Мэрилин

Следующие несколько дней я провела в сказке. Как принцесса в башне под стражей дракона. Оказалось, когда БиДжей говорил, что не намерен оставлять меня без присмотра, он действительно был серьезен как никогда. В этом я убедилась, когда вознамерилась воздать дань своей вредности и вопреки всяким запретам сунуться ночью на улицу. Несколько минут мучительного выбора между окном и дверью я стояла, прикидывая, выдержат ли меня оставшиеся ветки и так ли нужен мне еще один синяк на ползадницы. Ответ был очевиден. Нет уж, еще пара травм синюшного оттенка и Кэмерон позовет меня на главную роль в продолжении «Аватара». Дверь. Решено. Баста. Оставалось только дождаться, пока дракон со своей драконихой отправятся на покой. Все-таки повезло Джозу, он взрослый парень, живет отдельно от предков… А БиДжей, судя по всему, склонен в полной мере осуществлять свой отеческий долг и совсем не важно, чьих детей беречь, кормить и воспитывать. И уж тем более, если эти дети сами способны о себе позаботиться. Пустяк какой, подумаешь. В ожидании, когда погаснет свет и наступит полная тишина, я прикинула, как можно бесшумно подобраться к двери и будет ли слышно, как эта самая дверь открывается. Не то чтобы я знала дом Армстронгов как свои пять пальцев. Так что не стоило исключать риск напороться на что-нибудь в темноте. Во избежание лишних шумов было решено отправить кеды в рюкзак и пробираться на волю босиком. Только вот главного я не учла. Дракон оказался законченным полуночником. А как все складывалось по началу! Я миновала лестницу без единого скрипа и обогнула все выступающие углы, что попадались мне на пути. Благо скудного лунного света из окон хватало, чтобы различить очертания предметов. Оставалось совсем чуть-чуть, я буквально чувствовала этот манящий запах свободы, и сердце радостно замирало в груди, только… Свобода пахла подозрительно съедобно. Проходя мимо кухни, я насторожилась. Послышался какой-то шорох. Судя по всему, кто-то отодвинул стул и встал из-за стола. И, по закону подлости, в предательский миг замешательства зажегся свет. В дверях стоял Армстронг и хищно щурился. В руках у него был сиротский кусок булки, намазанный слоем джема толщиной приблизительно в палец. - Ночной дожор? – изогнув бровь, уточнила я с сарказмом. Пропадать так пропадать, но все же не стоит терять достоинства. - Задержание при попытке к бегству, - пробубнил БиДжей с набитым ртом и в тот же миг, точно сигнал тревоги, громогласно загудел вскипевший чайник. Билли, не отводя от меня своего близорукого соколиного взора, бочком отошел к плите и выключил газ, умудрившись обляпаться джемом. Вот он, момент, когда стоит драпать. Пока грозный, но утративший бдительность, панк пытался оттереть футболку, я отступила назад как можно тише и уже приготовилась к высокому старту, как прирожденный марафонец, но не тут-то было. - Стоять! – зарычал Армстронг, ужасно недовольный тем, что кто-то посмел помешать его ночной трапезе. – А ну марш в комнату! - Нет уж! – упрямо отрезала я, не двигаясь с места. – Какого черта ты меня опекаешь?! Я, по-твоему, беспомощная что ли?! - Хуже, - мрачно и как-то устало вздохнул БиДжей. – Ты постоянно лезешь в неприятности, а потом тебя разыскивают с мигалками чтобы, надо же, спасать твою нахальную задницу! От такой наглости я опешила. Спасать. Мою. Задницу! Подумайте только! И это после того, как я получила по морде от родного отца, меня пытаются обвинить в том, что я от него сбежала? После того, как вопреки этому хваленому здравому смыслу ты сам творишь такое, в чем стыдно признаться? Просто потрясающая логика. Процент гениальности зашкаливает! В любом случае, доживать свои прекрасные юные годы мне предстоит в каком-нибудь пансионате, с подачки новой папулиной женушки (сомнений по этому поводу у меня даже не возникает). Так почему бы уже сейчас не покинуть это уютное семейное гнездышко, в котором мне не осталось места? Единственное, от чего мне стоит спасаться, так это от гребаного тоталитарного контроля, процветающего вокруг моей персоны. - Мэри, это для твоего же блага, - после затяжной паузы попытался разрядить накал Билли. – Попытайся уже, наконец, понять, что все вокруг только и делают, что носятся вокруг тебя. Даже Бритт, которую ты так ненавидишь, старается стать тебе другом! Я не слепой и вроде бы не придурок, я видел, как она волновалась за тебя, видел, как ее расстраивает твое отношение к ней. Просто перестань себя вести как эгоистичный ребенок и пойми уже, что Майк не обязан проживать всю жизнь в одиночестве ради тебя! На миг весь мир потерял краски. От тишины звенело в ушах. К глазам подступили обидные злые слезы, но я не позволила им брызнуть из глаз. Мне захотелось разбить что-нибудь, ударить его, вынести дверь с ноги и свалить в закат, не оглядываясь. Почему? Почему даже он… этот единственный на свете человек, который всегда поддерживал в трудную минуту, настроен против меня? Почему он меня не слышит?! - Да пошел ты, - зло процедила я и, развернувшись, направилась в комнату, которая буквально служила мне тюремным казематом. К черту. Всех к черту. Выпотрошив на ладонь содержимое последней заначки, я в раздумье остановилась. Для того чтобы погрузиться в здравый похер и выспаться хватит четырех. Не обязательно упарываться до полного беспамятства. Господи… Если меня и дальше, как преступницу будут держать взаперти, что я буду делать, когда ничего не останется? Чем я буду глушить это кровожадное безумное месиво в своей голове? Что оно сделает со мной в конечном счете? Все, чего мне хотелось, - не думать. Забыться. Провалиться в сон. Только не смотреть правде в глаза. Даже самой себе мне не хотелось признать, что поведение Билли Джо, не смотря на то, что он не размахивал кулаками и не пытался намеренно причинить мне боль, ранило куда больше, чем поведение отца. Зачем он так со мной? Почему все время отталкивает и не отпускает? Почему, после того идиотского поцелуя, несмотря на свое твердое убеждение не сорваться в это безумство, постоянно находится рядом, заботится, пытается уберечь? Лучше бы вовсе исчез из моей жизни. Так было бы куда проще оставить эти совершенно нелепые надежды, не привязываться. Ведь я и так была привязана к нему с самого детства. Сначала как к забавному чудаку, другу семьи, теперь… Теперь вопреки здравому смыслу я все чаще замечала в нем мужчину. Неосознанно отмечала его привлекательность, присматривалась к личным качествам, к его отношению к женщинам, пыталась понять, что его привлекает в них. Это пугало. До чертиков. Но я понятия не имела, как перестать думать об этом. И я знала один единственный выход хотя бы на пару часов избавиться от всей этой дикой выматывающей мешанины в своей голове. Ключ к решению всех проблем лежал прямо на моей дрожащей ладони. *** После неожиданной ночной ссоры я перестала выходить из комнаты. У меня не было никакого желания лишний раз пересекаться с БиДжеем. Мы и не разговаривали. Я злилась на него. И на себя, за этот внезапный бойкот. Но я не могла сдаться и заговорить первой. Стиснув волю в кулак, я порой смотрела на него издалека с мыслью, что готова простить ему любые обиды, с тоской наблюдала, как мило он целует в щеку Эд, когда она уходит на работу, как она гладит его футболки. Я чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Ведь, куда бы я ни шла, там не было место для меня. Места в своей семье, места среди гребаных фриков на Бэй-бридж, рядом с Джимом… и рядом с ним. Словом, меня накрыла затяжная хандра и невыносимая скука. Единственным утешением было то, что мне все же позволили гулять, но только с собаками. Явно рассчитывая, что так я не смогу свинтить незамеченной. Да я и не собиралась. Неудачи, так некстати свалившиеся на голову, поумерили мой пыл, и со временем я пришла к мысли, что мне действительно нужно взять тайм-аут и какое-то время побыть в одиночестве. К тому же, идти мне было некуда. Все знакомые, с которыми я общалась в нашей тусовке, бесследно развеялись после инцидента с Торрансом. Нет, конечно, я и раньше чувствовала, что нас в принципе не связывает ничего, кроме пристрастия к спидам или транкам. И все же, как-то грустно было осознавать, что друзей у меня, по сути, и нет. Я могла бы наведаться к Джиму, но совесть не позволяла свалиться ему на голову, как снег в июле. У парня и так хватало проблем. В общем, я выпала из жизни и ушла в себя. Практически не выходила из комнаты и перестала есть, со смешанным чувством ожидания и тревоги отсчитывая дни до приезда отца. Жать, судя по нехитрым расчетам, еще оставалось долго. Вестей от него не было. Он не звонил и не писал, разве что пару раз созванивался с Билли Джо, чтобы уточнить, не снесла ли я все к чертям собачьим в его отсутствие. Билли же, очевидно, гордый своими не пойми откуда возникшими педагогическими талантами, заверял, что все у нас отлично. Чтобы совсем не сойти с ума от скуки, нужно было чем-то себя занять. Отличный способ избавиться от мыслей о никчемности бытия. Сублимация. Многие дядечки в белых халатах с умным видом говорили, что ментальная энергия, возникшая в результате внутреннего конфликта, не должна оставаться запертой, ее нужно высвобождать. Но как? Я в свои шестнадцать преуспела лишь в создании хаоса и, по словам БиДжея, взваливании своих проблем на окружающих. Это было правдой. Но, извольте, и как же мне теперь быть? Поджечь дом? Разбить нахрен все, что криво лежит? Что?! Решение пришло, как всегда, неожиданно. Криво стояла старая акустика Армстронга. Едва заметив ее, я вспомнила, что все еще знаю пару аккордов. А ведь когда-то мне это нравилось. Еще до того, как я попала на Бэй-бридж. Там уже не было места никакой сублимации. Один лишь слепой кайф ради спасительного забытья. И что, черт возьми, со мной произошло? Когда я вдруг стала такой… равнодушной? И если так, если я все же утратила интерес к нормальной жизни со всеми ее радостями, почему же так гадко от нашей ссоры? В этом ведь нет ничего удивительного. Я же нарочно довожу всех до нервного тика. Просто потому, что мне чертовски скучно. Ну, все. Решено. Помирать, так с музыкой, как говорится. Порой безысходность толкает к неожиданным поступкам. Таким, как, например, приватизировать чужой музыкальный инструмент без спросу. Ничего. Обойдется. У него этих гитар, хоть жопой ешь. Решив, что это вполне убедительно, я прихватила акустику и с чувством теплой ностальгии отправилась насиловать струны. По правде говоря, играть я толком так и не научилась, но этого хватало, чтобы долбить какой-нибудь ритм на сцене, притворяясь крутой рокершей, или подбирать несложные мелодии, из которых порой получалось что-нибудь очень даже стоящее. Далеко не всегда, конечно, но все же. Сид Вишес тоже прославился отнюдь не из-за мастерского владения инструментом. Он и играть-то толком не умел, когда пришел в Sex Pistols. Или тот же Курт Кобейн, понятия не имеющий, как должен звучать панк и в итоге породивший гранж, который, как смертельная зараза с умопомрачительной скоростью разнесся по Вашингтону, а после перешагнул и границы США. Что ж, это определенно воодушевляет. Кто знает, может быть, я пойду по стопам отца, как это сделал Джозеф? Тем временем близился день, когда мне предстояло снять швы. Отправиться со мной в больницу вызвалась Эддриен. Мне было не по себе в ее присутствии. Во-первых, от того, что с ней я общалась крайне редко. Во-вторых, я не могла смотреть ей в глаза, прекрасно осознавая, что мои внезапно нахлынувшие чувства к ее мужу явно выходили за рамки морали. Интересно, тот факт, что я едва не залезла к нему в штаны, а он не особо-то сопротивлялся, можно считать изменой? «Опомнись, Мэрилин, - сжав кулаки, мысленно приказа себе я. – На какой черт ему это нужно?» - Какая-то ты мрачная, - заметила Эд, выводя меня из раздумий. – Боишься? - Нет, - твердо сказала я, не глядя на нее. Все мысли были заняты лишь тем, как бы выцыганить у добросердечного доктора свежий рецептик на промедол. Это, конечно, не феназепам, однако же, насколько мне известно, опиоидный анальгетик, на котором вполне можно поторчать какое-то время. Лишним в хозяйстве не будет. Остается только правдоподобно сыграть нестерпимые страдания. А в этом, уж поверьте, я поднаторела. Даже как-то разыграла бессонницу, дабы загробастать желанные транквилизаторы. Мужик повелся сразу же, увидев мои мешки под глазами. Может, получится и сейчас. *** - Мэрилин Придчард? Так-так… Глубокий разрыв мягких тканей, зашивались… - Пару недель назад, - подсказала я. - Ну что ж, посмотрим, - сказал врач, и я послушно закатила рукав, поморщившись, когда задела рану. Пожалуй, не так уж усердно придется притворяться страдалицей. От запаха спирта слегка кружилась голова. К горлу подкатывал ком при мысли, что увечье придется снова потревожить. Не желая созерцать столь тошнотворное зрелище, я отвернулась и закусила губу, не забывая при этом всячески демонстрировать, как стоически я переношу надоевшую боль. Благо, Эд ждала в коридоре, и весь спектакль разыгрывался ради единственного зрителя. Незачем ей знать про таблетки. Когда процедура была окончена, чувствовала я себя так, будто меня хорошенько приложили по голове, и выглядела явно не очень. - Все еще беспокоит? – кивком указав на мое предплечье, поинтересовался доктор. - Да, иногда даже спать мешает, - измученно выдохнула я. - Рассечение действительно глубокое… Принимаешь анальгетики? Я кивнула. - Хорошо, пока что продолжим курс. Такие травмы не слишком быстро проходят. «О, доктор, вы не представляете, насколько вы правы. Такие травмы, как сорвавшийся с цепи Дик Торранс, заживают чертовски долго. Если вообще заживают. По крайней мере, этот шрам всегда будет напоминать об удачном стечении обстоятельств, которое спасло меня от такой мерзости, которая просто ломает женские судьбы», - хмуро подумала я, но, разумеется, ничего не сказала. - Спасибо, - вместо этого пробормотала я, принимая из рук врача желанную баночку с промедолом и поспешно пряча ее в карман. Главное, не выглядеть слишком счастливой. Изобразив на лице равнодушие, я вышла из кабинета врача в коридор, где меня дожидалась Эд. При виде меня, она оторвала взгляд от смартфона и вопросительно уставилась на меня. Готова поклясться, на какой-то миг в глазах ее промелькнуло истинное беспокойство, но мне было тошно от ее участия и сочувствия. - И как тебя вообще угораздило, Мэри? – внезапно спросила она. Вспоминать о том, как именно, совсем не хотелось, и я соврала на ходу: - Надралась, свалилась с лестницы и протаранила стекло. А что, правдоподобно. По крайней мере, никаких уточнений не последовало. - Вот что бывает, когда ребенка некому воспитывать, - вздохнула Эд с сочувствием. – Для девочки важно внимание матери, особенно в таком возрасте. Может все-таки, попробуешь подружиться с Бриттани? Я чуть не взвыла от очередного упоминания этой стервы. Они сговорились все что ли?! - По-вашему, женщина, которая старше меня на пятнадцать лет годится мне в матери? - Вы теперь одна семья, - мягко сказала Эддриен. – С этим придется смириться. Смириться. Как же! Внутри меня снова начинал подниматься ком бессильной злости. И снова зачесались руки что-нибудь сломать. И язык тоже зачесался ляпнуть какую-нибудь ужасную грубость и вообще высказать все, что я думаю по поводу Брит и этих нелепых попыток психоанализа. С чего бы? Как будто я не понимаю, что абсолютно всем, кто меня окружает, плевать что я чувствую. Всем важно, чтобы от меня было поменьше неприятностей, только и всего. - В последнее время ты сама на себя не похожа. Я просто пытаюсь помочь, - добавила Эд, чтобы заполнить молчание. – Тебе не стоит замыкаться в себе. - Да ладно?! – ядовито процедила я. – Не от того ли это, что меня заперли? - Вы раньше неплохо ладили с Билли Джо, почему бы вам не пообщаться теперь? На слове «Билли Джо» сердце екнуло и опустилось в пятки. И как назло, на щеках заалел румянец. Конечно, она даже предположить не смеет, что наше общение может зайти дальше обыкновенных дружеских шуточек и трескотни о рок-группах. А может… так оно и есть. - У тебя есть подруги? Мы могли бы пригласить их. - У меня нет подруг, - отрезала я, не желая продолжать разговор. От ее неподдельного интереса хотелось хоть сквозь землю провалиться. К счастью, идти оставалось недолго и, как только мы перешагнули порог, я поспешила ретироваться к себе. *** Следующие несколько дней я пыталась вспомнить все, что когда-либо умела играть на гитаре. Пальцы, к счастью помнили и удобно ложились на гриф, извлекая чистый звук. Я снова писала песню. Строки рождались сами собой, шли от сердца. И это могло значить только одно – я на верном пути. В музыке важна честность. Так любил повторять БиДжей. Он просто терпеть не мог коммерческие однодневки, о которых спустя пару лет никто и не вспомнит. Позиция, достойная уважения. И я писала так, как чувствовала. Быстро и неразборчиво. Боялась забыть. When you haven’t place to hide When you haven’t place to go When you feel you’re losing your mind Where will you go?* Внезапно раздался несмелый стук и дверь приоткрылась. В комнату заглянул Билли. - Эм… можно? Я промолчала. БиДжей, не зная, куда деть руки, привычным жестом поправил очки. Должно быть, опять читал какую-нибудь историю Ист-Бэевского панка. - Я услышал, как ты играешь… это что, Нирвана? - Нет, - коротко ответила я и выжидающе уставилась на него. - Ну, в любом случае, это было неплохо. И я подумал… - он присел рядом. – Может, попробуем записать что-нибудь вместе? - Тебя случайно не Эддриен подослала? – подозрительно прищурилась я. На лице его отразилось искреннее недоумение. По всей видимости, Эд не посвящала его в наши «девичьи» беседы. Если это можно так назвать, конечно. Но, если Эд не причем, что же вы тут забыли, мистер Армстронг? - Послушай… может быть, ты права. Мне не стоило так поступать с тобой, - вздохнул Билли. Руки его по-прежнему не находили себе места и то и дело тянулись к воротнику или к очкам, которые никуда не сползали. Он нервничал. Как-то слишком заметно. - Как? – равнодушно поинтересовалась я. - Ты понимаешь, о чем я. На миг мне даже показалось, что речь идет о чем-то большем, нежели нелепый домашний арест, но я тут же одернула себя. Иду одна по бульвару разбитых надежд, и хватит с меня погони за химерами. Все это плачевно заканчивается в большинстве случаев. В одной только этой идиоме столько трагедии, что хочется пустить скупую слезу. А мужики, даже реинкарнировавшие в теле шестнадцатилетней девчонки, не плачут. - Ну… - протянула я, задумчиво. – А, к черту. Почему бы и не попробовать? БиДжей улыбнулся своей знаменитой нахальной улыбкой и, как в старые добрые времена, подставил кулачок. Ну что ж, попробуем заключить перемирие. * Liz Winchester - Home