покудова эта непоседа не вырулила из дверей прачечной с пустой корзиной в руках. — Ты что сотовый не берешь? — с порога накинулась на недоуменную Лафевр. — Я не слышала, чтобы он звонил. — пожала она плечами, поставив корзинку у ног. — А где он у тебя? — В джинсах. — А джинсы где? — В машинке стираются… Твою мать! — дошло до неё, и серебровласая кинулась обратно в прачечную. Мне оставалось только досадливо хлопнуть себя по лбу и войти в прачечную следом. Пока подружка гарцевала вокруг работающей стиральной машинки, молясь всевозможным богам, которых успела вспомнить, о сохранности любимого гаджета, я сцапала её под локоток и увела в дальний угол, посадив на скамью. — Сейчас ты всё равно ничего не сделаешь. Мобила и так затонула в недрах бака и твоей одежды, потом вытащишь и высушишь в рисе. — сказала ей, протянув оставшийся буррито, и уселась рядом. — Ты погляди, что у меня есть! — Шо этфо? — быстро приступила к поглощению закуски она, на удивление быстро позабыв о своем недавнем горе. — Рация. — Я фижу. Для фчего онфа? — Прожуй сначала, а потом говори. — проворчала я, настраиваясь на секретный канал. Для этого пришлось даже подключить к работе свой глазик. — Ты, наверное, не в курсе, но срок отстранения Хаджиме-сана закончен. — Райна кивнула, не отвлекаясь от еды. — И 15-го заперли в подземной тюрьме. — О-о-о… кстати, как он? — Ты бы только его видела. — покачала головой я, погрустнев. — Совершенно сломлен, глаза абсолютно пустые, посеревшие. Толком не разговаривает, от всего отмахивается или проявляет безразличие. И сейчас его на цепь посадили, как какое-то животное. — Бедный ребенок. А ведь ему и восемнадцати нет. — отзывчиво отозвалась Лафевр. — Да. И Сугороку-сану зачем-то понадобилась рация во время разговора с ним. — Ии-и… — А кто у нас ещё устроил кипишь на стадионе, а? Дошло? — О-о-о… в смысле, собачник, тьфу ты! То есть, я хотела сказать, тот заключенный, который пламенем пулял! Мусаши, блин, вспомнила! — тут же затараторила взвинченная серебряноволосая, чудом не подавившись лепешкой. — И чё, и чё? — Я собираюсь прослушать их диалог, и если Сугороку-сан снова сорвется… — У тебя будет доказательство, чтобы турнуть его с работы. — закончила за меня мысль, Лафевр. — Хм, вообще-то, я хотела сказать, что понесусь вниз оттаскивать надзирателя от зека, но твоя мысль тоже ничего. — задумчиво ответила ей. — Тем более, Хаджиме-сан отключил все камеры видеонаблюдения в подземке, так что в твоих словах есть смысл. «Ш-ш-ш… » — О, есть контакт!«Если бы ты хотел снять кандалы, то отрезал бы себе руки и ноги нахуй!»
— Ого~о — мы с Райной переглянулись, прислушиваясь. — Это был голос Мусаши! Я его везде узнаю! — Ты-то да, ты-то можешь. — шикнула на заелозившую на скамье от нетерпения, подругу. — Ты что уже забыла, что он творил?! — Да ничего я не забыла. — отмахнулась она. — Просто голос у него обалденный, вот и всё. — Ага, и всё. — передразнивала её, ни капельки, не поверив её словам.«Мусаши! Зачем тебе нужны эти гребаные оковы?! Какова твоя цель? У тебя есть какая-то скрытая причина? Что ты задумал?!»
— О, а вот это голос твоего Джуго. — подметила подруга, лукаво зыркнув на меня, на что я пригрозила ей кулаком. Нашла, бля, время.«Аха-ха, конечно, они нужны мне! Эти оковы лишь способ подобраться к шрамированному ублюдку поближе. Если я получу их, то отыщу его и убью своими собственными руками!»
— Я уже второй раз слышу про этого человека со шрамом. — сказала Лафевр, нервозно кусая ноготь большого пальца. — Ты случаем, не знаешь, кто это? — С чего ты решила, что я могу о нем что-то знать? — нахмурила брови я, проглатывая рвущиеся наружу ругательства. Ненавижу напоминания об этом гнусном типе. — Ну, мне просто показалось, что тогда на стадионе, ты… — внезапно смолкла она, взглянув на меня, и уловив едва заметные изменения на моём лице, быстро сменила тему, за что я была ей премного благодарна. — А в прочим, тогда мне много чего могло показаться. Неразбериха ведь такая была.«Джуго, осознав себя в новом обличие, первое что ты подумал… «не монстр ли я»? Вот почему ты ненавидишь его, и так отчаянно пытаешься найти. И не ты один, думаешь так же. Я точно такой же — «монстр». Я всегда был таким.»
— Уу-у, бедный Муся… — Райна, блин!«Конечно, сейчас это невозможно, поскольку я прикован к стене, и не могу сдвинуться с места…»
— Ха! А тебя там тоже что ль пришпандорили? — хмыкнула я, не заметив, как палец съехал на кнопку, зажав её:«Креативненько, Кенширо-сан сработал. Но за те бесчинства, что он вытворял на арене, я б ему еще задницу пришпорила, чтоб неповадно было.»
«Ээ! Ты что такое городишь, Йори! Так-то мне его гладкий зад целиком и полностью нужен!»
Пылко возразила серебровласая, которая внезапно поняла, что на той стороне, отчего-то стало слишком тихо. Ой.«Йопт, ты смотри куда нажимаешь… пшш… Да, твою ж… пшш… Да тихо ты, запалят… пшш… А чё тихо-то?.. пшш… Поход запалили…»
На той стороне наверняка выпали в каплю после такого фейла. А мы с Райной пристыженно затихли, сомкнув на злополучной рации руки. После чего серебряноволосая аккуратно выхватывает у меня устройство для передачи сообщений, и красноречиво на меня посмотрев, безмолвно прижимает к плотно сомкнутым губам указательный палец призывая к тишине. Чёрт, как можно было так нелепо спалиться?!«Кхм, конфуз…»
«Продолжай, 634-й.»
«Хай-хай. Так о чем это я…? А! Джуго, ты ведь даже не подозреваешь какими были мои страдания из-за SHC**, с которым я родился? Что ты чувствуешь, когда тебя постоянно называют ненормальным? Сторонятся? Смотрят на тебя со страхом или отвращением? Ха-а, сомневаюсь, что ты когда-либо испытывал эта на своей шкуре.»
«Это… это не так…»
От печального голоса 15-го и такой горькой речи 634-го, у меня дрогнуло сердце. Что же им пришлось пережить? Как они еще не сломались и не сошли с ума после этого? Я не могу сравнивать себя с ними. Мне удалось сбежать из ада с малыми потерями, а им пришлось рвать жилы, испытывать множество страданий, терпеть мучения в ожидании побега. Я тоже испытывала на себе эксперименты, которые больше походили на пытки, но мне всё равно, кажется, что я не имею права себя с ними сравнивать.«И тогда, появился он… мужчина со шрамом, который использовал меня, как ему хотелось, и превратил из обычного чудака в настоящего монстра. Чудовище, которое может управлять огнем. Модификация человеческого тела для него не проблема, даже природу твоих оков не объяснить современной наукой. Его технологии намного опережают ныне существующие, и даже те, которые только находятся в разработке.»
«Моя «особенность»… это была скорее не сверхспособность, а неудержимая тяга к разрушениям. Моя жизнь была полна мучений и немыслимой боли. Но, когда он предстал передо мной и, сказал, что освободит от всех страданий, где-то глубоко внутри меня затеплилась искра надежды. Однако, всему есть своя цена… как же я ошибался. Он просто хотел использовать мою способность для своих личных исследований.»
«Я ненавижу пламя, с которым был рожден. Еще когда я был грудничком, мне рассказывали, что моя температура тела была аномально выше, чем у остальных детей. Но моя мама улыбалась, говоря: «что мои теплые руки, подобны солнцу». И я был счастлив этому. Но, как оказалось, позже, я был слишком оптимистичным. Повзрослев, у меня начались первые судороги.»
«Я не мог нормально дышать… я задыхался. Невыносимый жар, что сжигал горло и опалял внутренние органы, сковывал моё тело непередаваемой болью. Страшные спазмы не давали мне пошевелиться, и лишали контроля движений. Меня одолела невообразимая паника — я не мог полноценно дышать и, единственное, что оставалось делать, это терпеть. Именно тогда я начал бояться этого явления, своей «особенности».
«Ни один врач не мог поставить диагноз. Ведь все мои результаты обследований враз пришли в норму. Впоследствии, я больше не был повержен этому сильному жару, но меня еще долгое время мучили кошмары — я много раз видел себя объятым пламенем. Когда я поступил в колледж, то понемногу начал забывать, что это такое испытывать «жар», пока мне снова не напомнили, что я ненормальный.»
«SHC — снова дало о себе знать. Я вспыхнул словно спичка, на глазах у толпы студентов и профессоров. Эта «особенность», с которой я был рожден, была на самом деле аномальна. Но несмотря на это родители продолжали любить меня, даже если я был ненормален. Через какое-то время после реабилитации, я был вынужден вернуться в колледж спустя год после того страшного случая. Но это было ошибкой. Сейчас я даже думаю, что лучше бы я перешел на дистанционное обучение, или перевелся в другое учебное учреждение… но… меня начали массово травить каждый день.»
— Господи… — разрезал тишину прачечной шокированный голос серебряноволосой. Райна очумелыми глазами глядела в пол, неверующе мотая головой, пытаясь принять суть происходящего. Мне самой было трудно принять услышанное, но я не понаслышке знаю, насколько люди могут быть жестокими. Особенно с теми, кто отличается от общей массы, или с теми, кого они боятся. У меня душа болела за Мусаши, которому судьба подкинула столько тяжких испытаний. Окружение может сделать даже из самого доброго и безобидного человека, бесчувственного монстра. — Нет, Мусаши, это не ты был ненормальным. Ненормальность — это вести себя как дикари по отношению к другим людям только из-за того, что они в чём-то отличаются от тебя. — скорбно пробубнила себе под нос, сочувствуя зеку.«Они боялись меня. Все. Я даже не знал, как защитить себя, потому что загадочный феномен ещё только предстояло изучить. Я не знал, и не понимал — кто я. Но я осознавал, что никогда не буду нормальным, пока у меня есть эта «особенность». Я боялся сам себя гораздо больше, чем остальных. Тело, которое в любой момент может вспыхнуть пламенем пугало меня до дрожи, и в тоже время злило из-за неопределенности. Но у меня оставались силы жить дальше, потому что были люди, которые несмотря на мою проблему, продолжали любить меня.»
«Когда я впопыхах убегал из колледжа, который в один миг стал для меня невыносимым местом, то задавался вопросом: «как мне теперь жить»? Я надеялся, что, хотя бы родители смогут дать мне ответ, но… к тому моменту как я добрался до дома, меня поджидал мой персональный кошмар. Особняк, в котором мы жили… он весь был объят пламенем. И, как оказалось, в нем находились мои мама и папа.»
— Ох. — Лафевр от неожиданности чуть не уронила рацию, которую судорожно сжимала пальцами. Закусив губу, она беззвучно роняла слёзы на холодную плитку. Меня не хватило даже на это. Эмоции внутри меня свернулись в тугой ком, застряв где-то в горле, не давая сделать спокойного вдоха. Горло сводило спазмом, как будто я в любой момент готова была расплакаться, но я лишь сильнее сцепила зубы, и огромным усилием воли, заставила себя сдержаться. Нужно дослушать до конца.«В голове стучал вопрос: «Почему? Почему? Почему???» Как это произошло?! И только потом я узнал, что пока находился в госпитале, всё это время в городе орудовал поджигатель. И что теперь он добрался и до моего дома. Правда, благодаря, кое-кому, именно меня обвинили в поджоге собственного дома, где сгорели мои родители. И в других поджогах тоже, связав воедино мое самовозгорание в колледже, год назад. И ведь никто даже не подумал, что пока весь год совершались поджоги в ближайших городах, я находился в больнице, поэтому чисто физически не мог совершать эти преступления. Всё так слаженно и грамотно провернули, что у меня зародилась мысль — это подстава. Кому-то очень сильно хотелось засадить меня за решетку.»
«Я слышал только небольшой шум. Внутри меня что-то ломалось и разбивалось вдребезги. Реальность рушилась на моих глазах, разрушая всё, во что я верил. Гул голосов эхом стучал в ушах, посыпая меня оскорблениями и обвинениями во всех смертных грехах. Что бы я ни говорил, чтобы не пытался доказать, никто бы ко мне не прислушался и не поверил бы. Я просто устал бороться. Я ничего не хотел. У меня больше ничего не было. Только моя «особенность», которая в любой момент могла вспыхнуть пламенем, сжигая и меня, и мое окружение.»
«Поэтому вскоре я смирился и просто ждал… ждал, когда, наконец, обрету покой. И тогда появился он — мужчина со шрамом в униформе надзирателя, и в противогазной маске на лице. После этого он подверг меня выматывающим экспериментам, каждое из которых доводило меня до полусмерти. Провал следовал за провалом, но каждый раз он обещал избавить меня от моей «особенности». А я как наивный дурак верил. Верил, и продолжал плясать под его дудку. Пока в один из дней моих мучений, огонь не стал частью меня.»
«Я был в ярости. «Ты переродился в человека, который может контролировать огонь»! — так он сказал, когда я накинулся на него с обвинениями. Он лишь насмехался мне в лицо, спокойно говоря, что модифицировал моё тело, для контроля стихии. И именно тогда, когда я боролся за свою жалкую жизнь, когда уже утратил веру в людей, возненавидел их всеми фибрами своей души, когда потерял единственный лучик света — своих родителей; этот ублюдок в наглую заявляет, что все мучения, которые я пережил, чтобы избавиться от способности, были лишь для того, чтобы сроднить меня с огнем.»
«Позже я узнал, что его прихвостень, и был тем поджигателем. Эльф — так он себя называл. Это он распространял слухи, настраивал людей против меня, подставил с поджогами. И это он поджег мой дом, тем самым убив моих родителей. Ради моей «особенности» он использовал свои коварные трюки, чтобы сделать из меня преступника, и протащить в тюрьму. И всё это для того, чтобы вручить меня прямо в руки его шрамированному боссу. Он тот еще кусок говна, которого я тоже хочу собственноручно уничтожить.»
«Ха, эй, Джуго, знаешь, что он сказал, когда я задал ему вопрос: «зачем он всё это сделал»? Торжественно и злорадно ухмыляясь мне в лицо, он ответил: «ради экспериментов»! Нет, ты это слышал?! Этот конченный выродок, поведал о том, что с нынешними моральными устоями, эксперименты над людьми не приемлемы. А для них, исследователей, моральные нормы большая помеха. Вот, им и пришла в голову идея, использовать заключенных для экспериментов. Джуго, мы для них лишь морские свинки, с которыми можно делать все что угодно. И плевать, если в процессе один из образцов помрет, ничего же страшного, можно же взять ещё одного. Зеков же полно в тюрьмах, разве я не прав?!»
«А потом, когда я сорвался, и готов был убить его своим пламенем… да, парадокс, я уже считал огонь своим в этом уродском модифицированном теле; на меня прыгнул мужик со шрамом и рассек мой огненный залп при помощи лезвия, в которое трансформировалась его рука. А затем, сказав: «Я получил все данные о тебе и твой генетический код, поэтому теперь ты мне больше не нужен». — он высек лезвием мне правый глаз.»
«На этом всё.»
На этом моменте я вздрагиваю, чутка охренев, от того что 634-й так резко оборвал свою историю. А вот Райну конкретно прорвало, как гребаную платину. Отчего я словила фейспалм. — Ыы-ых, это так ужасно! Я так хочу пригреть его на своей груди. — провыла Лафевр, утопая в слезах и соплях, отчего тоже не заметила, как её палец вновь зажал кнопку на рации:«Это так горько! Я теперь тоже хочу задушить того придурка, что посмел такое сотворить с Мусаши-и-и…! Козел, чтобы он сдох в адских муках, вместе со всей своей шайкой! Урод!»
«Дура, нас опять слышат… пшш… Да, дай сюда, походу кнопка залипает… пшш… Да, бл… пшш… Сук, какой рукожоп делал эту рацию, шоб тебя… пшш… Блин, это ж рация Казари-сан… пшш… не пали контору…»
«Хахаха, забавные девушки!»
«Спасибо, стараемся… пшш… Райна, бля…»
«Райна, это ты приходила ко мне тогда, да? Спасибо, что переживаешь за меня. Мне очень приятно.»
«Слыхала! Ему приятно… пшш… Райна, йопт… пшш… да, отдай ты рацию!»
«Аха-ха!»
«Девушки немедленно прекратите баловаться!»
«Да, ладно тебе Ину-чан! Они неплохо атмосферу разрядили. Пусть побалуются, тебе жалко что ли?»
«634-й тебя вообще не спрашивали!»
«Ээ, ты что на Мусю наезжаешь, гнида блохастая!»
«Райна, ты умом двинулась, ты хоть понимаешь кому ты это говоришь?! Кенширо-сан, простите её, она не нарочно!»
«Ахахаха! За меня ещё никто так отчаянно не заступался и ласково не называл! Райна ты чудо!»
«Прекрати там ржать! Беспредел какой-то!»
Хваталась я за голову, и пыталась отодрать, поехавшую от печальной истории 634-го, подругу от вожделенной рации.«Йори-тян, что происходит…?!»
«О, посмотрите-ка, кто проснулся! С добрым утром, Джуго!»
Всплеснула я руками, отчего напугала подружку, и та, охнув, сверзилась с кушетки на пол. Грохот стоял неописуемый.«Так, а ну, хорош! Эй вы, две кукушки, немедленно исчезните с засекреченного канала, или я вам сам сейчас персональный ад устрою!»
— Нет, ты это слышала, Йори?! — запальчиво вскричала Лафевр, тряхнув растрепанными волосами. Девушка сейчас больше походила на злобную мегеру, от которой сбежали все мужики. И теперь она, с кряхтением старой бабки, поднималась с пола, и с воинским настроем отставного майора, яростно потрясывая в руках рацию, была готова идти войной на недавно вернувшегося с отстранения Сугороку-сана. Но продлился её боевой спич недолго.«Он нам еще угрожает! Ах, ты лысый ху… пшш… Хаджиме-сан, Райна нейтрализована, отбой.»
«…»
«Ну, раз все, наконец, успокоились, то… если серьезно, я впервые столько болтаю. Даже самому с трудом верится. Но, ты ведь понимаешь Джуго… понимаешь, зачем я тебе это всё рассказал?»
«Погоди-ка… ты ведь имеешь в виду, что всё дело в кандалах?!»
«Бинго! Вне всякого сомнения, его клинок идентичен твоим. Может даже чуточку покруче.»
«Ты хочешь сказать, что есть ещё такие блядские шутки?!»
«Вот, теперь-то ты должен понимать, зачем они мне так понадобились. Этот чертов урод рассек моё пламя своим клинком — оружием, которым вы оба обладаете. Оно особенное, и не похоже на другие мечи. Но что случится, если я буду обладать и тем, и другим, а, Джуго? Как думаешь, моим огнем и твоими клинками, мне удастся убить его…?»
«Простите, что прерываю ваш поистине интересный разговор, но Мусаши, у меня назрел лично к тебе вопрос...»
Беспардонно вклинилась в их беседу, поудобнее перехватывая рацию. Перед этим пришлось с огромным усилием выдирать прибор из мертвой хватки вырубленного стоматолога, которую необходимо было разместить во всю длину кушетки, а то лежание на холодном кафеле, потом обойдется простуженными почками. А злющая Лафевр мне этого никогда не простит.«С чего ты взял, что спустя столько времени, с момента вашего расставания, он не заимел игрушку покруче, чем тот же клинок?»
Задала вполне уместный вопрос, выходя из прачечной и двигаясь в направлении подземки 13-го корпуса.«И с чего взял, что ты и Джуго единственные удачные образцы?»
«А, Хякушики-чан, кстати, неплохой вопрос подняла…»
«Спасибо, Кенширо-сан.»
Мне крайне польстила проявленная от него благосклонность. От Хаджиме никогда такого не дождешься.«Этот шрамированный, или проще «шрам», не сидел же всё это время на месте, ожидая, когда ты к нему на поклон явишься, весь из себя такой сильный, или я не права, Мусаши-кун?»
«Я… как-то не задумывался настолько далеко. Я думал, действовать по ситуации.»
«И окончательно быть убитым. А вот это ты зря. Вроде умный парень, в колледже учился, а стратегической жилкой ни на грамм не обладаешь.»
«Ты совсем в меня не веришь… Йори-чан, да?»
«Именно. Мы с тобой толком не знакомы.»
«Ну, почему же. Для той, кто вживлял в мое тело тот странный чип, из-за которого я теперь не могу выпускать огонь… мы с тобой неплохо тогда познакомились».
«Чт…»
«Какие, однако, интересные факты вскрываются. А Хякушики-сан в курсе?»
«Йори-тян, что это всё значит?!»
«Так, ты всё-таки был в сознании.»
Совсем не удивилась я, не придавая значения возмущениям на линии. Говорила же старикам, что зек бодрствует, так нет же, заладили: «это реакция от наркоза, реакция от наркоза…» — тьфу!«Не совсем. По правде сказать, я слышал голоса будто сквозь вату, и почувствовал на своем теле нежные прикосновения. У тебя, кстати, очень милый голос, Йори-тян.»
«Кхм, спасибо.»
«Эээ, не понял?! Чё это ты там почувствовал?! Эй, Мусаши, какого хрена ты подкатываешь свои яйца к Йори?!»
«15-й! А ну, заткнулся!»
«Аха-ха, посмотрите-ка, какой ревнивый.»
«Да вы задрали уже не по теме базарить!»
«Мусаши, так ты мне не ответил.»
На той стороне повисла гнетущая тишина, а я тем временем, уже успела спуститься на лифте в подземку. Прозвучал тихий сигнал, и двери лифта разъехались в стороны, демонстрируя знакомый затемненный коридор. Я уже совсем близко, надеюсь, Хаджиме меня не вычислит.«Я готов поставить на кон собственную жизнь… даже за малейший шанс прикончить его. Этот гад должен заплатить за всё! Только ради мести я и живу. И когда я прикончу эту падлу, сам дам голову на отсечение.»
«Я так понимаю, ты давно всё для себя решил.»
С некоторой досадой высказалась я. Жаль, очень жаль, что такой колоритный персонаж уже мысленно выбрал смерть.«Да. Осталось только избавиться от чипа и забрать кандалы Джуго.»
«Фуф, тут всё несколько сложно. Снять чип-то можно, конечно. Ну, хирургическим путем. Только я это делать больше не буду.»
Меня мысленно передернуло. Вот еще, самолично снимать с непредсказуемой собаки цепь. Неизвестно еще на кого он может впоследствии наброситься.«Жаль. А я так на тебя надеялся. Тот старикашка с прокуренным голосом и его стервозная карга, не очень-то мне понравились.»
«Между прочим, эти, как ты выразился, «старикашка и карга», могут в легкую тебе голову открутить, и мне за компанию, если я посмею извлечь чип без разрешения. Тем более, это новейшая технология, которую придумали недавно, и я не посмею трогать её без специалистов.»
«Йори-тян, не вздумай влезать во всё это! Тебя это вообще не касается! Ты ведь можешь пострадать!»
«15-й, я кому сказал заткнуться!»
«Во, видишь, как меня отговаривают. Так что справляйся сам.»
Хмыкаю я, едва улыбаясь. Было приятно, что Джуго всё-таки за меня волнуется. Но, кстати, пора бы уже заканчивать, тем паче, я уже почти приблизилась к камере 15-го, а тут желательно быть по тише, чтоб одна свирепая горилла не учуяла.«Ладно, что-то мы с тобой разговорись. Общайтесь дальше мальчики. Отбой.»