Закрытая школа. Продолжение

Женя, как и обещал, не задавал вопросов. Вот только хватило его ненадолго – оказавшись в холле он только успел открыть рот, как Максим, готовый к этому, предупреждающе поднес палец к губам и покачал головой. Блондин послушно заткнулся, но, вновь же, лишь на мгновение. – Можно же покидать универ законно. По заявлению. Максим остановился и уставился на гигантские часы с чертовски важным видом, словно ведя с ними мысленную беседу. Недоделанный напарник уже начал его бесить. А они же ещё даже в машину не сели. – Послушай меня, Ватсон, – Морозов перевел взгляд на соседа, – конечно, можно. Да вот только заявление должно быть письменно заверено ректором этого гребанного университета. Не думаю, что Антонова оценит, когда мы завалимся к ней в спальню и застанем ее в пижаме в обнимку с плюшевым мишкой. Женя насупился. Несколько довольно-таки неприятных слов уже были готовы сорваться с его языка. Со второго этажа донеслись шаги, и двое парней поспешно открыли дверь и скрылись за ней. Спустя пять минут в холл спустился Морозов в сопровождении Антоновой. – Пётр Алексеевич, я все же настаиваю, чтобы вы остались на ночь у нас, – увещательным тоном говорила Галина. – Время уже позднее. Мужчина рассмеялся низким, рычащим смехом: – Галина Петровна, я ценю ваше гостеприимство, правда, – для подтверждения Морозов прижал правую ладонь к сердцу. – К сожалению, у меня есть важные дела, назначенные на ранее утро. Я просто обязан быть в Москве. – Да, – растерянно отозвалась Антонова, невольно сдавая позиции, – конечно, да.. Благодарю, что нашли время посетить собрание. – Я всегда к вашим услугам, – Морозов расплылся в лисьей улыбке и невесомо коснулся губами руки женщины. Когда дверь за ним закрылась, Галина невольно потерла пальцами тыльную сторону ладони, по телу ее пробежала дрожь, морозным дуновением задев сердце. * * * Приключения, без которых так мечтали обойтись Максим и Женя, настигли их, стоило спуститься с крыльца – где-то скрипнула дверь, и из стожерки, ютившейся у кухни, вылез дворник, держась за спину и морщась от каждого шага. Женя прыснул со смеху и поспешно поднес ладонь к губам – облачен местный блюститель закона был в семейные трусы и длинную, растянутую майку. Наверное, услышал шум. – Чуткий сон у старика, – шепотом заметил Морозов, замирая на месте. Женя последовал его примеру. Была крошечная надежда, что со слепу дворник и не заметит нарушителей спокойствия. Но старикашке хватило и нескольких мгновений, чтобы зрение привыкло к темноте, а потом он уставился прямо на парней. Секунд двадцать трое полуночников сверлили друг друга взглядами, а затем Макс выкрикнул «это сон» и рванул с места, а дворник схватил грабли и, прихрамывая, побежал следом. – Стоять! – загремел старик, потрясая в воздухе граблями. Женя бежал и смеялся от души, и смех его звонкий оказался заразительным – Максим, сотрясаясь в приступах, сбавил скорость, из-за чего блондин его быстро догнал. С поразительной лёгкостью парни в одно мгновение перевалили через забор и приземлились в кучу сухих листьев. Дворник начал возиться с замком, чертыхаясь и выкрикивая проклятья. – Сюда! – Женя, отряхнувшись, подбежал к своему автомобилю, стоящему среди ещё пяти-шести машин. Дверцы парни распахнули одновременно с преследователем – громыхнули ворота. Мотор взревел, дворник подбежал к машине и схватился руками за капот, явно не понимая, как поступить дальше. Осинин безумно рассмеялся, словив насмешливый взгляд Максима, и надавил на газ – черная иномарка дала задний ход. Из-под колес полетел гравий, когда Женя развернул автомобиль на тропинку, уходящую в лес, а там – на главное шоссе. Морозов на прощание опустил стекло, оглянулся на дворника (для этого пришлось вылезти чуть ли не по пояс) и взвыл, как койот. Дворник злобно сплюнул на землю. * * * Анна сидела за столом в своей комнате. Темноту разбавляла лишь настольная лампа. С минуты на минуту должна была вернуться Ольга, но уже не одна, а с человеком, который войдёт в их команду, с человеком, которому автоматически придется доверить жизнь. Последнее никогда не пугало Назарову – она безоговорочно лезла в самое пекло, зная, что где-то позади ее прикрывает Оля. Наверное именно из-за этого доверия обе женщины до сих пор ещё живы. Но суть вся в том, что Брик была первым и единственным напарником Анны. А сейчас какой-то человек, о котором ни одна из агентов не знала абсолютно ничего, переступит порог комнаты и предъявит свои права на жизни своих коллег. Безрассудно. Но невероятно трепетно. Анна отложила в сторону журнал, в котором уже доделывала годовой учебный план, и устало потерла глаза, слегка их помассировав. Хотелось лишь одного – лечь в кровать, укутаться одеялом по самую макушку и уснуть. Оставалось надеяться на то, что знакомство не затянется надолго. Ручка двери повернулась, и Назарова подняла глаза (пальцы ее незаметно переместились на виски). Первой вошла Оля, прерывая разговор с пока ещё мистером инкогнито. Ну, или мисс. Анна толком и не успела разобрать, хороший ли знак – улыбающаяся Ольга, – увидев человека, вошедшего следом, женщина резко выпрямилась, а ладони ее, упавшие на стол, сжались в кулаки. – Ха, – Влад был явно удивлен не меньше, на губах его появилась улыбка, а глаза закатились к потолку. – Истеричка, – тело мужчины сотряслось от безвучного смеха. Назарова же внешне была спокойна, как удав, в то время, как внутри все рвалось на части, пылало и громило. – Прекрасно, – прошипела Анна, взглянув на Олю так, будто во всем была виновата именно она. – Мы увидели.. друг друга.. в лицо, – Аня сглотнула и дернула бровью, – можем расходиться. – А как же.., – Ольга растерялась, – что же на счёт того, чтобы обсудить детали нашего задания? – В следующий раз, – отрезала Назарова и притянула к себе журнал, открыв на первой странице. – Я сегодня устала. – Я, – Волков взглянул на Олю, – кстати, тоже. И, как бы прискорбно это не звучало, согласен с истеричкой. Аня нахмурилась и продолжила сверлить взглядом заполненный лист. Длилось это представление ровно до того момента, как дверь повторно открылась и с щелчком захлопнулась – Волков и Брик покинули комнату. * * * Машина неслась по дороге, освещая путь фарами, стекла спереди были опущены, а салон разрывало от песен AC/DC. Женя подпевал, отбивая ритм ладонью о руль, Максим курил, выдыхая облака дыма в окно, и то и дело поглядывал на водителя. Во взгляде брюнета скользило недоверие. Осинин просто так согласился смотаться в чертову Москву и даже не потребовал объяснений. Должно вызвать подозрение, не находите? Но следом в голове Морозова промелькнула мысль «не такие мы уж и разные» и напрочь стёрла все сомнения. Просто Осинин – бунтарь до мозга костей, отпетый хулиган, который в школе по-любому курил в туалетах и зажимал девчонок по углам. А бунтарство – врождённый талант, который грех растачивать на то, что и выеденного яйца не стоит. – Твою же! – на очередном повороте Женя резко крутанул руль, пассажира подбросило на месте, а сигарета осталась тлеть где-то на асфальте. – Ты права купил?! – Максим откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза, сердце бешенно билось, а мозг до конца не осознал, что смертельная опасность позади. – Да, – безмятежно ответил Женя и улыбнулся. – Хотя я до сих пор считаю, что экзаменатор меня завалил несправедливо, – и он, подумав, добавил: – Три раза подряд. – Послал же.. кто-то.. тебя мне на голову, – Макс потёр лоб, но последняя фраза Осинина все же вызвала у него улыбку. Дорога до Москвы от «Логоса», как правило, всегда занимала часа два, и по пути Максиму удавалось вздремнуть, но сейчас было такое чувство, что, если ты уснешь, больше не проснёшься. А если совместить 180 км/ч и поразительный пофигизм водителя, то вероятность не доехать до города уже перевалила за 50%. Да и сейчас домчаться они должны минут за пятьдесят. Не до сна, в общем. – Ну, т-та-ак, – Женя косо взглянул на Морозова, – тот мужик твой отец? – Без вопросов, блондинчик, забыл? – при одном упоминании о ненавистном человеке Максим заметно напрягся. – Да, точно, – прошептал Осинин и сосредоточенно уставился на дорогу. Ритм, отбиваемый о руль, стал чаще и нетерпеливее. Парень будто излучал любопытство. – Ну а все же? – Приемный, – буркнул Максим. – Доволен? – Почему все так странно отреагировали на то, что он в универе? – Женя словно почувствовал зелёный свет, и теперь его было не остановить. – Он пытался нас убить, а потом его грохнул дядя Андрея. Ну, по крайней мере, мы были уверены, что он сдох, – с чересчур серьезным видом ответил Максим. – Что-то ещё? Осинин как-то странно дернулся и нахмурился – он не понимал, стоит ли сейчас верить словам брюнета. А Максим добился желаемого результата – всю оставшуюся дорогу Женя даже рта не открыл. Вдали забрезжили фонари. Женя коротко спросил адрес, Макс так же коротко, без лишних слов назвал его. Дом Петра Морозова находился на окраине города, окруженный небольшим лесом, поэтому парням не пришлось петлять по улицам Москвы и испытывать удачу, надеясь не наткнуться на патруль ГАИ. Машина аккуратно остановилась у высокого железного решетчатого забора, музыка замолчала. В темноте двухэтажный особняк казался призрачным и чертовски зловещим. Первым из автомобиля вылез Максим, закурил и минуты две не сводил чуть прищуренного взгляда с дома, и лишь когда окурок был брошен на землю и растерт подошвой кроссовка, машину покинул и Женя. – Ты хочешь влезть туда? – Осинин проговорил это тоном «ты спятил?» и склонил голову влево. – Это в какой-то степени мой дом, – хмыкнул Морозов. – Зайдем с черного выхода. Только, – он оглянулся на блондина, – отгони тачку в деревья. На всякий случай. Женя послушно выполнил то, о чем попросил Максим, после чего двое парней двинулись вдоль забора. Несколько раз они замирали – то ли разыгралось воображение, то ли и правда рядом, за деревьями, кто-то следовал за ними. Осинин мысленно молил, чтобы это было первое. Позади особняка они перелезли через забор и прошли к двери. Максим порылся в карманах, и Женя уже было решил, что он сейчас достанет отмычку, но тот выудил ключи и, насвистывая какую-то мелодию, что начала раздражать Осинина, открыл замок. На мгновение парни застыли, и между ними повис беззвучный вопрос: а может не надо? Внутренний голос вопил, что это ничем хорошим не закончится, но Максим заткнул его и первым шагнул на узкую лестницу, уходящую наверх. Женя вошёл следом и прикрыл дверь. – Что мы ищем? – Осинин включил на мобильнике фонарь – Максим поморщился от резкого света и запнулся о ножку стеклянного журнального столика. Они были в гостиной. – Хватай любый документы, ясно? – в руках брюнета зажёгся карманный фонарик. – Письма, записки, особенно, если где-нибудь увидишь фамилию Раубер, окей? Женя кивнул, напустив на лицо такую беззаботность, будто он влазил в чужие дома каждую ночь. Морозов усмехнулся и стал подниматься по лестнице. С гостиной раздался грохот. Похоже это была та стремная ваза у двери. Максим едва удержался, чтобы не спуститься и не одеть вторую на голову Осинина. Дверь кабинета не была заперта. Как всегда. Морозов, видимо, был уверен, что никто никогда не посягнет на эту комнату. Излишняя самоуверенность всегда имела место быть и зачастую играла на руку. – Ошибся, папочка, – прошептал Максим, переступая порог кабинета. – Один – ноль. Вести обыск при свете одного фонаря было крайне неудобно, но иного пути не было. Перерывая кучу бумаг на столе, Макс зажал фонарь в зубах. Чертова куча квитанций, какие-то чеки, счета и ничего дельного. Затем парень кинулся к картине на стене, за которой раньше находился сейф. Раньше – ключевое здесь слово, потому что, сняв изображение какой-то гнедой лошади, Морозов лицезрел лишь пустой выем. В тумбочке под столом тоже ничего не нашлось. В отчаянии парень схватил со стола обрывок листа, на котором в спешке был зафиксирован чей-то номер, и сунул его в карман. Внезапно в комнату полился свет. Максим подбежал к окну, осторожно отодвинув штору, и чертыхнулся – к воротам подкатил автомобиль Петра Морозова. На то, чтобы замести следы, не было времени – Макс помчался в гостиную, по пути в потёмках вписался в открытую дверь спальни и схватился за голову. Приходя в себя, он потерял несколько драгоценных секунд, и когда сбежал на первый этаж, Петр уже пересекал двор. – Блондинчик! – прошипел Максим, как можно громче – в гостиной Жени не было. – Блондинчик! – ноль реакции. – Осинин, твою мать! – сорвался парень, и голос его раскатился по всему дому. – Чего? – раздался приглушенный шепот позади, и Макс обернулся так резко, что в шее что-то неприятно хрустнуло. А Женя, как ни в чем не бывало, выглядывал из кухни. – Да ты совсем охре..! Договорить, в прочем, Морозов не успел – во входной двери щёлкнул замок. Брюнет буквально затолкал ничего не понимающего Осинина назад на кухню, прикрыл за собой дверь и затравленно огляделся. Так, не время для паники. Спокойствие. Холодный разум. – Сюда! – Макс бросился к окну, распахнул шторы и едва не взвыл – решетка. Они в ловушке. Максим взглянул на Осинина и впервые увидел на его лице такой липкий страх, беспорядочно метающийся в глазах. Главное, черт возьми, заразный. – Надо дождаться, пока он поднимется наверх, – решил Морозов и прошел к двери, прильнув к крошечной щели. Петр стоял у лестницы, массировал шею и крутил головой из стороны в сторону. По идее, выбеги Макс сейчас, в темноте спокойно можно было скрыться за диваном, но не оставлять же этого блондинистого остолопа. Сам взвалил на свою голову, самому теперь и отдуваться. На мгновение мужчина задержал взгляд на двери в кухню (Максу показалось, что он разучился дышать), а после дёрнул головой и стал подниматься наверх. – Валим, – прошептал Морозов и поспешно добавил: – Только тихо, ладно? Два раза повторять не пришло, парни бесшумно выскользнули с кухни, вышли через парадную дверь и опрометью бросились к воротам. На втором этаже в одном окне зажёгся свет, замаячил силуэт. Спустя минуту взревел мотор, и в тишине звук этот показался пушечным выстрелом. Морозов подошёл к окну и отдернул шторы в сторону ровно в тот момент, когда вдали скрылись две светящиеся фары.