Спор, или как влюбить ботаника

Стандартно всегда добавляю саунды, под которые пишу работы. Они не всегда соответствуют эмоциональному фону самой главы, так как влияние на их восприятие оказывают и мысли пишущего/читающего, поэтому никого не вынуждаю придерживаться плейлиста)) Ed Sheeran – Photograph       Неудачи. Задумывались ли вы хоть однажды, как много неудач за каждым из нас собирается за один день, неделю, год? Или, может быть, даже множество лет? Сколько их было на нашем счету? Усложним задачу. В скольких из них мы могли бы осудить кого-то, кроме себя?       В сегодняшнем дне мы часто не хотим, не можем, не успеваем подумать об этом. Глубокие философские мысли посещают нас лишь в какой-то переломный момент. Разумеется, если вы не философы по своей натуре. Хотя эта философия тоже может быть лишь на бытовом уровне.       Так вот, переломный момент у всех разный. Зачастую это уже ситуация, когда изменить ничего нельзя. Мы уже не можем проанализировать, когда мы опустились на самое дно. Материальное, моральное… Это не имеет значения. Лишь немногим дарована возможность хоть немного подправить собственные косяки. Кто из нас может вспомнить, когда такой шанс выпадал? И кто им пользовался? Единицы.       В собственной жизни гораздо сложнее оценивать, взвешивать, критиковать самого себя, менять что-то. Проще запастись попкорном и усесться в первом ряду, чтобы наблюдать за драмой других, на ходу без труда определяя, какое решение нужно было принять по сюжету или чью сторону.       К такому типажу относится и главный герой этой истории Алек Лайтвуд. Обаятельный брюнет с «ореховыми» глазами, под два метра роста и прекрасным телосложением, он никогда не был обделен вниманием. Отсюда и самомнение его всегда было на высоте. Девушки засматривались, парни завидовали. Первый красавчик в школе и пусть и банальный, но вполне логичный сюжет вокруг него – такое положение дел устраивало Алека. До того момента, пока он не зарвался по причине вышеуказанного самомнения. Однако об этом позже.       Сегодня Лайтвуд возвращается в школу после затяжных соревнований. Впереди у него долгий процесс «подтягивания» по всем предметам, а от того утро понедельника еще более отвратительное, чем само по себе.       Надрывная трель будильника, который усиленно поднимает своего хозяина каждое утро, сегодня оказалась бессильна, а потому в ход пошла тяжелая артиллерия в виде Изабель, младшей сестры парня. Она лишь на два года младше него и также обладает всеми данными, чтобы год за годом без труда удерживать титул первой красавицы школы: черные густые волосы, большие темно-карие глаза и идеальная фигура, которую она всегда выгодно подчеркивает нарядами, имея прекрасный вкус при выборе одежды.       Кроме того, в семье у Иззи, как ласково называет ее Алек и окружающие, занимает особое положение. Их родители, создав "ячейку общества", ни в чем не нуждающуюся, как это часто бывает, вынуждены жертвовать своим вниманием детям, растрачивая время на постоянные деловые поездки за границу. На этот период при формальном старшинстве ее брата за главную остается она.       Ранее о таком положении девушка не могла и мечтать в силу своей взбалмошности и несерьезности, что роднило ее с Алеком даже больше крови, но несчастный случай, произошедший в их семье несколько лет назад и унесший жизнь младшего брата Макса, серьезно изменил ее, побудив ответственнее относиться к семье и своим обязанностям в ней. Теперь контроль за положением дел в их будничной жизни целиком и полностью лежал на ее плечах, в том числе и ранний подъем в школу, заключавшийся не только в собственном пробуждении, но и поднятии с постели брата.       – Алек Лайтвуд, клянусь, если ты сейчас же не выключишь свой будильник и не поднимешь свою пятую точку с кровати, я разнесу твою комнату так, что тебе недели не хватит на ее восстановление! – раздался голос из-за двери, на что парень лишь поморщился и, лениво протянув руку, стукнул по часам, прекращая их мучение. Замотавшись поплотнее в одеяло, он вновь закрыл глаза, руководствуясь правилом «еще пять минуточек». – Александр! – вновь грозно прогремело за дверью, и уже в следующую минуту Изабель грозно склонялась над упорно сопротивляющимся шуму телом. – О, Господи, Алек, срочно в душ. Сколько ты вчера выпил? – скорчив рожицу, спросила девушка, отбросив все манеры и приличия до приезда родителей.       – Ровно столько, чтобы Джейсу не удалось меня обойти, – пробормотал тот в ответ, сопротивляясь попыткам Изабель стащить одеяло.       – Родители-то тебя не видят. Ты празднуешь свои победы слишком масштабно. Поднимайся, минут через тридцать за тобой как раз заедет твой ненаглядный Эрондейл, – раздраженно закончила она, все-таки отобрав у Алека одеяло.       – Черт, почему нельзя было отложить возвращение легенды на более позднее время? Хотя бы на завтра? – возмутился парень, понимая, что заснуть уже не получится. Его сон улетучился с появлением фурии, которую он зовет своей сестрой. Но на смену одному состоянию сразу приходит другое. В случае Александра, это похмелье.       – На кухне ты найдешь таблетку от головной боли рядом с завтраком, – донеслось из коридора, едва раздался громкий стон попытавшегося подняться парня.       – Серьезно? Ты не могла принести ее сюда? – не веря жестокости Иззи, прокричал Алек, окончательно проснувшись и оглядывая свою комнату на предмет гардероба сегодняшнего дня. Ответ Лайтвуд не получил, зная, что у сестры на лице в данный момент уже растянулась ехидная улыбка, очевидно, мешающая говорить.       Завтрак на столе, приготовленный, разумеется, домработницей, Александр проигнорировал, накинувшись с жадностью на стакан воды и таблетку, призванную избавить его от последствий прошлого вечера. С минуты на минуту должен был прийти Джейс, а ему еще требуется душ, чтобы вопросы не задавали теперь уже преподаватели. Александр Лайтвуд стал гордостью школы и своих родителей, нередко оттеняя во многом его превосходящие успехи сестры в глазах последних, и потому им ни к чему было знать об увлечениях парня в свободное от спорта и учебы время.       – Кстати, Алек, я хотела бы с тобой поговорить о том, что вы задумали с Джейсом, – произнесла Изабель, терпеливо переждав водные процедуры старшего брата за приведением в порядок его же постели. Конечно, этим могла заняться все та же домработница, имя которой, как и многих до нее, никто в семье не запоминал, однако мисс Лайтвуд любила заботиться о себе и своем брате сама и ощущать при этом собственную значимость.       – В чем проблема? – равнодушно ответил Александр, на ходу застегивая черную рубашку, найденную в шкафу как «первое попавшееся».       – Я прошу тебя не трогать Магнуса, – серьезно произнесла та, не питая иллюзий, что брат ее услышит.       – Того чудака? Да зачем он мне? Природа над ним и так поиздевалась изрядно, – усмехнулся парень, не понимая обеспокоенности сестры.       – Алек, он странный, но это не дает вам права над ним издеваться, – продолжала давить Изабель, не понимая простой истины: Алек не помнит ничего из того, о чем они с Джейсом договорились вчера.       – Иззи, что с тобой? С чего ты так переживаешь за этого ботаника? Я надеюсь, это не из-за того, что твой объект симпатий – единственный и неповторимый друг Бейна? – проницательно подметил Лайтвуд, смутив сестру.       – Рафаэль тут ни при чем.       – Да брось. Рафаэль всегда при чем. Этот религиозный фанатик, стремящийся помочь всем изгоям, находясь в шаге от аналогичного статуса, оказывает на тебя слишком большое влияние, – раздраженно заключил парень и, не желая дослушивать наставления Изабель, которые она явно заготовила еще со вчера, направился на первый этаж на звук дверного замка.       – И всё же держись от Бейна подальше, – добавила девушка, но в шуме, принесенном прибывшим Джейсом, уже не расслышала ответа брата.       Спустившись вниз, Иззи, как и предполагала, обнаружила обоих на кухне. Джейс с удовольствием уплетал завтрак Алека, пристально всматриваясь в последнего, пока тот сверлил в нем дыру в ответ.       – О, Изабель, ты просто обязана ввести нас в курс дел. Что за новенькая появилась в нашей школе? – переведя взгляд, вдруг произнес Эрондейл, по всей видимости, не питавший интереса к разговору с другом.       Хотя для семьи Лайтвуд такое определение статуса Джейса было бы неверным. Алеку было одиннадцать лет, а Изабель – девять, когда они впервые познакомились с новым соседом – десятилетним Джейсом. Он был сиротой, и его воспитанием занималась бабушка по отцовской линии. Благодаря небольшой разнице в возрасте, он быстро подружился с детьми Лайтвудов, став практически еще одним сыном Мариз и Роберта, родителей Иззи и Алека.       Будучи мальчишками, Александр и Джейс много времени проводили вдвоем, став неразлучными. Они вместе учились и вместе отдыхали. Оба были успешными спортсменами.       Джейс, от природы статный блондин с гетерохромией, ставшей его козырем, был вторым красавчиком школы после Алека, но оба относились к этому соперничеству с юмором, так как девушек хватало на всех.       Изабель же, являясь девочкой, вписывалась в их компанию против воли родителей, которые отказывались видеть в ней истинную пацанку, несмотря на то, что она действительно ни в чем не уступала братьям. Впоследствии они выросли, и девушка все же стала больше внимания уделять подругам, отдаляясь от мужского круга. Во многом это произошло и потому, что Алек и Джейс не разделяли ее восторгов в отношении уже упомянутого Рафаэля Сантьяго.       Сантьяго был одноклассником братьев Иззи, но ни в чем не похожим на них. Его внешняя привлекательность гасла за присущей ему серьезностью и недоверчивостью к окружающим. Многие считали его простачком-социопатом за необщительность и прямолинейность. Он всегда говорил в лицо все, что думает, если его вынуждали. Единственным человеком, с кем он шел на контакт, был Магнус Бейн, еще один чудик школы.       Иззи же, как ей казалось, видела в его поведении только самозащиту. Лишь скептицизм Алека позволял ей иногда задумываться над тем, что ее мысли ничем не обоснованы и являются «девчачьими бреднями». К самой Изабель Рафаэль тоже проявлял очевидное недоверие, всячески избегая ее внимания и стараясь лишний раз не пересекаться.       За все время, что они были знакомы, то есть с самого поступления в школу Изабель, девушка удостоилась его внимания всего один раз, когда слухи о смерти их совсем еще маленького брата, Макса Лайтвуда, разлетелись по школе. Тогда все, кому не лень, стремились проявить внимание к Алеку и Иззи, выражая сочувствие, но если парень посылал всех направо и налево, то его сестра более терпеливо относилась к подобному проявлению сострадания. Тогда единственным лучиком счастья для нее и был Рафаэль, подошедший в числе многих выразить свои соболезнования.       Изабель слышала искренность в его словах, и, если бы не горе, заполняющее всю ее душу, она уже тогда могла бы сказать, что безоговорочно влюбилась в этого мрачного парня. Однако этого не случилось, и сегодня, спустя два года, она корила себя за то, что после своего восстановления не удосужилась хоть как-то проявить внимание к Сантьяго, чтобы избежать его возобновленного невнимания.       – Иззи, прием! Ты меня слышишь? – голос Джейса вывел девушку из собственных размышлений, побудив начать судорожно вспоминать, о чем ее просил Эрондейл.       – Оставь ее. Она уже витает где-то около Тени, – спокойно произнес Алек. «Тень» – прозвище, которое было дано Рафаэлю им и Джейсом с целью позлить Изабель. Она знала это и уже давно перестала проявлять свое раздражение, но у братьев привычка осталась.       – Кларисса, или Клэри - моя одноклассница. Перешла сюда вместе с парнем по имени Саймон. Они еще не адаптировались, и пока что она общается преимущественно со своим другом. Ну, и иногда со мной.       – Другом или парнем? – переспросил Алек, замечая меркнущий интерес Джейса.       – Другом.       – Не верю, – отозвался Эрондейл, покосившись на Иззи. – Дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Либо у него на нее виды, либо ты чего-то не знаешь.       – Ты меня обижаешь, Джейс. Я все узнала, и он точно друг, но я тоже не исключаю вариант с симпатией Саймона, – сразу же ответила Из. Девушка могла подолгу выносить шуточки парней в свой адрес, но всегда оскорблялась, если кто-то смел сомневаться в ее осведомленности. Она не была сплетницей, но предпочитала знать все и обо всех. Во многом это и отдаляло от нее Рафаэля, предпочитавшего не рассказывать никому о своей жизни.       – Она красивая? – вновь поинтересовался Алек, на что Иззи закатила глаза.       – Расслабься, Алек, не в твоем вкусе. Она рыженькая, – пояснила девушка, подмечая, как вновь оживляется Джейс.       – Я в нетерпении встречи с этой красоткой, – протянул он и стремительно направился на выход, подбрасывая в руке связку ключей, один из которых был от его машины. – На выход, друзья мои. Нас ждет преинтереснейший день.       – Позволю себе не согласиться, Джейс. Это будет нудный день чествования победителей и науки, – недовольно отозвался Алек, все же следуя за братом.       – Ну, у тебя будет развлечение в виде Магнуса, а я займусь новенькой. Как, ты там сказала, ее зовут? – небрежно переспросил Джейс, усаживаясь за руль главной любви в его жизни, кроме себя самого, – «Brabus 800 Widestar»*.       Пожалуй, предпочтения в машинах и девушках были главным различием между Лайтвудом и Эрондейлом. Вполне возможно, что это и служило залогом их долгой дружбы. В то время как Джейс обожал свой внушительный внедорожник, Алек пылинки сдувал с «Zenvo»*, хотя и использовал его лишь во внеучебное время, или когда Джейс прогуливал учебу по каким-то причинам без него. И, несмотря на то, что оба автомобиля были черными, девушек-брюнеток больше предпочитал Алек. Эрондейлу же нравились «рыжики» и блондинки.       – Клэри. Ее зовут Клэри, но думаю, она тебе не по зубам, – усмехнулась Изабель, усевшись на заднее сидение.       – Это лишь вопрос времени, сестричка. Вот увидишь, и эта неприступная крепость падет. В конце концов, Алеку придется хуже, – заключил Джейс и засмеялся, заметив растерянный взгляд брата.       – Я по-прежнему считаю, что этот спор отвратителен, – недовольно отозвалась девушка, покосившись на Александра. Тот все еще старательно вспоминал, как он связан с Бейном, про которого наперебой трезвонят Джейс и Иззи.       – Его никто не тянул за язык. Он же сам сказал, что перед ним никто не устоит. Теперь это надо доказать, – все еще усмехаясь, попытался оправдаться Эрондейл, но по взгляду мисс Лайтвуд понял, что никакой роли его слова не играют.       – Он был пьян и нес такую ерунду, что, если бы мы слушали все, уже были бы в психбольнице, Джейс! – заступилась за брата Изабель, но блондин лишь отрицательно покачал головой.       – Нет, за слова надо отвечать. Тем более, инициатором спора был Алек. Пусть и в пьяном угаре.       – Стой, подожди, я что… Я должен что-то сделать с Бейном? – наконец испуганно подал голос старший Лайтвуд, не обращая внимания на препирательства Джейса и Из.       – Наконец-то! Да, ты вчера сам мне сказал, что перед тобой не устоит никто, вне зависимости от пола, расы, религии и возраста. Далее ты же предложил мне выбрать любую жертву, которую обязуешься соблазнить за две недели, засняв на видео поцелуй, признание или секс. Мы сошлись на поцелуе, но с пометкой, что можно и поинтереснее, – терпеливо пояснил ему парень, не без удовольствия замечая, как расширяются и без того огромные глаза Лайтвуда.       – Хорошо, и ты выбрал… – не договаривая своей фразы, Алек получил ответный кивок и понял, что вляпался по самое «не хочу».       – Абсолютно верно. Магнус Бейн, – счастливо улыбаясь, дополнительно озвучил блондин.       – Охренеть, – пробормотал Александр, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла.       – Шикарно, – добавил Джейс, вновь всецело обращая внимание на дорогу, за которой ему не мешало бы следить больше.       – Но Бейн же гей?! – с последней надеждой произнес Алек, пораженно уставившись на Джейса.       – Кто тебе сказал? Ты видел, сколько вокруг него девчонок вьется? Да и если он гей, то это тебе только на руку, – удивленно ответил Эрондейл, понимая стратегию друга. – Что, уверенности в своей исключительности поубавилось? Мальчик-азиат тебе не по зубам?       – Как и тебе Клэри, – пробурчала Изабель, разделяя негодование брата.       – Это мы еще посмотрим.       – Черт, к Бейну девчонки лезут лишь потому, что он ботан! Ты же знаешь. Никто и никогда не видел около него девушек, если это не относилось к учебе. Да если он и знаком с женским телом, то только благодаря биологии и анатомии! Большего умника не встретить в этой вселенной вообще! У него же все разговоры об учебе. Он гей, точно говорю.       – А ты смазливый красавчик, и у тебя, повторюсь, все шансы, – бодро подметил Джейс, вызвав стон негодования у Алека.       – Но я же не гей! Да и как я вообще подкачу к нему, если у меня есть Лидия? – Лайтвуд искал любые аргументы, чтобы хоть как-то повлиять на брата, но тот оставался непреклонным.       – Ты же сам сказал, что отношения с Лидией пора заканчивать, так как она тебя не привлекает, разве нет? А что может быть интереснее, чем смачный поцелуй с Магнусом для этого? – парировал блондин, не отводя взгляда от дороги.       – Я хотел ее бросить, а не унизить, – поправил Алек, испытывая легкое угрызение совести.       Он знал Лидию достаточно давно, и их отношения были подобны вулкану. Нет, Лидия никогда не была истеричкой, не стремилась закатывать скандалы. Напротив, она проявляла недюжинное терпение к похождениям Лайтвуда, не теряя лица даже тогда, когда ей доносили сплетни о нем. Тем не менее, девушка обладала чувством собственного достоинства. По большей части, это было причиной их редких ссор. Несколько раз они расставались, но после вновь сходились. В основном, причинами для примирения служили проблемы в семьях. Они находили стабильность в своих отношениях друг с другом. Но о страсти, нежности или любви речи уже давно не шло. Им было удобно вдвоем. И, пожалуй, эта взаимовыручка и прогрызала в Алеке дыру, не позволяя послать все к чертям.       – Значит, ты можешь расстаться с ней уже сегодня и приняться за свою новую жертву, – раздалось в ответ со стороны Джейса как раз в тот момент, когда автомобиль остановился, вместе с хозяином оповещая о прибытии. На несколько секунд в салоне повисло молчание, побудив Эрондейла переспросить об уверенности Алека в споре еще раз. – Неужели кишка тонка против ботаника? Я все-таки получу свой байк назад?       – Ну уж нет. Он останется у меня, потому что ты облажался в тот раз.       – Кстати, это было не совсем честно, если принять во внимание, что та сладкая милашка Элли оказалась мужиком. Ну, тогда ничего, ради байка прикинешься геем и очаруешь Бейна, если уж твоя теория верна. Хуже, если он натурал. Но есть другой вариант. Ты можешь отдать мне ключи, и мы обо всем забудем, – мечтательно добавил Эрондейл, в своем воображении уже рисуя возвращение байка.       Изабель наблюдала за ребятами, не скрывая своего раздражения от их беспечности. Когда-нибудь они доиграются. Такое нещадное разбивание сердец ради развлечения, ради какого-то мотоцикла, который и без того по несколько раз в год переходит у них из рук в руки, повлечет за собой последствия. В этом она не сомневалась.       – Магнус Бейн не стоит и одной десятой от MTT*, – вновь отозвался Алек, и Иззи, почувствовав, что уже не в силах слушать мальчишеские разговоры на тему известных марок машин и байков, а также их сравнений с людьми, поспешила молча выйти из машины и удалиться к своим знакомым.       – Согласен, но тот трансвестит тоже того не стоил, и ты этого не учитывал, так что… Магнус Бейн ждет тебя! – хлопнув по плечу Александра, весело произнес Джейс и вслед за Изабель вышел из автомобиля.       – Черт, – прошипел Алек так, чтобы Эрондейл не услышал безысходности в его голосе.       Тем не менее, блондин все же ощутил напряжение в состоянии брата и снисходительно добавил, едва тот последовал за ним:       – Так уж и быть, сделаем скидку на ориентацию. У тебя есть не две недели, а месяц, чтобы доказать, что ты действительно лучший. Иначе байк навсегда переходит в мое владение. Навсегда, Алек. Таков был уговор, и условия были поставлены тобой. Кстати, Изабель разбила наш спор, когда я дотащил тебя вчера до дома. Это на случай, если ты чего-то не помнишь и хочешь убедиться в моей честности.       – Я верю тебе, – вздохнув, произнес Александр, рассуждая про себя, что единственное, в чем он убедился, так это в собственной тупости. Этого не отнять.       Неожиданно понедельник стал для Алека Лайтвуда еще паршивее, чем казался утром.