Трилогия о маге. Жертвенность становления.

      30 найтола Года Чёрной Эмблемы.              - Грау! Грау! – Массивный волк заливался утробным лаем. Ему вторил дикий койот.       - Мряу! – Мяукнул молоденький ягуар, двинув лапой по клацающей морде приживалы оборотня.       - Грыр! – Рыкнул мелкий зверёныш, стоявший на четвереньках с клыкастым оскалом на ликантропа. Чуть синеватые чешуйки топорщились, словно шерсть на загривке большой кошки – удар против их роста ранее уже стоил волку когтей.       Хмель повторил атакующий жест Сопа, но более опытный волк с умными человеческими глазами ловко отстранился и резко двинулся вперёд, цапнув за предплечье и больно дёрнув, сжимая капкан челюстей, не прокусивших шкуру, но сломавших кости под ней – кровь из пасти была самого оборотня. Воин пустыни Итцкала сегодня опять сумел предугадать манёвр мальца. Громадный волчара хитро крутанулся, уворачиваясь от кинжальных когтей и швыряя щуплого и чешуйчатого противника в сторону юного ягуара. Оба покатились, невольно раня друг друга. И койот не упустил своего шанса до крови цапнуть кошку за ногу.       Натаскиваемый малец взвыл от боли и обиды. Он вскочил на ноги, но тут же получил взашей призрачным драконьим хвостом Бури, вновь опустившим его на четвереньки – только теперь правую конечность он прижимал к себе. Имея запрет на магию, зверёнышу ничего не оставалось, кроме как пустить в ход свои клыки, едва напоминавшие драконьи и пока не имевшие их остроты и мощи, как когти.       Рыки, скулёж, рёв – дикая битва животных звучала утробно.       Ветеран многих схваток, воин-волк поморщился от такой дрессуры, но вместе с другими пленниками у него не имелось выбора, кроме как драться, побеждая так, чтобы сильно не покалечить и самому не пострадать до такой степени, чтобы стать драконьей закуской, переваривающейся в утробе телом и душой. Волчара в один прыжок сбил лапой летуна, не успевшего дать сдачи, и всем своим весом обрушился на драконоподобного мальчишку с нечёсаным песочным гнездом на голове. Хребет, усиленный роговыми выступами, сдюжил, а вот рёбрышки полудракона громко хрустнули. Волчьи когти задних лап со скрежетом оцарапали синеватую чешую, не сумев зацепиться и навредить, зато пасть прокусила плечо под мышкой - ликантроп швырнул тельце поверженного в сторону зрительского постамента с судьёй-драконом.       Рерстормриарирсв довольно осклабилась. Подручный троглодит грубо перевернул проигравшего своим багром, чтобы его напарник подсунул полудракону – сетку с пищащими летучими мышами. Вампирское прикосновение выпило жизненную силу из всей стайки, которую настырный ребёнок сам и словил, получая вожделенное задание для обучения драконьим полётам и ловле еды для себя и своего питомца.       Буря гордилась изысканностью этой своей придумки, а ещё она была несказанно счастлива доминированию над Панстаером, научившим её некоторым иллюзиям, которые ей даже в голову не приходили. Не стесняясь рабов, синий дракон Буря всадила вытянутый и затупленный коготь в задницу своего полудракончика – одичавший Хмель сам задёргался, объятый иллюзией, превращавший боль в наслаждение. Всего минута, только чтоб чуть нарастить в желудке инструмента кристаллы магии из обломков волшебного кораллового скелета и продлить боевую форму с клыками и роговыми отростками на время очередной схватки. Рерстормриарирсв с рыком двинула лапой, отправляя своего зверёныша в полёт – подлеченный и взбодрённый Хмель ловко перекатился по песку и яростно зарычал на ликантропа.       Четыре раунда измотали зрелого воина, не получавшего лечения, как и все другие пленники, содержавшиеся для драконьей потехи. В конце концов, окровавленный зверёныш сумел сперва разобраться с койотом, а затем скооперировался со своим ягуаром и вцепился в волчий загривок. Прокусить толстую шкуру не смог, пока, но бой считался выигранным – мужчина повалился, изображая конвульсии умирающего. Полудракончик победно взревел, выдохнув молнию в потолок, и с щенячьим восторгом, позабыв об израненном питомце, поковылял к синему дракону, уже державшему наготове «коготь наслаждений», как прозвали его пленники из разных кочевых племён, не веривших слухам о стремительном усилении Буревестников - оседлого племени предателей, поклоняющихся синему дракону.       - Молодец, мой хороший. Славный бой, мой победитель, - ласково прорычала злонравная дрессировщица, злорадно глядя на израненного выкормыша, в исступлённом удовольствии елозившего на её когте, иллюзорно превращавшем острую боль в наслаждение, когда рвота галькой сравнима с оргазмом, ещё недоступным мальку.       Повинуясь команде, троглодиты освободили арену, уведя пленника в клеть и утащив полумёртвого койота на закуску ликантропам. Едва она осталась одна, как отправила организму Хмеля мощный импульс магии – и тот стал выблёвывать заветную кристаллическую магию с изумительным синим отливом! Невидимый слуга был тут как тут, чтобы влить мученику склянку наркотического зелья кайфа. Измождённый и всё никак не желающий регенерировать ученик остался валяться, где упал, а синий дракон Буря поспешила на другой уровень своего обиталища - в сокровищницу. Когда организм Хмеля поглотит дурман, она уже будет тут как тут, чтобы вновь стать избавительницей от боли и разделить с ним обеденную трапезу с убиенным в её славу буйволом, пригнанным в стаде из саванны по случаю забытого мальцом дня рождения – восьмого. Дикие звери не ведут летоисчисление. Диких зверей приручают кнутом и пряником - Рерстормриарирсв предвкушала зверскую серию боёв между своей игрушкой и лично ею пойманной латунной драконной, плодом сношения её старинного врага с самкой ягуара…       …Лариат скрипнул зубами и отвернулся от окна, где хихикавшая Рерстормриарирсв учила свою зверушку ублажать её в интимных местах.       Глупо было надеяться, что синий дракон Буря с врождёнными способностями к иллюзиям и опытом шестисот двадцати восьми лет не сумеет банальным методом перебора подобрать «ключи» к управлению созданной Лариатом псевдо-личности.       Рерстормриарирсв действовала методично. Каждый день помаленьку увеличивала продолжительность и сложность боёв с дикими животными пустыни: от скорпионов и гиен до грифов и варанов. Каждый день заботилась об отсутствии боли от процесса генерации кристаллов, ставшего растягиваться по времени и учащаться до четырёх раз в день, потом пять, шесть – ежечасно. О, и разумеется, она не озаботилась никакими медовыми коврижками. Рерстормриарирсв поступила коварно и дальновидно, давно ожидав удобного момента и начав ежедневно баловать деликатесами, приготовленными лучшими кулинарками из её племени людей Буревестника. Так постепенно началось воздействие и через рацион, естественно, с добавками галлюциногенов и наркотиков. Не на летний день Солнцестояния, но ещё полгода усыпления бдительности с нагрузками на психику и иммунную систему детского организма.       И вот в самую длинную ночь в году синий дракон опутал жертву многослойной иллюзией, окончательно подавившей разум. И правда, зачем перед зверем разглагольствовать о магии?! Правильно – глупо. Опробованный на волшебнике Панстаере способ закрепления персонального доминирования сработал безукоризненно и с Хмелем, обманутым после изнурительного и кровавого боя, завершившегося избиением троглодитами. Буря в лаборатории с огромным удовольствием посмаковала конечности мальчишки, прежде чем положить обгрызенный полутруп в центре магического сигила в прежде закрытой для Хмеля части драконьей лаборатории.       Лариат уселся в кресло и помассировал виски. Буря в тот раз обставила его, банально решив провести и повторять ритуал доминирования над персоной столько раз, сколько потребуется. К счастью, покамест старая грымза успокоилась, став безудержно заниматься накоплением синих эссенций да кристалликов на основе природного резидуума. По всем признакам у размышляющего Лариата получался вывод: Буря не раскрыла тот факт, что пробуждающееся в теле сознание - фантомное. Хмель с таким к ней пришёл и подозрений по этому поводу не вызвал.       К несчастью, Лариат более не мог еженощно корректировать свою марионетку из-за того, что тогда спадут все драконьи иллюзии и чары, щедро навешенные на уже ею самой внедрённую псевдо-личность – какое там уже по счёту дно получалоь?.. Это неизбежно вело к раскрытию и эксплуатации доселе скрываемых способностей к магии природы – Хмель уже начал приспосабливаться для начала самолечения. Хотя у Бури полно было живого мяса, она не хотела, чтобы полудракон развивал прикосновение вампира до степени воздействия на неё саму – старая грымза помнила урок сокрушающегося скелета и всерьёз боялась сдохнуть от ученической руки. Лариат просто недооценил злобу и страхи очень старого синего дракона, прекрасно умеющей сидеть в засаде. Не мытьём, так катаньем Буря уже достигла своего, но совсем не удовлетворилась полученным результатом, хищно сцапав жертву и проведя секретно подготовленный ею чёрный ритуал подчинения в самую тёмную ночь в году.       Рерстормриарирсв отвлекала Хмеля железками и прутами, вооружая оба своих племени – людей и троглодитов. Вроде как планировала захватить соседний хребет до самых руин Олби на южной оконечности. Полгода настраивала ученика, скрупулёзно питая детские иллюзии и поддерживая их от зари до зари, как говорится – организм жрал наложенную магию как не в себя. Без помех от «сознания» повысился «болевой» порог, а также устранилось препятствие для начала отращивания рога и хвоста.       Лариат даже не исходил из того, что Рерстормриарирсв сама пытается вместо подавления личности Хмеля стереть старую и внедрить в детское тело свою собственную личностную креатуру – иллюзорного зверёныша. Только теневой магией она не пользовалась - ни каплей. Однако Буря не зря наведывалась в бордель и завела себе ручного полуэльфа-волшебника, помогшего защитить живую игрушку от влияния Тени, которой однозначно пользовался мастер Грей, явно заславший к синему дракону своего шпиона, а ныне лишившийся его вовсе. С одной стороны, это облегчало задачу сокрытия теневых и астральных энергий, вытолкнутых источаться в подсознание. С другой стороны, Лариату без мастерства в драконьих иллюзиях нечего было и мечтать перехватить бразды правления новым иллюзорным сознанием Хмеля.       Да, почти все радужные планы Лариата в ту ночь пошли дракону под хвост – он как раз выделил себе время на длительную медитацию – за прошедшие в реальности полчаса всё круто поменялось. Но теперь, сидя в уютном кресле и настраиваясь на оптимизм, Лариат отметил пользу – практика драконьих иллюзий и чар! Тем более, кое в чём он облетел Бурю: в своём фантомном борделе мастер Грей хорошо научился делать постоянные и программируемые иллюзии, а синий дракон ещё только подступалась к подобному умению. Несмотря на весь многовековой опыт синего дракона, человек в ускоренном потоке времени и окружении Царства Снов всё ещё пребывал на шаг впереди, сосредотачиваясь на опережении на два или три.       - Всё ещё поправимо, Грейс, - вслух сказал малыш, гладя свою черепашку и который раз убеждая сам себя.       Действительно ведь, с тех пор Рерстормриарирсв ежедневно «делится» своим мастерством драконьих иллюзий и чар – просто кощунство не перенимать практический опыт! Причём, перенимать в темпе вальса, адекватно и столь же регулярно подстраивая собственные, действующие исподволь. У Лариата имелось одно неоспоримое и существенное преимущество над Рерстормриарирсв – приручённый синий дракон нуждалась во сне на куче золота в своей сокровищнице, где крохи собранной там магии Хмеля неизбежно вытекали из сосудов и поглощались спящим телом Бури.       Лариат не мог себе позволить сдаться – не мог себе позволить затеряться в иллюзиях и грёзах, пропав пропадом. Рерстормриарирсв совершила фатальную ошибку, решив стереть личность своего ученика: в конечном итоге нет нужды биться за тотальный контроль над Хмелем, когда можно ответить по принципу взаимности – подчинить своей воле саму Рерстормриарирсв!..