Носок, или Что будет, если ты напьешься (с Баки Барнсом)

      Вы потратили на обследование близлежащей территории несколько дней. Зимний Солдат ушёл обыскивать ее пешком, ты управляла с помощью контроллера одной из птичек Сокола, что тот одолжил. Следила по монитору за перемещениями, чтобы с высоты соколиного полёта выучить все особенности местности. По прошествии тридцати четырех часов тебе самонадеянно казалось, что ты смогла бы ориентироваться в ближайшем лесу и в темноте.       Барнс вернулся с типичным безразличным выражением, что значило, как ты уже научилась различать, что он крайне вымотан. Но не намерен никому этого показывать. Сомнительное достижение. Его чёрную маску, что некогда обрамляла голубые глаза, неровно нанесённую военным гримом, больше не нужно было рисовать. Чёрные круги под глазами без труда восполняли потери в аутентичности внешнего облика.       Ты без слов потянула Барнса в свою комнату. Раздела, почти не запнувшись с новым костюмом. И завела в душ, включив умеренно горячую воду.       Крупные капли барабанили по сутулой спине. Кабинку с распахнутой дверью и ванную, куда помимо душа умещалась лишь узкая мойка с рейлом для полотенец под ним, наполнял влажный пар.       Зимний Солдат не пытался пошевелиться в узком, облицованном тёмной плиткой, отсеке с сеткой на полу, куда стекала вода. Поэтому стянув свою футболку, и высвободившись из штанов, ты скользнула за его спину, проводя по ней ладонями. Каменные заледенелые мышцы под пальцами не поддавались даже после нескольких минут. Ты добавила немного местного, ничем не пахнущего, геля для душа из стандартного военного походного набора, что был выдан тебе по приезду. Его антибактериальная формула начала щипать ссадины у шеи Барнса — по коже прошла пара инстинктивных судорог.       Но сам он остался неподвижен.       Ты закончила с мытьем волос, как могла дотягиваясь до затылка, привставая на цыпочки. Едва коснулась трицепса и Зимний Солдат развернулся к тебе лицом, низко наклоняя голову.       Единственным, что было расслаблено в мускулистой фигуре — это ствол члена. Обычно тебе нравилось брать его в руку и ощущать, как быстро он наливается кровью от одного твоего присутствия или легких движений по бархатистой коже. Сейчас касаться даже бедра у паха Баки казалось кощунством.       Ты пыталась разглядеть выражение его глаз, когда душ смывал остатки мыла, но крупные барабанящие капли словно отделяли вас друг от друга стеной. И ты не могла понять, смотрит ли Баки вниз, себе под ноги или он просто глядит в пространство, не отдавая себе отчёта, кто перед ним. — Баки, — ты вытерла его волосы большим жестким полотенцем. Он остался недвижим, обнаженным сидя на твоей кровати, все ещё неопределённо взирая вперёд сквозь тебя.       Его ноги были широко расставлены, он покорно позволил тебе произвести осмотр, приподнимая руки, и отклоняя подбородок. Где-то глубоко внутри себя ты ощутила укол животного ужаса, когда обнаружила, насколько тяжела была его биомеханическая конечность. Без его помощи ты бы и сдвинуть ее не смогла.       Черт, тебе в этой жизни повезло ни разу лично не столкнуться с кем-то, кто наполнен металлом даже больше. Вроде Росомахи. А в нем адамантия было не просто с руку… Ты как-то наблюдала мутанта в прицел винтовки. В тот раз очередной самоубийственный злодей в Восточной Европе разбушевался. Магнито, защищаясь, откинул одного из приспешников Злодея от себя. Ударом зацепило Росомаху, его далеко отбросило, прижав группу оперативников. Сейчас твоё воображение дополнило картинку в воспоминаниях треском костей. Тебя передернуло и ты зажмурилась, фиксируясь на настоящем. — Баки, — он не ответил.       На нем не было повреждений, кроме, вероятно, следов от еловых веток на шее. И брызнув на сухую кожу несколько пшиков затягивающей раны жидкости из того же походного набора, ты отошла от Барнса. Узкая комната позволила тебе сделать лишь шаг назад, прежде чем ты уперлась ягодицами в письменный стол. Сложа руки на груди, ты тревожно ждала, сама не понимая чего. — Баки, — он не откликался, и ты впервые подумала, что тебе придётся общаться с Роджерсом по своей инициативе. Ты дала себе ещё пару минут. Было сложно признаться, что ты не могла управлять ситуацией и в ваших отношениях нужен был кто-то третий. — Баки, — присаживая по правую руку на койку, ты собралась рассказать о том, что сделаешь. Что позвонишь Стиву, а если не удастся, направишь сообщение с помощью дрона Фалкона. Это было бы честно. — Это все ещё сложно, — произнёс он хрипло, словно впервые воспользовался голосовым аппаратом за неделю. — Что сложно, Баки? — твоё сердце зашлось, ты облегченно улыбнулась, ласково заглядывая ему в лицо из-за плеча. — Быть Баки, — кинул он просто, и ты застыла на мгновение, малахольно решив, что это преддверие удара. Но тот лишь низко опустил голову, поникнув плечами. — Я стараюсь. Быть хорошим. Достойным. Чтобы нравиться… Соответствовать. Быть им. — Ты и есть он, — произнесла ты напряженно. — Ты не знаешь меня. Я сам себя не знаю. Я это описание из музея. Я это набор отрывков воспоминаний, что Стив пересказывает. Я это пара фотографий и десяток плёнок. И половина из них о том, как я кого-то убиваю. — Я люблю тебя, — прошептала ты ему в макушку, обнимая, — я не люблю описание из музея. Люблю тебя и все, что ты о себе не помнишь. Но это неважно, потому что помнить необязательно. Надо просто жить, следовать инстинктам… — Мои инстинкты говорят только, как убивать. — Ты меня танцевать научил, — еле сдерживая слезы, прошептала ты, — и маргаритки посадил. Убийцы не сажают цветов. Люди сажают. — Я убил Говарда… — Тшшш… Говард был не самой лучшей уткой, — ты как могла, старалась обхватить его большое закаменевшее тело, гладя по спине. Его вдруг затрясло и ты боязливо прижалась ещё сильнее. — Игры с удушением нужно заканчивать. Твоему мозгу не хватает кислорода, — Барнс беззвучно смеялся, издавая лишь свист легкими, и это было жутко. Пораженчески. Как последняя слабина перед неминуемой смертью в бою. — Что там с… кхм Капитаном? Куда он тебя зовёт? — ты зацепилась за мысль о настоящем, желая вытянуть его на эту сторону. — На передовую, Веснушка, — мягким голосом прошептал Баки и привлёк тебя к груди, перехватив поперёк тела и усаживая на колени. Ты положила подбородок на его макушку, обхватила широкие плечи двумя руками. Он размеренно дышал тебе в шею. А в твоей голове замелькали фальшивые флэшбеки о том, как Баки уходит на фронт в сороковых.       Залихватская улыбка растягивает ещё немного пухлые щеки. Шерстяная форма пока не обтянула юношеские плечи и лишь даёт представление о том, что Барнсу есть, куда взрослеть. Он легко запрыгивает на ступеньку поезда, машет тебе самодовольно, только что получив отчаянный поцелуй. На губах и вокруг ты даже издалека видишь следы своей кроваво алой помады.       Платье утягивает твою талию суровым сукном, что складывается складками на пышном подоле. Тебе в нем тесно. Тебе трудно дышать. Толпа молодых и женщин средних лет обступает со всех сторон, готовая тебя поглотить. Ты машешь Баки с платформы, слышится оглушающий гудок поезда, приводящий тебя в панику. По щекам бегут дорожки слез, размазывая тушь…Так, стоп. — Мне снова ждать тебя? — не давая пробиться отчаянию, ты распахнула глаза. — Не жди меня, — его голос завибрировал у твоей трахеи. — Что? — Никогда меня не жди, — Барнс вдруг оторвал тебя от себя и, фиксируя твои плечи, смотрел из-под лобья. — Мне твоё разрешение не нужно, — спокойно парировала ты, смотря твёрдо. — Молодец, — печально отметил Барнс. И на этот раз, это не вызвало раздражения. *** — Чего ломаешься, месячные что ли у тебя? У нас мало времени, я хочу спать. Но трахаться больше. — Ты такая романтичная, — усмехнулся Баки криво, сделав полшага назад по полу твоей комнаты. — Романтичная? Щас покажу тебе романтику, хочешь? — ты проговорила зло, угрожая, — Так скучала без тебя, аж дрочить было сложно. Приходилось сначала искать в порно мальчиков, что на тебя похожи. Но член всегда был слишком мелким… Ауч, — ты вскрикнула, получив неожиданную пощечину по лицу. Не больно, но чертовски обидно. А потом ты увидела этот тёмный тяжёлый взгляд. Не пустой, как у Солдата. Но наполненный похотью. — А тебе нравится крупнее? — напряжённо проверял Барнс, нависая над тобой. — Да, нравится твой. Большой толстый… — Что дальше? — кинул он, опуская голову и смотря из-под лобья. Его пальцы тронули ремень собственный брюк, и ты сглотнула. Под звуки звяканья пряжки тебя пробила нетерпеливая дрожь. — …Ещё рыдала, конечно… — тихо прошептала ты завороженная, а потом подобралась, оторвала взгляд от его ширинки, — мастурбировать, рыдая, та ещё задача. Влажно, но не там. — Значит, трогала себя и что? Думала обо мне? — Баки отступил ещё на шаг и облокотился бёдрами о стол. Штаны чуть съехали, дорожка темных коротких волос вилась вниз, к твоей цели, достичь которую тебе пока не позволялось. — Да, — выдохнула ты умоляюще, облизывая губы. Долбанный соблазнитель. Сколько только девок у него было. Или было у Джеймса? А этот только вспоминает, пробуя на тебе буквально все приёмы. — Покажи мне, — сказал Баки хрипло и обхватил свой член через брюки, потерев. Ты моргнула два раза и сразу поняла, чего он хочет. И уже готова была даже трахнуть кого-то ещё на его глазах, если это принесёт ему удовольствие.       Ты и без того вечно всем подчинялась: Фьюри, Коулсону, Роджерсу или Старку, да любому из Мстителей, что назначали на определённые операции. И это было привычно. Но ты лишь бездумно делала свою работу.       А с Баки все было по-другому. Ему ты подчинялась по праву лидера, он завоевал возможность говорить тебе, что делать: молчать или стонать. Ты ему доверяла, зная, что что бы он не подумал с тобой сделать, это не причинит тебе боль, а лишь подарит удовольствие в конечном счете. В итоге все сведется к судороге оргазма, когда он обмякал и дарил нежность. Может, даже не собственный или его оргазм был твоей целью? А эта болезненная нежность Джеймса, когда он зализывал свои укусы, ласкал ягодицы, что недавно хлестал, зацеловывал шею… И даже стратегически мог сболтнуть чего-нибудь затаенное.       Ты обхватила себя руками и потёрла предплечья. Стянула футболку через голову и ободрённая его кивком поступила так же со спортивным топом. Груди коснулся прохладный воздух из раскрытого окна и соски мгновенно сжались в горошины. — Дальше, — прохрипел Баки, и ты сглотнула от властности его тона. Он был силён, один из тех, чью мощь тебе не с кем было сравнить. И обычно ты его побаивались. Не стояла на пути. Не лезла.       Но ни когда вы оставались наедине. Тогда его власть оберегала.       Рука спустилась в трусики и средний палец легко проскользнул и лёг на клитор. С губ сорвался тихий всхип. Тебя зашатало. — Ляг, — Барнс кивнул на постель и ты тут же подчинилась. Он сел на колени на полу в районе твоей головы, положив стальную конечность тебе на лоб, убирая упавшие пряди волос. Механические звуки мягко прошлись по комнате.       Его лицо оказалось близко к твоему, лунный свет едва показывал тебе крапинки его глубоких голубых глаз. Зато ты слышала тяжёлое дыхание, шипение, сглатывания и иногда чуть дальше звуки, с которыми Баки, вероятно, сжимал свой вставший член. То ли лаская, то ли пытаясь сдержать накатывающее возбуждение. Медленно трусики были спущены с бедер твоими руками, а откинуты на пол нетерпеливым сдернувшим их с лодыжки Барнсом. — О чем ты думала? Давай, детка, расскажи мне… — О том, как в баре прижалась к тебе в первый раз и ощутила твоё тело под одеждой. Как почувствовала, как дёрнулся твой член, прижатый к моему бедру, когда я поцеловала тебя в шею, — горячо шептала ты Баки прямо в рот. Ты с силой удерживала собственные бёдра, чтобы не насаживаться на пальцы. Они влажно блестели, то исчезая между складок, то вновь появляюсь. Барнс голодно взирал на это, ловя каждое движение. А на сочных звуках облизывался. — Ты маленькая сучка, с кем ещё ты такое проделывала? С блядским Бартоном? — Ты что, следил за мной? — ты в раздражении распахнула глаза. — Я слежу за тобой прямо сейчас, — медленно впутывая железные пальцы в пряди на твоей голове, он сжал твои волосы на затылке в кулак. Несколько волосков все-таки застряли в чешуйках биомеханики, причиняя колющую боль. Ты замерла. — Баки, — прошептала ты тихо. — Что, Веснушка? — спросил он ласково, ощущая перемены в твоём настроении. — Поцелуй меня. … — Кто ещё? — неожиданно выдал Барнс, смыкая на твоей шее тёплые пальцы. — Я искала, — выдала ты и член внутри тебя толкнулся яростно и наказывающе. Ты зажмурилась и замерла: это было действительно больно. Но пришлось распахнуть глаза, потому что хватка на шее не становилась слабее, — Твой дружок, — начала ты и поняла, что если пошутишь прямо сейчас про «дружок-носок», кончит Баки один, а с тобой просто будет кончено. — Твой дружочек, с птичьим именем, но без крыльев, — ты с садомазохистским удовольствием наблюдала, как удивление в его глазах сменяется гневом, а движения бёдрами прекратились, — не подошёл. — Клинт, — угрожающе нахмуримся Барнс, касаясь носом твоего. И тебе всерьёз казалось, что он может вцепиться в твоё багровеющее лицо зубами, — И. Что. Же. Пошло. Не так? — Мне показалось неестественным, что обе его руки оказались одной температуры. Бррр. Знаю, это не слишком толерантно… — тебя прервал задыхающийся смех Баки и, убрав руку с твоей шеи, он снова начал втрахивать тебя в матрац. — Только не сдавай меня. — Даже под пытками, — ошалело откликнулся Барнс.       Смех превратился в подвывающие рыки. В твоей голове температура была та же, что и вокруг. Перед глазами стояло марево: Джеймс следил за реакциями, пока задевал рукой грудь, царапал бёдра, возвращался к соскам, перекатывая их между пальцами, покусывал ушную раковину. А ты не могла оторвать взгляд от его безумия: открытые алые губы, волосы, пропитанные потом облепили лоб.       От окрашенных стен комнаты гулко отражались влажные звуки, с которыми встречались ваши тела, ты стонала, уже без возможности произнести целые слова, а Барнс топил собственные рыки в подушке рядом с твоим ухом.       Он кончил, яростно вогнавшись в тебя, а ты замолчала, и наступивший оргазм превратил все в вакуум.       Очнулась через пару минут — заснула. И теперь звуки из душевой кабинки и прохлада влажного полотенца на бедре вернули в реальность: Баки аккуратно стирал стекавшую из тебя сперму. Было бы умилительно, не будь практичным.       Вероятно, он собирался остаться — его большое тело с широким плечами слегка мотало. А спать на липких простынях не особое удовольствие.       Глаза Барнса прошлись вверх по животу, груди и резко остановились на шее. Он дёрнулся, зажмурившись, и сел на кровати сгорбленным, спиной к тебе. — Прости. Прости. Прости… — Он хрипел сорванным голосом, мотая головой. Полотенце упало из рук, пальцы обхватили виски, по бионический руке шли спазмические волны. Звук от этого исходил совсем не тот, что ты запомнила. Теперь он был едва слышным, густым, словно далекий шёпот волн. Хотя ты понимала, что он был механическим, его новое свойство было даже каким-то успокаивающим. — За что? — растеряно прошептала ты, кладя ладонь ему на плечо. Баки дёрнулся как от удара и застыл. Застыло все: закаменела его спина, подбородок был прижат к груди, пальцы скривились, даже звук перекатывания железных мускулов резко пропал, словно ты оглохла. Только твоя ладонь медленно вела по спине вниз, раз за разом, словно успокаивая дикое животное. — Я причинил тебе вред, — повинным голосом озвучил Барнс и повернул в твою сторону болезненный взгляд, снова остановившийся на шее. Ты догадалась, что от его захвата выступили следы, но это для тебя новым не стало. Синяки преследовали твои бёдра, помечали спину и грудь. Ты легко узнавала те, что оставлял Барнс, они были мелкими, от пальцев, и никогда тебя не пугали. Он был просто слишком силён. Да и секс, который так так любила, не предполагал щепетильности. — Я же этого хотела, — мягко прошептала ты, обнимая его и приникая полностью своим телом к его, — а у тебя на внутренней стороне ноги мой укус. Ты же делал так до этого и я никогда не возражала. Не говорила стоп—слово. — У нас нет стоп—слова, — обреченно просипел Барнс тебе в щеку, повернув голову. — Наше стоп—слово «отъебись». Вы просидели ещё немного в этой позе, но тебе быстро стало холодно обнаженной, несмотря на весь жар тела Баки. — Ложись спать, — ты откинулась на подушку, максимально освобождая ему пространство на односпальной койке. — Я тебя раздавлю. — Если я лягу сверху…, — ты приподнялась на локте и Барнс занял предложенное место, а ты устроилась на его груди. — Знаешь, на что это похоже? — тихо прошептал Баки, почти нерешительно накрывая твою спину своей широкой тёплой ладонью. — На 1794, когда ты так же…? — Эй! — Я знаю, Бак, спокойной ночи, — миролюбиво прервала ты, потеревшись носом о его грудь. — Я тоже знаю, — закончил он диалог. ***       Сигнализация была отключена, у Рика из прикрытия — перерезано горло. Ты как раз застала последние секунды жизни охранника недели, когда выбежала в коридор вслед за Барнсом.       Он держал нападавшего за горло и остервенело вбивал в его лицо, что превратилось во влажное месиво, стальной кулак. — Беги, сейчас.       Не раздумывая, бросилась по коридору к окну. Сгруппировалась и, разбив стекло своим телом, вывалилась на козырёк над входной дверью.       Перекатившись, спрыгнула на землю и побежала в сторону забора, за которым начинался густой еловый лес.       Он нагнал тебя через десяток километров. У тебя уже немного сбилось дыхание, а у накаченного сывороткой русских Солдата даже темп не поменялся с прогулочного. Ты проморгалась. — У тебя есть минута отдохнуть. Потом нужно уйти на запад, выше по течению реки, — он кинул в тебя твоим рюкзаком. — Поняла, — проговорила ты, залезая во внутренний карман и выуживая носки. Ботинки ты успела нацепить только на голую ногу. Волосы живо забрала тугой резинкой. Несколько глотков воды. Проверила вещи: смена белья, но ни одной чистой футболки. Баки защелкивал заклепки на своих бёдрах. — Я думал, «носок», — проговорил он, не смотря на тебя, закладывая смазанный и наточенный нож обратно в ножны на своём бедре. Ты опасливо вскинула голову и огляделась, словно где-то рядом должен был оказаться Роджерс в парадной форме. А это значило бы начало уж совсем безумного пиздеца. Хотя ты не исключала, что «фронтовая подруга» все это время выжидала в кустах по периметру. — Что «носок»? — хмуро ответила ты, туго затягивая шнурки на ботинке. И резко поднялась, недовольно зыркнув на Барнса. — Наше «стоп—слово», — мигнул проходимец и, развернувшись, побежал к сопке. — Бляяя, не могла что ли в Сэма влюбиться? — просипела ты и бросилась следом.