Try me, betray me, save me

Спайди спускается с потолка вниз головой. — Может быть, всё было наоборот, — говорит он. — Может, Циклоп попал в будущее и встретил твою дочь. — Я бы его на части разорвал, — признаётся Уэйд. — И нет. В этой истории папаша-козёл не я, а Скотт. Паук едва сдерживается, чтобы не выругаться. А Уэйд едва сдерживается, чтобы не забабахать паучий поцелуй. Ну, а что? Чего он так дразняще повис практически перед самым лицом Уэйда. — Хорошо, может быть, у Скотта есть дочь, о которой никто не знает. Секретная дочь, а? — Мимо. Паук раздосадованно спускается на пол и падает на диван рядом с Уэйдом. Закидывает ноги на спинку дивана, вновь оказываясь вниз головой. Складывает руки на груди. — А что, если… Эта дочь ещё не родилась! Она из будущего! — Нет. Но ты уже близок к правде. — Иногда ты так меня бесишь, — вздыхает Паук. — Последняя теория. Кто-то изменил прошлое, и в итоге получилось так, будто она никогда и не существовала. Но ты каким-то образом её помнишь. Единственный из всех людей. — Боже, Спайди, тебе только сценарии к сай-фаю писать, — посмеивается Уэйд. — Тебя несёт всё дальше и дальше, а ответ прямо перед носом. — Почему ты просто мне не скажешь? — вопрошает Паук со стоном, прячет лицо в ладонях. — Ты хоть представляешь, как это весело? Ну нет, Паучок. Не знаю уж, с чего тебя это всё так завело, но лишать себя удовольствия наблюдать за твоими страданиями я не стану. — Хоть что-то! Скажи мне хоть что-то! Он повышает голос, и на них обращают внимание остальные мстители, околачивающиеся в другом углу комнаты для совещаний. Уэйд отмахивается от любопытного взгляда Кэпа, показывая, что всё в порядке. И вновь смотрит на несчастного Спайди. — Я могу назвать тебе имя. Хорошо? Паук резко садится и поворачивается к Уэйду, подкладывая под себя ноги. — Да, да, это будет отлично. — Присцилла, — говорит Дэдпул, собрав всю свою серьёзность. Главное сейчас не заржать. — Присцилла… Необычное имя… — бормочет он и хватается за свой телефон, искоса поглядывая на Уэйда. Наёмник приподнимается, чтобы разглядеть, что происходит на экране. — Только не говори, что ты на фэйсбук полез. — Я… Я не… Спайди прячет от него телефон. — Ты на фэйсбук полез. Я начинаю подозревать, что ты не настолько умный, как любишь про себя думать. — Эй, а вот за это можно и получить! — Паук шутливо замахивается, а Уэйд шутливо перехватывает его кулак. Всё абсолютно несерьёзно. И то, как Паук заезжает коленом Уэйду по рёбрам, а тот заламывает ему руку, тоже в шутку. Только попробуй объясни это вошедшему Тони. — Что тут происходит? — спрашивает он, переводя взгляд с них двоих на Стива и Клинта. Бартон пожимает плечами. — Полчаса назад они подрались, потому что не смогли решить кто из Корлеоне лучший крёстный отец. Сейчас — не знаю. — Эй, — кричит Спайди, отлипая от Уэйда. — По-моему, все согласились со мной, что это Вито! — Пф, да они просто сказали это, чтобы ты не заплакал, — усмехается Уэйд, отходя на безопасное расстояние. — Прости, но это правда, — говорит Клинт. — Майкл — лучший крёстный отец. — Вам больше делать нечего? — прерывает перепалку Тони. — Какого чёрта вы вообще все тут торчите? Это очень хороший вопрос. Прямо вопрос на миллион. Уэйд чешет репу. Ладно, ему нечего делать, поэтому он ошивается здесь. Но остальные? У них тоже нет ни друзей, ни семьи, ни регулярно оплачиваемой работы? Как-то это грустно. — Ну, мы… э… ждём, когда что-то произойдёт? — пожимает плечами Спайди. — Типа, чтобы быстро отреагировать. Мало ли. — Они ждут, когда что-то произойдёт, — Старк поворачивается к Стиву, будто спрашивая, может ли он в это поверить. — На Паука напали, а все, включая его самого, сидят и ждут, когда что-то произойдёт. Здорово. Вообще-то, Уэйд тут согласен с Тони. И пусть ему не нравится тон, которым тот их отчитывает. Не то чтобы он совсем ничего не делал. Он поднял свои связи и поручил ребятам откопать историю заброшенного дома. Это проще, чем найти какого-то мальчика где-то в Нью-Йорке. Результаты должны быть сегодня. Но, оказывается, они уже не нужны, так как Тони пришла в голову та же идея. — На дом нет никакой информации, — объясняет Старк, когда все собираются за столом для переговоров. — Все документы исчезли, затёрты или пришли в совсем нечитаемое состояние. Будто кто-то об этом позаботился. Уэйду нравится это всё меньше и меньше. У ребёнка, будь он хоть самым могучим мутантом на свете, не получилось бы так ловко подчистить следы. Кто-то ещё в этом замешан. Что-то не даёт Уэйду покоя, как слово, крутящееся на языке, которое никак не можешь ухватить. — Влезть в архивы и избавиться от документов не так уж и сложно. А вот стереть людям память уже другое, — изрекает Спайди. — Можно поспрашивать соседей. — И как ты себе это представляешь? Будешь в костюме Человека-паука стучать в их двери и ждать, что тебе откроют? — спрашивает Клинт. — Я пойду не как Человек-паук, — отвечает тот. — Есть время, чтобы быть Бэтменом, а есть — чтобы быть Брюсом Уэйном. — Задрот, — фыркает Клинт. А вот Уэйд приходит в восторг. Цитировать франшизу, с которой содрали тебя самого, это, конечно, сильно. — У тебя ещё остались те голографические проекторы? — спрашивает Паук у Уэйда, когда отводит его в сторону от остальных. — Хочешь пойти со мной? Он ещё спрашивает! — Ты ещё спрашиваешь! Обожаю работать под прикрытием! Нам нужно придумать легенду… О, я могу достать нам фальшивые удостоверения, притворимся агентами ФБР. — Я думаю, это преследуется по закону. Да и ты сам видел район. Вряд ли там захотят беседовать с ФБР. Лучше притворимся репортёрами. — Ещё скажи продавцами мороженного. Какой же ты нудный. Ладно, будут тебе проекторы. Пока Паук возится и настраивает проекцию своего образа, Уэйд серьёзно задумывается над тем, как он сам хочет выглядеть. Не часто удаётся поработать под прикрытием. Нужно тщательно всё продумать, чтобы не вызвать подозрения. Интонации, походку, манеры, предысторию… Это ведь не так просто, как может показаться на первый взгляд. Может, Спайди и не чувствует всей важности, но уж Уэйд точно будет во всеоружии. — Я всё, — сообщает наконец герой. Уэйд смотрит на него. Если бы он умел закатывать глаза так, чтобы они ввалились в череп, он бы их закатил. — Ты похож на Питера Паркера, — сообщает Дэдпул. — Ты мог стать кем угодно и выбрал Питера Паркера! Охренеть. — Что? — кривится «Паркер». — Это просто одно из стандартных лиц, я только немного его подправил. — Да не оправдывайся, я понимаю. Он лучший в мире босс, а по совместительству твой друг, брат и любовник. Хотя… Уэйд подходит ближе, вглядываясь в созданное проектором лицо. — Да, я погорячился. Паркер пострашнее будет. — Да отвяжись ты уже от него! — обижается Спайди. — Посмотрим, какой образ ты выберешь. — О… Тебе понравится. Уэйд колдует c настройками, нажимает на кнопку, и… У неПаркера отвисает челюсть. — Так что? — спрашивает Уэйд не своим голосом. — Круто, да? Он подходит к зеркалу, чтобы заценить зрелище. И, ох. Он бы себя трахнул. — А… Кхм… — откашливается Паук, наконец обретя дар речи. — Ты можешь одеться поскромнее? — Что? — Уэйд поджимает губы. — Тебе не нравятся мои сиськи? Паук с трудом отводит взгляд от выреза на его блузке. — Слишком нравятся, — признаётся он. — Мы же вроде не должны привлекать к себе внимание, да? ЗА-НУ-ДА. Уэйд вздыхает и исправляет верхнюю часть гардероба. Затем ещё немного работает над причёской, и через мгновение из игривой красотки превращается в деловую бизнес-леди. Всё ещё горячую как ад. — Ну, я готова, — мурлычет Уэйд. — Зови меня Ванда Уилсон. А тебя как звать? Питер? Пит? Педро? — Б-бен, — выговаривает Паучок. — Бен… эм… Ричардс. — Это как Рид Ричардс? Мог бы и не палиться, что так по нему течёшь. — Эй, этот парень гений! Да и вообще, это довольно распространённая фамилия. Пошли уже, Ванда. Уэйд следует за ним, по пути приноравливаясь к новым движениям. Есть тонкая грань между соблазнительным покачиванием бёдрами и откровенным вилянием задом. Проходит добрая половина пути, прежде чем Уэйд находит баланс. И ловит пару восхищённых взглядов. Паук хмуро поглядывает по сторонам. — Как ты изменил голос? — шёпотом спрашивает он. — Обычный преобразователь речи, — Уэйд пожимает плечами. — У меня таких полно, все настроены на разные голоса. — А почему ты выбрал притвориться женщиной? — задаёт Паук свой главный вопрос, провожая гневным взглядом парня, который едва его не сбил. Так пытался привлечь внимание Ванды. — Потому что женщины классные, — отвечает Уэйд. — Я бы не отказался побыть симпатичной женщиной. Или симпатичным мужчиной. Или пандой. О, боже, с помощью этой штуки я могу стать пандой! — Уэйд выхватывает из кармана телефон и ищет в нём нужные настройки. — Никаких панд посреди людной улицы! — Спайди ловит его руку за запястье. Уэйд замирает на мгновение. Поднимает на него взгляд. Они оба в перчатках, так что контакта кожи с кожей нет. Но щёки Паука всё равно заливает румянец. И Уэйд не уверен в том, как выглядит его собственное лицо. — Ладно, никаких панд. Зануда. Паук выпускает его руку и стремительно удаляется вперёд. — Эй! — зовёт Уэйд. — Бен, как тебя там. Что это было вообще? — Ничего, пойдём уже. Я хочу поскорее со всем этим закончить, — бурчит Паук себе под нос. — Ты чего какой дёрганный? Признайся, ты запал на Ванду! — Нет! — отвечает Паук слишком поспешно, чтобы ему поверить. — Все вы мужики одинаковые… — томно вздыхает Уэйд. — Охренеть, понадобилась всего лишь пара сисек. И почему это не пришло мне в голову раньше?.. — Ты можешь заткнуться? — рявкает Паук. — И не делать за меня какие-то несуществующие выводы. Большое спасибо. — Ты больше не тот человек, за которого я выходила замуж, Бен Ричардс. Я хочу развода, — объявляет Уэйд и отстаёт от Спайди на пару шагов. Их посылают нахуй. Где-то вежливо, где-то нет. Кто-то приглашает войти, а кто-то даже дверь не открывает. Дэдпул и Паук не разговаривают между собой. И Уэйда это злит и тревожит. Но ему велено молчать, поэтому он молчит. Наконец им улыбается удача. — Этот дом? Да, я знал семью, которая там жила. Мистер и миссис Бэббит и их маленький сын, — говорит молодой латиноамериканец, переступая с ноги на ногу. — Что именно вы хотите узнать? — О, если вы в курсе, недавно в этом доме были Мстители. Мы пытаемся узнать, что произошло, и заодно хотим подготовить статью для газеты. Нужны все подробности, которые мы сможем откопать, — находится Паук. Парень смотрит на них обоих. Задерживается взглядом на Ванде чуть дольше, чем это было бы прилично. — Проходите, — наконец говорит он и отступает от двери, пропуская их внутрь. Уэйд закидывает ногу на ногу и прислоняется к спинке дивана. На колени ему опускается старый альбом с газетными вырезками. — Дед собирал новости о том, что происходило в нашем районе. Как видите, внушительная сводка. Уэйд открывает альбом. Первые вырезки в нём датированы семидесятым годом. Последние — две тысячи двенадцатым. Парень пролистывает несколько страниц от конца и указывает пальцем на одну из статей. — Пожар тогда быстро потушили, — говорит он, пока Уэйд скользит глазами по строчкам. — Но родители успели задохнуться. Ребёнка, маленького Томми, нигде не нашли. Уэйд смотрит на Спайди, пытаясь поймать его взгляд. Но тот не поднимает головы. До хруста сжимает карандаш и что-то пишет в блокноте, глядя на газетную вырезку. — А из-за чего произошёл пожар? В статье про это ни слова, — спрашивает Уэйд. — Я точно не знаю. Я сам был ребёнком, когда это произошло. Но все вокруг говорили, что это были гангстерские разборки. Вроде как одна банда крышевала наш район, а другая решила показать, что им ничего не страшно. Карандаш всё же ломается у Паука в руках. Уэйд быстро захлопывает альбом и вскакивает с дивана. — Что ж… Большое спасибо! Ваша помощь оказалась неоценимой. Мы обязательно пришлём вам копию статьи, когда закончим. Уэйд берёт Паука за запястье и тащит к выходу. — Это он, — говорит Спайди, когда они оказываются на улице. — Том Бэббит. Ему, наверное, было лет семь, когда случился пожар. А сейчас ему около тринадцати. — И он привёл тебя в этот дом, — Уэйд вздыхает. — Проверить приюты, больницы и ближайших родственников. Вряд ли он в семь лет выжил бы один на улице. — Я сам этим займусь, — говорит Паук. Оглядывается по сторонам и, убедившись, что никто на них не смотрит, снимает маскировку и протягивает прибор Уэйду. — Хочешь пожрать? — спрашивает наёмник, забирая проектор. — Хоть отвлечёшься от всего этого. А то ты совсем нервный. — Не хочу, — отрезает Паук. — Я в порядке. Только очень устал. Да и ещё есть дела. Увидимся завтра. Вот так, каждую фразу как топором отрубает. Уэйд ежится от холодного равнодушия в голосе. — Ты не в порядке, — говорит он. Спайди оглядывает его с ног до головы. — Я не хочу об этом говорить, — отвечает герой. — До завтра, Уэйд. Уэйд не хочет снова оставаться в одиночестве. Не сейчас. И уж тем более, он не хочет оставлять в одиночестве Спайди. Но что он может сделать? Уэйд кивает Пауку, и они расходятся в противоположные стороны, каждый нагруженный своим бременем. Уэйд не снимает маскировки по пути домой. И уже дома долго стоит в нижнем белье перед единственным целым зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. Светлые волосы, забранные в конский хвост. Соблазнительные изгибы. Черные кружева на идеально ровной белой коже. Ему нравится выглядеть так. Уэйд меняет настройки и становится самим собой. Почти самим собой. Таким, каким бы он был без уебанских шрамов. Так ему тоже нравится выглядеть. На самом деле, его устроило бы что угодно. Что угодно, кроме… Уэйд с досадой отключает проектор и снова становится вывернутым наизнанку. Уходит от зеркала, чтобы ненароком его не разбить. Он вспомнил, почему так редко работает под прикрытием.