Драконье дитя. Часть 1 - Новорождённый

      По пути к привидевшейся цели Искор-ворон пролетел над каким-то человеческим поселением. Добротное каменное здание какого-то культового сооружения возвышалось над беспорядочным скоплением кирпичных домов с черепичными крышами. Здесь не виделось праздничной атмосферы дня Летнего Солнцестояния, прибитые тяжёлой жизнью люди усердно батрачили. Своя кузница свидетельствовала о достаточно высоком уровне цивилизации, впрочем, примерно то же самое творилось в глубинке его прошлой жизни в другом мире.       Искор-ворон не стал задерживаться, так прямо и пролетев мимо, стараясь экономно расходовать магические силы. Это в заклинательном зале Скайхолда он мог легко творить магию да довольно чётко ощущал направление и примерное расстояние до привидевшегося места, а в птичьем облике ничего подобного не чувствовал, лишь свою слабость и уязвимость. Благо составлявший компанию дух ворона прекрасно ориентировался на местности – сам бы Искор ни в жизнь не долетел. Мудр Древень, а то ведь драконье дитя в спешке приняло бы своё драконье обличье и сверзилось бы тут в измождении.       Погода радовала. Чёрный глаз то и дело косился налево - на изумительное и громадное синее озеро, берег которого постепенно приближался. Меж скалистых склонов по верхам крутых берегов вилась старинная дорога, наверняка проложенная магией когда-то в древности. Искор сделал разумное предположение, что привидевшийся ему мальчик сбежал из какого-то прибрежного поселения - это обнадёживало.       Не скованный рельефом, Искор-ворон летел напрямик, всё чаще и дольше отдыхая при простом парении на воздушных течениях. Пришлось даже несколько раз приземляться и утолять жажду студёной ледниковой водой из ручьёв, весело скачущих по камням и сверкавших на солнце. Тянулись часы, и новорождённый путешественник уже не восхищался красочными пейзажами, будучи измотанным и выжатым, как та спёкшаяся лягушка, которую кто-то вчера недоел, склевав самое лакомое, - её труп высох под палящими лучами.       Смеркалось. Выдаивая из себя последнюю ману, чтобы истощённый дух ворона продолжал удерживать облик и махать крыльями за них обоих, Искор глазами птицы заприметил вдали замок на острове близь деревни с высоченной ветряной мельницей. Пролетая вдали от поселения, шарящий взгляд вскоре обнаружил знакомые очертания скалистых холмов, характерно красноватых от железной руды. Когда ещё через какое-то время ему удалось высмотреть одинокого всадника, то сердце заколотилось быстрее и открылось второе дыхание. Сам того не замечая, усталый Искор-ворон вскоре повторил тот самый ракурс и вид из своего пророческого видения. Слишком далеко для предотвращения падения коня. Зато на излёте необычно крупная птица вспугнула волка, далеко отбежавшего на разведку от примеченной духом ворона стаи, промышлявшей у здешних подножий Морозных Гор.       Ещё раз пролетев над блохастым, пока молодой волк не прыснул между распадками камней и кустарниками дикой волчьей ягоды, Искор сам стал натужно махать крыльями, чтобы добраться до речки, где и отпустил духа ворона, а сам рухнул на четвереньки у камней перед пёстрым травяным ковром, чей пряный аромат он жадно хватал ртом, пока не отдышался после марафонского залёта. Возвращение в себя эссенции помогло чуть, да и роскошный вид вороновых одеяний сразу после этого сменился на неприглядную сероватую робу, повисшую мешком. Руки-ноги дрожали от каким-то боком перешедшей усталости, живот сводило от голода, рот пересох. Холодная речка стала спасением – Искор шумно умылся.       Зубы ломило, но он пил и пил студёную воду, пока обманутый живот не унялся. И сильно вздрогнул от порыва холодного ветра с гор. О простуде пацан даже не подумал, переживая больше не за себя, а за того паренька, до которого ещё прилично пёхать от речушки, но тут уж маленький беглец сам виноват, дав дёру без фляги и вообще без поклажи.       Сил не было совсем, и напившийся до отвала Искор со стоном развалился на траве, бездумно глядя в темнеющее небо и постепенно приходя в себя. Попытка решить проблему замерзания увенчалась успехом после третьей попытки – тотемисту удалось повторить выделение эссенции и вложить её в робу так, чтобы имитировать волчий мех. Ему сразу стало тепло.       - Обувь… - вслух выдохнул удручённый Искор, только сейчас обратив внимание на этот важнейший атрибут любого путешественника, особенно по горным местностям. Но уже через миг он широко улыбнулся, усмотрев в этом ещё одно сходство с тем светловолосым мальчиком, тоже не подумавшим о многих вещах.       Слабость не дала собрать новый или переоформить имеющийся инкарнум волчьей туники в нечто большее, чем какие-то сандалии на толстой подошве и набедренная повязка. В свете ещё при полёте закатившегося светила, решение рискованное, но либо ноги, либо тепло. Хотя… Ещё один морозный порыв заставил зябко поёжиться и поторопиться с устранением проблемы.       Согреться при беге или развернуть скорлупу? Как варианты, однако тотемист вспомнил о духах стихий. Управлять не удастся, но… Не с первой попытки повторно выделив из себя эссенцию души, Искор направил её в свою природную чакру и позвал огненного духа. На двадцать девятом ударе сердца надежда на отклик готова была превратиться в ледышку, однако мелкий, но пылкий представитель стихии всё-таки явился на зов. Искор вспотел в считанные мгновения, едва не потеряв концентрацию. Обращение с магией давались ему почти так же легко и просто, как дыхание, лишь в заклинательном зале Скайхолда, а здесь он серьёзно пыжился, нервничая за себя и того мальчика.       Сличив по памяти результат стихийной поляризации, юный тотемист кое-как перелил эссенцию из ауры в наруч. Огненный дух немедля смылся восвояси, но его тепло осталось запечатлённым в инкарнуме, горячими волнами распространяясь по телу от левого предплечья. Осталось потуже завязать волосы узлом и вперёд. И вот Искор уже бежит трусцой в сторону упавшего коня и мальчика, булькая брюшным бурдюком – малец по первости и жадности переборщил с питьём.       В прошлой жизни в другом мире Искор бы заключил, что от приземления до наблюдения горемык воочию прошло около часа, но здесь он ещё не ориентировался во времени. Закат отгорел – это стопроцентно. А ещё живот прочухал обман и вновь стал требовать корма – да хоть подножного! Красные ягодки действительно имелись тут и там: дух ворона ещё при полёте много поспевших подмечал, сам Искор тоже иногда видел их под ногами, попутно поняв, что обладает прекрасным ночным зрением. Однако следовало как можно скорее позаботиться о мальчике и коне – им ведь тоже страшно хочется есть и пить!       Светловолосый паренёк пугливо озирался в поисках волков, далёкие отголоски воя которых то и дело доносились то справа, то спереди. Едва заприметив движение и неясный светлый силуэт, он напрягся, сжимая маленький ножичек, который ему дозволялось носить с собой. Потом разглядел бегуна просиял, ободряюще похлопал так и лежащего на боку коня, быстренько утёр рукавом позорные сопли со слезами и сам бросился к первому встречному.       Пока радостный мальчик чего-то там с захлёбом лепетал и активно жестикулировал, добежавший Искор переводил дыхание, смекнув поступить, как с Древнем – близость позволила навести природную чакру на восприятие полуэльфа, постепенно теряющего запал перед молчаливым собеседником. Увы, повторить ясность восприятия мысленных образов совершенно не вышло, зато улавливались отголоски эмоций.       - Искор, - распрямившись, первым делом представился он, хлопнув себя правой пятернёй в грудь. И ткнул указательным пальцем в местного жителя, вопросительно уставившись на него.       - Алистер, - смущённо и виновато улыбнулся ржавый блондин, на целую толщину ладони более низкий, но не менее ладно и крепко сложенный да с правильными чертами лица. – Искор? – Ткнул он пальцем в ответ.       - Искор. Алистер, - утвердительно повторил пепельноволосый, завершая церемонию знакомства тем, что повёл ладонью в сторону лежачей животины.       - А это Бутр. Он ногу подвернул, а может кость надломилась. И связки потянул. А ты точно совсем не говоришь на общем, Искор? Эх… А эльфийский? Понимаешь? Да? – Алистер сменил язык с обычного на мелодичный, получившийся корявым карканьем.       Искор с трудом пытался разобраться с чужой речью. Память подсказала ему, что все ЛеШей – полиглоты, которым достаточно оказаться вблизи и услышать фразу или две, чтобы начать говорить на том же языке. Не способность языка луны и солнца и не заклинание понимания языков, но нечто сродни им. Вот Искор и пытался воспринять, однако, слишком устал, видимо, или слишком выдохся магически.       - И откуда ты тут взялся? Где-то едут аравели? Не? Ара-ве-ль, - пытался объяснить Алистер, то и дело бросая взгляд за спину незнакомого мальчика, в надежде встретить взрослого человека, отца или брата этого Искора.       - Алистер Аравэль? Бутр Аравель? – Подал вопросительный голос странный незнакомец.       - Да нет же! Я Алистер, конь Бутр, а аравель это эльфийская повозка, - хлопнув себя и тыкнув в животное, Алистер, облизнув сухие губы, попытался изобразить, как повозка-кисть движется по дороге-предплечью.       - Аравель? – Искор поднял левую руку и ткнул пальцем в наруч.       - Наручи, это левый щиток от наручей, - не сдавался упорный малый. – А аравели это повозки, с колёсами, - Алистер попытался изобразить это на пальцах.       - Бутр, - Искор тоже тяжело вздохнул и обвёл рукой коня. Затем присел и огладил ногу спокойной его воспринявшего коня: – М? – И второй раз провёл почти по всей длине больной конечности.       - Нога. А это копыто. Копыто, - повторил Алистер, с улыбкой поняв, о чём речь, и с готовностью показав и назвав части тела. В этом он копировал сэра Перта, вернувшегося из Денерима вместе с милордом и миледи и во время конных прогулок помогавшего своему другу детства осваивать орлейский язык.       Угрюмо-задумчивый Искор наконец-то тоже улыбнулся, довольно глянув в округлое лицо присевшего рядом сорванца.       - Хм? – Поймав нужный настрой и стараясь закрепить, не чуждый магии указал на вторую переднюю ногу, которую конь поджимал к себе.       - Боль. Рана. Повреждение. Перелом? Растяжение? Я не знаю… Бутр и подняться не может. Это моя вина… - Алистер щмыгнул, причитать он и не думал. – Лубки бы ему сделать. О, Искор, а посидишь с Бутром? Я быстро сбегаю вон к тому кусту. Срежу ветки на лубки. Иначе он до Страстной не дойдёт, понимаешь? Я быстро, - Оживился парень, указав направление, похлопав свой ножик и показав, как срезает, прикладывает и обматывает.       - Не, - отрицательно ответил Искор, постаравшись верно произнести и увидев, что выбрал то слово.       - Как нет? Ему надо, ну пожалуйста, Искор, я быстро… Отпусти.       - Нет, Алистер, - ответил он и потянул.       - Нет, Искор! – Вырвался упрямец. – Жди здесь, у Бутра, - хмуро сказал Алистер, ткнув в коня и убежав.       Искор только вздохнул, глядя на убегавшего. Темнело довольно быстро, благо ночь звёздная. Тотемист сам присел у головы Бурта и потрепал его, погладил, настраивая природную чакру для лучшего успокоения коня и наладки доверительных отношений с ним. Сколь ни был конь выносливым, часы скачки утомили его, а ещё животину мучила жажда и ссадины, помимо треснутой кости, порванной связки и растяжения другой, потому и не мог встать. Благо заботливый Алистер догадался поухаживать и своей ковырялкой нарезал травы пожевать. И ремни всадник ослабил.       Пока Алистер, высунув от усердия язык, кромсал и строгал ветви, пытаясь ещё и снять полосы коры для завязок, Искор перебрался к самой пострадавшей ноге, сильно опухшей у копыта. Чтобы Бутр не дёрнулся и случайно не лягнул его, паренёк отказался от прикосновений, а просто простёр ладонь над повреждением, зная, что так не сможет действовать со всей возможной эффективностью. Времени мало прошло, и мана восстановилась частично, но всё равно энергии должно хватить, если делать всё правильно и охотно. У Искора не было повода вовсе не доверять собственной памяти, потому он без лишних раздумий припомнил, как при помощи Древня легко и быстро очистил голову от мыслей. Повторив это, маленький маг вспомнил, как в другом мире занимался лечением. Нужный настрой, и вот тусклый серебристый свет полился из ладошки, снимая коню боль, а потом и отёк – заживляя. Бутр довольно и благодарно всхрапнул. Выжав остатки своей маны на связки другой ноги, Искор глянул на всё ещё пытавшегося нарезать завязки Алистера и прильнул к тёплому пузу Бутра, гладя и привыкая к специфичному запаху его тела – согревая магией наруча.       Идти в ночь охотиться или возвращаться Искор счёл глупостью, а вот поспать – стоит. Умом он это понимал, однако сон никак не шёл к Искору – ни в одном глазу. Устал – да, хотелось полежать на мягком и тёплом – да, но чтобы спать – этого нет. Бутр – не его конь. Помог и не стал ничего более предпринимать – всё равно ближайшая речка в другой стороне от кустов с Алистером. Искору было интересно, как поведёт себя этот мальчик, судя по всему, получивший от родителя-эльфа дар ночного зрения. Он знал, что кони кого попало к себе не подпускают и что они редко когда выказывают подобную степень доверия своему всаднику. Значит, стоящий человек, быть может, знакомый с бытности жеребёнком – коню всего пара лет от силы. Искор не прогадал, метнувшись к нему на помощь. Вернее, к его коню, поскольку сам маленький наездник отделался всего лишь ушибами.       Довольный Алистер вернулся с пучком своих трудов, ещё издали бодро что-то лопоча. Искор же просто терпеливо и выжидательно встал в сторонке и смотрел, на сей раз даже не пытаясь приспособить природную чакру: моральных сил уже едва хватало, и вряд ли все представители расы ЛеШей являлись тотемистами, как он запоздало уразумел, пытаясь понять и поправить свои ошибки ради понимания языка.       Тем временем Алистер вовсю старался, показывая и называя отдельные слова перед тем, как начать. Тщательно готовился к перевязке. И лишь когда приступил к наложению шины, заподозрил неладное. Вернее, увидел, а потом и ощупал вполне себе здоровую ногу. Искор не удержался всё-таки, и когда Алистер недоумённо глянул в его сторону, то показал ему язык и самодовольно отвернулся, но так, чтобы боковым зрением видеть реакцию – исподволь выяснить отношение к магии и магам. И Алистер не подвёл. Он выпучил глаза и двинул ушами. Неверяще. Пугливо. Виновато. Любопытство и осторожность боролись в нём, не давая слова молвить. Конь всё решил за них. Всецело доверяя лишь своему конюшему, косящий лиловым глазом Бурт убедился, что всё в порядке, и всхрапнул, давая понять заботливому человечку о своём желании подняться на ноги – кони обычно спят стоя. И лошади тоже. Алистер шустро посторонился и сноровисто поддержал заваливающееся седло. Переминаясь с ноги на ногу, конь остался доволен и потянулся мордой к Алистеру.       Искор по выражению лица смутно представлял, о чём талдычит Алистер. Вроде бы извиняется и чем-то интересуется. Тотемист подавил желание ещё раз воспользоваться природной чакрой, вдобавок, он теперь вновь был пустым – не ощущал в себе ни капли магической энергии, кроме заключённой в единственном наруче.       Ну, когда в ход пошли жесты в две разные стороны с указанием их имён, то Искор произнёс, жестикулируя:       - Нет, Алистер. – Тот пристыженно засопел, глядя внимательно и вопросительно.       Ткнув в ту сторону, откуда сам прибежал, Искор показал, как черпает воду ладошками и пьёт, и ещё раз ткнул в том направлении для надёжности.       - Вода? Пить? Там? – Всё ещё полный энтузиазма и понимания игры Алистер ткнул пальцем вниз, обозначил вторым словом действие и озвучил направление. В следующий миг он догадался: – А, точно же, речка Страстная же виляет станом! Туда действительно ближе будет, Искор, молодец!       Искор чуть подумал и утвердительным тоном повторил слова незнакомого языка, а потом развернулся и протянул левую руку ладонью вверх. Алистер недопонял и тоже протянул левую руку. Искор выдохнул, дёрнул уголком губ, пожал плечами и побрёл в указанном направлении. Алистер что-то негромко произнёс, и, ведя Бурта на поводу правой рукой, догнал пепельного и взял его за правую руку, дружелюбно улыбнувшись, не выказывая ни толики страха перед магом, не пытаясь заискивать. Искор остановился, ещё раз тяжело вздохнул и выдохнул, изобразил руками их обоих и поменял местами, со второй попытки сумев добиться понимания.       Когда рокировка свершилась, Искор сделал всего пару шагов новым строем и вновь остановился, чем вызвал недоумение и вопрос. Шагнув вбок вплотную к Алистеру, он сцепил их пальцы в замок и прижал правое предплечье соседа к своему наручу. Только так вложенная магия смогла распространиться и на Алистера, окатив и его тоже волной согревающего тепла. Внимательно смотревший местный малый вновь сильно удивился, но теперь вовсе без страха и упрёка – радостно и благодарно.       - Кру-уто, - оценил Алистер, перестав ёжиться в своей лёгкой короткорукавной тунике и теперь поняв, почему первый встречный совсем не мёрзнет в своей набедренной тряпочке и сандаликах. – Магия?       - Магия, - дружелюбно поправил Искор произношение мелодичного эльфийского слова, заимствованного людьми в свой обиход.       Дальше оба шли молча, дыша полной грудью ночные ароматы и крепко сцепляя руки. Улыбчивые и довольные новым знакомством. Усталые и голодные.       Заслышав журчание ручья, Алистер ещё крепче сжал руку, мельком глянув на оправдавшего его доверие мага, вовсе не такого ужасного кровопийцы, какими их малюют священнослужительницы.       Добравшись до речушки, ребятишки сами напились и Бурта медленно напоили, чтобы случайно не застудить его. Невдалеке на возвышенности росло деревце, под которым они и устроились на ночь, по-прежнему держась за руки. Алистера быстро сморило, и он положил голову на плечо нового друга, а вот Искор так и не смог уснуть, даже задремать не получилось. Впрочем, память подсказала о существовании у эльфов особого мечтательного состояния – дремление или сон наяву, когда и грезишь, и не теряешь ниточку связи с реальностью. Казалось бы – оно самое! То, что нужно и подспудно хотелось. К сожалению, Искор заключил, что и данный метод не сработал. По крайней мере, знакомого по памяти ощущения нет, мысли по-прежнему здесь и сейчас, а не в грёзах о прошедшем дне или будущем. Коли такое дело, он без уныния просто припомнил, как проводить медитацию для восполнения маны, чтобы с её помощью снять свою усталость. Сложив друга со своего плеча и дав ему уютно свернуться в корнях, Искор попрактиковался в медитации, пока глаза не засветились призрачно-синим от внутренней наполненности.       Живот или волки – кто громче воет? Победил краник.       Ещё раз напившись и умывшись, Искор поступил уже раз проверенным образом, смиряясь с холодрыгой, от которой совершенно не спасала вновь созданная роба. Дух волка откликнулся лишь с первой попытки – или просто зов совпал с воем настоящего зверя и оказался могущественным из-за нескольких порций истраченных на это зарядов магии, по меркам прошлого мира. Усмирить духа хищника помогла эссенция, поляризованная огненной стихией, антагонистичной морозу в призрачных жилах зимнего волка. Второе в жизни перевоплощение далось трудно и ломко – сказалось отсутствие магического круга и поддержки Древня.       Покорённый дух волка, оказавшегося волшебным зверем с Морозных Гор и бывшим вожаком стаи, на инстинктах понял задачу – защитить свою территории от вторжения лесных комков шерсти. Искор не жалел маны, помогая нахлебавшемуся воды волку делать метки. И даже с некоторым удовольствием побегал на спринтерской скорости и утробно порычал на шавок, посмевших нюхать кровь Бутра в траве на месте его падения. Выдох струи холода по вышедшему вперёд матёрому волку забрал последнюю ману, зато охладил звериный пыл – угрожающая Алистеру и Бутру стая убралась вон. Зверский голод подначивал устроить свару, убить и сожрать блохастого вожака, но Искор сумел справиться и не поддаться животной натуре, из-за чего даже пришлось раньше срока отменить волчью ипостась.       Если б Искор убил того разведчика, как он запоздало понял, то избежал бы внимания всей стаи. Ещё раз успокоив тревожащегося коня и соорудив большущий плащ из волчьей шкуры, Искор прилёг рядом с мёрзнущим во сне Алистером и укрыл их обоих. Отогревшись, устроился поудобнее и вновь занялся медитацией для сбора магии, которую расходовал слишком быстро из-за отсутствия отработанных навыков.       Будь Искор в мире своего прошлого, то по движению приметных звёзд заключил бы, что и вторая медитация до светящихся глаз не заняла больше часа времени. Жрать хотелось неимоверно, обращение воды в организме только распаляло аппетит. И от друга не отойти для собирательства – окочурится от ночного холода и может даже не проснутся. Бр-р-р! Охотиться тоже как-то не прельщало драконье дитя, слишком очеловечившегося в яйце.       Мысль, что он бы и дерево съел, извлекла из памяти знание о живице. Раскручивая идею, Искор установил общение с сосновым духом. Это примитивное создание жутко и долго тупило, и лишь благодаря упорной настойчивости разумного обе стороны пришли к некоего рода взаимопониманию. Тотемисту покупекал, покупекал и сообразил перелить эссенцию в природную чакру, чтобы через неё гнать серебристый поток магии - дальше дух сосны направлял на рост корневой системы. Кое-кто был вынужден ползать, помогая дереву отращивать несколько толстенных корней к речке, но оно того стоило – садоводы тоже корячатся на грядках кверху задом.       Ох, вознаграждение за старания – практически медовая живица, густая, тягучая, обалденно сладковатая. После десятой ладошки Искор даже подумал, что у него кое-где слипнется, но всё равно не смог оторваться от дойки дерева, меняя следующий заряд магии на очередную ладошку тягучей субстанции с восхитительным ароматом хвои и лакомым вкусом, слегка меняющимся от того, какой из корней доставлял стволу питательные вещества.       Насытившись, Искор даже сумел вновь дозваться духа огня, более того, оставил его в тотеме для обогрева пространства вокруг. В ходе экспериментальной практики по советам из личного опыта в памяти удалось соединить наручи и природную чакру, воспроизведя эффект обогрева окружающего пространства и после отпускания огненного духа, правда, в значительно более скромных масштабах, чем в его присутствии. Зачем отпустил? При первой пробе обжёгся и едва не подпалил одежду спящего Алистера, во сне вольготно разбросавшего руки и ноги по согретой земле.       Поскольку некого было стесняться, а заснуть не получалось, Искор потратил время с пользой - потренировался в создании простых вещей из инкарнума. Например, ножницы, которые даже не подумал применять без спросу, но подготовил. К сожалению, опыт прошлого подсказывал, что не стоит дополнять уже сложившийся образ одеждой или предметами быта. Взрослые из окружения Алистера знают о существовании магии и боятся её, снизу и доверху; они сперва его расспросят, а потом пристанут к Искору. Ни к чему это. Воспоминания убедили Искора беречь свои секреты, как зеницу ока, иначе выживание станет под вопросом.       Вновь засветившиеся синим светом чёрные очи направили своё внимание на нового друга, второго после Древня. Полуэльф не конь, конечно, но в светловолосом пареньке чувствовалась порода. Благородство. Искор подумал о причинах побега и заключил, что у Алистера с кем-то власть имущим выдалась ссора, его обкорнали и настолько сильно обидели или даже оскорбили, что он поддался эмоциям и глупо сбежал из дому. Странность вызывала одёжка, явно давно им ношенная и дней пять как не стиранная. Добротная ткань, но не кожа. Алистер – конюх. «Бастард!» - догадался Искор, вспомнив это слово и его значение. Благородный родитель пристроил внебрачного отпрыска у себя под боком. И причёска «весёлая» - чтобы не узнали по лицу. Следов порки нет, значит, позорная стрижка – это дело рук ревнивой и молодой жены.       Искор понял, что вряд ли бы сделал такой вывод на основе своих воспоминаний. Он запоздало распознал флёр ясновиденья, как в Скайхолде. Способность сработала, отозвавшись на эмоции и желание узнать. Сосредоточившись, маленький маг вновь зарылся рукой в ржаво-пшеничные волосы Алистера, в беспорядочном переборе пробуя целенаправленно вызвать видение прошлого. Увы, без магического круга в Скайхолде его контроля пока маловато для ярких видений, прошлого или будущего. Главное, возросла до стопроцентной интуитивная убеждённость в верности выводов о причине побега Алистера.       Покусав губы, тотемист всё-таки решился ещё кое-что попробовать, пока друг спал. Усевшись у его изголовья, возложив обе руки на лохматое чело, сконцентрировавшись, Искор стал шёпотом бубнить все фразы и предложения, произнесённые Алистером. Третья, седьмая, одиннадцатая попытка. С каждым разом смысл становился всё отчётливей, а речь похожей и естественной. И спящему на спине пареньку стало сниться что-то ещё более приятное, отчего он счастливо разулыбался во сне. И ненароком перепугал Искора, когда заговорил прямо во сне, явно заведя там понятный им обоим диалог со своим новым знакомым, заново переживая минувшую встречу.       Справившись с лёгким испугом и волнением, Искор собрался и продолжил теребить волосы и массировать голову спящего, в точности повторяя реплики, в которых новый друг с ещё большим рвением и усердием старался обучить друга своему языку. Хотя родство с ЛеШей представлялось магически эфемерным, драконье дитя обнаружило в себе задатки полиглота в общечеловеческом понимании этого слова. Радостная новость, и в то же время печальная, ведь для Искора вряд ли в скором времени сыщутся собеседники со знанием мелодичного селдруина и рыкающего арагракха – высших языков магии эльфов и драконов. А если и отыщутся, то обязательно начнут воспитывать так, как им надо, не считаясь с мнением ребёнка.       Глядя на светлеющее небо, Искор с грустью задумался о том, что в этом мире не все знания из другого окажутся однозначными. Письменность вот точно отличается, видимо, отражая особенности данного мира. Соответственно, устная речь тоже будет разниться, по крайне мере, эльфийская, поскольку драконья магия более первобытная, а первоосновы у миров одинаковы: идентичная атмосфера, времена года, схожая флора и фауна. Вдобавок, развитие полуэльфов здесь идентично человеческому взрослению, тогда как в другом мире десятилетний полуэльф уже половозрел и выглядит на четырнадцать-пятнадцать человеческих лет, а эльфы наоборот примерно к двадцати только способны к репродукции, тут же… Интуиция подтвердила догадку, что эльфы в этом мире отличаются от людей лишь стройностью да длиной заострённых ушей, а также своими генами, ставшими рецессивными после создания Завесы, отделившей магию. И в то же время Древень помнил времена, когда эльфы были бессмертны - такие возвели Тарасил'ан те'лас.       Задумавшийся мальчик вновь пропустил момент, когда откликнулась его способность к ясновиденью. По горячим следам он обратил внимание на расход маны и провёл причинно-следственную связь, постаравшись запомнить это.       Подумав, чем бы заняться вместо рассматривания слишком медленно ползающих звёзд, Искор воспользовался инструкциями из памяти и вошёл в транс разума. В прошлом мире магия пленялась Плетением, но не вся. В этом тоже присутствует естественная энтропия, природная энергия, которую и собирал юный маг. В прошлом был опыт посещений Фейвилда – безраздельное Царство Фей с бурным магическим фоном, смешивающим сказку и явь. Тедас напоминал Фейвилд с той разницей, что магия словно бы задёрнута Завесой, сквозь которую и просачивается, многократно повышая значения энтропии.       Тотемист настроился на природную чакру и поводил ею так и сяк, пытаясь воспроизвести приёмы из прошлого опыта. Подтвердить существование транзитивного Эфирного Плана не удалось, но и опровергнуть тоже. Наличие Плана Тени удалось установить стопроцентно, однако разница в нынешних и запомненных ощущениях была такой, что впору усомниться в идентичности понятий. До былого мастерства ещё далеко, потому судить конкретнее Искор не мог. Впрочем, уже проведённые изыскания подтвердили предыдущий вывод о том, что магические энергии тут занавешены, причём, сравнительно недавно – отсчёт на тысячелетия по памяти Древня. Видимо, с того момента эльфийская раса и вся их цивилизация деградировала до уровня человечества, быстро расплодившегося и присвоившего чужие святыни, но потом отчего-то тоже забросившего эти места.       Искор поморщился, завершая транс из-за мигрени и практического опустошения запасов маны, расходующейся чрезвычайно неэффективно из-за отсутствия былых навыков мастерства – надо вновь нарабатывать. Впрочем, это к лучшему – так проще приспособиться к условиям нового мира. Родного… Благо способности действуют, как специально в прошлом брались и развивались универсальные. Быть может мать провидела дальше и глубже? И когда-нибудь встретит блудного сына и примет обратно…       Сытый живот довольно переваривал живицу, наполняя организм физической энергией. Парню больше не сиделось на месте, а до рассвета оставалось ещё полно времени. Искор позволил себе задрать чужой рукав и пощупать бицепсы в сравнении со своими. Алистером всерьёз никто не занимался физкультурой. Искор подумал, что он и сам может профукать всё свои задатки без регулярных занятий по науке. Память подсказала – это он проходил. Занимался скорее на любительском уровне, но профессиональные знания имеются: стили рукопашной борьбы, посох, лук, щит и меч, кинжалы и метание ножей. Как отдельно, так и в комплекте с инкарнумом. Боевого опыта мало – в прошлом опирался на разнообразие заклинаний и старался избегать прямых боестолкновений. Искор решил, что сей разумный подход ему стоит перенять.       Летом ночи короткие, особенно с боков полдня летнего солнцестояния. А ещё они поздно устроились на отдых. Как бы сладко кое-кому не спалось, другой счёл, что пора будить для их возвращения в поселение: без спальника, палатки, оружия, утвари и прочих походных вещей нечего и думать о путешествии, тем более, люди однозначно будут косо смотреть на двух чересчур самостоятельных мальчишек. Искор не сомневался, что поисковый отряд либо уже в пути, либо отправится с рассветом, как за самим мальчиком, так и за красавцем конём – оба породисты. В первую очередь бдящий повозился с Бутром, успешно вписавшись в его список доверенных лиц, когда наполнил троечкой зарядов серебряной магии и сводил на водопой, перед его мордой сунув левое предплечье в воду для её подогрева. Вместе с корнями сосны и трава в тех местах выросла сочной, так что пробуждённый коняга жадно набросился на жратву – ему понадобятся силы вынести двоих обратно в замок Редклифф, как кое-кто разболтал во сне название своего дома.       - Алистер… Алистер, - потряс он соню, слегка завидуя за способность спать, которой сам Искор оказался почему-то лишён.       - Ммм…       - Алистер! – Громче позвал и сильнее потряс Искор, приветливо улыбаясь.       - А? Что? Э-э… - заспанный мальчик пытался оглядеться в утренних сумерках, тёмных из-за набежавших с горячего севера и всё больше толпящихся туч, желающих охладиться и подсушиться над склонами Морозных Гор.       - Искор. Вода. Еда. Дом Алистера, - рублено сообщил бдящий, в конце ткнув примерно в сторону поселения.       - А-а-а… ага, уах, жрать уй как охота, уах, - потянулся зевающий Алистер. И спохватился: – Бутр?       - Там, - указал Искор на пасущегося коня.       - О-о… - и почесал тыковку. Обнаружив обрезанные патлы, резко приуныл и прокис. – Теперь милорд Эамон точно меня высечет посреди двора, - пробубнил мальчик, нехотя вставая с нагретого места. Искор про себя порадовался, что Алистер легко принял возвращение и пока не задумывался о доме самого Искора, верно приняв за сиротливую бродяжку.       Сделав все мокрые дела, юный маг улыбчиво наблюдал за наивным детским восхищением тому, как от простых поглаживаний сосновый ствол сочится липкой вкуснятиной. Бурчавший живот Алистера хотел прожаренной со сладким перцем козлятины и картошки на пару, но выбирать ему не приходилось.       - Повторять? Мне надо повторять за тобой, Искор? – Переспросил Алистер, пытаясь разгадать пантомиму и больше не собираясь поступить по-своему. Ему хватило того, как вчера остался в дураках – весь труд насмарку.       - Да, Алистер, - терпеливо ответил стоявший в шаге напротив и поднимавший обе руки своего друга.       После начала упражнения с хлопком над головой, Алистер догадливо улыбнулся:       - А, так это зарядка! Так бы… Я тоже умею делать зарядку, - сообщил отрок, не став говорить, что делает её ежеутренне, ибо это ложь.       - Нет, Алистер. Повторять, - строго заметил Искор, когда партнёр начал делать другие движения.       - Угу, повторять… Ты прямо как сэр Норберт, Искор. Он тоже делает такое строгое лицо, когда строит солдат, - сказал Алистер, скорчив рожицу того сэра.       Искор улыбнулся и ускорился. Однако быстро остановил прыжки на месте.       - Повторять, - сказал тренер, показательно совершив глубокий вдох и выдох.       - Повторять дыхание? Дышать. Я дышу. Ты дышишь. Он дышит, - склонял глагол Алистер, продолжив держать на себе обязанность всё толковать своему спасителю, хотя пока так и не обратил внимание, что все его вчерашние синяки и ушибы за ночь исчезли бесследно, а сам Искор не спешил указывать на эту свою оплошность: коня подлечил, а новоявленного друга забыл, хотя именно к нему на помощь рвался.       - Да, дышать. Повторять движение, повторять дыхание.       - Правильно говорить так: «Алистер, повторяй за мной движения и дыхание», - с важным видом поправил он, явно копируя какого-то взрослого.       С дыханием у него не задалось. Сопел, пыхтел, кряхтел, охал на шпагатах и мостиках, честно пытаясь повторять их. В конце концов Искор сжалился и дозволил сидеть, а сам же он даже толком не размялся, чувствуя, что до приятного гудения в мышцах ещё далеко. Он ведь с момента вылупления так толком и не занимался своим телом. Вот и решил сейчас наверстать, заодно растя авторитет у друга, с широко раскрытыми глазами смотревшего на десятки подтягиваний на сосновой ветке, на переменные отжимания на одной руке, на потрясающую гибкость махов ногами, на кручение колеса и прыжки с обратным переворотом, на покрывающийся потом рельеф перекатывающихся мускулов, совсем не таких щуплых, как у самого Алистера, в итоге не выдержавшего простого сидения и тоже начавшего выжимать из себя все силы, за что получил широкую улыбку одобрения и щадящий комплекс упражнений, которыми они занимались во время рассвета.       - Ай! А-а-а, холодно-холодно-холодно, - зачастил Алистер, смело лёгший в речку вслед за Искором, показательно отключившим магию наруча, из красноватого ставшего серым.       - Повторяй! – С дрожью в голосе указал Искор, чтобы тот перевернулся на живот и весь вымок.       - Живодёр!.. – И взвизгнувший Алистер заругался, но упрямство взяло верх, и он повторил, сцепив стучащие зубы, ведь Искор же, окунаясь, не верещал, как девчонка.       Искор сам схватил дрожащего Алистера за правую руку, положил сверху на сцепленный замок левую и дождался повторения. Серость зримо покраснела, и горячая волна окатила парней, ещё и ещё, аж от ткани пар пошёл. Бодрость и лёгкость растеклись по натруженным гимнастикой мышцам, довольство и благость выплыли на детские лица. Много ли надо для счастья по уши? Двум маленьким полуэльфам хватало за глаза.       - Ка-ак кру-уто… Ты здоровский, Искор! А это называется - сушка. Ты сушишь меня. Спасибо. Ты сушишь мои вещи. Высушиваешь, - с довольным видом изрекал Алистер, комментируя действия Искора, водящего левой рукой по самостоятельно не высохшей одежде. – Ещё раз спасибо, Искор. А одежда называется так: рубаха, пояс, штаны, ботинки, трусы, а у тебя набедренная повязка и сандалии, - доходчиво пояснял Алистер, поощряемый довольным Искором. – И как ты только ходишь по камням в них? Ужас же.       - Да. Спасибо тебе, Алистер, - построил фразу сушильщик.       - Это тебе спасибо, Искор! Ты же спас Бутра, и меня не так сильно накажут.       - Тсс.       - Тсс?       - Бутр – тсс. Нет спасибо. Тсс, - произнёс Искор, жестикулируя. Вроде бы с пониманием всё налаживалось, а вот толково изъяснятся ещё предстояло научиться.       - Э-э… а, секрет! Тайна. Тайна, секрет, - повторил Алистер на ушко. – Да? Тсс.       - Да. Тсс, секрет, тайна, - ответил Искор тоже на ушко, пробуждая в Алистере заговорщика. Он ощущал в друге спящий магический дар, способный при правильном подходе раскрыться ярким и светлым могуществом.       - Эм, а, это, лечение Бутра – наш секрет, Искор? Верно я понял?       - Наш секрет, Алистер. Магия, тайна, секрет.       - Угум. Магия, тайна. Я нем как рыба. Упс, это присказка такая, ну…       - Бутр, дом Алистера? – Направил Искор мысли друга, показав на коня и на север. – Вместе? Искор и Алистер движение дом Алистера?       - Ой, да, конечно! Конечно я тебя приглашаю, Искор! Вместе, - рьяно кивнул возрадовавшийся малец. – Ты и я, Искор и Алистер, поедем на Бутре в замок Редклиффа. Замок Редклифф – это мой дом. И твой будет, Искор. Я обещаю… ну, постараюсь уговорить милорда Эамона поселить тебя ко мне в конюшню. Места навалом, - он был честен и добродушен.       Искор сдерживал широкую улыбку, понимая, что тоже со стороны выглядит смешно, когда пытается объяснять. Он вновь подал правую руку для крепкого рукопожатия, уже зная, что этот распространённый жест здесь обозначает то же самое, что и в другом мире. Алистер верно понял пантомиму и преисполнился радости и важности, и пафоса, и взрослости. В общем, раздулся.       - Дружба. Друг, друг, - указательный палец левой руки поочерёдно ткнул обоим в грудь. – Дружить. Мы дружим. Я твой друг, ты мой друг. Мы друзья.       - Мы друзья. Я твой друг, Алистер, ты мой друг. Мы дружим, - ответил Искор, не менее счастливый в сей волнительный для обоих момент.       Мальчишки важно повторили взрослый жест обнимания с похлопыванием по спинам. Отстранились. Засмеялись. Ещё раз порывисто обнялись и с задором принялись стягивать подпругу да осёдлывать Бутра: Алистер впереди, Искор за ним, вполне поместившись вдвоём на взрослом седле. И ветер взъерошил да растрепал волосы, когда конь рысью понёс друзей в Редклифф. А где-то в десяти расстояниях от места падения до ночлега они услышали впереди лай собачьей своры, вскоре появившейся из-за скалистого холма…       (Иллюстрации с 017 по 024)