Обретая рай

      Ангелина вскоре поняла, что ее опасения по поводу Люка не подтвердились. Парень всегда вел себя галантно и сдержанно, не давая ни малейшего повода для подозрений в неискренности. Девушка чувствовала, что он не пытается соблазнить ее или затащить в постель, отчего ей рядом с ним было очень комфортно в психологическом плане. Однако было в нем нечто такое, что заставляло ее сердце сжиматься и холодеть каждый раз, когда он невзначай дотрагивался до нее. Кроме того, он ни разу не пригласил ее к себе домой и вообще рассказывал о себе очень мало. Ангелина практически ничего о нем не знала, не смотря на то, что их совместные прогулки уже стали некой доброй традицией. Он каждый день ждал ее у института, после чего они проводили остаток дня вместе. И сегодня за столиком в итальянском кафе Ангелина смотрела на сидящего напротив нее Люка и собиралась с духом для того, чтобы задать ему интересующие ее вопросы. Люк заметил ее пристальный взгляд и спросил: — Все в порядке? Ангелина смутилась и, нервно сглотнув, заправила волосы за уши. Ее щеки покрыл румянец, но девушка все же решилась поднять глаза на собеседника: — Да, все нормально. Просто… — Что? Говори, не бойся, — подбодрил ее Люк. — Я ничего о тебе не знаю. А ты уже многое узнал обо мне. Это… немного нечестно, — проговорила Ангелина, пряча улыбку. — Ты хочешь, чтобы я рассказал о себе? — Да. Люк вздохнул, положил руки ладонями на стол, взглянул на девушку и сказал: — Хорошо. Спрашивай. — Для начала, сколько тебе лет? Люк открыл рот, силясь что-то сказать, но ответа на вопрос не последовало. Ангелина терпеливо ждала, а потом вопросительно приподняла брови. Люк понимал, что тянуть дальше с ответом будет просто глупо, и усиленно пытался придумать себе приемлемый возраст. — Мне… мне двадцать девять лет, — ответил он, чуть запнувшись. Ангелина недоверчиво посмотрела на него и сказала: — Хорошо. Больше задавать вопросы, наверное, не стоит. В ее голосе чувствовался холодок, который, как считал Люк, не предвещал ничего хорошего. Поэтому он быстро возразил: — Нет, что ты. Конечно, спрашивай. Что еще ты хотела бы узнать обо мне? — Чем ты занимаешься? Очередной вопрос, поставивший его в тупик. Что он должен ответить ей на это? Уж точно не правду. — У меня свой бизнес. Торговля, — кратко объяснил он. — Понятно. А твои родители? Ты никогда не упоминал о них. Это уже слишком. Парень заметно напрягся и выдал: — У меня не слишком хорошие отношения с отцом. Мы не общаемся. — Прости, — сказала Ангелина, полагая, что спрашивать про мать будет просто бестактно, и решила перевести разговор на другую тему. — А чем ты увлекаешься? Какие у тебя любимые книги, фильмы? Какую музыку ты слушаешь? Люк совершенно растерялся. Слишком много вопросов, ответа на которые он не может дать. Его глаза бегали, избегая взгляда Лины. — Хорошо. Я все поняла. Я больше не буду ничего спрашивать, — быстро проговорила она. — Почему? — парень вскинул на нее взгляд. Он видел, что она раздражена. — Потому что каждый мой вопрос вводит тебя в ступор. Ты не хочешь отвечать на них, а если и отвечаешь, то сознательно лжешь. Я больше не хочу этого слышать. Люк был удивлен — девушка, казалось, видела его насквозь. Она поняла, что его ответы не соответствовали действительности. Раньше у него никогда не возникало таких проблем — врал он обычно очень умело. Скорее всего, дело в эффекте неожиданности. Девушка просто застала его врасплох. — Прости. Давай лучше поговорим о тебе. — Мы говорим обо мне уже целую неделю. Я рассказала о себе достаточно, — чуть обиженно ответила Лина. — Но мне нравится говорить о тебе, — сказал Люк с улыбкой. — Не пытайся меня задобрить, — предостерегла его Лина. — Но мне действительно интересно узнавать о тебе что-то новое. — Что же ты хочешь узнать сегодня? Люк не заставил себя долго ждать и сразу же спросил: — Почему ты всегда думаешь в первую очередь о других? Почему ты пытаешься помочь другим людям в ущерб себе? Я уже заметил эту твою особенность. Теперь уже Лина растерялась, не зная, что ответить. Немного помолчав, она сказала: — Я не знаю. Никогда не задумывалась над этим. — Так подумай теперь, — парень пытливо вглядывался в нее. — Тебе нравится это делать? Получаешь от этого удовольствие? Что ты чувствуешь при этом? — Люк, я не знаю. Просто я поступала так всегда, не задумываясь, нравится мне это или нет. Потому что так надо. Это правильно. — Кто сказал, что это правильно? — А кто сказал, что не правильно? Все люди равны, и никому не хочется, чтобы его обижали. Я бы даже сказала, никто не вправе причинять зло ближнему. Причинив зло, обидев человека, ты не почувствуешь радости или счастья. Это, возможно, будет злорадство, но, опять же, это не положительное чувство. Причиняя друг другу боль, люди делают хуже в первую очередь себе. Тогда какой в этом смысл? Не легче ли делать добрые дела, помогать окружающим, чувствуя при этом душевный покой и умиротворение? И уже не раздирают на части ни угрызения совести, ни чувство вины. Да, возможно, иногда мы действуем в ущерб себе, помогая другим, но этот ущерб так незначителен, в сравнении с душевными муками, которые мы испытываем, когда поступаем не по совести. — Ты упустила одно — не все поступают по совести. У некоторых ее просто нет. — Совесть просыпается у всех, рано или поздно. И если поздно, то тем хуже для человека. Он осознает всю тяжесть того зла, что совершил, и ему будет во сто крат больнее. Это очень печально, ведь такое случается довольно часто. — Ты так рассуждаешь, будто тебе не двадцать лет. Будто ты прожила на свете уже немало. — Ты считаешь, я не могу рассуждать на такие темы из-за своего возраста? — Нет, что ты, я такого не говорил. Напротив, мне нравится вступать с тобой в дискуссии, — сказал Люк, и тепло ей улыбнулся. Они расстались на закате. Люк проводил Ангелину до дверей общежития, и направился домой. Вернее, в то место, где он временно остановился. Ведь любому обычному человеку нужен дом. Открыв дверь, он шагнул в темноту. Его большая и холодная квартира, обставленная минимальным количеством дорогой мебели, была погружена во мрак. В темноте он прошел по длинному коридору в гостиную. Пламя вспыхнуло в камине. Всполохи огня оставляли на стенах причудливо плясавшие тени и отражались в зрачках владельца квартиры. Казалось, огонь бушевал и внутри него. Люк не спеша плеснул себе в бокал виски и распахнул тяжелые шторы, впуская в гостиную еще немного света через панорамные окна. Он смотрел на огни ночного города, пока вдруг всем своим естеством не ощутил присутствие в комнате постороннего. — Давно не виделись, Лаувиа, — Люк обернулся и взглянул на незваного гостя. Ангел стоял у стены и укоризненно смотрел на дьявола. — Значит, Лука, — наконец проговорил Лаувиа. — Люк — мне так больше нравится, — с кривой усмешкой ответил Люцифер. Ангел подошел к нему и сказал, смотря прямо в глаза: — Ты обещал. — И целых пятнадцать лет сдерживал данное мной обещание. Не стоит волноваться, ничего страшного не происходит. — Ничего страшного? Ты покинул Ад, чтобы заявиться к Ангелине и дурманить ее разум, и теперь пытаешься убедить меня, что не происходит ничего страшного? Зачем ты это сделал? Что тебе на этот раз нужно? Отвечай! — Не твоего ума дело, — адским шепотом прошипел Люцифер. — Как раз моего! Она моя подопечная, я обязан оберегать ее. Я должен знать, что ты задумал. Если ты не скажешь, я сам это выясню. — Я прошел сквозь врата, и Он это одобрил. Тебе ясно? Как смеешь ты предъявлять претензии к Его воле? — Одобрил? Отец это одобрил? — растерянно проговорил Лаувиа. — Что же происходит? Люцифер, ее хотят забрать у меня. Дьявол встревожено смотрел на ангела-хранителя. Лаувиа стоял посреди комнаты, опустив крылья, которые теперь касались пола. Руки ангела безвольно повисли вдоль тела, и он повторил: — Что это значит, Люцифер? — Кому отдадут Ангелину? Кто станет ее новым хранителем? — Никто. Меня отстраняют из-за тебя. Слишком много тьмы стало вокруг нее с тех пор, как ты вступил с ней в прямой контакт. — И они оставят ее без хранителя? Лаувиа кивнул. Люцифер запустил руку себе в волосы, нервно взъерошивая их. — Но как? Они просто бросят ее на произвол судьбы? — Она падет. Я больше не смогу наставлять ее душу, не смогу оберегать ее от зла, то есть от тебя! Хотя без моей защиты она, скорее всего, даже не доживет до того момента, как ее душу поглотит тьма. Свернет себе шею на первой же кочке без моего присмотра. Люди ведь такие. Они не замечают, что нам приходится оберегать их почти каждую секунду. Честно говоря, я больше боюсь за ее жизнь, чем за ее душу — в этой девушке достаточно света, чтобы какое-то время противостоять твоей тьме. Но она так молода! Она еще не успела увидеть жизнь. — Вместо того чтобы хныкать, лучше помоги мне придумать, как мы выйдем из этой ситуации. — Держись подальше от Лины и отправляйся в Ад, Люцифер! Там твое место! Этим ты очень поможешь мне. — Нет. Не надейся, — ответил дьявол. — Прошу тебя! Исчезни! Оставь ее в покое. Я не могу допустить, чтобы ее лишили хранителя. — Умолять — это все, что ты можешь. Но не беспокойся, если тебя отстранят, я возьму ее под свою опеку. Мне это по силам. — Что? — Лаувиа потрясенно смотрел на Люцифера. — Я стану ее хранителем. Ангел приблизился к Люциферу и строго посмотрел на него: — Прекрати это бесконечное вранье, Люцифер. Ты ненавидишь людей. — Ее — нет. Ангелина ничем не заслужила моей ненависти. Я с самого детства наблюдаю за ней. Так что будь спокоен, я позабочусь о ней не хуже тебя. Можешь прямо сейчас сложить свои полномочия. Лаувиа задумчиво молчал некоторое время, теребя подбородок, а потом исподлобья взглянул на дьявола: — И что ты будешь делать дальше? — Буду продолжать общаться с ней. Она знает меня как Люка, против которого, кажется, ничего не имеет против. — Вот именно, она смотрит на тебя и видит Люка. Люка, которому ты придал внешность, какой обладал до своего падения. А ты думал, что будет с ней, когда она узнает, кто ты на самом деле? Когда увидит твое истинное лицо? Неужели ты считаешь, что она захочет иметь такого ангела-хранителя? И даже просто приятеля? Не стоит обманывать ее и себя, лучше… — Закрой рот!!! — страшный рев Люцифера пронзил пространство комнаты. Он тяжело дышал, а в глазах его горел адский огонь. Прекрасная оболочка исчезла, и перед ангелом стоял настоящий дьявол в истинном своем страшном обличии. И без того изуродованное лицо его сейчас было искажено от гнева и боли, и Лаувиа почувствовал укол совести. Он понимал, что глупо просить прощения за сказанные слова в такой ситуации, поэтому тихо проговорил: — Я не оставлю ее до последнего. Это мой долг, и я исполню его до конца. После же… Люцифер, я очень надеюсь, что ты не солгал мне и действительно позаботишься о ней. — В этом можешь быть уверен. А теперь уходи! — прорычал дьявол. — Я должен поблагодарить тебя за это… Спасибо, — проговорил ангел и покинул комнату. Слова Лаувиа не давали дьяволу покоя. Ангел был прав — стоит Ангелине узнать, кто он на самом деле, увидеть его уродство, и она оттолкнет его. Любой бы оттолкнул на ее месте. Дьявол был уверен, что Лаувиа несомненно приложит к этому руку, он сделает все, чтобы отвратить девушку от Люцифера. Значит, нужно покончить с этим как можно скорее. Ангела должны отстранить от нее, и тогда девушка будет в его власти, хочет она того или нет. Он подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Его внешность целиком и полностью отражала его грязную, падшую душу. Он с тоской вспомнил свою прежнюю оболочку, которой пользовался, когда представал перед Ангелиной в образе Люка. В этом образе не было прежней ангельской красоты, лишь красота человеческая, а глаза уже не излучали небесную благодать. И все же прежняя внешность Люцифера, пусть даже лишенная божественной красоты, была предпочтительнее, чем тот урод, которого дьявол сейчас наблюдал в зеркале. Злоба и гнев закипели в нем, и он прошипел: — Такой, какой есть. Пусть она видит. Пора сорвать с нее эти розовые очки.

***

— Куда мы едем? — спросила Ангелина. Люк вел машину, поглядывая на девушку. Она довольно щурилась в лучах летнего заката. Солнце играло в ее темно-русых пышных волосах и ласкало нежную кожу. Девушка имела привычку облизывать свои пухлые губы, сама того не замечая. Зато Люку нравилось наблюдать за этим, и он не сразу ответил на вопрос, невольно залюбовавшись ею. — Мы едем в парк аттракционов. По виду Ангелины казалось, что она не очень этому обрадовалась. — В чем дело? — спросил Люк. — Мне страшно. Большинство каруселей очень опасны, и я боюсь, что просто выпаду оттуда. Люк вздохнул и припарковал машину возле парка. Он помог Ангелине выйти из автомобиля и сказал: — Не бойся. Мы что-нибудь придумаем. Он взял ее за руку и повел в парк. Ангелина окинула взглядом все аттракционы и невольно прижалась к нему: — Нет, на эти вертушки я точно не сяду. Люк усмехнулся и приобнял ее за плечи. И тут он заметил лабиринт страха и указал на него Лине: — А туда пойдем? Девушка остановилась в нерешительности, кусая губу. Ей всегда хотелось побывать в лабиринте ужасов и пощекотать себе нервы, но она никак не могла себя заставить зайти внутрь. Однажды в детстве ее повел туда отец, но девочка, едва дойдя до первого поворота, начала вырывать свою ручку из руки отца и просила, чтобы они не ходили дальше. Пришлось выйти. С тех пор Ангелина ни разу там не была. — Да, пойдем, — неожиданно для самой себя ответила она. Люк улыбнулся. Но была в этой улыбке какая-то мрачная решимость, чего не заметила Ангелина. — Только не держи меня за руку, — попросила Лина. Так у нее будет возможность убежать из лабиринта, и никто не станет ее удерживать, как в детстве — так рассуждала девушка. Они вошли в лабиринт. Здесь оказалось еще более жутко, чем тогда, в детстве. Грязно-серые каменные стены были измазаны чем-то красным, имитирующим кровь. Тусклый свет менял цвета с болотно-зеленого на кроваво-красный и периодически гас, на несколько мгновений погружая лабиринт страха во тьму. Из динамиков, развешанных где-то под потолком, слышались душераздирающие крики и стоны. Ангелина боязливо жалась к Люку. В некоторых местах пол был отвратительно мягким, создавая иллюзию, будто нога погружается в какую-то жижу. Девушка время от времени взвизгивала от отвращения и вертела головой, в ожидании новых опасностей. Свет погас на несколько секунд. Когда стены лабиринта вновь озарились тусклым кроваво-красным светом, Лина поняла, что закоулки лабиринта наполнились густым туманом. Люка рядом не было. Девушку охватила паника и она позвала: — Люк! Никто не отвечал. Ее руки затряслись, и Ангелина ухватилась за стену. — Люк, где ты? Спустя пару секунд послышался спокойный голос: — Я здесь. За твоей спиной. Обернись. Девушка повиновалась. Густой туман окутывал высокую неподвижную фигуру Люка в конце коридора. Ангелина, чуть помедлив, двинулась в сторону парня. Пробираясь сквозь клубы тумана, девушка напрягала зрение — что-то изменилось в привычном облике Люка. — Люк? Это ты? — голос Лины дрожал. Он решительно пошел к ней навстречу. Ангелина думала, что это туман искажает прекрасные черты его лица. Но когда расстояние между ними сократилось до пары метров, девушка увидела перед собой отвратительного монстра в одежде Люка. Исполосованное шрамами лицо, страшный оскал зубов, вздувшиеся под обугленной кожей вены на шее и бицепсах и горящие злобой глаза. Чудовище приближалось. Девушка вскрикнула и кинулась бежать. Она неслась по лабиринту, постоянно натыкаясь на стены и чуть не падая на поворотах. Существо ее преследовало. Кровь стыла в жилах, а крик застрял в горле. Только бы найти выход отсюда! Нога скользнула по какой-то слизи, и девушка полетела на пол. Сильный удар головой об стену при падении был последним, что почувствовала Лина, прежде чем потеряла сознание.