Just as the clouds have gone to sleep Angels can be seen in heaven's keep Alone in fear they question why Goddamn not an angel when I die
Пустые коридоры «Логоса» заполнил звонок, оповещающий о конце занятий. Захлопали двери, поднялся топот, заслышались возбужденно что-то обсуждающие голоса. Люди, которые начали жаловаться на поднявшийся шум, даже не подозревали, что, проснувшись этой ночью от внезапного ощущения, будто на них кто-то смотрит, будут мечтать о том, чтобы разорвать вдребезги давящую тишину, сжечь ее, развеять по завывающему на улице ветру. Они даже не догадывались, как сильно будут ждать восход солнца. Ангелина прикрыла дверь кабинета, развернулась и лицом к лицу встретилась с Артемом. - Шварц, - устало выдохнула женщина и посмотрела на студента взглядом, в котором читался лишь один не озвученный вопрос: «Ну, что на этот раз?» - Вот, - Артем протянул небольшой термос. – Это.. лекарство. Отец научил готовить. Помогает восстановить силы после стрессовых для организма ситуаций. Тихонова усмехнулась. - Отрава? - Нет, - парень мотнул головой. – Все абсолютно безопасно. С языка Ангелины уже был готов сорваться резкий, колкий комментарий по поводу таких подарков, но внезапная мгновенная боль в области живота заставила ее заткнуться. Хуже уже не станет. Не произнеся ни слова, брюнетка взяла термос и, как ни в чем не бывало, продолжила свой путь. - Вы не хотите показаться специалисту? – не унимался Артем, быстро перебирая ногами рядом с Тихоновой. – Рана может воспалиться. - Я сама прекрасно это понимаю, Шварц, - на ходу ответила Ангелина. – Моя рана находится под бдительным присмотром Дениса Петровича, - она остановилась, повернулась к Артему, который резко замер, и закончила свою убийственную реплику: - Можешь не волноваться. Артем смотрел на ее насмешливую улыбку, так нежно коснувшуюся красивых черт губ, на неугасающий блеск в карих глазах, вдыхал запах чертового лайма, который уже начал ему мерещиться в толпе, и не мог с собой совладать. Крышу, похоже, основательно снесло. Маленький шаг в сторону женщины, что отделял ее от самого парня, и в грудь последнего с довольно-таки сильным ударом впечатывается тяжелый термос. - Ты же не хотел совершить какую-нибудь глупость? – прошептала Ангелина, сосредоточенно взглянув на своего студента так, будто решила что-то считать с его лица. Артем опустил глаза, сделал шаг назад и лишь после этого посмотрел на брюнетку пустым взглядом. - Простите, Ангелина Олеговна, - слишком спокойно и ровно прозвучал голос Шварца, заставив Ангелину недоуменно нахмуриться, - ничего подобного больше не повторится, - почти незаметно для человеческого глаза Артем качнул головой из стороны в сторону, усмехнулся и, сделав еще один крошечный шаг назад, развернулся и пошел прочь. * * * День, в общем-то, выдался ничуть не тяжелее тех, что уже доводилось переживать Волкову. По крайней мере, здесь обошлось без марафонского забега по подземельям университета, где, как главная награда, пуля в лоб. Очень странным мужчине казалась та смесь чувств, что он испытывал от воспоминаний о последней ночи, проведенной внизу на прошлой неделе. Безусловно, Влад чувствовал страх, ведь любой здравомыслящий человек будет бояться погибнуть в перестрелке, возможно, мучительной смертью. Следом шла радость, которая обуславливалась тем, что и ему, и Ане удалось выбраться живыми. Злость и гнев на того человека – или людей? – что решили таким образом их запугать – Влад был не из пугливых, а в безрассудстве и упрямстве Назаровой он удивляться не переставал, поэтому решение о том, что они вместе докопаются до истины, было принято безоговорочно. Но, помимо всего ранее описанного, мужчина ощущал и ненормальное чувство тоски по тому времени, что он провел взаперти. Он, честное слово, не понимал, с чем это связано. Или же не хотел понимать. Полностью запутав себя, Волков покинул кабинет с увесистой стопкой проверочных работ и закрыл дверь. Чтобы попасть в спальное крыло, ему было необходимо пройти над холлом университета. Там мужчина и повстречал Каменскую. - Какая встреча, - Настя стояла у перил, прижавшись к холодному дереву бедром. Руки ее, уже по привычке, были скрещены и покоились на груди. - Привет, - улыбнулся Волков. В последнее время то неформальное общение, на котором настаивала рыжеволосая, давалось Владу очень легко. – Занятия уже закончились? - У меня сегодня было лишь три пары, - ответила Каменская. Почему-то именно сейчас Волков подметил, что ее голос похож на расплавленный зефир. А улыбка… улыбка у нее, однозначно, завораживающая. - Молча сгораю от зависти, - Влад засмеялся и перехватил стопку тетрадей обеими руками. - Анастасия Владимировна, - донесся снизу голос, и Влад с Настей вместе посмотрели в сторону учительской, где у двери стоял Петр Морозов. – Не зайдете на пару минут? Нужно обсудить некоторые моменты. Настя виновато взглянула на Волкова, пожала плечами, словно одним этим жестом говоря «с начальством не поспоришь» и поспешила к лестнице. Влад, улыбнувшись в ответ, зашагал дальше. А тем временем в учительской назревало собрание далеко не педагогов. - По какому поводу встреча? – Каменская удивленно окинула взглядом Герасимова, Варламову и Морозова, параллельно прикрывая дверь. - Изольда Викторовна гневается, - коротко пояснила Карина – блондинка занимала место за столом директора. – Ей вдруг стали жизненно необходимы образцы вакцины. Настя присела на край диванчика рядом с Герасимовым. - Она считает, что вакцина все еще в стенах университета. А завтра утром она должна быть на месте. - Вы хотите за ночь обыскать целый университет, в котором проживают почти триста человек? Правда? – в голосе Каменской проскользнул скептицизм. - Потому мы все и здесь, - встрял Морозов, заметив, как полыхнуло в глазах Варламовой после слов Насти. – Думаю, все это можно осуществить, если отвлечь эти, как ты выразилась, - легкий полупоклон в сторону Каменской, - почти триста человек. - Каким же образом? – удивленно спросил молчавший до этого Герасимов. Он явно, как и Настя, скептически относился ко всему происходящему. - Атропин. Настя и Виктор одинаково смешно склонили голову на бок, одним этим жестом требуя пояснения. - Порошок, который при передозировке вызывает галлюцинации, - проговорила Карина, поднимаясь на ноги. Она прошла к окну и уставилась на сумерки, нежно обволакивающие улицу. - От вас пока требуется лишь одно, - усмехнулся Морозов и, переглянувшись с блондинкой, продолжил: - Не притрагиваться к соку за ужином. * * * - А дамы где? – Максим, стоя посреди столовой, начал вертеть головой в поисках Лизы и Вики, наткнулся взглядом на Назарову, натянуто приветливо ей улыбнулся, и вновь взглянул на Женю. И все за пару секунд. - Подойдут попозже, - ответил Осинин, который по чистой случайности пересекся с девушками пару минут назад в коридоре, - в душ пошли. - В ду-у-уш, - протянул Морозов, направляясь за другом. – Душ – это хорошо. Да, Андрюх? Андрей, третий в их компании, решил оставить вопрос без ответа, чтобы не нарваться на какую-нибудь очередную шуточку Максима. Или Жени. Черт знает. Они же, как сиамские близнецы. Хреновина в голову одна и та же приходит. - Такими темпами они без сока останутся, - задумчиво изрек Морозов, наблюдая за тем, как графин с апельсиновым соком медленно пустеет. – Это почему? Ве-ерно. Потому что приходить надо вовремя, - парень подал Екатерине пустой стакан, и она наполнила его соком. – Благодарю. Женя взял молоко. - Приятного аппетита, друзья мои, - чертовски важным и серьезным тоном проговорил Максим, стоило трем парням занять места за одним из столов. И вновь взгляд брюнета упал на Аню – она сидела рядом с Тихоновой и о чем-то с ней разговаривала. После того, как Максим увидел на прошлой неделе, как Анна залазит в камин, повода для разговора у этих двоих не было. Парень очень много думал об этой ситуации. С одной стороны, она же сестра Веры, разве можно ждать какую-либо подставу с ее стороны? Но, с другой, на ум сразу приходили братья Уваровы, и эта мысль сеяла в душе Морозова сомнения. Андрей закашлялся. Женя поспешно начал стучать подавившегося рисом друга по спине, Максим глухо засмеялся. - Держи, - брюнет протянул Андрею стакан с соком и сквозь смех выдавил: - запей. Авдеев сделал пару глотков и, тяжело дыша, откинулся на спинку стула. Аппетит пропал сразу. * * * Лиза стояла в душевой перед зеркалом. Вода с мокрых волос каплями катилась по обнаженным плечам девушки и тонула в махровом полотенце. Виноградова открыла тюбик крема, когда внезапно раздался и тем самым напугал ее голос одной из студенток. - С легким паром. Лиза перевела взгляд со своего отражения на отражение Соболевой, стоящей позади нее. - Ты меня напугала, - прошептала Виноградова, а после расплылась в, будто просящей прощения за такую бестактность, улыбке. - Я хотела с тобой поговорить, - решительно заявила Вера, а Лиза, кажется, поняла, откуда дует ветер – она медленно закрутила крышку на тюбике и поставила его на тумбочку, повернулась к Соболевой. - Если речь пойдет о Максиме… - Именно о нем, - едва заметная улыбка появилась на лице Веры. – Пойми, пожалуйста, ты лишь стоишь между нами. Лиза подавила рвавшийся наружу смешок и с важным видом великого слушателя кивнула. - Я не могу жить без него, - тихо продолжила Соболева. – И, я уверена, он не может жить без меня. Понимаешь? - Еще как, - задумчиво ответила Лиза и кивнула. – Послушай, Вера… - девушка сделала шаг в сторону собеседницы, параллельно подбирая слова, - ты хорошая. Возможно, где-то в глубине души… но так и есть. И Максим – человек, который может очень сильно тебя ранить. Оставь его. Оставь меня. В этой гавани тебе ничего не светит, - как Виноградова не пыталась быть спокойной и сочувственной, в последнем предложении проскользнули нотки злорадства. А Вера, похоже, только их и услышала. - Я тебе докажу, - прошипела Соболева и подошла к Лизе практически вплотную. – Докажу. Лиза сделала глубокий вдох, прикрыв глаза, а затем, когда вновь посмотрела на Веру, прошептала лишь одно слово: - Докажи. Хлопнула дверь в сам душ. - Все хорошо? – Вика стояла на месте и лишь удивленно переводила глаза с Лизы на Веру и обратно. - Да, - Виноградова кивнула. – Если ты закончила, можем идти. * * * Тихонова вышла из столовой и вместо того, чтобы сразу направиться в свою комнату, решила прогуляться по пустым коридорам учебного крыла. Свет здесь был уже потушен. Двери кабинетов темными пятнами сопровождали каждый шаг женщины, повторяясь и повторяясь, тем самым создавая рябь в глазах. Внезапно до слуха Ангелины донеслась музыка. Бесшумно касаясь туфлями пола, брюнетка направилась на звук – тот привел ее к одной из подсобок, где уборщица хранила свой инвентарь. Музыка, доносившаяся из-за двери, явно относилась к тяжелому року – пусть Ангелина такое и не слушала, но разбиралась в этом довольно неплохо. Звуки били по стенам, создавая вибрацию, осторожно касающуюся висевших картин.«Erst wenn die Wolken schlafengehn kann man uns am Himmel sehn wir haben Angst und sind allein Gott weiß ich will kein Engel sein»*
Ангелина положила ладонь на ручку и повернула ее, осторожно потянула дверь на себя и, стараясь оставаться незамеченной, шагнула внутрь. Стены подсобки были выложены картонными коробками, которые могли рухнуть вниз, казалось, от малейшего дуновения ветра. На подоконнике, в метрах трех от двери, лежал фонарь, а в его свете двигался какой-то человек. Ангелина видела лишь силуэт. Видела то, как резко рвутся руки из стороны в сторону, как ноги то и дело отрываются от пола и также жестко его касаются. Она наблюдала за тем, как человек прогибается в спине, а его пальцы задевают тележку, которой пользовалась Екатерина для перевозки моющих средств по университету. А затем этот человек повернулся так, что его лицо на мгновение осветилось фонарем. Ангелина, было, дернулась назад, за дверь, но было поздно – Артем замер на месте и, тяжело дыша, уставился на своего куратора. Музыка продолжала бить по стенам. - А..Ангелина Олеговна? – прошептал Шварц – воздуха все еще не хватало. Теперь вдвойне. - Я не думала, что человек, подающий такие надежды в математике, по вечерам закрывается в чулане и танцует, - попыталась отшутиться Тихонова с легкой улыбкой. - Кровь обязывает, - парировал Артем с подобной женщине улыбкой на лице. - Я и.. и не знала, что ты умеешь. - Я как-то не разглашался. - Почему? - Потому что при самой первой нашей встрече вы показали всю степень своего презрения к этому языку. Ангелина вспомнила и усмехнулась. Не прошло и полугода, а такое ощущение, что за плечами целая вечность. - Боюсь, ты только что меня переубедил, - задумчиво проговорила брюнетка, продолжая смотреть на студента. Тот молчал. Песня закончилась и пошла на второй круг, а Ангелина поняла, как глупо все сейчас выглядит, развернулась, распахивая дверь и намереваясь уйти, и замерла. Перед ней кто-то стоял. Черный совсем невысокий силуэт по ту сторону двери. Тихонова почувствовала, как ее руки начали холодеть. - Дай фонарь, - чуть ли не скомандовала женщина, протягивая ладонь назад. Свет задребезжал, а затем в ее руку лег ледяной корпус фонаря. Артем заметил, что пальцы на руке Тихоновой заметно дрожат. Ангелина резко навела свет фонаря в коридор, но там ничего не было. Парень, однозначно, ничего не понимал. В еще больший ступор его ввела сама Тихонова, у которой вдруг из рук выпал фонарь, отскочил от пола и, еще раз приложившись об него, потух. Из источников света остался лишь далекий уличный фонарь. Шварц не сводил взгляда с силуэта преподавательницы, а последняя внезапно начала дрожать всем телом. С ее губ сорвалось тихое «нет», и она шарахнулась назад. Артем успел схватить Тихонову до того, как она вжалась в стену из коробок у окна. Ее колотило. - Ангелина Олеговна, - испуганно прошептал Шварц, пытаясь взглянуть в глаза женщины, но ему этого не удалось. – Черт, - парень, прихватив Ангелину за плечи, повернул ее к себе, но та крепко зажмурила глаза, из которых катились слезы. Губы брюнетки дрожали. Страх женщины, какова бы не была его причина, оказался заразным. Шварц резко встряхнул брюнетку: - Ангелина! Ангелина распахнула глаза, затравленно уставившись на студента. Посиневшие губы пару раз приоткрылись и закрылись, словно женщина не могла произнести и слова, перед тем, как она это, все-таки, сделала: - Мой сын. - Что? – Артем непонимающе вновь взглянул на распахнутую дверь, но и в этот раз никого там не увидел. Ангелина проследила за взглядом Шварца и, вцепившись пальцами в его футболку, повторила: - Там мой сын. * * * Лена сидела на кровати. Перед ней в хаотичном порядке валялись фотографии. Девушка брала одну карточку за другой, вглядывалась в когда-то такие незаменимые лица друзей и откладывала в отдельную стопку. Откуда-то возникло непреодолимое желание поностальгировать, из-за чего Володина даже не спустилась на ужин, решив часик-другой посвятить светлым и теплым воспоминаниям с примесью горючей боли. В дверь постучали. Лена выпрямилась и улыбнулась в ожидании Раевского с теплой обещанной булочкой и стаканом молока, но на пороге появился не он. - Тебе чего? – холодно спросила русоволосая, стоило ей увидеть Халитова. Марат, проигнорировав явную неприязнь хозяйки комнаты, вошел внутрь. - Лизы нет, - продолжила стоять на своем и выпроваживать незваного гостя Володина, тем временем сгребая все фотографии в одну кучу. – Вики нет. Осинина нет. Никого, к кому ты успел втереться в доверие, нет. Здесь лишь девушка, которая при первой возможности убьет тебя. Все еще есть желание оставаться в этой комнате? - Я заметил, что тебя не было на ужине, - проговорил Марат, а Лена увидела в протянутой им руке стакан сока. – В знак примирения? Лена улыбнулась. На губах Халитова тоже задребезжала едва заметная торжествующая улыбка, которая сползла в тот момент, когда девушка поднялась на ноги и, приняв «знак примирения», окатила им же Марата чуть ли не с ног до головы. - Думаю, мой ответ вполне понятен, - продолжила улыбаться Володина, наблюдая за тем, как закипает Халитов, внешне пытаясь оставаться спокойным. – Иди к черту, Халитов. Исчезни, - девушка взмахнула руками, словно изображая волшебный взрыв, в котором и должен был испариться юноша. – Желательно, навсегда. - Я понимаю, что еще в детстве между нами пробежала черная кошка… - Гигантская черная пантера, - встряла Володина, поджав губы. - … но я хотел бы все исправить, - практически не обратив внимания, продолжил говорить Халитов. – Мне нужно лишь твое позволение. - Засунь его себе.., - Лена замолчала на время, а после с ехидной улыбкой закончила: - в самое интимное место. - Мне надоело ползать перед тобой, - взорвался Марат, сделав резкий шаг в сторону девушки, но та лишь вздохнула: - Наконец-то. Ладонь парня взметнулась вверх, но самообладание в этот раз победило, и пальцы Марата лишь коснулись распущенных волос Володиной. - Что здесь происходит? Лена резко шагнула в сторону – в дверях стоял Раевский. - Один придурок ошибся комнатой, - пожала плечами Лена. Толя перевел взгляд со своей девушки на Халитова. - Выход показать? Марат тихо рассмеялся и, вскинув руки в знак поражения, нарочито медленно покинул комнату. - Что за клоун? – спросил Толя. - А где моя булочка? – задумчиво спросила Володина, разглядев пустые руки парня. - Лена. Лена вздохнула. Объяснять все так не хотелось большей частью из-за того, что вспоминать это будет нелегко. - Скажем так, это друг семьи, - пояснила Володина. – Недавно перевелся на истфак, теперь обитает здесь и, на пару с Соболевой, портит мое существование. Внезапно свет пару раз мигнул, а затем и вовсе потух. «Логос» погрузился в кромешный мрак. - Где-то.., - Лена на ощупь нашла свою тумбочку, присела перед ней и открыла дверцу, - ..должен быть фонарь. Фонарь нашелся далеко не сразу. Володина нажала на кнопку и удивилась – у двери Раевского больше не было. Она резко обернулась и замерла. - Ты чо там делаешь? – тихо спросила Лена, глядя в спину парню. Толя стоял у окна и пялился на улицу. - Лен.., - Толя оглянулся. Володина нахмурилась – лицо Раевского никогда на ее памяти не было таким.. отчаянным. - Что с тобой? - Я не понимаю, что происходит, - голос Раевского странно дрогнул, и Лена поспешила к нему. Когда девушка оказалась рядом, Толя медленно вновь повернулся к окну и указал куда-то за забор: - Ты видишь? - Вижу что? – переспросила Володина, разглядывая лишь темные силуэты стволов деревьев да железные прутья забора. - У меня едет крыша, - дрожащим голосом проговорил Толя. Лена начала не на шутку переживать. - Кого ты видишь? Раевский посмотрел прямо в глаза девушки и, нервно улыбнувшись, ответил: - Родителей. * * * Максим оккупировал крыльцо за кухней сразу после ужина. Стряхнув тонкий слой снега с верхней ступеньки, парень присел, достал пачку сигарет и закурил. В свете уличных фонарей и луны снег поблескивал слишком завораживающе – Морозов не заметил, как первой сигарете пришел конец и достал вторую. Внезапно стало темно. Максим огляделся и понял, что свет пропал во всем университете. В целом, это его сейчас совсем не волновало. Минут через десять все починят, а он к этому времени лишь освободится от важного дела, которое Авдеев весело окрестил «временем дум и обдумываний». Третья сигарета пошла в ход, когда глаза парня потихоньку начали привыкать к темноте. Впереди, в метрах десяти, кто-то стоял. - Черт, - Максим поспешно потушил сигарету, боясь, что перед ним кто-то из преподавателей. Раздался смех. Парень нахмурился – что-то далекое и родное послышалось в этом голосе. Силуэт тем временем стал приближаться. - Курить на территории школы запрещено, - слова отдавались эхом, казалось, от самого леса. Морозов знатно растерялся. - Вот только это не школа, - проговорил брюнет, поднимаясь на ноги. Сейчас, помимо голоса, смутно знакомой ему показалась и фигура женщины. – Анна Дмитриевна? - Почти, - насмешливо отозвалась женщина и, сделав еще пару шагов, остановилась на расстоянии вытянутой руки от Морозова. Холодный воздух вдруг обжег легкие Максима. Знакомое чувство падения во сне впервые в жизни парень испытал в настоящих реалиях. - Вера? * * * - Полетай со мной. Влад оторвался от проверки тетрадей и внимательным взглядом обвел комнату. Свеча, которая находилась на столе возле левой руки мужчины, бросала странные тени на стены и пол. Показалось? Но ведь голос был таким явственным. Волков вновь сжал в пальцах красную ручку. - Полетай со мной. Влад со стуком положил ручку обратно на стол и медленно поднялся на ноги. - Кто здесь? - Ты стал таким большим и мужественным. Волков резко обернулся к окну и замер – в одном шаге от него стояла мама. Мама, которая так давно оставила его одного. Та, кто является прямой причиной его нахождения в этом университете. - Мама? - Да, - невысокая женщина была одета в белый сарафан, на плече покоились заплетенные в косу светлые волосы. – Да, Влад. Это твоя мама. - Но.., - Волков осторожно протянул руку и одними кончиками пальцев коснулся запястья матери, - ..как? Женщина улыбнулась. Она, словно отзеркалив действие сына, протянула свою бледную ладонь и коснулась ею лица Влада. - Полетай со мной, - прошептала мама, и Влад почувствовал приятное повиновение каждому ее слову. – Только ты. И я. Вдвоем. Навсегда. «Только ты. И я. Вдвоем. Навсегда». Сейчас Влад хотел это больше всего на свете. Он прошел к окну, почувствовав, как от матери повеяло пусть и родным, но холодом, распахнул створки, запуская в комнату холодную декабрьскую ночь, и с легкостью забрался на подоконник. Окна комнаты Волкова выходили во двор. И сам мужчина каждое утро радовался этому факту, наблюдая за тем, как Анна покидает территорию университета, направляясь на пробежку, а спустя полчаса возвращается, - только после этого Влад мог со спокойной душой идти на завтрак. Аня. На какой-то момент ее образ промелькнул в голове Волкова, но тут же смялся и разлетелся на мельчайшие кусочки, стоило во дворе разглядеть силуэт матери. Расстояние до нее было довольно-таки большим, но мужчина почему-то мог спокойно разглядеть каждую черточку ее лица. И сейчас только от него зависит, будет он каждый день обнимать ее или нет. - Полетай со мной, - с теплой улыбкой на губах вновь повторила женщина и махнула рукой, зазывая сына к себе. Влад, хватаясь до этого за стены, опустил руки вниз, слегка склонился, чтобы не удариться головой, и выкинул одну ногу вперед, балансируя на самом краю. Где-то вдали что-то щелкнуло, глухо ударилось, но Владу явно было не до этого. Его ждут. Там, внизу. Впервые за долгое время его по-настоящему ждут. - Нет! Будто сквозь толщу воды. На лице матери промелькнуло какое-то беспокойство, и она в очередной раз махнула рукой. Влад улыбнулся и приготовился к прыжку. Там, за окном, его обязательно подхватит ветер, как и маму, когда она прыгала с высокого-высокого дома – иначе ведь не объяснишь то, как она оказалась здесь. Вдруг Волков почувствовал, как вокруг пояса его что-то обхватило и потянуло назад. Он попытался выскочить, попытался лететь, но этого не удалось – мужчина повалился назад, больно приложившись головой о пол. Кто-то зашевелился рядом, куда-то прошел, а сразу за этим Влада обдало ледяной водой. Он резко распахнул глаза – перед ним с графином в руке стояла Аня. Ее грудь высоко вздымалась, волосы были растрепаны, а по щеке стекала какая-то капля. «Она и себя облила?» - пронеслась бредовая мысль в голове Волкова. - Ты рехнулся?! – голос Назаровой взлетел вверх и сорвался, а сама женщина упала на колени перед Владом, схватила его за лицо и, теперь уже глядя в глаза, надломлено повторила: - Ты рехнулся? Волков улыбнулся и покачал головой. Нет, конечно. Это не он, а она рехнулась. Зачем она его остановила? Зачем не дала шагнуть навстречу к матери? Глупая. Глупая Аня. Ну, ничего, ей-то простительно. Тем более, мама точно стоит внизу и все еще ждет. - Ты хочешь со мной? – словно все осознав, спросил Волков. – Правда? Ты ведь просто хочешь со мной? - Хочу что? – дрогнувшим голосом переспросила Аня. - Полететь со мной, - вздохнул Влад. В его тоне так и слышалась фраза «ну, сколько тебе можно объяснять?» Ане не понадобилось экспертизы, чтобы понять, что с Волковым происходит что-то страшное и неправильное: его глаза были широко открытыми, на губах не угасала сумасшедшая улыбка, а мысли отличались бредовостью, не присущей даже этому мужчине. Нужно было знать лишь еще одну вещь… - Полететь к кому? - К моей маме, конечно, - ответил Волков. Анна медленно кивнула и встала на ноги. Влад, приняв это за положительный ответ, тоже поднялся и направился к окну. Назарова, словно пересилив себя, взяла со стола увесистую статуэтку слона и, замахнувшись, ударила напарника по голове. * * * Лена бежала по коридорам, освещая свой путь фонарем, в поисках хоть какой-то помощи. Несколько раз она наткнулась на студентов, разговаривающих самих с собой, проскочила мимо Шварца-старшего, стоявшего перед кем-то на коленях и вымаливающего прощения, а затем оказалась у комнат парней. Осинин должен помочь. Должен. Иначе Осинин не был бы Осининым. - Женя! – Володина ворвалась в комнату и застыла, еще не войдя внутрь. Андрей сидел на кровати вполуоборот к пустоте и разговаривал. Осинин, Виноградова и Кузнецова ютились у кресла. - Тише, - прошептал Женя и махнул рукой, подзывая подругу ближе. Лена послушалась и вошла, продолжая сохранять бдительность – кто знает, у кого еще крыша в этом университете поехала. - Андрюха, похоже, съел что-то не то, - начал объяснять блондин, нервно жестикулируя руками, - или выпил.. или выкурил. Не знаю. - Не он один, - проговорила Лена и, почувствовав на себе три внимательных требующих объяснений взгляда, продолжила: - Раевский сейчас любуется на своих мертвых родителей из окна нашей комнаты, а по всему университету, похоже, объявили вечер встречи с покойными родственничками. Они.., - Лена взглянула на Осинина и поняла, что наконец-то может показать тот страх, что завладел ею после того, как в университете погас свет, - ..они разговаривают сами с собой, - голос девушки дрогнул. Лиза прошептала что-то отдаленно похожее на «Максим», схватила один из фонарей и выбежала в коридор. - А он, - Володина кивнула в сторону Андрея, - с кем разговаривает? Вика сглотнула подступивший к горлу колючий комок и, взглянув покрасневшими глазами на русоволосую, ответила: - С Дашей. - Надо привести Раевского сюда, - проговорил Женя, отлипая от стены. – Вик, мы с Леной туда и обратно. Посмотри за ним. * * * Артем и Ангелина сидели в самом углу подсобки. Тихонова прижималась к плечу студента и, то и дело, выкрикивала «нет» или же просто судорожно вздыхала. Шварц не мог оставить Ангелину ни на минуту, из-за чего принял одно единственное в данной ситуации решение: продолжать обнимать ее, как можно крепче, пока все это не закончится. - Мама, - детский обиженный голосок звучал, казалось, в самой голове Тихоновой. – Мама, посмотри на меня. Ангелина лишь сильнее зажмурилась. - Почему ты на меня не смотришь? Мама. Тебе стыдно, правда? – голос раздался у самого уха, заставив женщину вздрогнуть. – Стыдно за то, что ты меня не спасла. Ты могла меня спасти, мама. - Нет! – Тихонова резко повернулась в сторону сына, стоящего в полуметре от нее. Как же хотелось просто схватить его, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Но Ангелина пыталась заставить мыслить себя здраво. И единственная здравая мысль, на которую она была сейчас способна, говорила, что всего этого не может быть по-настоящему. Просто. Не может. Быть. - Ангелин, - Шварц положил одну ладонь на плечо брюнетки, но последняя не обернулась к нему. - Нет, - Ангелина закачала головой. – Я не могла спасти тебя. Я не могла спасти своего сына! - Лжешь! – мальчик вдруг резко исказился в лице и дернулся в сторону Тихоновой. Ангелина вскрикнула и, развернувшись, уткнулась лицом в грудь Шварца. Ее тело вновь начало содрогаться от беззвучных рыданий. - Тихо, - одной рукой Артем прижимал женщину к себе, другой – гладил по волосам, будто надеясь, что это может ее успокоить. – Тихо. Здесь никого нет. Слышишь? Повторяй это себе. Здесь. Никого. Нет. - Здесь никого нет, - на одном выдохе прошептала Ангелина. – Здесь никого нет. Здесь никого нет. - А как же я, мама? - Здесь никого нет, - одновременно продолжили раздаваться голоса Шварца и Ангелины. * * * - И когда ты исчезнешь? – Максим наконец-то решился задать этот вопрос. Вера присела на ступеньку и пожала плечами: - Думаю, когда ты этого пожелаешь. - Но я смогу увидеть тебя потом? – Морозов медленно опустился рядом с женщиной и взглянул на нее. – Еще раз? Еще хотя бы один раз? - Думаю, что нет, - ответила Назарова и положила голову на плечо парня. – Ты не считаешь, что так будет лучше? - Нет, - Максим покачал головой. – Я так не считаю. - Вот наши мысли впервые и разошлись, - улыбнулась женщина. Максим замер. Его взгляд жадно скользнул по почти забытому лицу, пытаясь впитать каждый миллиметр себе под кожу. Навсегда. - Я не могу без тебя, - Морозов взял холодные пальцы руки Веры в свои ладони. – Не сейчас. Пожалуйста. Не исчезай. - Все будет хорошо, - Вера подняла голову, взглянула на Максима и коснулась кончиками пальцев шрама на его щеке. Она всегда так делала. От одной этой мысли возможность расставания показалась Морозову подобием самой мучительной гибели. «Не исчезай. Останься на минуту длиною в вечность, чтобы счастье вместо привычного алкоголя текло по венам. Останься рядом, когда конец света так близок, а перед глазами темное полотно. Останься в тот момент, когда вокруг все рушится подобием карточных домиков, давит тоннами плит, перекрывая доступ кислороду. Останься тем самым спасательным баллоном с воздухом. Просто останься». Назарова вздохнула, опустила глаза и из кармана куртки достала пачку сигарет, выудила одну из них и, зажав в губах, начала искать зажигалку. Максим вытащил свою, поджег и поднес к кончику сигареты. - Ты не куришь. - Самое время, чтобы начать, - вновь улыбка отпечаталась на губах Веры. - Ты говорила, что сигареты – самый главный предвестник смерти, - Морозов тоже закурил. - Вряд ли это имеет отношение к покойнику. Максим взглянул на Назарову. Она наблюдала за ярким звездным небом, периодически забывая подносить сигарету к губам. - Ты не покойник. - Да? – Вера перевела взгляд на Максима. – Тогда кто я, Макс? «Ты – женщина, которая появилась в моей жизни так внезапно, перевернув все с ног на голову, взорвав все устоявшиеся правила морали. Ты – луч солнца среди смертельного вируса и кровавых отпечатков на ладони. Ты – хрупкая нимфа с оружием в руках. Ты – причина, заставившая меня бороться до самого конца». - Ты - моя вера, - тихо ответил Морозов и, увидев улыбку на лице Веры, улыбнулся сам. – До тебя я был ярым атеистом. - Ты только что обожествил меня, Морозов? – женщина усмехнулась. - Далеко не только что, - отозвался Макс. - Ты нужен своей подруге, - внезапно, среди ночной тишины. - Кому? – непонимающе переспросил брюнет. - Вика. Она нуждается в твоей помощи. Сейчас. Максим быстро поднялся на ноги, но в какой-то момент вся его решительность пропала, развеявшись с дымом от сигареты. - Когда я вернусь, ты будешь здесь? Вера выбросила окурок в снег перед своими ногами. Несколько секунд она смотрела вниз, а, когда взглянула на Максима, качнула головой. - Боюсь, это все. Ну, - Назарова поднялась на ноги и улыбнулась, - мы хотя бы теперь можем попрощаться. Да? Максим ощутил сквозящую боль в груди. - Да, - шепнул брюнет и, сделав шаг в сторону Веры, крепко обнял ее, утыкаясь лицом в волосы. Он почувствовал, как холодные ладони Назаровой скользнули по его спине, цепляясь за куртку, а уже спустя секунду она его осторожно оттолкнула. - Вика, - вновь повторила Вера, и Максим, развернувшись, взбежал по ступенькам на крыльцо и, остановившись у двери на кухню, оглянулся. Она не исчезла – лишь продолжила стоять у лестницы, по щиколотки утопая в снегу. - Знаешь, - Морозов сглотнул, но продолжал упрямо смотреть на женщину, - я не буду прощаться. Я не понимаю, что со мной происходит, но если я схожу с ума, то это лучшее, что могло со мной произойти. Если, чтобы видеть тебя, разговаривать с тобой, мне надо полностью съехать с катушек, то, пожалуйста, я готов. Я просто не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу этого. - Тогда увидимся, - Вера улыбнулась, а Максим понял, что именно ради этой улыбки он готов раз и навсегда лишиться здравого разума. Ее слова, прозвучавшие, как обещание скорой встречи, теплом отозвались в глубине души, и брюнет, распахнув дверь, вошел в университет. * * * Вика стояла, слушала слова Андрея, адресованные Даше, и ей казалось, что даже она начинает сходить с ума. Хотелось сделать что-нибудь, чтобы это остановить. Ударить стену или даже что-то взорвать. Мысли били и били ее голову изнутри. Запустив пальцы в волосы, девушка медленно осела в кресло. Из коридора раздался чей-то крик – Кузнецова вздрогнула. Андрей тоже отвлекся и оглянулся на дверь, затем его взгляд опустился на брюнетку, и в нем прочиталось дикое недоумение. Вика напряглась. - Что ты здесь делаешь? – Авдеев поднялся на ноги. Кузнецова повторила его действие. - Андрей? - Ты.., - Андрей усмехнулся, продолжая смотреть на подругу, как на десятое чудо света, - ты же мертва. Ты должна быть мертва. В голове Вики мало-помалу начала складываться картинка. И картинка это совсем не нравилась девушке. - Андрей, кто я? – Кузнецова задала вопрос, боясь услышать на него ответ. – Кто я? - Ты – убийца, - спокойно оповестил парень, а в следующее мгновение Вика почувствовала, как падает на пол. От удара перед глазами все поплыло, а легкие на какие-то секунды перестали функционировать. Брюнетка попыталась нащупать что-нибудь под рукой, но пальцы, сдавливающие ее горло, заставили пересмотреть приоритеты, и Вика судорожно попыталась ослабить хватку Авдеева. Она хотела что-нибудь сказать, прокричать, но вместо этого из горла вырывался лишь тихий хрип, больше похожий на кашель. Мозг нуждался в кислороде. Силы постепенно покидали Вику, и в самый последний момент, когда руки, ослабев, упали на пол, распахнулась дверь, и раздался крик Лизы. - Андрей! Кузнецова почувствовала, как ее телу стало легче, а руки Авдеева, сжимающие горло, ослабли, а после и вовсе будто исчезли. Вика перевернулась на бок и закашлялась. - Твою мать! – перед глазами Кузнецовой появилась пока еще расплывчатая картина: Максим ладонью ударил Авдеева по лицу, пытаясь, похоже, воззвать здравый разум. Тут же появилась Лиза и начала помогать подруге подниматься на ноги. - Приди в себя! – Вика услышала еще один глухой удар. - Все-все, Макс, это я! – голос Авдеева испуганно задрожал. – Что.. что произошло?! - Ты только что чуть не придушил Вику, придурок, - Морозов оттолкнул друга в сторону и, глубоко вздохнув, опустился на кровать. В дверь, оставшуюся распахнутой настежь, друг за другом вошли Толя, Лена и Женя, размахивая фонарями. - Прошу прощения, - тут же поспешил отчитаться последний, утирая разбитую губу. – У нашего и без того поехавшего друга внезапно случился приступ паники. Раевский, который, видимо, тоже успел «очнуться», виновато зыркнул в сторону блондина. * * * Влад пришел в себя пятью минутами позже. Голова раскалывалась, в ушах гудело. С трудом разлепив глаза, мужчина уставился на Назарову, устроившуюся на полу около кровати. Ее голова покоилась на краю покрывала. Медленно-медленно воспоминания стали проявляться в памяти Волкова, повергая его в ужас. Он не понимал, какого черта произошло. Не понимал, из-за чего. Вот только одно Влад знал точно – не окажись Аня в его комнате в нужный момент, он бы покоился среди сугробов по ту сторону окна. Мужчина протянул руку и потрепал Назарову за запястье. Та резко открыла глаза. - О, - она изучающе взглянула на Волкова, а после полувопросом-полуответом проговорила, - желания сигануть из окна больше нет? Влад улыбнулся и едва заметно покачал головой. - Я рада, - прошептала Назарова. Около минуты в комнате царила тишина, которая постепенно переросла в неловкую, и Анна поспешно заговорила вновь: - Вот только вряд ли я смогу со спокойной совестью оставить тебя сегодня одного. - Буду благодарен, если ты этого не сделаешь. Назарова поднялась на ноги и опустилась на кровать, будучи на небольшом расстоянии от напарника. - Уместно ли будет пожелание спокойной ночи? – усмехнулся Волков. Аня тихо рассмеялась. - Спокойной ночи, - проговорила женщина и, в последний раз взглянув на Влада, закрыла глаза. Спустя двадцать минут ручка двери в комнату Волкова начала медленно поворачиваться. Каменская потянула дверь на себя, когда ее телефон завибрировал. - Я нашла вакцину, - раздался из мобильника голос Варламовой. – Жду внизу. Настя сбросила звонок. Казалось бы, она спокойно может уйти, но желание посмотреть на спящего Влада все-таки взяло верх, и рыжеволосая приоткрыла дверь, запуская внутрь свет от фонаря. Стоило женщине разглядеть Аню и Волкова, чьи руки, заломанные под голову, почти соприкасались, как она изменилась в лице, в одно мгновение из хитрой лисы превратившись в разъяренного волка. * * * Артем сидел в комнате Тихоновой, покручивая в руках большой, массивный фонарь. Он не понимал причины внезапной галлюцинации брюнетки, но по-настоящему был рад, что все закончилось. Из ванной доносился шум воды, а свеча, сквозь щель между дверью и полом, отбрасывала аккуратные тени. Ангелина, конечно же, сейчас вновь накинет на лицо ту маску, которая чуть ли не из титана, и Шварц потеряет ощущение ее мягких волос на кончиках пальцев. Если бы можно продлить это чувство эйфории еще ненадолго. Поток воды прекратился. Ангелина вышла из ванной, на ходу завязывая длинный черный шелковый халат, взглянула на парня разочарованно и раздосадовано – будто надеялась, что не увидит его здесь. Хотя, кого она обманывала? Ясно же, как летний день, что он теперь просто так не уйдет. Он же такой правильный. Шварц этот. Несмотря на то, что кровь у него кипит и жаждет чьей-нибудь смерти. - Все хорошо, - попытка же не пытка? Для убедительности Ангелина даже кивнула головой. Артем лишь придал лицу вид скептика и вопросительно вскинул бровь. - Если ты не понимаешь языка намеков, то скажу прямым текстом, - Тихонова слегка разозлилась и выкинула руку в сторону, указывая на дверь, - до свидания, Шварц. Шварц нехотя поднялся на ноги, оставив фонарь покоиться на кресле. Ангелина тем временем прошла к окну и, обняв себя обеими руками, как истукан, уставилась на раскачивающиеся силуэты деревьев в снежном серебре. Шаг. Еще один. Пальцы парня коснулись холодной дверной ручки, когда в его голову вдруг забрел вопрос, который был бы более уместен во время их дневной встречи. Артем развернулся. - Ангелин. Ангелина слегка дернулась от такого обращения, но ничего на этот счет не сказала и оглянулась на студента: - Что? - Почему? Тихонова опустила глаза, полностью повернулась к Артему и, постаравшись выровнять дыхание одним глубоким вдохом, с грустной усмешкой ответила: - А зачем? Ничего более абсурдного и больного, Артему казалось, он не мог услышать. Внутри будто что-то оборвалось и с дикой скоростью полетело вниз навстречу острым скалам. Артем повернул в двери замок. - Я соврал, - слишком резко сказал Шварц и зашагал в сторону Ангелины. Та неестественно дернулась назад, но лишь уперлась в подоконник. - Нет. - Да, - упрямо стоял на своем Артем – от близости с женщиной, которую он только что себе позволил, сердце охватил приступ тахикардии. – Я соврал тебе сегодня днем. Я сказал, что такого больше не повторится… Ангелина понимала, как необходимо увеличить расстояние между ней и студентом хотя бы до полуметра, но, казалось, такая мелочь была сейчас не в ее силах. В глазах брюнетки появились зачатки паники. - Я явно не имел права за такое ручаться, - на несколько полутонов тише закончил Шварц. Черт, как же он был прав. - Артем, - едва слышным шепотом сорвалось с губ Ангелины за мгновение до того, как Артем накрыл их своими губами. У них не получилось бы чего-то красивого в будущем. У них этого не получилось и сейчас. Дикий, необузданный танец от подоконника к рабочему столу, разбитый графин с водой и разбросанная по всей комнате одежда, - как следствие внезапно возникшего урагана, унесшего за раз ко всем чертям две невинные человеческие жизни. Горячие поцелуи оставляли ожоги по всему телу, образовывая несуществующие на ночном небе созвездия, а тени, отбрасываемые фонарным светом на стены, в какое-то мгновение сплелись настолько сильно, что образовался один темный силуэт. Желание, томившееся несколько месяцев, наконец-то вырвалось наружу, на мелкие песчинки разорвав все в радиусе ста метров. * - Rammstein | «Engel»