Я больше не убегу

Я резким движением подскочила на ноги, запахивая рубашку и буквально убегая от этого человека куда подальше. Сейчас мне хотелось свить вокруг себя кокон, пробыть там до его уезда и потом вылезти прекрасной бабочкой, позабыв всё, что безостановочно меня гложет каждую чёртову секунду. Чувствуя, как руки начинают трястись, я пробираюсь через толпу к коридору. Мне срочно нужна свежая вода и тишина, иначе этот непрерывный поток ненависти убьёт меня. Мне хочется сейчас наброситься на какую-нибудь девицу без особой причины, и драть ей волосы, царапать лицо, бить кулаками, пока она не отключится. А потом ещё пару раз пнуть напоследок и сбежать отсюда, почувствовав облегчение. Добравшись до коридора быстрыми, семимильными шагами, я ринулась по нему к ванной комнате. Когда я впопыхах потянула ручку на себя, то в следующую секунду остолбенела. На той самой тумбе сидела Наён, она блаженно прикрывала глаза и расстёгивала ширинку Чжухона, пока он страстно целовал её шею. Когда она заметила меня, то начала ударять парня по плечу, который смог оторвать свои губы от её шеи только спустя с десяток секунд. Меня оглушило. Я тону. Ощущение, что я наступила на тонкий лёд и провалилась, тону в бездонном океане предательства, даже не позвав на помощь. Я медленно опускаюсь на дно, и мне плевать на то, что кто-то хочет меня спасти. Когда напуганные взгляды моих «друзей» большими, острыми иглами воткнулись в моё лицо, а следом опустились в пол, я почувствовала, как горячая слеза скатилась по щеке и упала на рубашку. Ни на секунду не задумывалась, ноги понесли меня прочь из этой обитель предательства и ненависти. Судорожно пробираясь через толпу, я всё ещё была слишком сильно опустошена, чтобы мыслить здраво. Внутри пульсировала боль, невыносимая боль разливалась по венам, по каждому сосуду. Слёзы уже градом текли по щекам, застывая в глазах, из-за этого я слабо могла разглядеть, где здесь выход. Когда посередине толпы чья-то рука с осторожностью легла на моё плечо, то я резко повернулась. Это была Саша. Это плохо. Это очень плохо. — Всё нормально? — нахмурилась девушка. В эту секунду я не могла себя контролировать, мне жаль ее, она просто попала под горячую руку моего разъярённого состояния. Замахнувшись, я с силой ударила девушку по щеке. Она пошатнулась и с шоком в голубых глазах уставилась на меня. Кажется, это зрелище поразило ещё и танцующих вокруг людей. Ещё бы. — Ты охренела? — воскликнула она, замахнувшись и в ответ с силой ударив меня кулаком в плечо. Боль неприятными комками прошлась по руке, и я уже не в силах была остановиться. Для худой, смазливой девушки Саша была слишком сильная. Зря она это сделала. Сверкнув разозлённым взглядом, я толкнула её ладонями в плечи так, что брюнетка попятилась назад и едва устояла на ногах только благодаря танцующим позади людям. В голове снова повисла картина с Наён и Чжу в главных ролях, вены закипели. Никто из двоих даже не попытался меня догнать. Ненавижу. Как же я ненавижу. Себя и жизнь, которой живу. — У тебя какие-то проблемы? — рявкнула девушка, сделав шаг и приблизившись ко мне вплотную. Не думая, я снова ударила её по лицу, но уже кулаком. Не знаю, что происходило дальше, всё, как в тумане было, но я почувствовала, как длинные ногти девушки вцепились в мои волосы. Танцующая толпа с возгласами сомкнула вокруг нас плотный круг, кажется, разнимать никто не спешил. Кретины. Суки. Твари. Ненавижу вас всех. Саша повалила меня на пол, наваливаясь своим лёгким весом и начиная бить по лицу. Губу пронзила лёгкая боль, но эта боль привела меня в чувства, иначе я бы просто лежала и терпела, как она избивает меня. В следующую секунду, набравшись сил, с воплем я столкнула с себя блондинку и села сверху, та царапалась, кусалась, отбивалась, пыталась добраться до моих волос, но когда я начала ударять её руками по лицу, то единственное, что Саша могла делать — это пытаться укрыться от моих злостных ударов. Мой гнев — очень хрупкая и неконтролируемая штука, если его хоть немного задеть, то плохого не миновать. Я могла избивать её час, два, три, до потери сознания, до потери пульса, до полусмерти, но резко меня схватили за рёбра и начали оттаскивать. Грубо и ошарашено проталкиваясь через толпу, к нам подбирался Вонхо, за его спиной была и Чанми. Я всё ещё брыкалась, пыталась вырваться и продолжить избивать практически ни в чём неповинную девушку. Кажется, что каждый человек в этом зале замолк и все смотрели на нас, играла лишь танцевальная музыка, которая накаляла обстановку ещё сильнее. До вулкана. — Какого чёрта? — закричала Чанми, подбегая к своей подруге. Саша лежала на полу и всё ещё прикрывала руками своё лицо. Я чувствовала, как из глаз снова начали струиться слёзы. Разбитая губа заныла. Мне казалось, что каждый человек, каждый предмет, даже стены смотрят на меня с презрением. Быстро подскочив на ноги, не обращая внимания на боль в коленях и щиколотках, я рванула отсюда прочь. Попутно хватая с вешалки куртку, я выбежала из этой квартиры, громко хлопнув дверью. Шах и мат. Я проиграла. Все пять минут, пока я находилась в лифте, судорожно шмыгая носом, трясущимися руками пыталась набрать маму. И когда тёплый голос раздался на том конце телефонного разговора, проведя рукой по лицу, на котором размазалась косметика, я на выдохе быстро спросила: — Ты дома? На заднем плане послышалась лёгкая классическая музыка. — Нет, я в гостях. Тебя не было, а мне не хотелось оставаться дома одной, — парировала мама. – Я, наверное, заночую у них, завтра у меня выходной. А что, что-то случилось? Тембр голоса мамы стал встревоженным. Я же, в свою очередь, пыталась избавить свой голос от дрожи. — Нет, всё нормально. Я, если что, буду дома, — буркнула я и, не дожидаясь ответа, отключилась. Двери лифта медленно отворились, и ноги сами галопом понесли меня отсюда. Когда я выбежала на крыльцо, — под козырёк здания, то почувствовала, как в нос ударила сырость. На улице моросил дождь. Он был и не слабым, и не сильным, что-то среднее. Денег на такси у меня нет. Того, с кем я сюда приехала, больше никогда не хочу видеть. Вздохнув, я сделала шаг и почувствовала, как голову и ноги обдаёт холодом. Я не боюсь что-то себе застудить, не боюсь промокнуть, не боюсь получить простуду или грипп. Сейчас мне абсолютно плевать на всё. Я шла по тротуару. Мысли о том, что я видела, заставляли меня выворачиваться наизнанку от боли. Да, мы с Чжухоном не встречаемся, он и так спит с другими девушками, и я прекрасно об этом знаю. Но это же, блин, Наён! Как она-то смогла так поступить со мной? За что? Почему? Это случилось бы всё равно, несмотря на приезд Хосока, несмотря на то, кто устроил эту вечеринку. Это всё равно бы произошло, было неизбежно. Но у меня только один вопрос в голове: почему? Слабая и разбитая. Слёзы на щеках начали смешиваться с дождём. Опустив замёрзшие руки в карманы шорт, я продолжала хлюпать промокшими балетками по тротуару, опустошённо опустив голову. В центре города было почти безлюдно, конечно, кто же шарится по улицам в дождь? Конечно же, это Нелли Ван, местная психопатка, которая кидается на людей и избивает их без должной на это причины. Где-то внутри я надеялась на то, что в конце улицы загорятся фары до безумия знакомой машины. Вонхо усадит меня на тёплое сидение, даст свою тёплую, вкусно пахнущую куртку и увезёт домой. Может даже поцелует, скажет, что скучал. Где-то в глубине души я надеялась на это чудо. Но чуда не происходило, это была реальная, жестокая жизнь. Подошва на моих балетках совсем расквасилась, голые ноги уже тряслись от холода. До дома я добралась после того, как обогнула восемь кварталов. Все мысли в голове сменились опустошением. Единственное, что мне было сейчас необходимо — моя постель, подушка, одеяло и мистер Джей. В доме было тихо и пусто, как и у меня внутри. На ходу скидывая балетки, которые окончательно распались, я поплелась к лестнице. Было настолько плевать, что пока я забиралась по ступенькам на второй этаж, то снимала промокшую до нитки одежду и кидала её прямо на пол. Мне было настолько тошно, что даже горячий душ был неуместен, поэтому, забив на всё это, я натянула на тело голубую широкую пижаму и упала животом на кровать, обнимая подушку, которая пахла морским бризом. От слёз глаза опухли, во рту стоял привкус пива, а к лицу прилипли влажные волосы. Мне настолько сильно хотелось заснуть, что я даже светильник не выключила. Дождь барабанил по стеклу всё медленнее и медленнее. Внутри у меня пусто, за один вечер всё снова рухнуло к чёртовой матери. И я понятия не имею, по каким кусочкам это теперь собирать. Я резко разлепила глаза и оторвала голову от подушки из-за настойчивого звонка в дверь, который доносился с первого этажа. Ещё не проснувшись и прищурившись от не выключенного светильника, я метнула взгляд к часам. Четыре ночи. Кого там черти принесли? Я уже хотела снова опустить голову на подушку, подумав, что мне показалось, как по дому пролетел ещё один настойчивый звон. Мне стало страшно, когда дошло, что я совершенно одна в доме. Но, пересиливая ускоренное сердцебиение, я опустила ноги с кровати, попав ступнями точно в тапочки, и быстро посеменила на первый этаж. Ещё один длинный звонок. Включая следом за собой свет в коридоре и зале, я спустилась на первый этаж и встала у двери, взявшись за ручку и глубоко вздохнув. Не знаю, откуда взялась смелость, но резко я открыла дверь... и за одно мгновение остолбенела, оцепенела и побелела от увиденного. Измученные, едва приоткрытые карие глаза смотрят на меня так, что мои конечности леденеют. Я громко сглатываю, когда за одну секунду оглядываю Вонхо с ног до головы. Его лицо настолько бледное, что может слиться с белой стеной. На морщинистом лбу и носу выступают большие градины пота. Белая футболка в области правого плеча пропитана бардовой кровью, пальцами левой руки он впивается в это место, видимо, отчаянно пытаясь остановить кровотечение. Кровь полосой струится по бицепсам, по локтю и запястью, градинами капает на крыльцо. Эта рука так же заметно побледнела. Парень еле стоит на ногах, а у меня начинается приступ паники. Я просто стою и ошарашенно смотрю на него. — Мне… — голос сухой, парень сморщился и судорожно сглотнул, — нужна твоя помощь. После последнего слова Вонхо обессилено качнулся вперёд, трясущимися руками я придержала его за талию, затаскивая в дом и чувствуя, как непонимание и паника овладевают сознанием. Я быстро помогла брюнету добраться до зала. — Что… что-что произошло? — не своим голосом судорожно заикалась я, наклоняясь и усаживая его на диван. Было абсолютно плевать на то, что кровь может брызнуть на диван или палас. Факт в том, что его лицо становилось всё бледнее и бледнее с каждой секундой, и это пугало меня до полусмерти. Он ничего не ответил, лишь ещё сильнее сморщился от боли, впиваясь пальцами в заливающееся кровью плечо. — Я вызываю скорую! — воскликнула я, в панике судорожно метаясь из стороны в сторону. В горле пересохло, колени ужасающе трясутся, как и руки. Ноги ватные. — Нет, — резко оборвал Хосок, — не надо скорую. У тебя есть водка, бинт и щипцы? Было видно, что он едва удерживается в сознании. Глаза едва держит открытыми из последних сил. — Ты что, идиот? Ты кровью истекаешь! — завопила я, продолжая в огромнейшей, всепоглощающей панике метаться по сторонам, взявшись за голову. — Нел, неси! — уже более настойчивей буркнул он, и я уловила, как по бледной щеке стекла капля пота. Ничего не ответив, я пулей метнулась в ванную, забегая в неё и распахивая шкафчик над раковиной. Мои трясущиеся ладони хватали с полочек всё, что я только видела. В глазах застыл неимоверных размеров страх, кажется, я стала ещё бледнее, чем Хосок. Молнией я рванула обратно, прижимая к пижаме все лекарства, которые только смогла найти. Пробежав мимо истекающего кровью Вонхо, я забежала на кухню и схватила с дверки холодильника бутылку водки. Когда вернулась в зал, то парень лежал, прикрыв глаза. Моё сердце загрохотало так, что вибрация от ударов шла по ногам. Всё как в тумане. — Хосок! Что мне делать? — кинув всё на пол рядом с диваном, я схватилась ладонью за лоб и панически блуждала взглядом по его увядающему лицу. Слёзы застыли в моих глазах. Шмыгаю носом и панически кручу в руках бинт. — Ты должна вытащить пулю, — прохрипел он. — Что? Я похожа на… — Просто сделай! — перебил меня парень. По его измученному лицу было видно, что он больше не может терпеть эту ужасающую боль. — Так, ладно, — тихо шептала я, откупоривая крышку бутылки и делая резкие, огромные глотки спирта. Термоядерная смесь кубарем пролетела по гортани и большим железным шаром провалилась в желудок. — Говори, что мне делать, — глубоко дыша, процедила я, опускаясь на колени рядом с диваном и успокаивая дыхание. — Разрежь футболку и ливани на рану водки, — вновь прохрипел он, пересиливая себя и отстраняя от плеча окровавленную ладонь. — Мне бы не пришлось просить, если бы я мог сам… — Заткнись. Его простреленное плечо, видимо, обездвижило одну из рук, и двигаться было, наверное, нестерпимо больно. Судорожно схватив ножницы, я начала быстро и поспешно резать белую окровавленную футболку. Сделав разрез посередине и на самом плече, я сдвинула ткань и сморщилась при виде огнестрельного ранения. Я впервые вижу что-то подобное в живую. Дыра, размером где-то сантиметр на сантиметр, проходила сквозь кожу плеча. Зажмурившись, я сильно закусила губу и опрокинула бутылку горлышком к низу. Пахучая смесь струёй воткнулась в кровоточащую рану. Вонхо издал сдавленный стон, зажмуриваясь и сжимая челюсть. Я даже себе представить не могу, какую сильную боль он сейчас испытывает. — Нелли, давай. Бери щипцы и доставай её, — простонал он, и я заметила, как в уголках его глаз затерялись маленькие, переливающиеся на свету капельки. — Я… я… я не могу, — покачав головой, я накрыла лицо ладонями, которые тряслись настолько сильно, будто я — наркоман, которому срочно нужно ширнуться в вену, иначе — смерть. — Ты сможешь. Просто сделай это. Прошу тебя, — на выдохе взмолился он, едва разомкнув уже посиневшие губы. — Постарайся не задеть сухожилие, иначе ты лишишь меня руки. — Спасибо, чёрт возьми, успокоил, — процедила я сквозь сжатую челюсть. Собрав последние частички своей смелости, я решительно вытащила из кучи лекарств длинные щипцы с загнутыми кончиками. Мысли о том, что эту железку мне надо воткнуть в чью-то плоть, заставили меня заметно содрогнуться. Я укол-то сделать не в состоянии. Ох, ладно. Сделав ещё пару глотков ядерной смеси, я сморщилась и ливанула её на щипцы, чтобы не занести инфекцию. Следом протянула Вонхо. Тот одной рукой обхватил стекло и поднёс горлышко к сухим губам, следом делая растянувшиеся глотки. — Так, ничего сложного: засунула, нащупала, вынула, — медленно шептала я себе под нос, приподнимаясь на коленях. — Звучит, как план насильника, — слабо и болезненно усмехнулся парень. — Ты сейчас не в том положении, чтобы шутить, — мрачно, но в то же время напугано буркнула я. Поддавшись ближе к его плечу, я медленно начала приближать ладонь с щипцами к ранению. — Господи, Боже мой, — судорожно шептала я, опуская кончики щипцов в рану. — Продолжай, — еле выдавил Хосок и с силой сморщился. Я бы ни за что не смогла стерпеть такую невыносимую боль, проще умереть. Да, я — трусиха, всегда ею была и буду. До изнеможения прикусив губу, трясущимися руками я ввела щипцы глубже, пытаясь нащупать ими пулю. Брюнет уже не сдерживался, зубами он схватил край своей футболки и сжал её так сильно, как только мог. — Сейчас. Секунду. Ещё секундочку потерпи. Хосок. Зайчонок. Только не отключайся. Ещё секунду. Малыш, — судорожно качала я головой, второй рукой поглаживая его бледное лицо. — Я не могу, нел. Я больше не могу, — простонал он, опрокидывая назад голову. В следующую секунду Вонхо закричал от боли. Его крик длился не больше десяти секунд и был таким яростным. Я, наконец, нащупала кончиками щипцов твёрдую пулю. Обе мои руки уже были в крови, так же диван под ослабевшим телом парня был пропитан большим бардовым пятном. — Я не могу. Я не могу, — шептал он, со сбитым дыханием блуждая напуганным взглядом по моему лицу. Задыхался. Его губы разомкнулись и парень вновь хотел взвыть от боли, но я не позволила. Резко склонившись над мокрым, бледным лицом, я обхватила его сухие губы своими. Я поцеловала его настолько трепетно, что все эти обстоятельства казались не столь важными. Говорить сейчас о том, что я в это мгновение испытывала, было бы очень глупо. Его просто нужно было успокоить. Но, несмотря на весь этот кошмар, Хосок ответил, двинув губами и положив окровавленную ладонь на мой затылок. Воспользовавшись отвлекающим манёвром, я резко выдернула пулю из его плеча и откинула в сторону, отрываясь от его губ и судорожно хватая бинт. С губ брюнета слетел облегчённый стон, он полностью расслабил своё тело и прикрыл глаза. — Всё хорошо. Мы сделали это, — с облегчением и успокоением шептала я, начиная перематывать его плечо белым бинтом...