Мэрилин

На следующее утро БиДжей, как и обещал, повез меня домой. Я не сопротивлялась. Хотя у меня и была такая возможность. Я ведь могла спокойно уйти, пока он спал. Но вместо этого я накрыла его пледом и, свернувшись в противоположной части дивана, прикрыла глаза. Что-то не позволило мне оставить его. Возможно, я слишком устала бегать. А может все дело было в том нелепом признании… «Я рада, что ты у меня есть…» Господи, и что на меня нашло? В свете дня все, что случилось прошлой ночью, начиная с бара и заканчивая посиделками перед теликом в четыре утра, казалось сюрреалистичным и расплывчатым. И он не говорил, что рад видеть меня. И мне вовсе не сносило крышу от его объятий. Ничего не было. Разве что, странный сон, который растворяется так же стремительно, как предрассветный туман. Как и все, что случилось со мной за последние две недели. Напоминанием об этом служили синяки и ссадины, ставшие заметно бледнее, и швы… Рука по-прежнему не давала покоя. Малейшее движение отзывалось болью, которую я всячески пыталась заглушить таблетками и наркотиками. Единственным воспоминанием, которое оставалось ярким, была ссора с отцом. То, с каким холодным презрением он смотрел на меня, пока я билась в истерике, проклиная весь мир. И то, как его тяжелая рука взметнулась в воздух, а после - удар, едва не сбивший меня с ног. А еще… Дик. При одном лишь упоминании его имени к горлу подступал ком тошнотворного отвращения. И для себя я решила, что не стану говорить об этом. Никогда. Проще ведь похоронить боль в себе. Закопать поглубже, вместо того, чтобы рассказать о ней. Я знала, что никто не стал бы слушать меня. Но еще я знала, что никакие наркотики в мире не смогут убить во мне этих безумных воспоминаний. Стараясь не думать об этом, я натянула рукава и, обхватив колени руками, склонилась лбом к холодному стеклу. За окном сменялись одна за другой знакомые улицы. И, чем ближе мы подъезжали к дому, тем тревожней становилось у меня на душе. - Мэри, - вздохнул Билли Джо, останавливаясь напротив двухэтажного белого здания, обнесенного высоким кирпичным забором. – Я ведь не на казнь тебя везу. В конце концов, Майк не чудовище, а всего лишь твой отец. К тому же, ты сама знаешь, что временами перегибаешь палку. - И что? – подавшись вперед, спросила я. – Вечеринка без разрешения – достаточно весомый повод, чтобы сделать это? Я приподняла подбородок и склонила голову на бок, демонстрируя Армстронгу разбитую губу и постепенно исчезающий синяк. БиДжей промолчал. А потом легонько прикоснулся к ссадине. - Мне жаль… но я обещал, что верну тебя домой. - Что ж. Прекрасно, - холодно заключила я и, оттолкнув его руку, вышла из машины. *** Отец стоял на пороге, скрестив руки на груди. Взгляд его был таким же, как и в то утро, когда мы поссорились. Он по-прежнему был чертовски на меня зол. Не нужно быть гением, чтобы понять это. - Где ты нашел ее? – спросил он Армстронга, как только мы поднялись на крыльцо. Я напряглась. Если Билли скажет, что мы случайно столкнулись в баре, где я неспешно потягивала пиво в компании довольно странного молодого человека, это лишь усугубит ситуацию и тогда воли мне уж точно не видать. Судорожно соображая, как предупредить БиДжея, я сжала его запястье. - На пирсе, - быстро ответил он. – Да. - И что ты там делала? Собиралась утопиться? – хмыкнул отец. - Не дождешься, папочка. Я бы и с того света вернулась, чтобы испортить тебе жизнь! Повисло неловкое молчание. Мы уставились друг на друга по-волчьи, негласно объявляя поединок «кто-кого-переглядит». Билли Джо всеми силами пытался разрядить обстановку, но и ему на ум ничего не шло. - Майк? Милый, кто к нам пришел? О, ну конечно! Как же я могла забыть. В дверях показалась Бритт. В отцовской рубашке. Как всегда бодрая, свежая и безупречная. Даже выбившиеся локоны в ее небрежной утренней прическе выглядели так, будто подверглись как минимум часовой укладке. Ни единого намека на сопли и слезы, о которых упоминал БиДжей. - Мэрилин, - увидев меня, слегка растерянно проговорила она. – Господи… где же ты пропадала? Я так боялась, что ты не вернешься! С этими словами она кинулась меня обнимать. - А по-моему, ты была бы просто счастлива, - хмуро пробормотала я и тут же улыбнулась приторной мерзкой улыбочкой. У меня не было никакого желания притворяться раскаявшейся блудной дочерью. К тому же, если бы не Армстронг, меня бы здесь точно не было. Взглянув на него тяжелым и долгим взглядом, я стянула с плеч кардиган, в кармане которого случайно нашла медиатор, и протянула ему. - Оставь себе, - мягко улыбнулся Билли. – Я же вижу, что он тебе понравился. С этими словами он набросил кофту обратно мне на плечи. И снова по коже пробежали мурашки. Совсем как тогда, ночью… когда мне чертовски хотелось поцеловать его. - Спасибо, - смягчилась я и, опустив взгляд, скрылась в доме. *** Вопреки ожиданиям, отец не стал закатывать скандал. Он вообще перестал со мной разговаривать. И даже не спросил, где я порезала руку. С одной стороны, мне не пришлось придумывать дурацких историй, в которых бы не фигурировало слово «изнасилование», но с другой… Неужели ему теперь совсем на меня плевать? Хотя, чему я удивляюсь, если за два года он так и не догадался, что я балуюсь наркотой… К слову о ней. С тех пор как дорога на Бэй-бридж по понятным причинам была для меня закрыта, я понятия не имела, где смогу достать дозу, не вляпавшись в очередное дерьмо. Около пары недель приходилось перебиваться обезболивающим. Однако, срок, прописанный в рецепте, подходил к концу. И от одной лишь мысли, что вскоре я останусь на мели, становилось как-то не по себе. Конечно, в крайнем случае я могла бы порыться в домашней аптечке… антидепрессанты на какое-то время прокатят. Но что потом? Может быть, я смогу отказаться от этого? Представив жизнь без наркотиков, я грустно улыбнулась. И с каких пор принимать стало необходимостью? Человек ведь не рождается зависимым… Зависимость. Даже себе я не хотела признаваться в том, что подсела. Мне казалось, что я могу бросить в любой момент, но… чем ближе становился день, обозначенный в рецепте, тем тревожней было думать об этом. Что если я влипла настолько крепко, что начнутся ломки? Закинув в рот пару таблеток фена, я выключила свет и легла на пол. Из соседней спальни доносились голоса. Мне хотелось выблевать все свои внутренности от осознания того, что вытворяет за стенкой отец. Однако, не думать об этом не получалось. Стараясь хоть как-то отвлечься, я врубила «Пустое поколение» на полную громкость и постепенно погрузилась в рок-н-ролл семидесятых. Ричард Хелл, Патти Смит, Ramones… Музыка, наполненная протестом. Сотни строк о любви и боли. Всегда одно и то же. Будь то Beatles или Nirvana. Или Green Day. Внезапно для себя, я подумала об Армстронге и о том, как он писал песни на клочках, случайно попавших под руку. Мне вспомнился день, когда я застала его за этим занятием. Все было так… гармонично. И даже тот факт, что писал он на развернутой пачке от флуоксетина. Это было за пару недель до того случая на IHeart Radio… Все, кажется, летело к чертовой матери. БиДжей много пил и ругался со всеми подряд, но в тот момент… Его будто все перестало терзать. И он писал, быстро и небрежно, поддавшись порыву вдохновения. Он во всем находил нечто красивое. В граффити на стенах, в раздолбанных рельсах или битом стекле… не важно. И я бы даже влюбилась в него, не будь он ровесником моего отца. А может и это всего лишь формальность? Та самая причина, за которую я цепляюсь, лишь бы не думать о нем. Мысленно возвращаясь в ту ночь, когда мы не могли уснуть, я пыталась понять, нормально ли то, что между нами происходит. То, как мы общаемся… совсем как пара подростков. И то, как он обнимал меня, а мне так не хотелось, чтобы это закончилось. Мы будто цеплялись друг за друга из последних сил, чтобы не чувствовать себя одинокими. И если бы я в тот момент решилась… не думаю, что он бы меня оттолкнул. Укутавшись в его кардиган, я закрыла глаза и представила, как он обнимает меня за талию. Отчего-то, мысль не показалась такой уж ужасной.