Драконье дитя. Часть 1 - Новорождённый

      Обратная дорога затянулась более чем на два часа из-за частой смены поступи для отдыха скакунов. Искор осознанно давил на жалось окружающих, робкой серой мышкой жавшись к провинившемуся другу и едва ли вертя головой, думая, что ещё успеет насмотреться и насладиться живописной природой окрестностей. Так что, и Алистер ощущал поддержку, сидя с расправленными плечами и набыченной рожей. И отряд гвардейцев высоко оценил смелость одного и кротость другого, смягчившись к детям, без всего сумевшим как-то благополучно переночевать посередь диких земель – ставок на выживание Бутра никто не сделал. И сам Искор смог исподволь осмотреть и послушать сопровождающих да взяться за ум, чтобы по дороге обдумать своё будущее, в которое ворвался галопом, вляпавшись по уши и без всякой присказки.       Пятеро солдат лет эдак от двадцати до тридцати, как говорится, имели толстую кость и шеи в ширину черепов, из оружия у каждого: копьё, щит и полуторный меч. Бугаи внушали уважение. Столь же крепко сложенный и круглолицый сэр Брейт, рыцарь и командир отряда, скакал почти в полных латах; его начищенный нагрудник имел магический ореол, как и медальон, и кинжал, и ещё была чернёная руна посередь сплющенного яблока эфеса двуручного меча. Русоволосые, кареглазые или черноокие. Отборные рядовые простолюдины отличались яйцевидными головами, посаженными наоборот - челюсти шире лба. Янтарноглазый брюнет-мулат с непропорционально телу длинными руками и зеленоглазый да ушастый блондин - оба лучники. На бронто, как звались массивные животные, в чём-то похожие на быков, сидел жгуче рыжий дварф в клёпаной кожаной броне и с секирой на плече, защищённом наплечником с рунами в угловатом узоре. Второй дварф лелеял арбалет, и тоже верхом на бронто. Оба неведомых для Искора животных довольно резво поспевали за лишь немногим более высокими лошадьми - даже с учётом нехилого веса объёмистых чересседельных сумок. Рулоны спальников и рюкзаки, по мнению Искора, плохо сочетались со временем на нынешнюю миссию найти и вернуть пропащих Алистера и Бутра. Ещё вокруг бегало и лаяло пять угольно чёрных мабари – бойцовая и охотничья порода собак с большими вертикальными ушами и тощим задом с коротким хвостом.       Когда вдали показался Редклифф, сэр Брейт устроил стоянку у речушки и даже похвалил Алистера за выдержку, под смех мужиков жутко смутив отливающего пацана. Все справили нужду и приложились к флягам, а ничуть не заикавшимся о еде ребятам вместе с водой дали сухарей закусить да по вяленой рыбёхе в руки. Пока одни ели за обе щёки, с аппетитом хрустя, другие приводили себя в бравый вид, видимо, прекрасно зная, что морось надолго и в дождь может ещё и вовсе не превратиться. Оказалось, на заводном коне для Алистера была приготовлена добротная кожаная курточка – всего одна. Взрослый ум Искора переварил это и выдал заключение, что раз готовятся ко встрече с начальством, то его заранее известят о прибытии, а это значит, что сия зелёная прогалина меж красноватых валунов должна прекрасно просматриваться с обзорной замковой башни даже в такую погоду, вдобавок, тут проходила наезженная дорога в сторону форта Коннор во Внутренних Землях на юге.       Поскольку все всю дорогу до этой стоянки так или иначе косились на любопытный наруч, а его владелец как в рот воды набрал, то Алистер на прямой вопрос сердито топорщащего усы сэра Брейта был вынужден за Искора подтвердить, что да, это магический предмет, защищающий от холода, и что он не знает, откуда тот взялся у найдёныша, в который раз повторив о незнании Искором общего языка. Сам обсуждаемый, востря уши, благодарно улыбнулся Алистеру и благополучно играл игнор взрослых, после перекуса увлечённо занявшись почесушками с Кляксом – слюнявым мабари с рыжей шерстью на грудине в виде жирной кляксы. Казалось бы, в отряде есть эльф. Казалось бы, нонсенс, если эльф не говорит на родном языке. Однако ж факт – весьма прискорбный для Искора. И сэра Брейта.       Только во время этой стоянки Искор понял, что действительно является магическим полиглотом. С Алистером способность едва ли сработала из-за того, что носитель языка мал и как полноценная личность себя пока не осознал. Сопровождавшие слова мысленные образы у взрослых и состоявшихся сознаний были чёткими и понятными. Способность нагружала мозг и тратила ману, потому Искор быстро устал, после чего просто расслабился и закрыл глаза, весь остаток пути черпая магическую энергию из окружающего пространства, пока заботливый Алистер опытной рукой правил конём, которого помнил ещё осклизлым жеребёнком.       Как оказалось, вся деревня приютилась на берегу озера Каленхад в прогалине между отвесных скал с красноватыми разводами железистых жил. Практически идеальный форпост получался: сперва мост на остров с замком, вырезанным и достроенным вокруг вершины приземистой горы; затем проезд вниз и второй мост к деревне. Стратегическое положение позволяло замку Редклифф доминировать над узкой береговой линией, по которой был проложен старый имперский тракт, тот самый, который севернее заворачивал на виду из Скайфолда, доминирующего над единственным перевалом через Морозные Горы, но заброшенного из-за труднодоступности всего одного единственного юго-восточного подхода к этой горной крепости, за века даже дороги в Скайхолд не осталось ни с тракта, ни от той деревеньки в предгорьях. Замок Редклифф имел всего одни внутренний двор сразу за аркой врат, зато он выглядел массивнее и новее крепости Скайхолд, но был меньшей вместимости, однако оно и понятно – простые солдаты и слуги расквартировывались в деревне. Обо всём этом Искор успел подумать, пока кавалькада неспешно пересекала мост через ров, попарно втягиваясь в узкий проход между открытыми створками ворот и под поднятой решёткой за ними.       Эрл Эамон встречал кавалькаду собственной персоной, стоя наверху главной лестницы у парадного входа в замок – располагался на втором ярусе. Статный мужчина с ухоженной бородой и усами, зачёсанные назад волосы такого же смолянисто-чёрного цвета, популярные тут тонкие косицы с висков соединялись на затылке шнурком. Очень широкий нос, глубоко посаженные глаза, высокий лоб.       Сэр Брейт спрыгнул с лошади вместе с двумя подручными и браво отчитался:       - Беглец Алистер и конь Бутр доставлены в целости и сохранности, милорд Эамон!       - Похвально, - коротко ответил эрл, глядя пристально и тяжело на то, как двое детей вместо одного слезают с коня. Эамон заметил почти одновременно брошенные ими взгляды на одно из замковых окон за его спиной. Там ничто не колыхалось и никто не мелькал, но недобрый взгляд оттуда ощущался обоими детьми.       - Здравствуйте, господин, - раздался пристыженный голос Алистера, за дорогу искусавшего губы, чтобы сейчас встать на колени на брусчатке перед первой ступенью. Склонив голову, отрок довольно громко произнёс: – Я виноват, милорд Эамон. Пожалуйста, простите меня. Я больше так не буду, обещаю!       - Кого вы ещё привели, сэр Брейт? – Эрл проигнорировал повинившегося, оставив того дальше кусать губы, покорно дожидаясь внимания в той же позе.       - Приблуда. Представился как Искор, на общем не говорит, помог Алистеру переночевать у ручья близь Мшистой Жинки, - отрапортовал рыцарь, имея ввиду пару холмов.       - Хм. Откуда ты прибыл, Искор? – На сносном эльфийском языке спросил эрл.       Искор с трудом сдержал себя, а тёмная радужка и расстояние скрыли расширившийся зрачок. Элвен! Как он мог не взять во внимание Истинный Язык, который простые эльфы впитывают с молоком матери?! Общий, разговорный язык всех эльфов, ещё более распространён только сильван – общий вообще для всех фей-существ. Эрл говорил с ужасным акцентом, резавшим слух, но так обычно и бывает, когда общий язык меняется в удалённых или вовсе изолированных областях.       - С гор, - коротко ответил Искор на том же языке, едва не поперхнувшись от пересохшего рта. От харизматичного лидера наверху веяло реальной властью – подлинный хозяин замка.       - Сбежал? – Под усами появилась понимающая полуулыбка, а в чёрных глазах колкий интерес, что это ещё за племена объявились в его эрлинге и какими такими тайными тропами через Морозные Горы они перебрались из Орлея в Ферелден.       - Сбежал, - более мелодично и с другим акцентом ответил Искор, имея ввиду духа Древня и его крепость. Не рановато ли только?       - Что у тебя за наручи на левом предплечье? – Осведомился Эамон, намеренно создавая ситуацию, чтобы разделить переглядывающихся мальчишек.       - Кольчужные, - не моргнув и глазом, коротко ответил Искор, плотнее прижав руку к боку.       - Можно посмотреть?       Отрок чуть пожал плечами и поднялся на первую ступеньку, намереваясь показать лично.       - Стоять, Искор! - Рявкнул сэр Брейт, проявляя разумную предосторожность с артефактами. – Сними, - приказал он обернувшемуся к нему отроку, показав жестом на своих вычурных наручах, содержащих какой-то герб и затейливую вязь швов.       - Нет, - на местном общем наречии отказал Искор.       - Диджон, сними, - скомандовал рыцарь. Плечистый солдат повиновался.       - Не надо трогать моё, недруг, - на эльфийском предупредил Искор.       Эамон вскинул бровь, но не успел вмешаться. Молодой мужчина бесцеремонно сжал мальчишеское плечо и задрал руку скривившемуся Искору. Едва Диджон своей левой оглоблей прикоснулся к красноватому металлу в поисках клёпок, как только того и ждавший огненный дух с пылом опалил его кисть. Искор полетел на ступени, а солдат схватился за уцелевшее запястье и оглушительно заголосил, загнувшись и завертевшись от боли. Алистер вздрогнул и застыл с раззявленным ртом и выпученными зенками. А в спину Искору уставилось сверкающее лезвие меча сэра Брейта и наконечник копья второго солдата, лук и арбалет тоже оказались на подхвате.       - Я предупреждал, - на эльфийском глухо произнёс Искор, не спеша делать опрометчиво резких движений.       - Он раньше предупреждал не трогать наручи? – На общем языке спросил эрл своего рыцаря, стараясь не обращать внимание на болезненное скуление солдата.       - Никак нет, милорд. Он скакал в обнимку с Алистером, прижимая и согревая обоих. Алистера не обжигало, когда он трогал артефакт, - развёрнуто ответил напряжённый рыцарь, готовый убить по первому жесту. Но властный и внешне спокойный Эамон по-прежнему держал руки за спиной, являя собой статую в дорогом сюртуке и брюках с отглаженными полосками.       - А меня бы тоже поджарило, Искор? – Прищурился эрл.       - При осмотре ничего не случится, - честно и полно ответил Искор.       - Подойди, Искор, - властно сказал Эамон на всеобщем, дублируя жестом левой рукой, защищённой кольцом с магическим ореолом нескольких цветов. По реакции духа огня Искор понял, что это защитная штука.       Паренёк медленно поднялся, нервно напряжённый рыцарь отконвоировал его наверх лестницы. Остальные не смели вмешиваться и болтать, но сослуживцу помогли: влили в подранка пузатую колбочку с полупрозрачной субстанцией алого цвета – это зелье справилось с опалённой кистью, вернув функционал, но оставив уродство.       - Любопытное плетение и крепления, - подытожил эрл, осмотрев и даже потрогав красноватый металл, на ощупь горячий, но не обжигающий. – Всё в порядке, сэр Брейт, возвращайтесь.       - Да, милорд, - коротко кивнул рыцарь, убрав меч и чеканно спустившись.       - Алистер, - обратился Эамон, вновь обратившись в статую и применив непререкаемый тон эрла. – Ты сейчас же отправляешься в монастырь Борншира.       - Н-но… ка-ак же… - дал петуха безмерно поражённый отрок, впервые подняв лицо на эрла.       - Там тебя научат дисциплине, - вынес вердикт господин, которому пришлось положить руку на плечо Искора, повернувшегося с намерением спуститься.       Алистер понял жест и перевёл на друга полный ужаса взгляд.       - Бутра можешь взять с собой, Алистер, - великодушно дозволил Эамон.       - Я… я не могу к храмовникам, милорд Эамон! Пожа-алуйста, милорд Эамон, позвольте остаться, я всё-всё сделаю…       - Езжай, Алистер, там тебя уже ждут, - Эамон не внял просьбам, крепче впившись в плечо Искора, а за спиной сжав кулак, что свидетельствовало о тяжести данного решения, которое ему не хотелось принимать, но он был вынужден так поступить. – Это почётно…       - Нет, я не хочу! Милорд Эамон, пожалуйста-пожалуйста, не надо! Я уже могу пять раз подтянуться и двадцать отжаться, я могу тут стать отличным солдатом! – Слезливо затараторил Алистер. – Лучшим! Самым-самым лучшим вашим!..       - Ты поедешь в Борншир или тебя туда отвезут, негодник, - непререкаемо изрёк Эамон, властно обрывая. На аристократичном лице мужчины застыла бесстрастная маска судии.       Искор не понимал, кто такие храмовники, но Алистер столь отчаянно не захотел им становиться именно из-за своего нового друга. Искор справедливо предположил об ордене борцов с магами, ведь и в прошлом мире клирики многих богов тоже выступали против магов и воевали с ними, искореняя заразу, где могли.       Драконье дитя мало что могло сделать в данной ситуации по той причине, что шоковое эмоциональное переживание пробудило магический дар Алистера. Дабы агрессивная и взрывоопасная магия не натворила бедлама, покалечив всех вокруг разрушительным выплеском, напрягшемуся Искору пришлось в экстренном порядке сливать эссенцию из наруча в тотем, чтобы предотвратить магический пробой, начав перелив чужой маны себе. Содержавшаяся в эссенции пылкость огненной стихии распалила чувства Алистера, спровоцировав умопомрачающую истерию, но это Искор сообразил уже поздно вечером вместе с тем, что своей экстренной откачкой невольно инициировал чужой магический дар этой способностью вместо наиболее вероятной предрасположенности к стихийному хаосу в случае взрывного выплеска.       Сцена оказалась совершенно неприглядной. Вырывавшегося Алистера скрутили, а засыпавший ненавистью и проклятьями рот познакомился с кляпом. Закусив губу до крови и сжав кулаки, Искор тоже не сдержал слёз, отчасти понимая истерику, в которую впал его новый друг. К сожалению, он не обладал возможностями немедля помочь другу избавиться от уготованной участи, не наломав ещё больше дров. Вскоре «гусеницу» приторочили к седлу, и отряд сопровождения отбыл без одного бойца.       - Искор, хочешь поехать за Алистером? – Тяжёлым тоном обронил эрл, всё ещё стоя и удерживая, хотя уже минуту как отстучали подковы по плитам моста.       Напряжённый паренёк осунулся и прерывисто выдохнул, следующей репликой подтверждая догадки потомственного и эрудированного аристократа:       - Магия. Могу немедля долечить Диджона, - сообщил Искор. Сделал это признание ради Алистера и будучи уверенным в своих силах благодаря ночному сотрудничеству с сосновым духом. Он был почти уверен, что все вокруг видели зеленовато-голубые всполохи потока магической энергии от Алистера к нему. По характерному «вкусу» магии Искор мимолётно заключил, что мать бастарда - сильная эльфийская волшебница.       - Хорошо, - ответил Эамон, отпуская плечо, на котором остались красные пятна. – Извини за хватку, Искор, я принял тяжёлое решение и уже не смогу направить твоего нового друга на подготовку в обычные войска, - решил пояснить эрл, встретившись взглядом с загадочным полуэльфом, показавшимся скорому отцу невинно безобидным, слишком милым и очаровательным для немедленной сдачи Ордену храмовников. Ещё одна сцена с истерикой и кандалами Эамону показалась чрезмерной для него – плохой знак перед ожидающимся рождением собственного ребёнка.       Память подсказала Искору способ проявить ответное уважение и любезность, и паренёк отступил на ступеньку ниже да поклонился в пояс, доказывая эрлу, что его взор всё ещё способен выявлять благородные корни и оценивать угрозу. Плохо иль худо, но этот бородатый человек тут власть и от него зависела судьба Искора.       - После исцеления я буду вынужден отправить тебя в Круг Магов, Искор, - сказал Эамон на эльфийском. И перешёл на людской: – В Круг Магов, понимаешь?       - Я понимаю, милорд Эамон, и принимаю, - сглотнул нервничавший пацан, желавший вжиться в общество вместо одиноких скитаний или отшельничества.       А что ему ещё оставалось? Сам выбрал, вот последствия, впрочем, вполне приемлемые – его сделают членом общества и обучат местной магии! К сожалению, об Алистере можно забыть лет на шесть, а то и дольше, пока кого-нибудь из них не обучат, не признают совершеннолетним и не отпустят проведать другого. Это слишком долгий срок для мальчишек, оба изменятся – так подсказывала бесстрастная память Искора. И да, юный маг осознавал необходимость показать себя в нужном свете, заинтересовать и потянуть время, чтобы лучше познакомиться с новым родным миром и его населением, а также узнать, в какое же место и организацию его публично просватали.       Напряжённый Эамон важно и коротко кивнул, не сумев выдавить и тени улыбки.       - Диджон, подойди сюда. Искор сейчас долечит твою кисть. Ты действовал согласно уставу, Диджон, беспрекословно подчинился командиру. За верную службу Редклиффу я вручаю тебе премию в соверен, - властно и громко изрёк эрл Эамон, чтобы подслушивающие и подсматривающие слуги не строили лишних домыслов, а солдат продолжил тянуть свою лямку с честью и преданностью – золото есть золото.       Молодой человек повиновался, со страхом и злобой косясь на мелкого недоучку. Диджон не собирался прощать Искора и даже не поблагодарил ни за избавление от шрамов, ни за внезапно привалившую золотую монету, на которую можно приобрести два зелья здоровья и ещё осталось бы недели на три кутежа.       Расторопные слуги к этому времени подсуетились: подали новенькую тунику, приготовленную Алистеру на вырост, привели с кухни знающего язык старого эльфа Тиллана: долиец с татуированными на лбу язычками пламени эльфийской богини Силейз, хранительницы очага. Искор благодарно приоделся, а вот господин с чего-то вдруг перед гвардейцами и слугами обозначил мальчика своим гостем и изволил самолично показать замок, начав внеплановый обход владений с конюшен и псарни. Нехарактерная эрлу блажь вызвала у челяди большое недоумение и суету – как же им следует принимать приблудившегося полуголого полуэльфа-мага?       Немногословный Эамон скорее для себя, чем для Искора, совершил экскурсию по своему замку, проведя любопытного паренька снизу до верху, а в конце, чуть помедлив, даже завёл в собственные покои и представил своей жене Изольде. Красивая молодая девушка с пастельно-рыжими волосами, округлым лицом, аккуратным носом, чувственными губами, выдающимся бюстом и… на последнем месяце беременности. Внешне симпатичная и миловидная молодая женщина, и будь Искор постарше, тоже мог бы влюбиться в такую и заделать ей ребёночка – в каждом году. Стильно одетая и украшенная драгоценностями дама взаимности не проявила и с первого взгляда невзлюбила Искора, формально соблюла вежливость и сослалась на мигрень перед грозой, тем самым отказываясь от приглашения на обед в столовой зале. В отместку за Алистера насоливший молодой и гоношистой супруге да показавший ей своё умение заботиться о всяких детях - муж скупо улыбнулся и вместе с Искором молча вышел из покоев. Изольда и Эамон из-за большой разницы в возрасте испытывали тяготы притирания друг к другу.       - Милорд Эамон, простите за наглость, можно внести предложение? – Спросил тихонько Искор, когда они вошли в угловую галерею между хозяйской частью и остальным этажом с кабинетами, оружейной, библиотекой, молельной.       - Вноси, - притормозил мужчина, скосив недовольный взгляд на витиевато построившего фразу аки какой-нибудь придворный шевалье.       - Разрешите мне попробовать усилить зелья лечения. Если мне это удастся, милорд Эамон, я бы попросил вас провести для меня несколько уроков людского языка, - медленно произнёс Искор, чтобы у человека не возникло осложнений с переводом. Подлечить коней и пёсиков он решил в любом случае, лишь в последнюю очередь как благодарность за оказываемый ему здесь приём. Зелья – к репутации.       - Хм, а чем тебя Тиллан не устроил?       - Он не обучал родному языку Дилана из отряда рыцаря Брейта, - выказал Искор неприязнь к тому старику, какими бы иными заслугами тот не отличался.       - Понятно. Я распоряжусь выделить тебе на пробу пять обычных зелий здоровья, - отметив про себя бесхитростный подкуп, расщедрился Эамон, за десятилетия в управлении эрлингом научившийся понимать необходимость с детства воспитывать в подданных лояльность, приближая к себе самых перспективных. Более выгодные условия поставки продукции Круга Магов сулили большие выгоды – если всё сложится.       - Благодарю, милорд Эамон, - Искор не поленился согнуть спину, не обломится.       - Про Алистера не поинтересуешься? – Чуток приподнял бровь остановившийся правитель, чей голос мог бы пригвоздить к полу и заморозить новоявленного дружка.       - Эм, извините, я подумал, что вам тяжело и неприятно будет говорить сегодня о нём, - сипло ответил паренёк, у которого внутри тоже свербело за нового друга.       - Твоя правда, Искор. Первый урок у нас состоится сегодня после обеда. А теперь беги к Тиллану, Искор, успей сесть за мой стол в подобающем виде, - поощрил гостя хозяин замка, будучи заинтересованным в разговоре с ним. Такого акцента и говора в целом Эамону ещё не доводилось слышать, а он знал не одного лидера долийских эльфов, кочующих по Тедасу в своих аравелях. Ладно сложен, здравомыслящ, культурен, владеет собой – это наводит на определённые размышления.       - Спасибо, милорд Эамон, - на общем языке ответил Искор, поклонился и припустил выполнять поручение помыться и приодеться в цивильное.       Убранство замка свидетельствовало о рачительности его хозяина – скромно и со вкусом. Хозяйка успела оформить лишь спальное крыло господ, да и то картинами с лесными пейзажами в позолоченных рамках да вазонами с пахучими комнатными растениями. А строителям следовало отдать должное за водопровод и канализацию, ведущую куда-то в штольню древней шахты вместо прямого и нецивилизованного слива отходов в пресное озеро.       Дубовая ванная, душистое мыло, мочалка и дух воды – что ещё нужно для мытья? Искору было немного неуютно от того, что ему всучили добротные шмотки, оставшиеся от Алистера, однако дарёному коню в зубы не смотрят. Для укрепления инкарнумом лучше подойдут готовые вещи. Водяной дух за взятку магией помог приобщиться к местной моде, заплетя две тонкие косицы от висков и до затылка, где пара лент волос переплелась одним из подходящих галстучных узлов по моде из другого мира: целиком закосить – это моветон. Посмотревшись в ростовое зеркало из пропитанной инкарнумом воды, Искор шёпотом пожелал Алистеру удачи в пути и при обустройстве да пообещал по прибытию в Круг Магов наладить с другом переписку, а потом как кривая судьбы выведет, но прерывать знакомство он был против, не видя пока веской причины воздержатся от налаживания связей даже в разлуке. Как свидетельствует память, ещё в прошлом мире Искор выучил горький урок не лезть в чужой монастырь со своим уставом – обычно всем хуже получается. В этом деле торопиться не стоит, а вот поспешить на трапезу – следует бегом!       Столовый этикет практически не отличался от имевшихся у Искора воспоминаний. Гнетущая атмосфера воспрепятствовала удовольствию от вкушения пищи из вездесущих даров сада типа редиски и лука – это роскошь по меркам Редклиффа, чей экспортный продукт состоит из озёрной рыбы да железа из шахт. Никаких музыкантов или шарманок в столовой, где обычно трапезничал рыцарский состав – несколько десятков человек гремели своими доспехами да тихими разговорами об охоте на оборзевших волков. Эамон задумчиво молчал, Искор тоже, но по другой причине – нагружающий мозг эхолот от духа летучей мыши стремительно пополнял запас слов и сведений. У пацана имелось нехорошее предчувствие, что лафа в замке Редклифф завершится с завтрашним рассветом, толком даже не успев начаться. Ребятёнок и не заметил, как стал медовым сладкоежкой, в одно рыло слопав весь десерт с общей вазочки и потом свекольно покраснев из-за этой оплошности.       - …, сандалии, тайна, секрет, дружба, друг, дружить, дружим, друзья, - завершил перечисление Искор известных ему слов из людского языка, которым его научил Алистер. Намеренно сохранил тот же порядок, давая взрослому пищу для ума.       - Неплохо. Что бы ты хотел узнать дальше, Искор? – Сдержанно осведомился учитель Эамон, играя желваками. Он очень хотел бы видеть напротив себя Алистера, к которому за десять лет успел привязаться, как к родному сыну.       - Я доверяюсь вам, учитель, - склонил голову паренёк, поскольку слишком взрослым душком вонял интерес к календарю, системе мер, общественному устройству, географии и прочим наукам, лишь опосредованно связанным с лингвистикой.       - Хорошо. Начнём с обихода…       Эамон невольно отметил потрясающую память Искора, который с первого раза запоминал смысл и произношение слов. Обстоятельный мужчина сам дал такие базовые понятия, как: детали интерьера и одежды, цифры, цвета, эмоции, мили и пинты, деления суточного времени, семь дней недели, верхние и нижние названия двенадцати месяцев, церковное летоисчисление тоже привёл и пронаблюдал отсутствие реакции, по которой лорд так и не понял, из какой глуши вылезло сие чудо. Карту не стал показывать, но перевёл феоды и титулы: баннорн и банн соответствовали баронству и барону, эрлинг и эрл – графство и граф, тэйрнир и тэйрн – герцогство и герцог.       - Искор, можешь спрашивать про Алистера, - дозволил Эамон, решив дать себе повод расспросить в ответ и оттянуть разговор с Изольдой, своим безобразным поведением в отношении дитя вынудившей привести план в исполнение очень жёстко.       - Спасибо, милорд Эамон. Подскажите пожалуйста, как нам лучше организовать переписку друг с другом? – Вежливо спросил Искор совсем не о том, что предполагал мужчина.       - Воспользуйтесь услугами гонцов королевской почтовой службы, - холодно ответил Эамон, машинально повторив на людском языке.       - Спасибо.       - Это действительно всё, что ты хочешь узнать?       - Всё, - кивнул Искор.       - Алистер не умеет читать и писать, - сжалился Эамон, тяжело выдохнув. Он очень хотел научить грамоте того добродушного и жизнерадостного ребёнка, но вместо пажа был вынужден сделать Алистера конюшим. От его прощальных проклятий сердце воспитателя разбито щемило.       - Я тоже безграмоть, - чуть пожал плечами отрок, имея ввиду людской язык и его письменность. И пояснил, видя немой вопрос: – Поначалу будем надиктовывать и прослушивать письма, - сказал Искор, оставив при себе продолжение о том, что это хороший стимул образовываться и подзарабатывать, по крайней мере, этим утром с зарядкой прокатило – Алистер повторял. Так глядишь, тихой сапой из него и вырастит хороший человек и верный друг. – Извините, милорд Эамон, вероятно, у нас сложилось недопонимание. Я хотел не спрашивать, а говорить с вами об Алистере.       - Вот оно как. Ну, говори, - отдал он отмашку и непроизвольно набычился.       Насколько понял Искор, проступок Алистера не мог повлечь за собой высылки без объяснения причин. Будь он на его месте, то подумал бы, что почитаемый за отца человек предал его, обошёлся крайне несправедливо, беспричинно лишил дома и друга, унизил насилием - это незабываемо и непростительно. Взрослому отобрать у ребёнка леденец, что сплюнуть. Алистера обкорнали в праздничный день и оставили в конюшне приготовленного к верховой езде конкретного коня – это явная провокация. Память подсказывала Искору, что женщины сами по себе алогичны, а в период беременности становятся безрассудно капризными и стервозными, остро реагируют на внешние раздражители типа слухов и пересудов и под влиянием сиюминутных эмоций могут натворить ужасных бед. Но всё это вываливать на-гора – глупость несусветная.       - Алистер сообразителен для смирения с тайнами чужими и касательно него самого, но предательство непростительно. Ненависть разъедает сердца. Извините, я мало знаю и плохо понимаю причины, но ради Алистера я прошу вас, милорд Эамон, подумать над маршрутом и обоснованием пути, чтобы и меня отвезти, и его проведать тет-а-тет, и кривотолков избежать, и к родам успеть…       - Отклоняю. Ты многого не знаешь. Всё сделано на благо самого Алистера, - сильно нахмурившись, непререкаемо заявил Эамон истину в последней инстанции.       Искор сжал кулачки, поняв, что вместо блага Алистера тут смердит прикрытием родительских задниц, что никакая переписка им с другом не светит – полная оторванность и изоляция. Спорить бесполезно, осведомлённые умы за десять то лет успели выработать планы на Алистера, заботясь об общем благе – конечно же!.. Память Искора распознала кое-какие признаки и подсказала, что Эамон сам себя убеждает в необходимости сделанного шага, не видя иных путей. Но весь порыв Искора вступиться за нового друга погас от собственных сомнений. Во-первых, он не сумел разобрать серый образ смутного предвиденья, слишком внезапно и резко промелькнувшего. Во-вторых, в прошлом он сам принимал крайне непопулярные и противоречивые решения ради самого страдальца или общественного блага. Знание свалилось, подавляя под собой детские эмоции, как кузнечный молот куёт клинок.       Думавший рубленными мыслями Эамон передумал расспрашивать приблудившегося ублюдка, всё ещё сомневаясь относительно собеседника и постоянно ловя себя на его сравнении с Алистером, выглядевшим совершенным дитём. Это ж не случайно, что Алистер был единственным жильцом в замке Редклифф, кому меньше шестнадцати. Появление друга в лице Искора – неприятный фактор, но учтённый. При прощании свою роль сыграл, а дальше – уволен. Своя рубашка ближе к телу, в данном контексте - свой полуэльф. Алистер закалит свой дух или умрёт, у него нет иного выбора при таких высокопоставленных и публичных родителях. А Искор сам себе сделал ликвидатора. Меньше знаешь – крепче спишь. «Уж не седой ли Искор из-за одержимости?!» - человек едва не шарахнулся прочь, с трудом удержав лицо. Сдержавшийся мальчик развеял этот мимолётный страх мужчины:       - Милорд Эамон, расскажите, пожалуйста, о Круге Магов, куда вы меня отправите без Алистера, - отвернувшись с мокрыми глазами, попросил удручённый отказом Искор, ёжась под пристально изучающим взором и меняя тему на близкую для себя лично. Истерика и мольбы бесполезны, пришлось постараться и по-взрослому отложить переживания о горьком уроке, когда дело или бездействие ради друга тот в любом случае сочтёт предательством. Эамон испытывал схожие чувства, кстати.       - Цитадель Кинлох – дом для всех ферелденских магов. Эта Башня Магов расположена на северной оконечности нашего озера Каленхад. Завтра как раз подуют попутные ветра, и ты отправишься туда на паруснике, Искор, - известил Эамон, играя желваками.       Эрл даже в родных стенах не решался заикаться, не то чтобы заговорить на тему магического дара Алистера, как боялись все посвящённые в тайну его происхождения, наверняка унаследовавшего магию от матери вместе с ладной фигурой и толикой остроты её ушей – полуэльфов в этом мире едва ли можно было отличить от чистокровных людей из-за рецессивности эльфийских генов. Не родичи ли Фионы прознали и свели Искора с Алистером?! Эамон не боялся, что взрыв эмоций королевского бастарда проявит его магический дар, поскольку с этой стороны тоже всё было схвачено – оба родителя хотели направить своего внебрачного сына по собственным стопам. Великодушный Эамон даже намеренно усугубил ситуацию во внутреннем дворе замка, чтобы новоявленные друзья смогли вместе отправиться в Башню Магов. Но магия Алистера никак не проявила себя, и теперь едва подружившиеся мальчики скорее всего вырастут непримиримыми врагами по разные стороны баррикад – уж церковь прознает обо всём и позаботиться в своих лучших традициях. Эамон подумал сейчас, что это нелицеприятное будущее можно предотвратить, если маг тем или иным образом станет усмирённым.       Постучав пальцами по массивной столешнице из шикарной красновато-золотой древесины из Леса Бресилиан, отягощённый размышлениями и вдобавок не выспавшийся правитель пробуравил мальчика взглядом и водрузил на стол следующие слова:       - В Башне Магов готовят преимущественно универсалов, отделение у дварфов в Орзаммаре занимается рунами и артефактами, отделение в порту Джайнен пестует лекарей и алхимиков. Дом для всех один, пока не придёт пора определить стезю.       - Спасибо за урок, милорд Эамон, - после затянувшейся паузы поблагодарил Искор, не смея больше отрывать мужа от жены. Каждое слово эрла казалось ему гвоздём в крышку маленького гробика - магический дар Алистера губят преднамеренно…       Отправившись за склянками, взявший себя в руки Искор успокоился и честно поэкспериментировал с одной колбой, испробовав зелье мелкими глоточками и досадливо убедившись, что его лечебная серебряная магия просто-напросто стерилизовала накапанную в ладошку субстанцию. Пришлось основательно вспоминать, как сжижать в ладошках лечебную магию природного свойства с изумрудно-нефритовыми оттенками. Нечто на растительной основе удержало всего один дополнительный заряд магии, дальнейшее разбавление некачественной основы зелья привело к одеревенению содержимого – тестовая ложка застряла в причудливой деревяшке. Искор честно разделил оставшееся содержимое склянки между несколькими животными, поддержав своими вливаниями. Драконье дитя ещё раз убедилось, что к знанию обширной теории необходимо приложить практику. Вот юный маг и учился заново проводить диагностику организма, сводить шрамы и делать некоторые другие медицинские манипуляции.       Ужинал Искор в той же столовой и с тем же рыцарским контингентом, но без эрла – ему с женой накрыли наверху. Без участия лорда мальчик ощутил всю неприязнь, ненависть и страх перед магией, что питали обычные люди. Невыносимо! Искор осилил лишь несколько ложек чего-то, а потом тяпнул что-то съестное со стола в обе руки и опрометью покинул столовую, объятую злобной атмосферой.       Вечер отрок с облегчением и радостью провёл на псарне, отходя от людских предрассудков и учась на охотничьих мабари пользоваться доставшейся от драконьих родителей и эльфийского сродства способности к очарованию, согласно памяти из прошлого мира, долженствующей помогать избегать конфликтных ситуаций и схваток. Искор решил, что здесь и сейчас он потренируется на милых и весёлых псах, а завтра на сопровождающем человеке – накрученный сослуживцами Диджон обязательно попробует расправиться с подзаборным магом.       Совесть не позволила Искору наплевательски отнестись к доверию и мнению о нём такого видного ферелденского деятеля, как эрл Эамон Геррин. Потому юный маг, уединившись в конюшне, добросовестно заставил ярко светиться бордовым оставшиеся четыре колбы с зельем здоровья, которые чуть позже владелец замка лично принял из рук в руки и съездил в деревенский храм Создателя, где помолился и совершил благотворительность, заодно убедившись в реальности исцелений – откупившись от совести.       Перед сном отрок возблагодарил эрла Эамона за распоряжение отправить гостя ночевать в гостевые покои, где он смог позволить себе погоревать и выплакаться в подушку от незнания и бессилия что-либо сделать для Алистера – едва обретённого и сразу же потерянного друга. Лишь свежее, своё собственное воспоминание о выдержке Древня помогло справиться с нарывом и накатившим рёвом. А желания больше никогда не терять друзей и как-нибудь всё-таки помочь Алистеру подвигли Искора нехотя обдумать прошедший день, составляя список вопросов – заодно чиркая гусиным пером по чистой бумаге корявые символы эльфийского алфавита. Измалёванный кляксами лист отправился в догорающий камин.       Предательство взрослым эрлом маленького конюшего наглядно показало Искору, что и в этом мире рассчитывать предстоит только на себя и свои силы, будучи пай-мальчиком с козырными бомбами за пазухой. Возможно, он чересчур сгустил краски, однако прошлая жизнь и прошедший вечер наглядно свидетельствовали, что реальное положение дел между магами и храмовниками может оказаться куда как черней, чем в сплетнях кухарок и рыцарей, далёких от темы. Конечно же, жить хочется припеваючи и в ус не дуя, но даже с обширным опытом жизни в другом мира - соломки всюду не подстелить.       Искор даже не стал пытаться уснуть. Взяв себя в руки, он воспользовался медитацией для сбора магии. Сперва для кормёжки стихийных духов в качестве оплаты. Отдельная комната и никаких соглядатаев! Это был потрясающий опыт: сперва шуры-муры с духом ветра для обнаружения отверстий, затем подарки духу камня для обнаружения полостей и заделывания щелей с отверстиями - ибо нет подглядываниям!       На второй раз драконье дитя собирало ману с намерением продвинуться дальше – по опыту прошлого при помощи особым образом оформленного инкарнума сделать во внутреннем бассейне духовных эссенций скрытые запасы сверхплотной магии. О, транс тоже в обязательном порядке. У него всего полночи оставалось для решения проблемы – куда девать скорлупу? Сам наруч понятно: бессовестно отдать платой сопровождающему, ведь без специальных приёмов инкарнум вдали от своего создателя благополучно вернётся в состояние духовной энергии, зато простак создаст легальную историю прибытия из Редклиффа. Или нарочно утопить его – якобы случайно.       Из материала скорлупы можно было понаделать кучу всего: защитный плащ-невидимку, ёмкий и броневой костюм-хамелеон или мантию мага, шлем-кладезь и так далее. В итоге Искор смекнул гениальную вещь: надел плащом прямо в нынешнем виде, напитал инкарнумом, влил эссенцию, напитал магией, а потом поступил, как можно с любой вещью из сформированного инкарнума – дематериализовал духовную энергию. Удача улыбнулась герою с третьей попытки, когда настойчивый Искор сумел восстановить нюансы ощущений и своего состояния в первые мгновения после рождения. Ведь будучи в яйце он же как-то истончил стенку за спиной! А потом и вовсе поглотил часть материи яйца через пуповину, отчего скорлупа истончилась до тонкости шёлка и осела, а сама пуповина превратилась в прах.       К утренним сумеркам Искор был доволен собой по уши, поскольку идея полностью выгорела, и теперь он мог создавать мифриловую броню, одежду с пространственными кармашками, ёмкий подсумок на поясе или защитный плащ-невидимку. Хех, пока только щитки на предплечья, мелкий кармашек в штанах да зеркальное полотно, но лиха беда начала!       Как восстанавливающий навыки тотемиста, Искор всего с нескольких попыток смог-таки задействовать узел чакры в животе для привязки к пупку эссенции со свойствами пространственного кармана. За предрассветный час ему хотелось добиться: чтобы пупок не светился и сохранял содержимое пусть даже без возможности непосредственного доступа туда, чтобы положенное в пространственный карман не вываливалось при перемещении функционала от пупка в сформированную из инкарнума сумку или карман на одежде. Творчество по горячим следам обычно наиболее продуктивно – дальше только закрепление, развитие и шлифовка. Увы, не срослось, мал и лично неопытен ещё для контроля на необходимом уровне. Зато первую внутреннюю чакру пробудил – уже здорово!       Зачем доводить себя до измора и что-то выдумывать? Секретное внутренне хранилище требовалось позарез, чтобы складировать там твёрдую магию. Как минимум год предстоит жить в башне, где места не так много, и потому ученики там однозначно на казарменном положении. Чем неусыпному Искору ещё заниматься ночами, кроме как медитацией с наполнением хранилища твёрдой магией для Древня и собственного пользования во время будущего ночного самообучения в том же Скайхолде? Вот именно: строить из себя нормального и не пороть горячку.       Рассветный час тотемист усердно и увлечённо трудился над созданием ночной рубашки, которая бы после снятия принимала его собственный облик – Искор намеревался по ночам бегать в самоволку. Пришлось выдаивать из себя вторую эссенцию, но оно того стоило! Правда, искомого результата юнец так и не добился.       О вероятном утоплении Искор не переживал, зная, что и путы разрежет, и в воде не захлебнётся, а вот удар мечом и привлекаемые кровью озёрные хищники – это серьёзное испытание на выживание. Хуже другое – как же потом легализовываться в местном обществе?       (Иллюстрации с 025 по 034)