***
21.05.13 — Ну, пожалуйста! — умоляла Мария, как маленький ребенок, который просит у матери конфету. — Тетя! Ты достала уже, постоянно просишь, чтобы я ушла на ЧЕТЫРЕ часа! А потом я прихожу в четыре — пять часов ночи, и нихрена не высыпаюсь! — орала я на девушку, стоя возле входной двери, с огромным мольбертом, полотном для рисования, сумкой на плече, из содержимого только с красками, кистями, обычной водой и стеклянной бутылкой. — Это последний раз, обещаю, это прекратится, — умоляла та чуть ли не на коленях. — Ладно! — я зло вышла из квартиры, но чтобы больше показать свое недовольство, я со всей силы хлопнула дверь, от чего по всему подъезду прошлось эхо. Я спускаюсь по лестнице, бормоча себе под нос: — За эту неделю уже пятый! Также громко хлопнув металлическую дверь, я вышла с подъезда на улицу. Снова придя на свой излюбленный мост, я поставила мольберт на асфальт. — Если я снова увижу какого-то ухажера Марии, я ему нафиг одно место отрежу, достали уже, — бормоча себе под нос, я уже разложила все краски, кисти и т.д. Взяв простой, острый, как лезвие, карандаш, я начала что-то аккуратно чертить серыми линиями по белому полотну. Через полчаса активного прописания, я, наконец-то взяла кисть. Обмакнув ее в грязную от красок банку, но при этом вода в ней была чище, чем моя душа, я начала набирать в кисть серую краску. Дальше один мазок, второй, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой и все это разными цветами, но конечно, придерживаясь определенной цветовой палитры для картины. Через три часа я дорисовываю последний штрих, картина готова. Теперь, эта картинка пойдет к серии «синонимы самоубийц». На этой картине написанная в полный рост девушка, которая стоит на мосте, сзади нее киты, на ее лице читается полное безразличие. Хоть киты и самоубийство банальная тема, но все же. Я сложила все краски и кисточки, воду вылила за перила моста. Взяв все вещи с собой, я просто начала бездумно шагать, куда глаза глядят. Пройдя пару метров, я вспомнила, что было бы неплохо сфотографировать мою новую картину, и выложить ее в инсту. Положив мольберт на нужное мне место, а на мольберт нарисованную картину, я достала телефон с кармана. Включив мобильник, я офигела, у меня было 30 пропущенных звонков, конечно от Прескот. — Ну что за дурацкая привычка выключать звук, — пожаловавшись на саму себя, я начала набирать номер подруги. Секунда гудков, и Виктория уже что-то непонятно бормочет себе под нос. — Ну, прости! — сразу прикрикнула я на ту, чтобы не выслушивать в свой адрес типа "ты такая безответственная" или "я же волнуюсь!". — Ладно, прости, ты, наверное, была занята, раз не брала трубку, а я тебе постоянно названивала, — виновато сказала лучшая подруга. — Дурочка, ты же знаешь, что я в такое время всегда рисую, или фигней занята, зачем извиняться то? — Прости, — тихо проговорила собеседница. — Опять ты за свое. Стоп, ты что, не спала и ждала пока я тебе сама наберу?! — Д..да. — Ох, ну зачем же ты так? Теперь, я чувствую себя виноватой. — А вдруг с тобой что-то случилось бы?! — Ладно, со мной все хорошо, а ты иди спать, уже как-никак три часа ночи. — Я-то пойду спать, но ты? Ты же все равно не вернешься домой раньше четырех. — Ничего, со мной это уже не впервые, пока. — Пока, — грустно сказала Вика, и скинула трубку. Сейчас я жалею, что одела такую тонкую кофту, ведь на улице стало так холодно, даже странно, почему я это не почувствовала, когда рисовала? Плюнув на себя и свое здоровье, я все равно еще час гуляла по темным улицам. Но подходя уже к своему дому, я задалась таким вопросом: — Это точно мой дом? Через пару минут я зашла в подъезд, вспомнив, что это все же мой дом. По телу уже в какой раз пробежали новые полоски дрожи, мольберт стал как будто на пару килограммов тяжелее. Еле добравшись до своей квартиры, я стала судорожно шариться в карманах своих джинс, ища ключ, найдя его я, открыла дверь. Зайдя внутрь темной квартиры, у меня в несколько раз участилось дыхание, я поняла, что получила переохлаждение, что сказать, ШИКАРНО!***
24.05.13 — Чёрт! — я вспомнила про Прескот, которая, наверное, снова мне названивала, а я опять выключила звук. Сняв с телефона наушники, я открыла все свои пропущенные звонки. Виктория звонила мне 50, 50 МАТЬ ВАШУ РАЗ. Заскулив как медведь, я набрала номер подруги, немного обратив на Чиму внимание, ведь он уже не обнимает меня, а только с интересом наблюдает. — Прости~, — сразу сказала я, когда та взяла трубку. — Что с тобой случилось?! Почему не пришла в университет? Ты заболела? — Сразу посыпалось на меня куча вопросов. — Да нет, я в лифте застряла. — А когда лифтёр тебе вытащит? — Да фиг его знает, да я тут и не одна, кстати, я же тебе не рассказала, кто мой новый сосед снизу. Как вы уже поняли, я полчаса рассказывала все до единой детали Прескот, а она внимательно слушала. — Ох, ничего себе, и это произошло за два дня? — Ага. Но вдруг, она резко кинула трубку, наверное, я ей позвонила на пере, а ее засек препод. Я как-то неловко положила мобильник в рюкзак, и опять начала пусто на все смотреть. — Подруга? — спросил парень буквально через секунду. — Ага, она волнуется, — нечетко ответила я. Я случайно посмотрела на свои руки, кожа у меня хоть и так бледная, но сейчас она была почти как белый лист. — Тебя же Чимин зовут? — я повернулась к Чиме. — Да, тебя Софья? — Ага, — коротко ответила. — Так нелепо вышло, знакомы почти час, а по имени ни разу не обращались, — шуточно сказал парень. Я посмеялась в ответ. — Чимин, тебе не холодно? — я посмотрела на Пака. — Нет. — А мне холодно, — грустно сказала, и отвернулась от Пака — Ты предлагаешь тебя согреть? — снова пошутил тот. — Нет! — я надула щеки, и толкнула парня обеими руками. Дальше лифт наполнился тишиной, вроде бы час уже прошел, или нет, но лифтёром и не пахнет. Мне уже не так холодно, но как-то грустно, даже немного мутнеет в глазах, да, это самый подходящий момент, чтобы просто вырубится прямо тут! — Эй, Чимин, — тяжело позвала я Пака. — Что? — У тебя есть номер этого придурка? — Какого придурка? — спросил тот на мой вопрос. — Юнги, конечно же! Как он нас мог оставить! — вскрикнула я, и сделала недовольный жест руками. — Есть, позвонить ему? Я согласно кивнула, парень сразу же полез за телефоном. Я услышала гудки, долгие, утомляющие гудки. Но потом характерный звук скидывания трубки, Чимин отчаянно выдохнул, и посмотрел на меня. — Скинул трубку? — Да. Я заскулила, и смешно затопала ногой. Меня полностью поглощает отчаяние, грусть и куча других, непонятных, отвратительных эмоций. Но вдруг, из этого темного мрака появился тонкий, длинный лучик света, медленно открываются двери лифта. Моей радости нет предела, сложно удержать улыбку от света, когда провел в полной темноте лифта час. Хоть в глаза сразу ударили бесящие, маленькие ручки света, я все равно бодро встала и, поправив лямки рюкзака, я вышла с лифта, и посмотрела назад, за моей спиной лениво шагал Чима, немного зажмурив глаза. Чтобы не загораживать путь "сонному мишке", я сделала пару шагов вперед. — Ох, когда я увижу этого ублюдка, я ему башку откручу! — весело крикнула я, и подняла правую руку вверх, держа кисть руки в кулаке. — Удачи, — парень прошел мимо меня уже с расслабленными глазами, заметно улыбаясь. Я сама того не замечая тоже улыбнулась, и направилась к выходу из подъезда. Все же, даже самая мелкая мелочь может быть такой приятной, но когда у тебя еще ТРИ пары, а ты еле держишься на ногах, это не только подавляет улыбку, просто хочется вспомнить все маты, и как следует обматерить все вокруг!