Мэрилин

- Ну, с чего начнем? У этого парня энтузиазма хоть отбавляй. Домашняя студия, бесконечные провода, дерево и метал. Можно слушать пластинки, потягивать холодное пивко и выдумывать все новые партии… Настоящее логово законченного интроверта со склонностью ко всяким творческим причудам. Только нифига он не интроверт. Я беспечно раскручивалась в кресле и болтала ногами, с интересом рассматривая все, что проплывало вокруг. Затем вскочила и направилась изучать пульт, едва справляясь с желанием наклацать на нем чего-нибудь. Я никогда не разбиралась во всех этих технических штучках. Никогда не записывалась в студии, только живьем, только хардкор. Мой максимум – подключить гитару к усилителю и накрутить какой-то невообразимой ерунды на примочках. А тут – такое обширное поле для исследований! И явно же где-то холодильник с пивком припрятан… - Мэри! Я так и застыла в позе «секунда до Апокалипсиса». Как Ким Чен Ын перед ядерной кнопкой. - Не знаю, - вздохнула я, заламывая руки. – Разве для того, чтобы притащиться в студию, не нужно иметь готовый вариант песни? - Ну, я слышал, как ты наигрывала что-то у себя в комнате. Мне понравилось. Эта песня… она какая-то настоящая что ли… - сказал БиДжей. - Так ты подслушивал? – отчего-то мне стало смешно. Воображение живо подсунуло картину, в которой Билли Джо, чуть пригнувшись, подставляет ухо к двери. – Хотел спереть мою идею? - Да нет же, - не уловив иронии, вспыхнул Армстронг. – Помочь хотел. - Так помогай, - улыбнулась я, протягивая ему акустику. – Тональность «до минор». Валяй, дарование. - Это и так понятно. Вряд ли ты успела перенастроить ее в другом ключе, - деловито фыркнул БиДжей. – А вообще, если это еще сырой набросок, у меня есть кое-что, где нужна как раз твоя помощь. Хочу дуэт. - А я хочу спагетти с шоколадной крошкой, - прыснула я, продолжая дурачиться. О, ничего не подумайте, но мне, черт возьми, льстило его внимание. А угорать над ним нравилось еще больше. Такова уж моя натура. Вполне возможно, в школе я дергала красивых девочек за их красивые косички. Потому как мои косички заплетали татуированные гитаристы. Но так я проявляла симпатию, наверно. А привычка – вторая натура. Да, к тому же, все мы родом из детства. БиДжей снисходительно хмыкнул и скрестил руки на груди. Хотел дождаться, пока мне надоест валять дурака, по всей видимости. В виде чистого исключения я все же перестала вертеться на стуле, испытывая свой вестибулярный аппарат на пригодность к полетам в космос, и вопросительно уставилась на Армстронга. - Я вся внимание, великий и ужасный разбиватель маленьких сердечек. Ну а что, некоторые пятнадцатилетние девчонки готовы целовать землю, по которой он ходил, не говоря уже о тех, что по традиции пытаются растащить его на сувениры, как дикие амазонки, которые носят на поясе сушеные части своих врагов в качестве трофеев. Эх, бедный, бедный Джо. - Какая же ты вредная, - обреченно констатировал Билли. Вздохнув он присел на диван и, поудобней устроившись с гитарой, ударил по струнам. Нахмурился. Подкрутил колки. Я смотрела на его руки, так привычно обхватившие гриф, чуть шершавые от струн подушечки пальцев, плавное, отточенное движение кисти с совершенно дурацкой татуировкой, и все это напоминало какой-то крышесносящий приход. В хорошем смысле. Старая, кое-где потертая, обклеенная стикерами акустика, весьма невзрачная на первый взгляд, в его руках звучала так, как не звучала бы ни в чьих других. Казалось, она была его продолжением и резонировала в унисон с музыкой в его мыслях. Казалось, он и родился лишь для того, чтобы творить вокруг себя пространство, наполненное чувством свободы и обыкновенной радости, не требующей описания. Думаю, каждый из нас испытывал то, что не нуждается в словах. Я испытывала это чувство, глядя на человека, который нашел свое призвание, не изменив себе и не поддавшись никаким унылым суждениям о том, к чему должен стремиться каждый. Забавно, что и это, каким-то чудесным образом пришло в его жизнь. Само по себе. В то время как другие вполне осознанно искали радость в рутине, ограничившись таким вот скудным представлением о том, как распорядиться своим временем и чем заполнить естественные пробелы. Одно лишь его упорство и безрассудство могло кого угодно заставить верить в лучшее. И.. снести мне крышу. Но неожиданно песня закончилась, заставив меня спуститься с небес на землю. Я не слышала ее прежде. Возможно, это был набросок для нового альбома после полуторагодовалого затишья. Но, в таком случае, чем же тут может помочь девчонка, которая так и не выбралась дальше гаражных тусовок? - Как тебе? – поинтересовался БиДжей, нервно постукивая пальцами. Он никому еще не показывал эту песню, дошло до меня. - Ну… - я выдержала томительную паузу. – Думаю, хорошо. Правда. Риф точно запомнится и будет вертеться в голове. - А тебе самой нравится? Господи, кажется ему реально важно мое личное мнение. Странно это. Все странно, начиная с идеи припереться сюда вдвоем, уцепившись за мою идиотскую песенку, которую никто и никогда не услышит. - Нравится, - кивнула я. – Пишешь альбом? - Скорее пытаюсь развеять скуку, но все может быть, - ответил Билли, и мне отчего-то стало забавно от мысли, что порой плоды его скуки становятся хитами, которые орут на стадионах всей Европы. БиДжей отставил гитару в сторону и, скрестив руки под подбородком, уставился на меня. Я отвела взгляд. С недавних пор не так-то просто смотреть на него открытым ясным взором. Да и находиться наедине… Между нами висит такое напряжение, что его можно почувствовать кожей. Совсем не так как прежде. Даже отдаленно не похоже. И чего я только привязалась к этим словам? «Как прежде» априори быть не может, только лишь потому, что каждый прожитый день отдаляет тебя от моментов, которые послужили критерием такого вот абстрактного определения. Но, черт возьми, что же не так? Мы ведь, как в старые добрые, сидим и болтаем о всякой ерунде, слушаем музыку… С одной только разницей в том, что теперь это скорее подобно казни египетской, чем теплому дружескому общению. - В общем, я думал разделить припев на две партии. Ну, знаешь, чтоб вышло созвучие двух разных тембров. - И ты наивно полагаешь, что я с этим справлюсь, - скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла я. Билли встал с дивана и опустился передо мной на колени, взяв за руки. Он снова пытался заглянуть в мои глаза, и снова я отвела взгляд. Ну что за пытка?! - Конечно справишься. Помнится, ты орала не хуже Кортни Лав на своих квартирниках… и вела себя соответствующе, - усмехнулся он, явно припоминая историю с гитарой, разбитой о чужой хребет. Не в силах оставаться серьезной дольше пяти минут, я прыснула. - Нехрен было швыряться пивными банками. Он сам напросился. - Вот и правильно. Никогда не давай себя в обиду, если сама не справляешься, зови – разберемся. - БиДжей заговорчески подмигнул и крепче сжал мои руки. - А ты во мне не сомневайся, - насмешливо хмыкнула я. - Даже не думал. Мы попробовали спеть вместе. Потом еще раз. И еще. В итоге я так разошлась, что даже набросала простенькое соло в проигрыше перед самым концом. Естественно, гитару пришлось отжимать с боем, но я всегда добивалась своего. А БиДжею это даже нравилось. Наверно, подмечал черты, которые вложил в мое воспитание в далеком детстве. Я толком не пела целую вечность. Но, как ни странно, исполнение давалось легко и приятно. В конечном итоге я даже почувствовала себя так, будто снова стою на импровизированной сцене среди пьяных подростков, и это чувство отдалось внутри легкой, но оттого не менее трогательной ностальгией. Были же времена… Без драмы. Без ужасной путаницы в происходящем. Без Бритт. Без поцелуев в ванной. Без наркотиков. Я и не помнила уже, когда окончательно забросила музыку и погрузилась в чистую деструкцию без каких-либо радужных примесей. И главное – когда кайф стал дороже жизни, такой безудержной, изменчивой, полной, пусть и дурацких, но происшествий. Я не знала, от чего спасаюсь бегством, но… Несмотря на все убеждения и доводы против, при каждой возможности брала этот желанный билетик в забытье и растворялась, утрачивая способность чувствовать. Я возвращалась исключительно ради таких вот моментов, когда, кажется, все по плечу, когда рядом БиДжей, всегда полный безумных идей и творчества, когда музыка объединяет нас и наполняет жизнь смыслом. Но я знала, что так не может продолжаться вечно и, рано или поздно, наступит томительное затишье и снова проснется желание лезть на стены, подальше от пустоты, страхов, осознания, что все движется явно не тем маршрутом. Это чувство просто сводило с ума и, когда достигало своего мрачного апогея, я непременно обдалбывалась, лишь бы хоть на пару мгновений заглушить этот нестройный хор сомнений и угрызений в своей голове. Все они наперебой кричали разные отвратительные вещи и сходились на том, что я проживаю пустую ненастоящую жизнь. Но сейчас, пусть всего лишь на пару часов, я снова чувствовала себя живой. И хотела запомнить это мгновение, как проблеск солнца среди пасмурного серого неба. Как щипок, который заставляет тебя понять, что ты не спишь. Я чертовски дорожила этими минутами, потому что они служили свидетельством того, что жизнь на самом деле может быть яркой и интересной. Но, к сожалению, чем старше я становилось, тем меньше мне перепадало таких счастливых моментов. И только Билли удавалось вытянуть меня из хандры и заставить чувствовать по-настоящему. Не потому, что над шутками принято смеяться, а над голодными котятами рыдать в три ручья. Просто потому, что он умел это лучше всех – делать мою жизнь реальной и осмысленной. Оттого вдвойне горестней было осознавать это идиотское положение недолюбви и передружбы, в котором мы оказались благодаря моим пьяным излияниям. Какая к черту любовь, Мэрилин? Что ты несешь?! Я вовремя одернула себя. Вопрос закрыт. Между нами никогда и ничего не случится. Но, раз так, я всеми силами постараюсь сохранить нашу дружбу с этим чокнутым взрослым с душой ребенка. - А ведь правда круто, - улыбнулся БиДжей, стянув наушники. Пока я бесцельно бродила по комнате, осматривая это святилище панк-рока, он успел свести пробный вариант песни, подкрутить что-то на своем пульте во время записи и теперь сидел довольный, как кот, слушая результат наших стараний. - У тебя довольно низкий голос, но для блюзов в самый раз, - сказал он, дослушав, видимо, до той части, в которой вступала я. - Дай послушать, - я потянулась за наушниками и тем самым оказалась в опасной близости от Армстронга. Однако это волновало меня уже не так сильно. Я надела наушники и, прислонившись к нему спиной, вытянулась на диване. Билли не отстранился. Пару минут мы так и просидели, пока не закончилась песня, и мне не взбрело в голову послушать пластинки, которые я заприметила в углу, аккуратно расставленные по полочкам. Они так и просились в проигрыватель. И звук выкрутить на полную. С такой стереосистемой слушать будет покруче, чем словить аптечный кайф. Определенно. К тому же, у БиДжея отличный музыкальный вкус. Немного панка, немного глэма, нестареющая классика в лице Патти Смит, Дженис Джоплин и Моррисона, Купер… Я в предвкушении пробежала пальцами по рядам конвертов. Хотелось чего-то легенького, типа Husker Du. Стащив с полки увесистую стопку, я принялась разглядывать захваченные богатства в поисках той самой пластинки с записью «Lonely». Почему-то я была просто уверенна, что она здесь есть. БиДжей устроился рядом на полу, наблюдая за моими действиями. Я убрала за ухо непослушную светлую прядь и продолжила. - Ищешь что-то конкретное? – спросил Билли. - Что-то очень конкретное, - подтвердила я. – «Candy Apple Gray». - О, ты читаешь мои мысли, - протянул он. – Панки на верхней полке. - Звучит как название для группы. Билли Джо рассмеялся. У него потрясающий смех, правда. Смущенная собственной мыслью, я поспешила отвернуться и сделала вид, что изучаю пластинки. Стеллаж был высоким, так что, чтобы дотянуться до самого верха, пришлось встать на носочки. Выхватив пару пластинок, я потянула их на себя и не сразу заметила, что вслед за конвертами с полки свалился небольшой пластиковый пакетик с подозрительным содержимым. Я наклонилась и подняла его, чтобы получше рассмотреть. БиДжей залился краской, как школьник. - О, ну давай, скажи, что это пуэр столетней выдержки, собранный в китайских горах, - бессовестно заржала я. - А ну дай сюда! – возмутился Армстронг, кинувшись ко мне. Я оказалась проворнее и спрятала руки за спину. Билли, вероятно, поглощенный возмущением, хреново ориентировался в пространстве и, вместо того, чтобы шмыгнуть мне за спину, обхватил руками и попытался разжать мои кулачки. Так я оказалась в спонтанных объятиях и тут же почувствовала, как предательски задрожали коленки. - Ну чего ты, может пыхнем? – пытаясь скрыть дрожь, невозмутимо предложила я. - Я тебе пыхну! – сурово пропыхтел Билли Джо, все еще сражаясь с моими запястьями. - Фу, какой злой, - хмыкнула я и, наконец, разжала кулак, в котором сжимала пакетик. – Не очень-то и хотелось. Хотя, вообще-то, очень. Слышал что-нибудь о легализации марихуаны? Мы давно не в восьмидесятых. - Ну… - задумчиво протянул БиДжей, слегка сбавив обороты. – Ладно. Но только попробуй мне обкуриться до разноцветных ежиков! - Обижаете, мистер, - нахмурилась я. Мы раскурили на двоих славный косячок и прослушали весь «Candy Apple Gray». Затем настала очередь Ramones. Затем мы вошли во вкус и раскурили второй. Заиграла знаменитая, до каждого аккорда знакомая «Blitzkrieg Bop» и я, не стесняясь, стала подпевать во весь голос. Shoot'em in the back now What they want, I don't know They're all reved up and ready to go! Билли, достаточно уже укуренный, внезапно подскочил и потащил меня за собой танцевать. Мы прыгали и дурачились, как дети, выкрикивая это вечное «Hey ho, let's go!» и смеялись, как сумасшедшие. Как-то неожиданно вспомнились панки на полке и плавно переросли в панков на потолке. Нет, все-таки отличное название для начинающей, еще не уставшей от жизни группы. А после мне дико захотелось поплести Билли косички, о чем я тут же поспешила доложить своей будущей жертве. БиДжей для порядка повыпендривался, но все же покорно уселся и позволил себя помучить. Я плюхнулась сзади, прижавшись коленками к его бокам, и запустила пальцы в темные волнистые волосы. На ум почему-то пришли кучерявые ежики. Едва сдерживая смех, я разделила прядь на три маленьких и принялась плести. Бурное веселье постепенно перетекло в ленивые посиделки. Заиграли тягучие, отдающие жаром раскаленной пустоши «The Doors». - Эх… летит время, - внезапно меланхолично заметил Билли и похлопал меня по коленке. - Старческий какой-то настрой, - фыркнула я, усердно переплетая непослушные прядки. - Просто вспомнил… У тебя вечно путались волосы в детстве. Майк нихрена не умел приводить их в порядок, а стричь… жалко, вот что. Такие золотистые волны до пояса. А я заплетал тебе косички, помнишь? – он обернулся, и вся моя работа пошла насмарку. - Помню, - пробурчала я, заливаясь краской. Вздохнула. Распрощалась с затеей превратить хаос на голове Армстронга в симпатичное афро и развалилась на полу, пристроившись на его бедре. БиДжей погладил меня по волосам, и я предельно ясно ощутила в его прикосновении ностальгию о прошлом. - Правда, как золотые, - глуповато улыбнулся он. – Когда же ты успела вырасти? Я пожала плечами. В голосе Билли чувствовалась легкая грусть. А мне ужасно не хотелось, чтобы он грустил. Хотелось просто вот так лежать рядом с ним, слушать Моррисона. Чувствовать, как его грубые пальцы скользят по моим волосам. Наслаждаться моментом. Он прикоснулся к моей щеке, очертил овал лица. У меня побежали мурашки. Господи… Что он творит? Сознание лениво сопротивлялось происходящему некоторое время, но совсем недолго. Я сдалась. Обняла его ладонь своими и прижалась щекой. Билли Джо обнял меня свободной рукой и подтянул к себе так, что я уткнулась ему в грудь. Сердце в ней стучало, казалось, в ритм с «Love Street». Размеренно, с едва уловимыми замираниями. И я слушала. Не столько песню, сколько его сердцебиение, стараясь не забивать голову мыслями о том, что он чувствует ко мне. Вряд ли смогла бы понять.