i don't like his dick, i guess.

— Что? — Я сказал нет, я никуда не уйду.       Юнги просто берёт и сокращает между ними расстояние и крепко обнимает. Чимин пытается вырваться, а глазки уже начинают блестеть, но альфа только сильнее прижимает к себе омегу, зарываясь носом в чёрные локоны. Он чувствует, что у Чимина усиливается запах, чувствует горечь в приятных нотках кориандра, младший в ярости, но это всё равно не спасает от крепких объятий. Так что омега просто сдаётся, выпуская все свои эмоции наружу, и ревёт. Мин не говорит и слова, продолжает обнимать обмякшего омежку, а ещё макушку целует и чувствует, как пальчики сжимают его рубашку. Не ветровку, а именно рубашку. В таком незначительном действии Юнги видит намного больше. А рыдания всё никак не прекратятся. Чимину плохо, он не хочет верить словам старшего, но если принять их во внимание, то можно объяснить странное поведение младшеньких, от этого только хуже становится. Ноги уже еле как держат тельце, так что в какой-то момент Чимин валится на колени, но не успевает достигнуть пола, Юнги подхватывает его на руки и вместе с ним садится на кровать. Пак жмётся к нему, как ребёнок, потерявший маму, пытается намекнуть, чтобы хён опроверг свои слова, но Юнги молчит, но всё-таки говорит, но не то, что хотел услышать омега. — Я люблю тебя, — выходит совсем глухо, из-за своих рыданий Чимин не должен был этого услышать, но он услышал. И тут же в комнате повисает тишина. Омега расслабляет пальчики и тихонько отползает от старшего, а тот и не противится. — Я хотел молчать и дальше, думал, что вы с Тэхёном будете действительно счастливы. Но по тебе не скажешь, что ты сейчас всеми цветами радуги горишь. Может, то что я сказал только добавит тебе проблем, но, думаю, более подходящей ситуации я не найду. Не прошу, чтобы ты начал со мной встречаться, просто это тебе на заметку, чтобы так отчаянно ко мне не жался. Рад, что ты успокоился, а теперь мне действительно пора, — и просто идёт к выходу, но ему не позволяют выйти. Дверь закрывается прямо перед его носом, а рядом стоит злой Чимин и начинает лупить его кулачками в грудь. — Скотина! Ненавижу! — кричит омега, — Чтоб ты сдох! Иди к чёрту! Умри! — а после обнимает, — Совсем идиот? Кто признаётся, а после валит? Я не могу принять твоих чувств, но почему ты оставляешь меня прямо сейчас, когда мне нужно твоё плечо, чтобы всё высказать? Если я сказал свалить тебе, а ты остался, то не сбегай, как трус! Прости, Юнги-я, мне сейчас действительно плохо, прошу, не оставляй меня, хотя бы ты, — и его не оставляют. Мин обнимает в ответ, снова тащит к кровати, а после валит черноволосого на мягкую поверхность. Нет, он не хочет воспользоваться слабостью омеги, он просто ложится рядом и обнимает. — Ты, хён, действительно козёл. Ты же всё давно знал, а мне ничего не сказал. Ты меня не любишь, любил бы — предупредил, — бормочет Чимин, всё ещё шмыгая носом и прижимаясь им же к груди альфы. — Я хотел, чтобы ты узнал правду от Тэхёна. Хотел узнать, что этот… ребёнок предпримет, — Юнги мысленно поставил галочку напротив пункта «При Чимине Тэхёна плохими словами не называть».       А после снова повисает тишина. Чимин больше не ревёт, но носом шмыгает, а ещё трясётся, так что альфа заботливо укрывает его одеялом. Может сейчас просто ужасная ситуация, но Юнги радуется ей про себя, поглаживая плечо Пака. Ему нравится ощущение теплоты под боком, а ещё дыхание омеги у себя на груди, нравятся маленькие пальчики, которые крепко держатся за его рубашку, боясь, что Мин всего лишь видение, что через мгновение тот просто пропадёт. Из-за своей истерики у Чимина болела голова, так что он уже клевал носом, но всеми силами держался, чтобы не провалиться в сон. Сейчас он не хотел спать, сейчас ему хочется чувствовать защиту и заботу, он слишком устал за такое короткое время. На молодой организм столько навалилось, что Чимин уже не чувствовал себя сильным омегой, который может защитить свою пару. Сейчас именно ему нужна эта самая защита. — Чимин, а если Тэхён всё-таки не сделает аборт, что вы будете делать? — внезапно спрашивает Юнги, а Чимин резко поднимает голову. — Он ещё аборт собирается делать? — обеспокоенно спрашивает омега и получает кивок. — Господи, какой же он ребёнок. Хотя его можно понять. Но знаешь, если Тэхён оставит малыша, я буду рад. Надеюсь, Чонгук хорошо о них позаботится, и Тэхён-и будет счастлив. А я бы часто их навещал и играл с малышом, уверен, он будет похож на Чонгука. Но от этой мысли мне больно, не хочу отпускать Тэ. — А если сделает аборт? Что случится с вашими отношениями? — Не знаю. Он изменил мне, а это, как нож в спину, не сказал мне про это, как пинок под дых, а ещё промолчал про беременность, как будто в душу плюнул. Правда не знаю. Я люблю его, но простить вряд ли смогу. Может спустя какое-то время, но тогда уже будет поздно. Сейчас я вряд ли смогу с ним даже глазами пересечься. Да и с Чонгуком тоже не смогу разговаривать. Хён, ты же придумаешь мне отговорку? — Чимин в конце даже хихикнул, укладывая руки на груди того, а на них подбородок. — А зачем отговорка. Мне кажется, ему пора узнать правду. Как я понял, Тэ ему тоже ещё не говорил, что встречается с тобой. И кстати, мелкий, ты так нагло мной пользуешься, — шутливо возмутился альфа и щёлкнул младшему по носу. — Ты ведь тоже пользуешься мной. Вряд ли бы здесь остался, если бы не хотел потискать меня. Тебе слишком на всё похуй. Юнги, останься сегодня со мной, боюсь, будет сложная ночь. — А тискать можно будет? — Хён!

***

      Чонгук всё-таки решил зайти к Тэхёну вечером, он подозревал, что в комнате Юнги вряд ли будет, так что спешить не за чем. А вот омегу проведать очень хотелось. Тэ уже проснулся к этому времени, а теперь пересматривал их с Чимином короткие вайны. Но когда альфа вошёл в палату, чуть не выронил телефон, благо успел словить и спрятать под подушку. Младший какое-то время мялся у порога, но после всё-таки подошёл к постели хёна, не встретив сопротивления, сел на неё, кладя ладонь, на ладонь Тэхёна, но тот её быстро отдёрнул. — Хён… — Ребёнок не твой, — резко выпалил омега. — Что? — может ему послышалось? — А то. Я был беременен, но не от тебя и давно. Потерял малыша, он был от моего любимого человека. Сейчас во мне нет ни капли тебя, так что проваливай. Нам не за чем общаться, — чуть ли не рычит Тэхён. — Стой. Хён, даже если так, прости. Мне жаль, — Чонгук всё-таки хватает чужую ладонь и сжимает, чтобы омега не смог вырваться. — Я не хотел давить на тебя, думал, что у меня наконец-то появился шанс. Прости. И я не хочу прекращать наше общение, пожалуйста, давай начнём сначала. Давай будем друзьями. — Ты спятил? — Нет. Знаешь, на танцах я больше думал, чем танцевал, надеюсь, Хосок не оторвёт мне яйца на следующей тренировке. И я всё-таки понял. Я вёл себя по-детски, давил, принимал во внимание только своё мнение. Но теперь я хочу начать всё сначала. Если ты со своим парнем любите друг друга, я не буду мешать, но пожалуйста, позволь мне быть рядом, как раньше, — теперь уже отпустил Чонгук, но Тэхён всё равно не убрал ладонь, стиснув зубы. — Привет, я Чон Чонгук, студент первого курса в Сеульском университете искусств, учусь на вокальном, хожу на танцы, исполняю центральную партию «Monolo», люблю видеоигры, спорт и комиксы. Родом из Пусана, есть мама и папа, а ещё младшая сестра. Давай дружить? — Ты спятил, — теперь уже утверждающе произнёс Тэхён, но поманил альфу пальцем и обнял. — Если сотворишь какую-нибудь фигню, даже не надейся выжить. И если снова будешь думать во время танцев, то яйца у тебя оторву я, а не Хосок, если тебя выпрут, кто мне будет присылать видео с Чимочи. — Хён, — протянул Чонгук и действительно был рад, ведь когда Тэхён его ненавидел, было настолько отвратно и хотелось блевать от самого себя, то сейчас в животе снова запорхали бабочки. — Кстати, ты сказал, что потерял ребёнка. Что-то случилось? Если ты не хочешь отвечать, я не буду настаивать. — Мой организм был слаб, чтобы выносить сразу двоих, — а если быть точнее, то семя омеги, — Скорее всего оба были омеги, они просто убили друг друга. И если один вышел естественным путём, то другой застрял внутри, мне скоро будут делать операцию. И мне страшно, — омега с силой своими ногтями в чужую руку и стиснул зубы. — Знаешь, я не хотел рожать от тебя, но от него я был бы рад родить и плевать, что мы студенты. Но нам не суждено иметь детей. — Ты бесплоден? — Нет. Мы оба омеги. Чонгук, я люблю Чимина, он моё драгоценное золотце, и поверь, его я любить буду вечно. Тебе, наверное, сейчас неприятно находиться с таким отродьем рядом, но менять себя я не собираюсь. Мы уже давно вместе, и меня это устраивает, — и снова чувствует объятия. Внутри всё рвётся на кусочки, а ещё кричать хочется, он хочет вернуться на несколько месяцев назад и сделать всё, чтобы их малыши выжили. — Хён, мне не противно, непривычно, но никак не противно. Если вы действительно любите друг друга, то это хорошо. Я сожалею о вашей потере, — Тэхён обхватывает руками шею альфы и зарывается лицом в его плечо. — Гук-и-и-и… — Кхм… Любовнички, время приёма уже давно кончилось, так что прошу покинуть палату, — в дверях появилась медсестра, тихонько хихикая в ладошку. — Мы не… — уже хотел начать Чонгук. — Приходи завтра и сними много видео с Чимин-и, — улыбается Тэхён и снова закутывается в одеяло, пока Чонгук глупо улыбается и выходит из палаты.       Всё сложилось как нельзя лучше, Тэхён его простил, значит совесть чиста, хоть и сердце ноет. А ещё в голове куча вопросов по поводу его отношений с Чимином.