Не-большая разница

"Когда жизнь подкидывает дерьма больше, чем ты успеваешь съедать, бери подругу, белое полусладкое и пачку сигарет, садись на кухне и принимайся жаловаться на жизнь. И фисташковое мороженое прихвати. Потому что фисташковое мороженое - это вкусно."

Как бы мне ни хотелось взвыть, закутаться в одеяло и проспать примерно сутки, день даже и не думал заканчиваться. Впереди предстояло ещё забрать мать с работы, доехать до клиники, поговорить с Олегом, потом пообщаться с матерью, выставить какой-никакой нейтралитет, чтобы дожить до следующего года, а завтра ещё предстоит поставить своих клиентов в известность о скоропостижном окончании моей только-только начавшейся карьеры кинолога. И да, придётся зарыться в бесконечные кодексы и правовые нормы, чтобы вспомнить забытое и обновить то, что изменилось с момента окончания мною университета. - Что с тобой? - безо всякого интереса в голосе интересуется мать, минут через пять после того, как устроилась слева от меня. Я не ответила, только демонстративно крутанула колёсико магнитолы, добавляя громкости играющему фоном радио. Благо, в центре города в это время уже полно свободных парковок и мне удалось вместиться на парковке прямо перед нужным бизнес-центром. Тачка моргнула фарами, коротко пискнула и на брелке закрылся замочек, подтверждая мне, что сигнализация работает. На парковке, через две машины от моей, стояла та самая Инфинити, на пассажирском сидении которой я имела честь прокатиться буквально пару дней назад и невольно чуть улыбнулась, вспомнив тёплый смех её владельца. Не знаю, какой у отца до Олега интерес, а мой почти весь целиком сугубо девичий. Клиника психологии и психотерапии "Вектор" находилась на первом этаже и могла похвастать отдельным входом. Тёплые бежевые и коричневые тона, улыбчивая вежливая девушка на ресепшне и кофейный автомат, буквально всё здесь одним своим видом говорило, что тут поймут, подотрут сопли и помогут. Под строгим материнским взглядом я дополнила договор с клиникой своими паспортными данными и согласием на обработку данных, поставила автограф внизу и зацепилась глазом за вторую сторону в договоре. После всех "ООО" и перечислений, был указан и директор - Аристов Олег Владимирович. Стало чуть понятнее - вероятно, интересует Олег отца не как психолог, а как бизнесмен и владелец собственного бизнеса. Как только получу доступ к документации и архиву в фирме отца, обязательно поковыряюсь на предмет связи. Уверена, отыщу. Сунув мелкую купюру в автомат, тыкнула на кнопку "ванильный латте" и чуть поморщилась от грохота вендингового кофейного автомата. Девушка-администратор сообщила мне в спину, что мы с матушкой можем проходить, мол, Олег Владимирович нас ждёт, но на требовательный рывок за пиджак я не реагирую, дожидаясь свой кофе. - Ксюша! - зашипели мне спину, стоило мне наклониться за своим картонным стаканчиком и выпрямиться с невозмутимым видом. - Что? - я вскинула брови и сделала крупный глоток. Мне не ответили, только молча и зло зашагали по направлению к нужному нам кабинету. Табличка на двери никакой новой информации нам не поведала, поэтому заострять на ней внимание я не стала. Кабинет был уютный, в тех же тонах, что и холл, явно рассчитанный не только на одиночные приёмы, но и на коллективные - стояли пара кресел, небольшой диванчик с маленькими подушками, пара столиков с пачками бумажных салфеток, окно было зашторено, а верхние лампы вместе с парой-тройкой светильников на стенах создавали тёплое и мягкое освещение. Ничего общего, короче, с больничными кабинетами, только телика на стене не хватает для впечатления обыкновенной гостиной. Олег стоял у окна с таким же стаканчиком кофе, какой был в моих руках, и обернулся, когда матушка открыла дверь. Видимо, одним из принципов его жизни было оставаться сногсшибательным в любой ситуации, и на работе в том числе. Чёрный костюм-тройка, белая сорочка, пиджак висит на спинке отдельно стоящего кожаного кресла, а он в этом своём жилете и рубашке с расстёгнутой пуговкой на вороте был чертовски хорош, я аж невольно представила себя опирающейся предплечьями на подоконник, в то время как кисть его руки продавливает мою поясницу, вынуждая меня прогнуться ещё сильнее. Кажется, кому-то срочно нужен секс. Вон, уже на малознакомых мужиков заглядываюсь. Лёгкая улыбка при взгляде на меня мне точно не почудилась, но создавала впечатление обыкновенной вежливости, а мою ответную улыбку мама видеть не могла. Её вообще, кажется, взяла лёгкая оторопь, наверное, она не ожидала, что психолог окажется молодым и откровенно симпатичным, по возрасту не намного младше неё. - Здравствуйте, - взяла себя в руки маман. - Добрый вечер, - кивнул Олег в ответ. - Присаживайтесь. Кому из вас нужна помощь? - Моей дочери, конечно, - с лёгкими возмущёнными нотками отозвалась она, как-будто мысль психолога о том, что помощь нужна ей, была для неё оскорбительной. - Хорошо, - он присел в то самое кресло с пиджаком, оставив нам выбор куда присесть на собственное усмотрение. Я устроилась на диванчике, ставя стаканчик с кофе на столик с салфетками, забросила ногу на ногу и откинулась на спинку, уставившись на психолога самым заинтересованным взглядом, надеясь, что причины моего интереса не столь очевидны. - Ксюша, сядь нормально, - сквозь зубы процедила родительница, опускаясь в кресло по правую руку от меня. - Ксения может сидеть так, как ей удобно, - мягко возразил маме Олег. - Вы, кстати, тоже. Меня зовут Олег Владимирович, а вас? - Зоя Дмитриевна, - уже чуть более сдержанно ответила мать. Мне было забавно наблюдать за ней, пусть и несколько неловко перед Олегом, так что я предпочла молчать и потягивать свой кофе. - Мы пришли с проблемами в поведении Ксюши. - В чём заключается проблема? - вскинул брови мужчина. - Перечит мне, может не прийти ночевать домой, запирается в своей комнате, мол, личное пространство, - жалуется мама, а я прячу усмешку за волосами - силюсь не припоминать ей, что мне уже давно не пятнадцать, а жалобы у неё примерно на таком уровне. - Постоянно связывается с мужчинами сильно старше неё. Позавчера вот устроила скандал и ушла из дома на всю ночь, не брала трубки и игнорировала мои сообщения. - Из-за чего скандал? - серьёзно уточнил Олег, но клянусь, у него в глазах плясали самые настоящие смешинки. - Или без повода? - Из-за того что я вошла в её комнату в её отсутствие, - я вскинула бровь и посмотрела на маму с деланным удивлением. - Ты имеешь ввиду: "сняла с петель дверь, влезла в мой ноутбук, прочла мои переписки в мессенджерах, порылась в моих вещах и докопалась до меня из-за вибратора, вейпа и переписки с мужчиной"? - уточнила я с заметной издёвкой в голосе. - Ксюша, мужчина, старше тебя на десять лет тебе не подходит! - менторским тоном заявила мне мать. - А можно я в свои двадцать четыре буду сама решать? - Нельзя, - отрезала она, а меня всё же пробило на истерический смех. - Ничего смешного! - Я вас понял, - кивнул Олег. Я позавидовала его выдержке - даже мне уже смешно с происходящего. - Думаю, дальнейшая беседа с Ксенией будет иметь больший эффект, если пройдёт наедине. - Я хочу знать, о чём вы будете говорить, - возразила мама. - Ксения не будет откровенна со мной, как со специалистом, если вы будете здесь, и я не смогу помочь вам в решении проблем с дочерью, - терпеливо пояснил мужчина. - В конце сеанса я приглашу вас и мы втроём обсудим дальнейшие действия, договорились? - Ладно, - с заметным неудовольствием ответила она, поднялась и покинула кабинет. Я шумно выдохнула, прикрыла глаза и потёрла виски. Нет, я ожидала что-то подобное, в конце концов, зная мать, могло быть и хуже, но это не уменьшает ощущения испанского стыда, когда херню говорит или исполняет другой человек, а стыдно тебе. Мне бы уже давно пора смириться с этим чувством, но каждый раз был как первый. Плюс в этом был только один: во всех учебных учреждениях руководящий состав знал, что моя мать и адекватность - это две параллельные прямые, и все проблемы старались решить со мной, лишь бы не вызывать её на ковёр. Благодаря тому же самому, ответственность за себя и сознательность я приобрела куда раньше сверстников, поэтому за косяки отвечала и отрабатывала, а с учителями и преподавателями всегда без труда находила общий язык - авторитета взрослых в моей голове никогда не было, зато было понимание, что с любым человеком можно договориться словами через рот. - Ты в порядке? - раздался голос Олега и я открыла глаза, обнаруживая его уже не в кресле, а сидящим напротив меня на корточках. Серые глаза всматривались в моё лицо, подмечая даже мелкие признаки моей мимики, на которые обычный человек даже и внимания не обратит. - У тебя глаз дёргается, ты в курсе? - Умеешь ты в комплименты, - расхохоталась я, но смех был каким-то надрывным, отнюдь не весёлым, хриплым и похожим на воронье карканье. Хватка у него жёсткая, не даёт вырваться, губы мягкие-мягкие, без единой трещинки или шелушинки, а его поцелуи не оставляют ни надежды на вдох, ни веры на выдох, ни воли на выбор ответить или нет. Я сама не замечаю, как обвиваю его шею руками и поднимаюсь в порыве быть ближе, теснее, как его руки подтверждают эту одну на двоих необходимость и прижимают меня к нему за талию. В его руках так хорошо, так спокойно и надёжно, что я удивлюсь сама себе - неужели, я умею чувствовать вот так ярко, без оглядки и здравого смысла? Оказывается, умею. - Зачем? - шёпотом спрашиваю я, стоит мне отдышаться, уперевшись лбом в его плечо. - У тебя начиналась истерика, - любезно пояснил мне Олег. - Это лучше чем пощёчины. - Мудак ты, Аристов, - фыркнула я. - Лучше бы соврал, что не сдержался, потому что я сегодня просто огонь. - Девочка моя, у тебя в институте по логике что было? - усмехается он мне в волосы и коротко целует в висок. - Повод и причина - это разные вещи, - его рука ведёт вдоль моего позвоночника, заставив меня прогнуться в спине ему навстречу. - В данном случае, твоя истерика - это повод, а факт того, что я ждал нашей встречи - это причина. А ещё есть такая вещь, как провоцирующие факторы, - его пальцы проходятся по моей открытой шее, запуская по моему телу дрожь и мурашки, и подцепляют чокер под подбородком, натягивая и заставляя меня вытянуть шею, подняв голову ему навстречу. - Например, этот твой хвост, который хочется намотать на руку, или с виду невинный чокер, как две капли похожий на ошейник, или эти твои браслеты, похожие на наручники. На что ты рассчитывала? - он разворачивает меня спиной к себе, но не выпускает из кольца своих рук. - Что я замечу, но молча прожую? - я только открыла рот, чтобы ответить, но он расстегнул последнюю пуговку на моём пиджаке и горячая ладонь скользнула по обнажённой коже на рёбрах и мне пришлось с силой закусить губу, чтобы не застонать вслух. - Только попробуй сейчас ткнуть в мой профессионализм. Ты пришла решать свои проблемы, моя помощь тебе требуется только в том, чтобы прикрыть твои манипуляции, а никак не обсуждать твоё детство и травмы. Даже если бы ты и хотела о них поговорить, я бы не взялся. - Почему? - жалобно всхлипнула я, вызвав его усмешку. - Потому что вместо твоих проблем буду думать о том, что твои красные губы куда лучше смотрелись бы вокруг моего члена, - он большим пальцем провёл по моим матовым губам, ожидаемо, не обнаруживая отпечатка на подушечке. - Интересно, как долго она будет стираться? Одной рукой он накрывает мои губы, буквально, затыкая мне рот, а второй накрывает мою грудь, сжимая давно возбуждённый сосок, перекатывает его между пальцев, чуть оттягивает и заставляет меня снова всхлипнуть, правда, на этот раз задушено. Никогда бы не подумала, что могу позволить так вести себя мужчине, которого вижу второй раз, но сопротивляться не хотелось, хотя я и была уверена, что стоит мне попытаться вывернуться из его рук - он отпустит меня, подаст зеркало и даже не намекнёт на наше маленькое сумасшествие. - Ещё пара-тройка минут и твоя мать не выдержит тишины в кабинете, - прошептал он, чуть прикусил кожу на моей шее и пробежался рукой по внутренней стороне моего бедра, поднялся выше и легко погладил кожу на животе, ровно над кромкой пояса брюк. - Хочешь рискнуть? Это не мужчина, это чёртов афродизиак. Будь я в здравом уме, не клубись в моей голове туман цвета его глаз, я бы в жизни не согласилась, но жар внизу моего живота требовал выхода, требовал освободить его и дать пробежать по всем нервным окончаниям волной первобытного удовольствия. Между его вопросом и моим судорожным кивком проходит едва ли двадцать секунд - ужасно расточительная трата времени. Ему требуется куда меньше времени, чтобы предсказуемо обнаружить кончиками пальцев, что я чертовски влажная, и мягко коснуться небольшого бугорка, вызвав фейерверк ощущений во всём моём теле. - Тише, девочка, - чуть улыбнулся он, когда я дёрнулась в его руках слишком сильно. - Как неудачно ты решила сегодня надеть узкие брюки. Я была бы рада съязвить, что в следующий раз непременно приду в расклёшенной юбке, но его рука всё ещё закрывала мне рот, а вторая доводила меня до исступления, отчего по телу пробегала дрожь, а речевой аппарат отказывал, даже не удерживай он меня. Да я и сама уже пожалела об этих чёртовых брюках, в этот конкретный момент я бы и душу продала, чтобы почувствовать его упирающийся мне в поясницу стояк внутри себя. Может дело именно в том, что он хочет меня также, как я его, может просто в его потрясающей харизме вкупе с умением одними только словами заставить коленки подкашиваться, или просто в нём самом, а может и в том, что за стенкой сидит прямая угроза нашего разоблачения и даже не подозревает, что послушной быть я всё-таки умею. Честно говоря, на причины мне было откровенно наплевать, особенно в тот момент, когда внизу моего живота порвалась тонкая оболочка капсулы моего удовольствия и разлилась по всему туловищу, вытягивая меня в мелко дрожащую струну, хватающую воздух ртом и сжимающую обеими руками мужское предплечье, удерживающее меня поперёк плеч. - Порядок? - дав мне паузу, чтобы отдышаться, в пол-голоса спрашивает Олег. - Я бы назвала это словом "кайф" или "поехали к тебе", но "порядок", в целом, тоже ничего, - мурлыкнула я, разворачиваясь в его руках. - Спасибо, - шепчу ему в губы я, а он нахально усмехается, коротко целует меня и отстраняется. - Обращайся, - подмигнул мужчина, а я тихонько захихикала. - Ты по-аккуратнее, я же обращусь, - предупредила я, подходя к зеркалу проверить макияж. Карандаш с нижнего века предсказуемо предпринял попытку мигрировать и сделать из меня панду, но был безжалостно убран бумажной салфеткой из коробки, каких по кабинету стояло ещё пару штук. - Проклянёшь ещё тот день, когда дал мне этот горшочек в руки и сказал: "Вари, сколько хочешь". Олег усмехается, но ответить не успевает: стоит мне усесться обратно на диванчик, закинуть ногу на ногу и смочить горло остатками кофе из своего стаканчика, как его прогноз сбывается и матушка бесцеремонно распахивает дверь безо всякого стука. Скакнувшее было вверх настроение снова поползло вниз - её лицо напомнило мне, что за стенами кабинета меня снова ждут проблемы, бесконечное отстаивание личных границ, отцовские дела, брат, от которого неизвестно чего ждать, и очень, очень много работы. Чтоб тебя. Возвращаться в реальность после маленького жаркого безумия между мной и моим психологом, было вдвойне обиднее, чем даже после хорошей пьянки. - Мы ещё не закончили, - холодно одёрнул мать Олег, мазнув глазами по моему скисшему лицу и метнув в неё острый взгляд. - Но... - попыталась возразить мама, на что мужчине было категорически плевать. - Без "но", - отрезал он. - Вы обратились ко мне за помощью, значит, не мешайте мне работать с вашей дочерью. Выйдите, я позову. Если бы мы были в мультике, то в глазах мамы при взгляде на мою довольную моську засверкали бы молнии, а в моём на Олега зрачки сложились бы в сердечки. В качестве подтверждения своему недовольству, мать захлопывает дверь громче, чем нужно, а Олег потирает лицо ладонью и снова смотрит на меня. - Как я уже сказал, если ты и правда хочешь поработать с психологом, то я не возьмусь, но могу посоветовать хорошего, - куда более тёплым тоном сказал мужчина. - Если нет, то у меня для тебя может быть только две рекомендации. Первая - валить как можно быстрее и как можно дальше, твоя нервная система уже на пределе, ещё немного и потребуется помощь терапевта, а не просто психолога. Вторая вытекает из первой, но только как временная, подчёркиваю, временная мера. Берёшь подружку, берёшь достаточное количество алкоголя и сигарет, нажираешься, рассказываешь ей всё, что накопилось, и рыдаешь, не сдерживаясь, потому что это тебе заметно нужно. Сейчас я сместил фокус твоих эмоций на возбуждение и тебе стало легче, но это ненадолго. И ещё раз, чтобы ты ничего себе не придумала, пока едешь домой, - он понизил голос, как-будто целенаправленно фиксируя моё внимание на этой детали. - У одного и того же действия может быть несколько мотивов и причин. Иными словами, всё, что только что между нами было, было обоюдно желаемым и мы оба получили от этого удовольствие. - Но... - попыталась я усомниться в этом тезисе, но он поднял руку, жестом затыкая меня. - У вас это семейное что-ли? - тяжело вздохнул Олег. - Без "но". Я сказал, ты меня услышала. Закрыли тему. Дальше. Как я понял, ты хочешь, чтобы твоя мать думала, что я здесь учу тебя уважению и почтению к ней, чтобы за пару месяцев отложить себе на жильё и после Нового года свалить? - я кивнула. - Услуга за услугу. - О, любопытно, - вскинула брови я. - Какие мои профессиональные навыки тебя интересуют? - Не те, о которых ты подумала, моя маленькая извращенка, - усмехнулся он. - Мне нужно, чтобы ты сопровождала меня в качестве моей спутницы на нескольких мероприятиях. - Я? - я вскинула брови и хмыкнула. - Эскортница подошла бы на эту роль лучше. - Возможно, - пожал плечами мужчина. - Но хочу я тебя. - Почему? - прежде чем он успел съязвить или сказать что-нибудь в духе "не твоё дело", я напомнила: - Ты о моих причинах знаешь. Будет честно, если я буду знать о твоих. - Причин много, но основная из них в том, что ты мне симпатична, - я практически почувствовала, как его пальцы погладили моё самолюбие, в то время, как он сам по сути уворачивался от вопроса. - У нас нет времени обсуждать причинно-следственные связи. Да или нет? - Чёрт с тобой, идёт, - кивнула я, понимая, что времени и впрямь не так много. - Договорились, - с самоуверенной до чёртиков улыбкой кивнул Олег и мы пожали руки, скрепляя нашу устную сделку. - А теперь сделай грустное и расстроенное лицо, как-будто я разъяснил тебе, что ты кругом не права в отношениях с матерью, и позови её. С самым скорбным лицом Аристов сообщил маме, что случай сложный, но его опыт и квалификация позволяют попробовать ему нам помочь. В целом, мол, достаточно будет сеанса раз в неделю, а там в зависимости от динамики. Попытался осторожно намекнуть, что и самой маме хорошо бы пройти курс терапии, но лицо её помрачнело настолько, что продолжать было бы просто неразумно и давить психолог не стал. Короче, развешал лапшу покрасивше, я аж заслушалась. Мамин же внешний вид целиком и полностью говорил о том, что она наконец нашла на меня управу и очень этим довольна. - Спасибо вам, Олег Владимирович, - довольно улыбается мама, не замечая как издевательски я скалюсь за её спиной. - Мне точно нельзя присутствовать при следующих сеансах? - Это ни к чему, - тонко улыбнулся психолог. - Подозреваю, у вас полно своих дел. Если Ксения не явится на сеанс, я обязательно вам позвоню. Также вы всегда можете проверить её присутствие звонком администратору. Не переживайте, Зоя Дмитриевна, Ксения в надёжных руках. О том, какой эффект на женщин имеют его внешность и харизма, Олег явно знает не понаслышке. Матушка аж приосанилась и разулыбалась. Знала бы ты, маменька, что он со мной тут делал, не скалилась бы так. Знала бы ты, что с ним хочу сделать я, на веки вечные приковала бы меня за шею к батарее. Как всё же хорошо, что мама пребывает в блаженном неведении и по моей недовольной мордашке даже не догадывается, что если господин психолог и будет учить меня быть послушной, то отнюдь не ей. И у него в этом воспитательном процессе есть все шансы на успех. - У тебя совесть есть? - упрекает меня мать, стоит мне сделать пару шагов от входа и сунуть между губ сигарету. - Ты хотела, чтобы я сюда пришла - я пришла, - отозвалась я, прикуривая от зажигалки. - Ты хотела, чтобы я пообщалась с психологом - я пообщалась. Ты хотела, чтобы я согласилась дальше ходить - я согласилась. Хочешь видеть мою довольную рожу - всё, пиздец, золотая рыбка издохла. - Ты ужасно грубая и хамоватая особа, - нахохлилась мама. - Надеюсь, Олег Владимирович объяснит тебе, что с мамой так разговаривать нельзя. - Где-то я это уже сегодня слышала, - пробормотала я и с брелка завела машину, затягиваясь поглубже. Если что Олег Владимирович мне и объяснил сегодня, так это факт глубинной необходимости простого бабского потрындеть под винишко. Рекомендация была мне по душе, а завтрашний выходной превращал её практически в инструкцию. Леська и так предлагала напиться сегодня, а тут прям все звёзды сошлись. Удачно, что он вовремя поймал мою истерику и предотвратил - я бы не пережила позорно разрыдаться на глазах мужика, на которого я пускаю слюни и не только. Методы мне тоже были глубоко симпатичны. Хах, надеюсь, я единственная его клиентка, которую он успокаивал таким нестандартным способом. - О чём вы говорили? - спрашивает мама, стоит нам усесться в едва прогревшейся машине. Да чтоб тебя, а можно на сегодня отвалить от меня, нет?! Многовато на сегодня событий и эмоциональных потрясений. К Леське. Без вариантов. В компании с ней рыдать не стыдно. - Он убеждал меня, что срок за двойное убийство - это не метод решения конфликта с родителями, - раздражённо огрызнулась я. - Мам, отцепись, тайна исповеди. - Да где ты этого набралась?! - вспылила она, не удержав эту свою показную невозмутимость. - Кто тебя научил матери хамить?! - Жизнь с тобой, - зло отозвалась я, с психом дёрнув рычаг переключения передач на заднюю. - Твои попытки запихнуть меня к мозгоправу не повлияют на то, что я требую вернуть мне личные границы на прежний уровень. - Вот ещё, - хмыкнула мама. - Получишь, когда перестанешь мне дерзить. Я психанула, вот честно, просто психанула. Молча вырулила на самую скоростную и длинную улицу нашего города и вдавила тапку в пол, переключая передачи в соответствии с показаниями тахометра, играя на дороге в шашки, что с учётом пошедшего снега и тёмного времени суток было вдвойне опасно. Мама не отводила встревоженных глаз от спидометра и стоило стрелке перескочить отметку "110", посмотрела на меня и обнаружила злую улыбку. - Ксюша, не гони! - попыталась одёрнуть меня, но не посмела даже за руку тронуть. - Ксюш, ты что делаешь?! - Если мне отказано даже в праве переодеваться с закрытой дверью, то и жить не стоит, - злорадно заявила я, смутно подозревая, что моя истерика просто нашла другой выход. - Ты знаешь, а я ведь так и не переобулась на зимнюю резину. А ещё, ходят слухи, у Марка особое притяжение к столбам. Щас ка-ак намотаемся на какой-нибудь, ты и я, вместе. Зато даже моё самоубийство произойдёт под твоим контролем. Ну классно же! - Ксюш, Ксюшенька, что ты такое говоришь, - не на шутку перепугалась мама, понимая, что я неадекватна. Тем временем мы уже доехали до развилки и я затянула ручник, выворачивая руль и уходя в занос, возвращаясь на эту же улицу, только теперь в обратном направлении. - Ксюша-а! - Что, мам? - издевательски широко улыбаясь, переспросила я. - Что такое? Тебя что-то не устраивает? Прикинь, меня тоже! - Ладно-ладно-ладно! - заверещала родительница. - Будет тебе дверь! И замок! - Точно?! - гаркнула я. - Обещай, я тебе не верю! - Да! Обещаю! Поднимаю ногу с педали, позволяю автомобилю терять скорость и чуть подтормаживаю педалью тормоза, что, конечно, не есть хорошо для движка, но нестись на скорости больше ста, ночью и по мокрой дороге - это ещё вреднее. До дома доезжаем тихо-мирно, молча и на предписанной правилами скорости, без лишних нервов - их на сегодня достаточно. У мамы трясутся руки - это я замечаю краем глаза, когда она тянется к козырьку, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Мои пальцы добела сжимают руль, но с виду я абсолютно невозмутима. - Ты такая же сумасшедшая, как твой отец, - тихо обронила мама, уже когда мы приехали к дому и я заглушила мотор. - Главное, что не такая, как ты, - отрезала я. - Я лучше расшибусь, чем полезу в трусы к своей взрослой дочери. - Я просто волнуюсь за тебя, - почти что прошептала она. - Понимаешь? - Не понимаю, - я мотнула головой. - И не хочу понимать. Это не волнение, мам, это желание всё контролировать. Я взрослый человек, работаю сама на себя, абсолютно не завишу от тебя материально - ты не имеешь никакого права исполнять фокус с дверью. - Если бы я знала, что я там найду, я бы влезла ещё раньше, - зло прищурилась мама. - Да, мама, я курю, пью пиво и трахаюсь с мужчинами старше меня лет на десять, - я страдальчески закатила глаза. - А ещё не верю в бога и потеряла девственность в шестнадцать. И ты не поверишь, но в двадцать первом веке - это абсолютно нормально для взрослой девицы двадцати четырёх лет. Я хотя бы не родила в пятнадцать. Это была пощёчина и я это прекрасно знала. Она очень рано родила меня, чего ужасно стеснялась - её осудили буквально всей деревней. Отец был и оставался женат на другой женщине, но всё же забрал маму в город и обеспечивал нас обеих до тех пор, пока меня не сдали в детский сад и мама не устроилась на работу, да и после ощутимо помогал. Квартира, в которой мы живём, принадлежит ему, даже коммуналка оплачивается без нашего участия, а до тех пор, пока я не закончила университет, раз в месяц приходил бандитского вида мужик и молча вручал конверт с хорошей суммой денег, типа алименты, даже университет и права мне оплатил. В общем, злиться на отца мне было не за что, впрочем, как и любить. А вот на матушку поводов хватало. - Как ты можешь..? - её серые глаза наполнились слезами, но стыдно мне не становилось - слишком уж часто она мной таким образом манипулировала. - Ну ты же можешь, - передразнила я. - Можешь выносить мне мозги, можешь приходить в мой универ и требовать отчёт в деканате, можешь решать за меня, с кем мне спать, можешь превращать мою жизнь в скрытный ад. Почему ты думаешь, что я в ответ не могу сплясать на твоих любимых мозолях? Мама не отвечает - громко всхлипывает и выскакивает из машины, бодро семенит к подъезду и как-будто даже не обращает внимания, иду я за ней или нет. А я не иду. Я развалилась на своём водительском и закурила, приоткрыв окно. Отец прав: что бы я ни сказала, что бы ни сделала - это всё будет только временной мерой. Даже сегодняшней встряски вряд ли хватит надолго. Надо переезжать. Срочно. Выпустив дым в потолок, я наслаждалась тишиной и отчаянно сопротивлялась лезущим в голову мыслям. Думать не хотелось. Хотелось скурить одну за одной всю пачку и уснуть прямо в машине, чтобы ночью замёрзнуть к хренам собачьим, желательно, насмерть. Один день внезапно принёс столько проблем и новостей, что нервная система с ними просто не справлялась, а адреналиновый всплеск, который я обеспечила сама себе, вдруг начал выплёскиваться из меня слезами, которые я не довезла до Леськи, но эта ведьма всё равно что-то почувствовала - телефон разорвал тишину ремиксом на заставку Порнхаба, осветил темноту салона вспышками, а на заставке высветилось "Любимая" и её фотка. Мы молчим друг другу в трубку секунд десять, прежде чем моя догадливая подруга негромко позвала: - Ксюх, малыш. Всё, пиздец. Если до этого слёзы по щекам катились тихо и я даже слышала, как они разбиваются, когда попадают на экран смартфона, то теперь я зашлась в натуральных рыданиях, даже не пытаясь что-то говорить или объяснять, просто знала, что уж кому-кому, а Олесе точно не нужно ничего растолковывать. В трубке была слышна только какая-то возня, но я прекрасно знала, что она всё слышит и от моих слёз ей хреново точно также, как и мне от её. - Это пиздец, Лесь, - прошептала я, когда основной порыв прошёл. - Я не вывезу. - Раз не вывезешь ты, то мы вывезем тебя, - отозвалась Олеся в трубку и я поняла, что возня в трубке - это ни что иное, как поставленный на громкую связь звонок и сборы. - Ты дома? - На парковке около подъезда, в машине сижу, - шмыгнула я. - Десять минут, котёнок, мы уже выезжаем, - отчиталась мне подруга. Не проходит даже этого времени - я специально считала секунды, складывая их в минуты, чтобы успокоиться, как на парковке появляется Мазда Мишки. Ещё семнадцать секунд и я уже стою вцепившись пальцами в куртку самой лучшей женщины на этом свете, размазывая сопли и подводку по её плечу, не забывая громко жалобно сопеть, чтобы не задохнуться. - Всю красоту размазала, зараза, - посетовала Леська, бумажным платком стирая чёрную влагу с моих щёк. Мне, как это часто бывает после слёз, стало внезапно очень смешно и я расхохоталась. - Чё ты гогочешь, падла, у меня чуть сердце не остановилось! - Корвалолу похлебай, - сквозь смех посоветовала я и подруга заржала вместе со мной. - Пиздить вас обеих некому, а мне некогда, - возвёл очи горе Миша и закурил. - Я думал, умер кто-то, раз одна соплями в трубку захлёбывается, а вторая отвлекает меня от игры с таким еблом, как-будто первая ртути наглоталась и умирает. Бабы, ну ёб вашу мать. - А хочется? - расхохоталась я. - Тебе ключи от квартиры дать или ты как обычно дверь вынесешь? - Да-да, шутки про ОМОН, очень смешно, - парень закатил глаза. - Значит так, вы своим баб-советом в нашу машину, я в твою. Поехали, не май месяц. - Может, я лучше сама? - я вытерла сопли бумажным платком и высморкалась в него же. - На лысой резине, в снегопад, на механике и будучи неадекватной? - скептически скривился Мишка. - Нет, спасибо, мне жена живой нужна, а ваш ебучий баб-совет сейчас только в дюпель бухими разлепить получится. Лесь, за руль нашей, я в Ксюхин "Мрак". Поехали. - Он просто подштанники забыл надеть, бубенцы боится заморозить, - поделилась со мной Леся, когда муж отошёл на несколько шагов, и мы снова расхохотались. Если в этой жизни я в чём-то и была уверена, так это в друзьях. Позвони мне в подобном состоянии подруга, и уже через полчаса я буду рядом с ней, даже если сама нахожусь где-нибудь в Молдавии. В этот конкретный момент не было ничего надёжнее и правильнее, чем Леська, ведущая машину одной рукой и второй сжимающая мою руку, будь у каждой из нас хоть по триста мужиков на нос. Вся Вселенная разом может идти нахрен, потому что две лучшие подруги с винищем и ведёрком мороженого - это непобедимая похуистичная система, которой ни почём хоть все четыре всадника Апокалипсиса разом.