Не-большая разница

"Иногда гордость дороже и слаще любого, даже самого вкусного, Красного бархата. Отказываться, впрочем, тоже не стоит, так что лучше всего сначала съесть вкусняшку, а потом раздать всем желающим неиллюзорных, потому что хороший Красный бархат - это вкусно."

- Да, Вадим, - вздохнула я в трубку, потерев глаза ладонью. - Я даже не знаю, оскорбиться мне или посмеяться с твоей запаренности, - со смешком отозвались в динамике и я соизволила посмотреть на имя контакта, не забывая чертыхнуться. - Кажется, всё же оскорбиться. - Нет-нет, я... - я вздохнула, откидываясь на своём кресле. - Вадим - это мой брат по отцу. Мы работаем вместе, за последние два часа он позвонил мне восемнадцать раз. Прости. - Ничего, - утешил меня Олег. - Завал? - Капитальный, - тоскливо оглядела я кучи бумаг на своём столе. - Мысль о поджоге навещает меня всё чаще. Что скажешь как мой психолог? - Что тебе нужен свежий воздух, - бескомпромиссно заявил мужчина. - Ты вообще в курсе, что сегодня пятница и время уже половина седьмого? - И что? - хмыкнула я. - Работы у меня меньше от этого не стало. - А то, моя девочка, что все нормальные люди уже заканчивают работать в это время, как минимум, - с заметной насмешкой отозвался Олег. - А как максимум, ты говорила, что пока что работаешь на удалёнке из дома. Легенда перед твоей матерью уже не востребована? - Твою ж... - поморщилась я от его правоты. - Так через сколько тебя ждать? - перешёл к делу мужчина. - А с каких пор я "твоя девочка"? - пошла в атаку я, начиная закипать от его самоуверенности. - С тех самых, когда ты согласилась сопровождать меня на разного рода мероприятия, - насмешка так и сквозила в его голосе. Чёрт бы меня побрал, когда я соглашалась на его условия. - Например, на сегодняшней вечеринке по случаю дня рождения моего друга. - С этого и надо было начинать, - кисло отозвалась я. - Дресс-код? - Клубный, - я буквально зашипела в ответ проклятия, но разобрать их было бы проблематично даже мне самой. - Прости, я не говорю на парселтанге. Чем ты недовольна? - Как я тебе в клубном внешнем виде из дома выйду? - в пол-голоса возмутилась я, надеясь, что вездесущая маман не стоит под дверьми и не прислушивается к моим разговорам. - К какому психологу на приём? - Девочка моя, давай договоримся на будущее: у нас есть договорённость и соблюдение её условий - ответственность каждой стороны в своей сфере, - холодно отрезал этот невозможный мужчина. Но голос его тут же потеплел, как-будто он одёрнул себя, что говорит не со своим подчинённым: - Но в моём доме есть пара гостевых комнат, одну из которых я вполне могу предоставить тебе на растерзание для сборов. Если поторопишься, к одиннадцати мы уже должны быть на месте. - Сорок минут, - вздохнула я, обозначая время своего прибытия. - Скинь мне адрес. Я невежливо бросаю трубку и поднимаюсь со стула. Настроя тусить не было никакого - у меня было слишком много работы. К вступлению в должность в начале декабря мне нужно было перелопатить сумасшедшее количество информации, чтобы не плавать в делах компании, поэтому за компьютером и бумагами я проводила всё своё свободное время. Даже тренировки с клиентами пришлось отменить - обосновала резко изменившимися жизненными обстоятельствами, благо, мои клиенты в основном были понимающими и особых истерик никто не колотил, кто-то даже высказал сожаление по поводу моего ухода с рынка собачьих услуг. Увы, поделать с этим я ничего не могла - объём оказался просто сумасшедшим, куда больше, чем я могла предположить даже в самых безумных своих теориях. И чего Олег так взъелся? Вроде бы, ничего плохого не успела ему сделать, всю неделю общались на позитивной ноте, звонки, переписки, ну да, без встреч, но не так, чтобы начать так резко со мной говорить. Есть ощущение, что что-то произошло за моей спиной, из-за чего он если не злится на меня, то как минимум недоволен. Может быть узнал о косвенной родственной связи между мной и Мариной? Я ему так и не сказала, решила, что это не телефонный разговор, но, видимо, надо было всё-таки сказать. В любом случае надо будет переговорить на эту тему, а то, по закону подлости, вскроется в самый неподходящий момент. В раздумьях забрасываю в рабочий рюкзак ноутбук и планшет, на дно убираю замшевые ботфорты на высоком устойчивом каблуке и короткое платье, снова не подразумевающее наличие какого-либо белья, только разве что чулок, пачка которых отправляется туда же. Фен, утюжок, косметичка, умывалки, аксессуары - я даже и не подозревала, что для полноценных сборов мне нужен целый рюкзак всяческого шмотья. Заодно забросила и симпатичную шёлковую пижамку, прикупленную в прошлую субботу в качестве антидепрессанта, не забыв скрестить пальцы на удачу, чтобы она мне пригодилась. С трудом застегнув молнию рюкзака, влезла в свободные голубые джинсы, заправила в них простую белую футболку, убрала волосы в пучок на затылке и накинула на плечи чёрное короткое пальто на меху, которое хорошо подойдёт и к вечернему образу, да обулась в зимние кроссовки. С синяками под красными глазами, бледная и явно уставшая - красавица, ничего не скажешь, но лучше уж так, чем искать нелепые и неправдоподобные отмазки на вопросы матери. И она лишний раз не подумает, что меня заинтересовал мой психолог, тоже плюс. - Ты куда? - лёгкая на помине, мать появляется в прихожей, сложив руки на груди. - К психологу, - коротко ответила я. - Потом к Леське. - Опять эта твоя Леська, - поморщилась женщина. - Не начинай, - я отмахнулась и открыла входную дверь. Слушать её желания не было, так что я ушла молча, даже не вслушиваясь в её бубнёж, заглушая его стуком своих пяток о ступеньки. К моему удивлению, в обозначенный срок я успеваю, хотя искренне сомневалась, что сумею по пятничным пробкам уложиться в то время, которое сдуру обозначила без учёта вечно стоящего моста на другой берег города. Но нет, от звонка проходит сорок две минуты, прежде чем я подъезжаю на своём "Мраке" к воротам коттеджа, столб которых подпирает плечом курящий хозяин с непроницаемым лицом. Придуманная было по дороге версия о том, что он просто вымотался за день и мои капризы заставили его сорваться, только что рассыпались в труху - уж больно недовольным он выглядел. Припарковав свою машину справа от его Инфинити, краем глаза отметила, что ворота закрываются сами собой, заглушила мотор и вышла из машины, с брелка ставя ту на сигнализацию. Олег уходить не спешил - перехватил сигарету рукой в кожаной перчатке, не вынимая вторую из кармана, смотрел на меня своими колючими серыми глазами, каким-то абсолютно нечитаемым взглядом, как-будто размышлял о моей персоне, подкидывая Фемиде на взвешивание аргументов то в одну, то в другую пользу. - Хочу договориться на пороге, пока ты не представил меня кому бы то ни было, - я подхожу к нему на неприлично близкое расстояние, на какое к себе никогда не подпустила бы в жизни никого постороннего. Он, подозреваю, тоже, но меня всё же подпустил. Хороший знак. - Не надо срываться на мне. Я догадываюсь, чем ты недоволен, и я хотела поговорить об этом при встрече, а не по телефону. И в любом случае, что бы ни происходило, я хочу сначала сесть и поговорить, и только потом начинать язвить и смотреть на другого как на идиота. Если тебя такое не устраивает - можешь прямо сейчас звонить моей матери и говорить, что я послала тебя самым дальним маршрутом из возможных прямо на приёме, и больше я в твоей жизни не появлюсь. - Что, так просто откажешься от своих планов? - он вскидывает бровь, как-будто разочаровывается во мне, но меня таким не возьмёшь, не когда я всю жизнь прожила со своей матерью-манипуляторшей. - Да как два байта переслать, - глумливо оскаливаюсь я. - Ты же не считаешь себя единственным моим вариантом решения этой проблемы? Я зацепила его и я это вижу. Вариант. Не единственный психолог, не единственный мужчина и уж тем более не единственный вариант. Он поторопился, поставил на свою нужность мне и проиграл, мы оба это понимаем. Не нужно быть психологом, чтобы это понять. Гордо вздёргиваю подбородок и чуть усмехаюсь, и это уже моя ставка, мой выкрик "всё на зеро!", сыграет или нет? - Гордость превыше всего, понятно, - я растягиваю усмешку чуть шире. - Приятно было познакомиться. Ворота открой. Шаг назад, разворот, попытка уйти. В ушах катящийся по кругу шарик. Дзынь! Меня перехватывают за локоть, возвращают, не дают покинуть игральный стол. Короткий взгляд глаза в глаза, губы накрывают мои, сумасшедший, бешеный поцелуй, на который я отвечаю. Ставка сыграла, Ксения в выигрыше. Почему бы не ответить. Льну к нему, подчиняясь его руке, скользнувшей под расстёгнутым пальто, обвиваю его шею руками, подтверждаю, между нами будет, но не так, как ты думаешь. Я не игрушка, я не позволю отыгрываться на себе за прегрешения своей родственницы, я сойду с ума от тебя, но только если ты точно также потеряешь от меня голову. - Невозможная, упрямая девчонка, - цедит он сквозь зубы. - Я имею право злиться и ты сама это знаешь. - Конечно, имеешь, - согласилась я. - Но говори о своей злости на меня со мной, а не со своими демонами. Ещё один поцелуй. Крышесносный, безумный, страстный, со вкусом мороза и дорогого табака. Я за такие поцелуи душу продам. Никогда ему в этом не признаюсь. Он и сам поймёт. Его душа точно также уйдёт с молотка. - Я думал, что познал все ипостаси женского коварства, - усмехается он мне в волосы, стоит нам отдышаться. - Кажется, всё, что я знал - жуткая глупость. - Не существует никакого женского коварства, - фыркнула я. - Байки литераторов девятнадцатого века. Ты видел обычную человеческую ложь и притворство. Она и мужчинам свойственна. - Я не имел права говорить с тобой в таком тоне, - признал он. - Я должна была сказать тебе об этой родственной связи раньше, - признаю я в ответ, сравнивая счёт. - Сама узнала за пару часов до приёма, а потом решила, что это не телефонный разговор. Прости. Я должна была тебя предупредить. - Ты знаешь, что твой отец ставит на нас с тобой как на пару? - выдохнул Олег. - Догадывалась, - угукнула я. - Я пойму, если ты больше не захочешь иметь ничего общего с этой семейкой. - То есть, ты всерьёз рассматриваешь вариант развернуться и уехать от...сюда? - осёкся он, явно имея ввиду что-то вроде "от меня". - Что? - смешливо фыркнула я, поднимая голову и заглядывая ему в глаза снизу вверх. - Конечно, нет. Я готова в потенциале отказаться от этой шизоидной семейки. Не буду давать обещаний, но если вдруг у нас и правда сложится, я готова отказаться от них ради собственной семьи. Чёрт... - я осеклась, вдруг осознав, что по перебору серьёзно звучат мои слова. - В смысле, я не планирую, но если получится... - Я буду рад, если получится, - Олег прервал мои сбивчивые оправдания. - Со всем остальным разберёмся. Согласна? - Более чем, - кивнула я и получила поцелуй в самый кончик носа. - Идём в дом? Я замёрзла. Олег не отвечает, только перехватывает мой рюкзак с плеча, берёт меня за руку, хмыкает на мои перчатки без верхней фаланги пальцев и ведёт меня за собой в дом. Наоми даже не выходит нас встречать - видимо, видит десятый сон после вечерней прогулки где-нибудь на втором этаже. Моё пальто в его руках перекочёвывает на вешалку, а кроссовки стыдливо задвигаются мною в дальний угол - им, вообще-то, давно пора в категорию "добежать до магазина", но они такие удобные, особенно за рулём, что мне отчаянно не хочется их туда отправлять. - Это же твоя спальня? - выгибаю бровь я, обернувшись на Олега, вальяжно подперевшего плечом косяк. - И? Тебе места мало? - он окинул взглядом комнату и снова перевёл взгляд на меня. Интересно, у него есть медалька мастера самых прозрачных намёков? С удовольствием подарю, если нет. - Как скажешь, - легко пожала плечами я. Очевидно, для себя он уже всё решил, раз именно эту комнату "отдал на растерзание под мои сборы", а не гостевую, как планировал ранее. - Я в душ. Будь я наивной, я бы непременно загрузилась бы какой-нибудь чушью в духе "этот туалетный столик, это место на постели, да даже этот душ раньше принадлежали другой бабе, фу!", но наивной я не была. Это просто вещи, не больше и не меньше. В случае острой необходимости я и в чужую одежду могу влезть, так что такие мелочи меня уж точно не волнуют - я только усмехаюсь на заметно опустевшие полки в душе, на которых раньше явно стояли всяческие уходовые приблуды бывшей. А теперь моя сумочка с миниатюрами ухода постоит. Замотав волосы в полотенце, я влезаю в свою футболку и с пакостливой улыбочкой выхожу из душа, не потрудившись втиснуться обратно в джинсы. Олега в комнате не было, поэтому туалетный столик я оккупирую без всяческого зазрения и принимаюсь за макияж. Плотный тон, тёмно-бордовые губы, едва заметные стрелки, пышные ресницы - короче, классическая такая клубная тёлочка. Олег возвращается в тот момент, когда время на часах плавно подступает к половине десятого, а я докручиваю последний локон. Он уже готов и ожидаемо чертовски хорош - гладко выбрит, волосы зачёсаны назад и только одна тоненькая прядь падает на лоб, вызывая желание зарыться в его волосы пальцами и заправить её назад, одет в чёрный костюм с белой рубашкой, не застёгнутую на пуговицу под горлом. Я даже про себя похвалила свой выбор в пользу чёрного платья - вместе мы хорошо будем смотреться. Он молчит, только наблюдает за мной, и я решаю продолжить свои сборы. Вынимаю из рюкзака свой ансамбль на этот вечер, ногтем подцепляю ценник на упаковке чулок, силюсь не ухмыляться на мужской заинтересованный взгляд на меня, но и смущаться не тороплюсь - любая попытка поиграть в скромницу смажет впечатление, это мини-представление лучше довести до конца. Чулки я натягиваю красиво, не спеша, прекрасно знаю, что ноги у меня достаточно стройные и длинные, чтобы зрелище получилось достаточно впечатляющим и будоражащим сознание одного конкретного зрителя. На шею надеваю цепь на манер чокера, на запястья - те самые браслеты, на которые он тогда обратил внимание на приёме, они и впрямь непростые - цепь на шее легко может превратить их в наручники, и судя по потемневшему взгляду, он об этом прекрасно знает. В уши вдеваю серьги-цепи, такие же как цепь на шее, не знающий человек даже и не заподозрит в этом комплекте что-то непотребное, просто агрессивные украшения. На закуску стягиваю с себя футболку и тянусь за платьем, фигуру скрывают только длинные волосы, да тонкий капрон, но назвать это хоть каким-нибудь подобием прикрытия уж точно нельзя, по сути я обнажена перед ним. - Тебе совсем не жаль стараний? - низким и хриплым голосом уточняет у меня Олег. - Каких стараний? - невинно переспрашиваю я в ответ, как-будто меня саму эта игра ни капельки не взволновала. - Ты почти полтора часа собиралась, - хмыкает мужчина, пока я расстёгиваю молнию на платье, стоя спиной к нему. - Красилась, волосы укладывала... А сейчас делаешь всё, чтобы я отменил все планы и остался с тобой дома в постели. - Ты, конечно, можешь так поступить, но знай, что я жутко обижусь, как только отдышусь, - усмехнулась я в ответ. - Пятёрка за умение держать лицо, - по моему телу скользнули его руки, заставив меня вздрогнуть, закусить губу и напрочь забыть, зачем я мучаю в руках платье. Кончиками пальцев он очерчивает давно окаменевший сосок, ведёт вдоль моего тела, второй рукой перехватывает меня за горло, не позволяя дёргаться в его руках, и чуть проникает между моих половых губ, наглядно доказывая мне, что моё тело меня выдаёт - женщинам, конечно, проще скрыть возбуждение, но явно не от профессионального психолога, который способен заметить его в тех моих движениях, которым даже я сама не придам никакого значения. - А говоришь, женского коварства не существует. Ты же до последнего будешь в гордость играть, когда у самой в голове все мысли только о том, чтобы опереться руками о стол и попросить взять тебя пожёстче. Я бы может даже поспорила с ним, если бы не всхлипнула, стоило ему войти в меня двумя пальцами и чуть сильнее сдавить мне горло. Не знаю, так ли очевидна моя тяга к жесткому сексу или у него просто точно такие же предпочтения в постели, но он делал всё именно так, как нужно, не задавая лишних вопросов и не пытаясь нежничать. Мы были едины в мысли, что если бы мне что-то не понравилось, я бы попыталась вывернуться из его рук как минимум и он не стал бы меня удерживать, но я не пыталась, мне нравилось отдавать себя в его власть, подчиняться его рукам, внимать низкому голосу и быть уверенной, что он точно знает, как лучше. - Обопрись руками о стол и прогнись в спине, - тихий хриплый приказ, которому я не сопротивляюсь, только заглядываю ему в глаза через зеркало, животом невольно касаясь холодной спинки стула. - Хорошая девочка. Никаких нежностей, никаких соплей, нам обоим это не нужно. Властность и покорность, приказы и подчинение, его железный самоконтроль и мои нелепые попытки держать себя в руках, его уверенные движения и мои судорожные отклики. Он ведёт рукой вдоль моего позвоночника, через зеркало наблюдает за лицом, оглаживает бёдра и ягодицы, как-будто изучает моё тело на ощупь, узнаёт границы дозволенного, выискивает слабые места и самые чувствительные точки. Незначительная ласка - бессмысленная трата времени, я выражаю своё недовольство, подавшись назад, толкнувшись своими бёдрами о его, прозрачно намекая, что к чертям мне не сдалась его ласка, хочу его в себе, чтобы он, как он там сказал, ах да, взял меня пожёстче. - Терпение, милая, - тихо смеётся он, доставая из кармана брюк презерватив. Ох, контрацепция, ну конечно. Я об этом даже и не подумала, опустившись, кажется, на уровень первобытных инстинктов. Даже оправдываться не буду. Брутальный жест - открыть обёртку зубами, чертовски возбуждающий и сексуальный. Он дразнит меня, издевается, проводит головкой вдоль губ, но не входит, как-будто ждёт от меня чего-то - приподнимает бровь, стоит нам в зеркале столкнуться глазами, и я понимаю, что это что-то вроде шанса отказаться, остановиться, проявить так называемое "явное несогласие". Да щаз-з, ага. - Пожалуйста, - шёпотом, закусив губу, чтобы не сорваться на скулёж. Никаких толчков, он входит в меня аккуратно, не причиняя боли или дискомфорта, удостоверяясь, что мне комфортно. Трогательная забота, пропитанная опытом, он прекрасно знает, что резкость в первый раз с новым партнёром ни к чему. Несколько пробных движений, как раскачка, но стоит ему войти полностью, как я не сдерживаю высокого стона и именно он, видимо, становится сигналом, мол, всё окей, потому что он ускоряется, входит в меня жёстче, будь раздеты мы оба, разгорячённая кожа звонко бы шлёпала друг о друга, но меня даже ещё больше возбуждает картинка в зеркале, как полностью одетый мужчина имеет сзади полностью обнажённую девушку. У меня редко бывало такое, чтобы было настолько хорошо, настолько правильно, настолько подходяще, а этот случай был как раз из таких. Так, как нужно, с правильной долей властности и заботы, подчинение без унижения, без попыток задеть мою гордость, только констатация факта - я ведущий, ты ведомая, иди за мной и я покажу тебе небо в алмазах. В его руках вовсе не стыдно стонать, гнуть спину и кусать губы, наоборот, сейчас нет ничего правильнее и важнее, чем откликаться на него, отзываться на его прикосновения, стонать на каждый толчок внутри и впиваться отросшими ногтями в свои же ладошки. - Иди сюда, - шёпотом позвал он и я поднимаюсь, разворачиваюсь в его руках, а он откинул стул в сторону к чёртовой матери, чтобы подсадить меня на столик и впиться в губы поцелуем, снова превращая нас в единое целое, ухмыляясь, когда я стону в наш поцелуй, прижимаюсь к нему ближе, опутываю ногами талию, руками оплетаю шею. - Моя девочка. Только моя. - Только твоя, - вторю я его шёпоту, где-то внутри ухмыляясь, насколько его задел мой бряк про "не-единственный вариант". - Никаких других вариантов, - рыкнул он мне на ухо, сильнее сжимая руку на талии, жёстче входя в меня, как-будто сама мысль о том, что у меня может быть хоть какой-нибудь другой "вариант", его до безумия бесит. - Предпочитаю лучшее, - задохнулась я, зарываясь пальцами в его укладку. Губы на шее прикусывают тонкую кожу, в отместку ставлю засос, укус-засос, укус-засос, отметить свою территорию как дикие звери, так, будто на такое собственничество каждый из нас имеет хоть какое-то право. Плевать, что прав никаких нет. Хочу - значит моё, единственное правило и право, потому что все остальные придумали бюрократии ради. Я задыхаюсь, когда позвоночник буквально прошивает волной удовольствия, а от него, подобно ответвлениям от молнии, удовольствие пробегает по каждому нервному окончанию. Всё тело буквально выворачивает сладкая судорога, я закатываю глаза и откидываю голову, сжимая руки на его шее ещё сильнее, чему он не сопротивляется - замирает в моих руках и только на периферии я отмечаю, что он вздрагивает в моих руках, шумно дыша мне в шею. Особое, сладкое чувство маленькой власти, когда сильный мужчина расслабляется в твоих руках и позволяет себе получить удовольствие, будто признаёт меня достойной увидеть свою маленькую слабость. Какая глупость лезет в голову. - Не надейся, слов обратно не возьму, - усмехается он мне в шею, проводит напоследок губами и чуть отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. - От меня тоже опровержения не дождёшься, - я чмокнула его в губы и спрыгнула со стола. - Пять минут. Вызовешь такси? Он не трахал меня, а пытался сожрать - это подсказывает мне зеркало в ванной. Шея усыпана следами от зубов как загранпаспорт печатями у заядлого путешественника. Сделать с этим что-то я уже не успею, да и его шея выглядит ничуть не лучше - засос на засосе, так что я забиваю на этот вопрос, только быстро выполняю свой план по гигиене, да выхожу из ванной, уступая ему место. К тому моменту, как он выходит из ванной, я уже застёгиваю платье, полностью поправив макияж и подкрасив губы. Платье не предусматривает под собой белья по одной простой причине - крупные хаотичные вставки из полос сетки, через которые легко палилась любая ткань, сдуру поддетая под наряд. В остальном же платье шикарно сидело на мне и казалось даже почти цивильным, не хвастая вырезом и прикрывая руки на три четверти, придраться можно было разве что к длине, но это вполне компенсировалось ботфортами чуть выше колена. Зеркало в прихожей подсказало мне, что вместе мы смотримся просто отлично. Высокий и широкоплечий Олег, в дорогом костюме и пальто поверх, от него пахло хорошим парфюмом и бешеной самоуверенностью, а рядом с ним стояла стройная и ухоженная я, которой повезло быть из тех девушек, которые без макияжа и в кроссовках просто симпатичные, а стоит накраситься, уложить волосы и влезть в платье, как становятся настоящими красотками. К чёрту скромность, вызывайте пожарных, потому что мы огонь. - Далеко нам ехать? - уточнила я, устроившись на заднем сидении в такси. - В центр, - хмыкнул Олег. - Думаю, минут двадцать-тридцать. Пробки должны были уже разойтись. - Можно вздремнуть, - улыбнулась я, сунула наушники в уши и прикрыла глаза, запрокинув голову назад. Со сном был в последнее время дефицит, а после секса меня и так всегда тянуло в сон, так что пора вспоминать студенческие привычки, самая полезная из них относится к временам сессии - спать там, где нет возможности что-то выучить и столько, сколько возможно. - Иди сюда, малыш, - ласково позвал меня голос Олега, после того как он вытащил наушник из моего левого уха, чтобы вставить его в своё. Я подвигаюсь к нему ближе, укладываю голову на его плечо и улыбаюсь, когда он легко чмокает меня в макушку, сплетая наши руки в замок. Я бы непременно потёрлась щекой, если бы не макияж, но он и без того понял, что мне чертовски уютно. - Включи ту группу, которую мы слушали, когда в тот раз в такси ехали. - "Серебряная свадьба" она называется, - пробубнила я, доставая телефон из кармана пальто, разблокировала тот отпечатком пальца и протянула ему, мол, сделай сам. - А если я в твои переписки залезу? - он явно удивляется моему жесту. Видимо, Марина свой телефон ему не доверяла. - Самые лучшие шутки в контакте "Любимая", это Леська, - дала рекомендацию я, прежде чем окончательно отрубиться. Сквозь сон, кажется, слышала добрый смешок таксиста, мол, вымоталась ваша девочка, на что Олег, вроде бы, негромко усмехнулся, чмокнул меня в макушку и поправил его, мол, не вымоталась, а вымотал. Бенька в наушниках рассказывала про пальто из ваты и красивые ноги, а мне было так уютно, как, наверное, было разве что на тесной кухоньке квартиры Леськи и Миши, обсуждать очередной кино-комикс или сплетничать на троих о старых знакомых. Хотя нет, не так, там было до слёз и икоты смешно, либо до шока интересно, либо до хрипоты слезливо, пожалуй, это было единственное место, где я могла из себя совсем-совсем ничего не строить, потому что в этом не было никакого смысла. С Олегом было иначе. Тепло до состояния неги, уютно до ощущения дома, жарко до оргазма, нежно до опостылевшего сравнения с эскимо на солнце. Как-будто самым близким было дозволено заглянуть за броню, а он снимал с меня щиты одним взглядом, заглядывая в самую душу этими своими нечитаемыми серыми глазами, трогая струны низким голосом с хрипотцой. Пора было признаться самой себе - я совсем немножечко, буквально на полноготка, в него влюблена. Я бы назвала это состояние пред-влюблённостью, потому что текущее состояние пока ещё можно было задушить на корню или напротив позволить ему прорасти во что-то глобальное, масштабное, что уже не поддастся моему контролю. И я хотела позволить себе влюбиться, разрешить себе потерять от мужчины голову, потому что, ну камон, если Олег не идеальный кандидат на эту роль, то я даже не знаю, кто. - Мы приехали, - меня нежно погладили по щеке. - Может, ещё кружочек? - сонно предложила я, всё же открывая глаза и стараясь проморгаться от сна. Он смеётся на мою реплику. Мне нравится его смех. - Обещаю: завтра тебя никто не посмеет потревожить, пока ты не выспишься, - отвечает мне Олег и выходит из машины. Пробормотав дежурное "спасибо-доброй-ночи", я подаю руку мужчине, открывшему дверь такси с моей стороны и предложившему мне ладонь. Параллельно пытаюсь вспомнить, делал ли так хоть кто-нибудь из знакомых мне мужчин, вне зависимости от претензий на меня, но таких, увы, не припомнилось. Джентльменство нынче не в моде. В клубе было жарко, пахло дымом и выпивкой, было много народу разной степени трезвости, по ушам била громкая музыка, а по глазам хаотично вращающиеся лампы. Пока мы пробираемся к нужному столу, рука Олега не покидает моей талии, ни то оберегает меня от окружающих, ни то обозначает свою территорию. Собственник. - Какие люди! - воскликнул мужчина за нужным нам столиком, поднимаясь на ноги. Чуть ниже Олега, но более массивный, хотя и моего спутника субтильным не назовёшь, но друг у него вообще был похож на богатыря, особенно в силу светлых волос, голубых глаз и типично-славянских черт лица. - Я уж думал, ты не приедешь. - Привет, - улыбнулся в ответ Олег, а я бросила взгляд на экран своего телефона. Ну да, задержались почти на сорок минут. - Извини, задержались. - Да вижу, - усмехнулся блондин, показательно постучав пальцем по своей шее. - Не смущай мне барышню, - невозмутимо ответил ему Олег, а я чуть приподняла бровь, намекая, что смущаться я даже и не думаю. - Алексей, мой близкий друг, - мужчина кивнул мне. - Ксения, моя девушка. Девушка? Это мы решили, когда он меня на том столе трахал что-ли? Ну хотя, с другой стороны, как он ещё должен был меня представить? Это Ксюша, сестра моей бывшей, я её трахаю и надеюсь, что бывшая лопнет от бешенства, когда узнает? Лучше уж буду его девушкой, по крайней мере в глазах его друзей. Если что, всегда можно будет сказать, что просто поторопились, не сошлись характерами и разбежались. - Приятно познакомиться, - вежливо улыбнулась я, не обращая внимания на явно удивлённый взгляд Алексея на друга. Ничего, спишет на небольшой сдвиг по фазе после развода, ну либо Олег даст ему пояснения в личной беседе, не предназначенной для моих ушей. - Поздравляю. - И мне, - как-то механически кивнул Алексей, но тут же взял себя в руки и улыбнулся мне. - Спасибо. Компания за столом состояла из семи человек - трое мужчин и двое девушек, плюс мы с Олегом. Влад и Максим ничем особо примечательным не выделились, вежливо улыбнулись, но особого внимания на мне не заострили, будучи увлечёнными каким-то своим разговором, а вот девушки бросили на меня подозрительные взгляды, которые я не расшифровала, но и реагировать как-либо не стала. Моё дело сопровождать, а не дружить с его друзьями. В разговор за столом я не вмешивалась и довольно быстро обнаружила себя залипшей в толпу на танцполе. Танцевать не хотелось, на танцы меня обычно прошибало в компании Леськи и когда за баром сидит Мишка, который одной только своей мрачной харей прожжённого омоновца отгоняет от нас всех желающих прилипнуть, а особо настойчивых мог позвать покурить и настучать в супохлебатель. Сейчас же... Нет, в том, что Олег вступится за меня случись что, я не сомневалась, но и устраивать ему проблем не хотела. Да я и сама могу настучать обидчику в бубен, всё же, шаманов-учителей в моей жизни было предостаточно, но портить вечер Олегу и его компании не хотелось. Так что я предпочитала оставаться на диванчике, наблюдать за народом вокруг и за компанией Олега особенно, потягивать свой виски с колой, колупать вилкой кусок именинного Красного бархата и прикидывать, обидится ли мужчина, если я свалю. По всем прикидкам выходило, что если не врать, то обидится, а врать не хотелось. Так что мне оставалось только сидеть, скучать и мечтать, чтобы на этот клуб устроил маски-шоу ОМОН или, на худой конец, упал метеорит. Жаль, уставиться в телефон будет совсем невежливо, хотя я бы сейчас не отказалась даже почитать очередные правовые нормы или закопаться в очередной мутный договор своего отца, от каких меня ещё днём тошнило. Всё познаётся в сравнении, вот уж точно. - Заскучала, - вдруг обратил на меня внимание Олег, даже не спрашивая, а утверждая. - Есть немного, - пожала плечом я, не став отрицать очевидное. - Участь эскорта. - Интересное у тебя самоопределение, - тонко улыбается мужчина в ответ. - Зато полностью соответствует моему самоощущению, - попыталась пошутить я, но поняла, что прозвучало это как укор. - Я не то имела ввиду. - Я понял, тебе некомфортно, - кивнул Олег. - Не обращай внимания на девчонок. Я не посвящал всех в подробности развода, так что в их глазах, моё появление здесь - загадка. - Не вижу связи, - призналась я. - В их понимании, я - мудозвон, который подал на развод с супругой, когда узнал, что та беременна, - признался мне на ухо он. - Из всех присутствующих, о настоящих причинах развода знают только ты и Лёха. Я вскинула брови и посмотрела на него очень удивлёнными глазами, на что он только криво усмехнулся и сделал глоток из своего бокала виски. Видимо, Марина тот ещё любитель переиначить действительность. Ну да, на его месте, я бы тоже не хотела признавать, что я проглядела регулярные измены своей второй половины и ветвистые рога на затылке. Заодно стало понятно, почему отец считает свою старшую дочь клинической идиоткой: залететь и спалиться на измене - это и впрямь несусветная глупость. Сейчас её ждёт незавидная участь матери-одиночки, впереди наверняка будет тест ДНК и даже если по его итогам окажется, что ребёнок от Олега, то ничего кроме алиментов она не дождётся. Хотя, не удивлюсь, если она оставит младенца отцу или Олег сам отсудит у бывшей ребёнка, это вполне вписывалось в моё понимание ситуации и характера этого мужчины. Вот так барышня, мы с ней даже не знакомы, а я уже испытываю к ней стойкую неприязнь. Это как надо беситься с жиру и не ценить всё, что имеешь, настолько, чтобы просрать это вот так, одним махом? Благо, отцу хватило ума не слушать эту идиотку и не превращать в козла отпущения Олега - он-то по сути ни в чём не виноват. Я бы тоже не захотела воспитывать ребёнка (и ещё не факт, что своего) с гуляющим от меня партнёром, хах, да я и не захотела, оказавшись в подобной ситуации, когда тест показал две полоски, а мой кавалер был пойман с поличным на измене, я разорвала всяческие отношения и записалась на аборт, даже не задумываясь о правильности своего поступка. - Осуждения не дождёшься, - фыркнула я. - Так и думал, - улыбается он в ответ. Думал он, как же, как-будто в его глазах не промелькнула буквально тонна облегчения. Комментировать я это, впрочем, не стала, ни к чему это. Коротко предупредив, что отлучусь до курилки и туалета, я покидаю застолье, прихватив свой телефон. Курилка отыскивается довольно быстро - небольшая прокуренная комнатка, пожалуй, даже слишком небольшая для такого количества народа, но тесно здесь не было, наоборот, только пара молодых парней курили в противоположном углу от моего, да трое девушек потягивали айкос с коктейлями в руках, бросая на тех парней заинтересованные взгляды. Уже затушив свой окурок, я притормаживаю на выходе из курилки, где было значительно тише, чем вне её, и поднимаю трубку телефона, не сдержав закатывающиеся глаза. - Да, пап, - поднимаю трубку я, закуривая вторую. - Что-то ты припозднился. - Твоя мать бодрит, - раздражённо отозвался отец. - Она когда-нибудь перестанет звонить мне по каждому твоему чиху? - День на сороковой после похорон, наверняка, - воодушевлённо ответила я на риторический, казалось бы, вопрос. - Моих или её - уточнять не буду. - Оптимистично, - со смешком ответил мне отец, а я вскинула брови, осознав, что юмор моему отцу отнюдь не чужд, пусть даже и такой чернушный. - Мне доложили, что ты в клубе. - Ты что, следишь за мной? - нахмурилась я. - Не хочу упустить ещё одну дочь, - невозмутимо ответил мне он. - Несправедливо. Косячит Марина, а букет твоей паранойи собираю я, - я поморщилась, понимая, что возмущениями ничего не добьюсь. - Ты, кстати, знаешь, что она беременна? - Значит, ты с Олегом? - отвечают мне вопросом на вопрос. - Тогда я спокоен. Да, я знаю, что Марина беременна. Вопрос только в том, от кого. - Скоро узнаем, - рассудила я. - Пап, а откуда столько неведомой отеческой заботы обо мне? Ты до недавних пор звонил мне от силы раз в полгода, - я затянулась, понимая, что ответа на свой вопрос, скорее всего, не дождусь. Ну не такой он человек, чтобы давать пояснения своим действиям, но отец удивил меня и на этот раз. - Ксюша, врачи мне дают от силы пару лет, - вздохнул отец и по тону его голоса я поняла, что он весьма не трезв. - И я бы не хотел, чтобы все мои дети дожидались, когда этот срок выйдет. Я понимаю, что поздно спохватился, но это единственное, что я сейчас могу сделать. "Все" - ключевое слово в этом монологе и вряд ли он имеет ввиду Вадима. Парень хоть и не испытывает к отцу тёплых чувств, но и явной ненависти я не заметила, ему было на отца совершенно параллельно, что есть он, что нет. Я вдруг осознала, что говорю сейчас отнюдь не с мутным бизнесменом и даже не с редкостным мудаком, каким считала его всю свою жизнь, а с обыкновенным стариком, больным, одиноким и осознающим, как сильно ошибся в расстановке приоритетов. Наверное, виной моей реакции была болезненная потребность в отце, какую я испытывала весь свой подростковый возраст, но мне не хватило сил напомнить ему, что он сам виноват, что он жил мудаком и умрёт мудаком, что за пару лет он не исправит предыдущие двадцать четыре и что Марину он избаловал сам. Наверное, мне нужно было быть жёстче, он этого совершенно точно заслуживал, но меня хватило только на отвратительно сопливое признание, которого он абсолютно не стоил. - Я люблю тебя, пап. - Не пей много, - после затянувшейся паузы как-будто бы улыбнулся он в ответ. - Не буду, - прошептала я, но звонок уже завершился. Мизинцем прижав уголок заколовшего слезой глаза, я глубоко вздохнула, успокаиваясь, обвинила алкоголь в крови в излишней эмоциональности и сентиментальности, затушила сигарету и вышла из курилки с тяжёлым сердцем. Ненавижу такие разговоры, они каждый раз переворачивают мне вроде бы давно устоявшуюся картину мира, вне зависимости от собеседника. Нет, считать отца мудаком я не перестала, но какое-то парадоксальное сострадание он во мне пробудил, наверное, дело в том, что по большому счёту, несмотря на свой мудачизм, ничего объективно плохого он мне в жизни не сделал. Туалет в заведении был сделан без привычной двери с табличкой, просто в виде закутка, где сами кабинки скрывались за стеной, но был небольшой обозреваемый снаружи коридор с зеркалом для селфи в полный рост, с подсветкой и эмблемой клуба внизу. Кому могла понадобиться фотка из туалета с раковинами и сушилками для рук на фоне, я не знала, но подозревала, что желающие имеются, раз уж оно тут стоит. Открытым оно наверняка сделано для того, чтобы можно было услышать типичную бабскую драку в толчке раньше, чем прольётся кровь - этот вывод я сделала, когда в пустом помещении мне компанию составили те самые две барышни, смерившие меня неприязненными взглядами ещё при знакомстве. - Ксюша, - окликнули меня, когда я поправляла макияж у зеркала. Да что ж такое-то, этот вечер точно спокойно не закончится. Позвала меня Алиса - спутница Лёши, а вторая девица, чьего имени я, честно говоря, не запомнила, деловито сложила руки на груди, подперев свой четвёртый размер до того состояния, когда грудь, казалось, сама сейчас выпрыгнет из внушительного декольте. - Надо поговорить. - Говори, - снисходительно разрешила я, заранее приготовившись обороняться, потому что ни капли дружелюбия в лицах девушек не было. Нет, даже не девушек, женщин, ведь обеим было заметно за тридцать, так что я смело предположила, что сейчас меня будут учить жить. - Ты знаешь, что Олег недавно развёлся? - прищурилась вторая. - Ага, в курсе, - легко кивнула я, не отвлекаясь от увлекательнейшего занятия подтирания поплывшего чёрного карандаша с нижнего века. - Он бросил Марину на четвёртом месяце беременности, - прищурилась Алиса, что я заметила через зеркало. - Значит, на то были причины, - отрезала я. - Ты глупенькая что-ли? - ласково обратилась ко мне вторая, а мне захотелось сломать ей нос. - Ты понимаешь, что она носит его ребёнка? Есть в тебе женская солидарность вообще? Или деньги Олега тебе глаза застили? - Ага, застили, - легко согласилась я и повернулась к барышням. - Я - мелочная, ушлая малолетка, которой только дай волю раздвинуть ноги перед богатым мужиком. У вас ещё какие-то вопросы по существу есть? - Отвали от него! - зашипела на меня Алиса. Ути господи, сейчас обсикаюсь. - Не лезь в чужую семью, дрянь! - Лапуль, так нет никакой семьи, - я насмешливо фыркнула, решив про себя, что не мне просвещать её на предмет родственных связей и что семья эта, по сути, мне не такая уж и чужая, с какой стороны не посмотри. - Есть такой гражданский процесс, называется развод. Почитай семейный кодекс на досуге, очень полезная книжка. Всяко полезнее, чем совать хайло в чужие дела. - Слушай ты, - вторая сделала шаг ко мне, видимо, чтобы следующим шагом вцепиться мне в лицо острыми когтями, но я её перебила. - Нет, это ты послушай, - зло сощурилась я, показывая зубы. - Мне повезло сойтись с истинным джентльменом, который закрывает глаза на вас, а ему страшно не повезло обрести в моём лице хамку и собственницу, которая сломает каждой из вас нос, если вы вздумаете ещё раз сунуть его в наши дела. - Да кем ты себя возомнила!? Обыкновенная меркантильная блядь, - Алиса толкнула меня в плечо и я решила предпринять последнюю попытку вразумить барышень, прежде чем воткнуть одну из них башкой в унитаз, а второй и впрямь сломать нос. - Мастер спорта по смешанным единоборствам, кинолог, юрист, заместитель генерального директора группы компаний "Монолит" и владелица сорока процентов её акций, - перечислила свои "титулы" я и шагнула вперёд. Да, немного приврала для красного словца, в должность я вступлю только с первого декабря, тогда же вступит в силу и договор дарения акций, но вытянувшиеся лица кумушек того стоили. - И вам, двоим содержанкам, советую со мной не связываться, это может стоить очень дорого. - Я вообще-то близкая подруга Олега и жена Лёши, - прошипела в ответ Алиса, но руки распускать в свете новостей всё же не решилась. - И чё? - не поняла я. - У тебя кровь не течёт? По закону жанра, сейчас мы должны были сцепиться в драке, в которой откровенно не трезвая женщина не выстояла бы против меня и минуты, но мне повезло поднять глаза раньше, чем замахнуться для удара. Упс, я только что узнала, как выглядит Олег, когда пребывает в бешенстве - лицо заостряется, ноздри гневно раздуваются, а глаза цвета утреннего тумана чуть темнеют и приобретают оттенок скорее дыма от того огня ярости и недовольства, какое растёт в нём в геометрической прогрессии. Только я хотела досадливо поморщиться и про себя посыпать себе башку пеплом за свою неосмотрительность, как мужчина пресёк любые мои сомнения. - Ксень, иди сюда, - позвал он, протянув мне руку. Бегу! Лечу! Толкнув плечом Алису, прохожу мимо и судорожно вцепляюсь в его ладонь, доверяя своё напряжение только ему. - Алиса и Катя, милые подруги, предупреждаю один раз: в следующий раз, когда вам взбредёт в голову влезть в мою личную жизнь или попытаться надавить на мою женщину, я позволю Ксюше сделать с вами всё, на что только хватит её фантазии и навыков. - Олег, но... - попыталась возразить Катя, а я краем глаза заметила подоспевших оставшихся мужчин этой компании. - А Самад задействует все свои силы и связи, чтобы отмазать свою дочь и наследницу, - припечатал её мужчина. - Перспективы полной безнаказанности додумайте сами. И да, что касается Марины, - Олег чуть сильнее сжал мою руку. - Развёлся я с ней, потому что не намерен растить племянника как собственного ребёнка. Хорошего вечера, кумушки. - Провожу, - смерив жену недовольным взглядом, отозвался Лёша. Олег кивнул ему, давая понять, что на друга он не злится или не в такой степени, чтобы послать его к демонам прямо сейчас. Даже до чертиков злым, Олег остаётся джентльменом - помогает мне надеть пальто и поправляет воротник. Я молчу, опасаясь попасть под горячую руку и отхватить за компанию, всё же, сдержанной меня в этом конфликте тоже назвать нельзя - наговорила на целую статью за угрозы. Пришить мне, конечно, ничего нельзя, в прямую убийством или тяжким вредом здоровью я не угрожала, да и вряд ли этот разговор записывался, но надо быть осторожнее, особенно, с такими змеями. Интересно, с какого момента он слышал наш разговор? Очевидно, достаточно, чтобы понять, что в конфликте я не виновата. Хотя нет, виновата, надо было сразу нахуй послать обеих и уйти к Олегу, зря я понадеялась растолковать всё самостоятельно. Не появись мужчина так вовремя, всё бы точно дошло до драки. - Прости, брат, - протягивает руку Лёша, за что я накидываю ему пару баллов зрительской симпатии. Извиняться надо уметь, а извиняться за другого человека, даже если это твоя жена, надо уметь вдвойне. За что конкретно извиняется он, впрочем, не пояснил, то ли за попытку надавить на меня, то ли за вынужденную меру по просвещению и наверняка последующие сплетни, какими Олег, кажется, за всё время бракоразводного процесса и так наелся по самые уши. - Вправь жене мозги, - посоветовал ему Олег, пожимая протянутую руку. - Вправлю, - мрачно пообещал мужчина и перевёл взгляд на меня, но обращался по-прежнему к другу. - Кажется, во второй раз тебе повезло куда больше. - Пожалуй, - согласился тот. Лёша возвращается обратно, а мы выходим на улицу и закуриваем в ожидании такси. Разглядывая вьющиеся снежинки в жёлтом свете фонарей, я собираюсь с силами, чтобы всё-таки начать сложный разговор, который вроде и можно бы отложить, чтобы остыть, но тогда он станет в разы сложнее. Олег же, кажется, так не думал, мрачно выпускал облака дыма в воздух, запрокинув голову и прикрыв глаза. - Я, наверное, должна извиниться, - пробормотала я, опустив голову. - Никому ты ничего должна, - как-то устало ответил мне Олег. - Я должен был пресечь эту ситуацию раньше, но как ты верно подметила, предпочёл закрыть на неё глаза, так что итог закономерен. Иди ко мне, - он привлёк меня за талию к себе, щелчком выбросил свой окурок, обнял меня обеими руками и зарылся носом в мою макушку. - Ты всё правильно сделала. Не был бы так зол на этих двоих - лопнул бы от гордости прямо там. - Гордости? - переспросила я, не понимая, чем в моей отповеди можно гордиться. - Ты сама поняла, что ты сделала? - улыбнулся и посмотрел мне в глаза. Я мотнула головой, мол, нет, не поняла, объясни пожалуйста. - Как минимум, ты первая женщина в моей жизни, которая готова полезть в драку, чтобы защищать свои отношения со мной. Как максимум, теперь каждая собака будет знать, что моя женщина за меня любому откусит голову. Ты ошибаешься, если думаешь, что только вам, девочкам, хочется в партнёры сильную личность, которая будет защищать то, что дорого вам обоим. - Любой из моих знакомых обиделся бы и сказал, что я лезу не в своё дело или что он сам разберётся, - я покачала головой. - Любая из моих знакомых начала бы давить на авторитет своего мужчины, а не на свой собственный, - ответил он мне. - Или вовсе дала бы стрекача. - Кажется, мы двое ненормальных, которым повезло спеться до того, как начать воевать, - расслабилась я. Он не злится на меня, так чего пепел зазря переводить? - Уверена, если бы мы не познакомились в том баре, на попытку отца свести нас оба отреагировали бы матом и угрозами как минимум. - И заочно бы недолюбливали друг друга, да, - согласился со мной Олег. - Поехали домой. День был слишком длинный. "Домой" из его уст звучало просто отлично. Зажмурившись, на секунду можно было представить, что "домой" у нас с ним общее, одно на двоих, откуда обоим не хочется уходить и куда оба жаждут вернуться. У меня такого никогда не было - всю свою жизнь из дома я уходила как можно раньше, а возвращалась как можно позднее, в какой-то момент практически прописавшись у Леськи и своего тогдашнего парня. Сейчас же мне очень хотелось верить, что этот самый дом я могу обрести с ним - мужчиной с манерами джентльмена и характером самого страшного дракона. Не знаю, думал ли он о том же самом или о чём-то своём, но моей руки из своей не выпускал, как-будто наши сцепленные в замок ладошки были условием существования как минимум. Я свою тоже не отнимала - чем дольше длилось это тепло, тем активнее бабочки в животе просыпались, разминали крылышки и готовились устроить вакханалию, отключая мне мозг. И впервые в жизни сопротивляться этому не было никакого желания.