Девушка, коллекционирующая души

      Она — мастерица скрывать свои проблемы и располагать к себе случайных прохожих и близких. Она — «хвостатая», с дырой в душе, которая несла на себе проклятье одиночества. Она — девушка, коллекционирующая души, храня их, словно бесценные и хрупкие драгоценности. Она — Люси Сердоболия.       Взвинченная девушка вскочила раньше всех по утру и с воющей тоской глядела в окно, рассматривая пейзажи. Незнакомые чёртовы пейзажи. Новые лица прохожих, новые непривычные взгляду ажурные дома и необычная пестрота цветных садов. Приятное, красивое и вожделенное, но неродное. Девушка вышла из купе, желая хоть немного продохнуть в одиночестве, где у неё под боком не будет Громовержца.       Пустынное лазурное небо окрашивалось пастельным набором оттенков, приглушая яркость резкого солнца. Слёзы высохли, так и не пролившись. От ухода из гильдии остались лишь тату на руке, небольшие ранки на ладошках, бесконечное хранилище воспоминаний и… команда из четырех людей, которые внезапно приняли её под крыло опеки.       — Ты почему не спишь? — хрипловатый баритон разрушил монотонный гомон от движения поезда по рельсам. Кривая улыбка нарисовалась на пухлых губах девушки. Какое-то настоящее издевательство судьбы над жизнью Сердоболии. От родной сердцу Магнолии их разделяли сотни километров, квартира уже сдана новым жильцам, а всё, что у неё осталось, — это небольшая сумка на руках и Дева, которая выручила девушку своей магией. Дреер сонно провел широкой ладонью по мятому ото сна лицу и приземлился рядом с Люси, опираясь крепкими предплечьями о холодное железо перил.       — Ты, это, прости меня. Я не хотела тогда на тебя кричать, — если бы не всепоглощающее смущение и страх за свою жизнь, Люси бы никогда не подошла к Дрееру после того инцидента. Но этот чёрт мало того, что забрал её к себе, как бездомную зверушку, так ещё и полночи слушал её тихие рыдания, силясь не взорваться и не накричать на неё. Повезло же ей делить купе с предводителем Громовержцем. Почему бы не Бикслоу? Или Фрид? Ну, на крайний случай, Эва.       — Всё нормально. Я не знаю, что случилось с твоей родной семьёй. Все мы потеряли часть себя, многие выросли в гильдии. Взять ту же Кану, дед приютил её, как и семейство Штраус, и драконоборцев. Все они — дети, со сломанными душами, но дед подарил им семью. И теперь нам всем пришлось разойтись, чтобы всё переосмыслить. В любом случае, никто же из них не умер, и это нормально, что ты переживаешь за них всех, — тяжелая ладонь опустилась на макушку девушки, поглаживая непослушные волосы. Все его речи казались такими правильными, но такими резонансными. Пару лет назад Дреер сам чуть не разрушил все старания нескольких мастеров и своего деда, а теперь взял к себе последнего слабого согильдийца, чтобы дать ей новую опору для жизни.       — Нормально — это сидеть сейчас в гильдии, слышать крики Нацу и Грея, получать упреки от Дождии и пытаться отвязаться от сводничества Миры. Видеть, как Джед и Дрой ругаются из-за Леви, а та сидит рядом с Гажилом и читает очередную книгу. Слушать бредни пьяной Каны и смотреть на их бои с Мастером. Нормально — это чувствовать тепло в сердце, когда ты находишься в гильдии и тебя окружают самые родные люди на свете. Это больше, чем нормально, это по-родному, так, как положено в семье, потому что «Хвост Феи» — это семья. А вот это всё не нормально. Почему мы должны быть по разным сторонам света, вдруг кто-то уедет на другой материк? Вдруг кто-то вступит в другую гильдию? Вдруг кто-то… умрёт? Не физически, а морально. Потеряв поддержку, любовь и обогрев, которые были у них на протяжении всей жизни и тут внезапно все оказались на улице, как бездомные животные. Это не нормально, Лексус. Это далеко не нормально, — горький привкус от громких слов девушки резанули по воздуху лезвием. Дреер замер, чувствуя, как стоит на тонкой грани срыва и жалости к Люси. Неужели ей настолько одиноко?       Конечно.       Громовержцы с ним, а её команда распалась, подобно рыхлому песку. Жизнь резко сменила своё направление, оставляя безоружную одинокую заклинательницу одну в пустыне. Все разошлись, так и не удосужившись толком попрощаться. Драгнил ушёл в кругосветное путешествие, Эльза начала борьбу с Советом в полную силу, Грей вообще отрекся от всей гильдии. Юные глупцы. Ещё такие юные, рьяные, неотесанные и буйные. Сердоболия рвано вдохнула и со слабой улыбкой смотрела на киноплёнку пейзажа за замыленным окном, покрытым тонким слоем сизой пыли дороги. Куда ей теперь деваться? Конечно же, её почтовый ящик теперь рвался от предложений работы, но она выбрала одно, помятое, грубое, на тонкой дешевой бумаге: редактор «Волшебника». Чем не мечта? Тихий офис, редкие выходы в свет, званые ужины и… вечные интервью с магами. Может, ей и приглянется новая гильдия, где она приживётся в качестве слабого дополнения, но не более. Её душа и сердце отданы родному месту в Магнолии.       — Ты не осталась одна, мы всегда с тобой. Плевать, где ты будешь, какая тебе будет нужна помощь. Может, ты просто соскучишься по ссорам с нами. Не важно. Просто зови, всегда, — с толикой скупой нежности мужчина обнял Люси, теряясь в её нежном искристом запахе цитрусовых. Ему простительна эта слабость. Теперь нет не доверительной Титании, надоедливого Драгнила и вечного нытья Мастера. Теперь он мог себе позволить обнять того, кто хранил в себе оставшийся сгусток счастья и тепла их родной гильдии «Хвост Феи».

***

      Стук набоек на сапогах Люси отбивались в ритм с гулом сердца. Шагая по неизведанным улицам, девушка узнавала родной город «Синего Пегаса». От раннего яркого солнца её прятала широкая спина Дреера с шлейфом шубы. Лучи путались в пушистом мехе, переливаясь сизыми оттенками. Громовержцы. Люси. Два целых, которые никак не вяжутся вместе. Гордые, независимые маги, получившие всенародное признание. И маленькая волшебница, героиня войны с Тартаросом, но лишь обычный заклинатель.       Даже ненавистного Грея блондинка могла назвать своим другом навеки, но не их. Они отбрасывали черные тени, скрывая свои чертоги прошлого и демонов, которыми заросли их души. Они, словно грибы, множились на одиноких душах, выстраивая между ними и гильдией плотную стену непонимания и тоски. Их отдалённые застланные пеленой задумчивости, взгляды цеплялись за каждого в гильдии. Их общий образ — картина, прописанная готическим художником плотными широкими мазками масла. Но даже она рассыпалась, когда в боях они рвались в атаку, желая защитить то, что было дорого всем. Та же Эва стряхивала плотную дублёнку с редким лисьим мехом и расправляла свои крылья, позволяя вещице топтаться под ногами бойцов, оседать под пыль, копоть и грязь. Тот же Фрид заключал контракт с внутренним демоном, искушая его заманчивой свободой. Мимолетное безумие, позволяющее ему побеждать противников, оставляя после себя кислый запах смерти. Тот же Бикслоу снимал излюбленный шлем, являя миру страшный взгляд мага душ. Он — человек, обладающий Божьей силой, вселять души и читать людей, как настоящую азбуку.       И самый отличающийся участник — Лексус. Его имя с неприятной терпкостью оседало на языке у Люси. Великий, могущественный и до боли желанный мужчина, скрывающий в себе все секреты мира и мысли. Зачем же быть таким глупым и не доверять другим свои мысли? Хотя, может, он сделал правильно? Гильдия распалась, никого не осталось. Они вновь отшельники, позволяющие себе идти наперекор закону и совету.       Они такие сильные. Они такие одинокие.       — Поживешь со мной, — стоя на ресепшене очередной гостиницы, Дреер кинул вещи носителю и принял ключ от администратора. Ничем не примечательный номер с двумя кроватями и широким окном, которое открывало обзор на набережную и конструкторный город. Маленькие домишки, никчемные людишки, бездомные зверушки. Всё так обыденно и серо, что даже знаменитые пестрые фруктовые сады не радуют взор.       — Тебе стоит прогуляться. Жизнь не заканчивается на расформировании гильдии, — раскидывая вещи по полкам дубового шкафа, парень искоса кинул взгляд на узкую спину. И всё же её плечи иногда подрагивают при упоминании «Хвоста Феи». Тяжелый камень воспоминаний лежит на ней, который не дает закрыть ей двери в прошлое и поджечь мосты.       — Зачем? Вы же хотите в Пегасы пойти? — переведя тему, Люси всё с такой же тоской поглядывала в окно, иногда подрагивая от воспоминаний. Она так же ездила по заданиям с командой, живя в комнате с Эльзой или Нацу, ибо только эти двое никак не могли ужиться с соседями. А когда Эльза напивалась, то вся гостиница стояла на ушах, не дыша при виде пьяного вишневого взгляда. Нацу и Грей вечно крушили свой номер, оплачивая аренду в пять раз дороже. Лишь Венди и иксиды не приносили лишних расходов, давая возможность Люси расплатиться с квартплатой. От приятных воспоминаний на её лице появилась такая грустная улыбка, выражающая всю участь одиночества. Она одна. Вновь одна.       — Команда не сможет вечно быть отшельниками, нам нужна официальная защита гильдии. Мы не предаем «Хвост Феи», мы лишь ищем пристанище, пока гильдия не соберется вновь. Ты можешь присоединиться к нам, — от щедрого предложения девушка подавилась воздухом. Неужели сам Дреер её решил приютить и позволит ей находиться в одной с ним гильдии? Девушка с грустью усмехнулась. Она сильна лишь в своей родной семье, но не в чужой. Она не сможет…       Дни пролетали мимолетно, иногда сверкая редкими моментами счастья или грусти. От непролитых слез остались лишь потерянные воспоминания, иногда отзываясь болью в груди. Лица некогда любимых товарищей и согильдийцев мелькали у неё перед носом с каждым выпуском журнала, в который она всё же смогла устроиться. Аккуратные вырезки из тонкой газетной бумаги скапливались в большое покрывало на стене её комнаты в доме, который они снимали все вместе. Была лишь чистая на руку выгода. Люси меньше платить. Громовержцы всегда приходят в дом, начищенный до скрипящего свиста и с наличием вкусной еды. Лишь выгода.       Отдергивая себя, девушка закрывалась после работы в уютной комнате, усыпая свою стену россыпью бумаг и тонкой красной нитью. Нитью тонкой судьбы. Лабиринт путался, и ей приходилось начинать всё с самого начала. Мазохистка с хобби.       Рана в груди затягивалась в плотный шрам с рыхлой бороздой. Месяцы помогали ей забыть любимые лица сокомандников, которые словно сквозь землю провалились. Лишь изредка доходили слухи о немыслимо сильном парне с огненной силой, леденящем лорде демонов, Титанийской и знатном лекаре в юном возрасте. Сердоболия с каждым днём пыталась найти всё больше и больше новых зацепок.       — Лексус! Где ты? — пролетая лестничную преграду по перилам, девушка оказалась в зале. Спокойствие в этом доме закрывало покрывалом дыру тоски и одиночества каждого. Они не могли прижиться. Ещё слишком рано для того, чтобы сродниться. Громовержцы получили поддержку совета, изредка находя себе приключения на скучных однотипных заданиях. Люси с головой ныряла в океан прошлого, ведя розыск по каждому из согильдийцев. Ей казалось, что так на ней не висит вина, которая затягивает свою петлю с каждым часом всё туже. Она пытается сохранить пепел от полноценной семьи, хватаясь за любую заметку в три слова в жалких газетенках.       — Что случилось? — стоит ли говорить о том, что Дреер давно потерял связь с Люси. Девушка настолько закрылась у себя в комнате, что не замечала его тяжелых взглядов. В тёмных глазах была мольба о том, чтобы она остановилась. Не губила Хвостатого мага в горстке несчастных газетенок, от которых некогда яркий взгляд потускнел и покраснел. Не замечая тяжелого вздоха Лексуса, девушка упала на диван рядом с ним, сумасшедшим взглядом цепляясь за всё, что можно, только не за человека.       — Ты должен стать мастером нового «Хвоста Феи», — на одном выдохе выпалила Люси, опустив голову. Это её последняя надежда. От своей влюбленности в грубого мужчину Люси чувствовала лишь горечь и гору неразделенных эмоций, а сейчас она сидит перед ним и боится ответа на безумную идею. Угасающий костёр полыхнул жарким огнём, обжигая легкие и глотку, когда Лексус упал тяжелой головой на её колени. Зачем он только пристроил эту дурную к себе?       — Ты с ума сошла. Оглядись вокруг, даже Эва начала за тебя переживать. Выйди на улицу, позволь себе хотя бы один день выходного и проспись. Не карауль новые журналы и газеты. Ты теряешь себя, пока пытаешься найти других, — парень притянул девушку к себе, заставляя склониться в напряжённом поклоне. Спина моментально заныла, но перед ней был тот взгляд, который она ненавидит. Жалостливый.       — О чем ты говоришь? Со мной всё нормально. И вообще мы не об этом. Я знаю, где находятся большая часть наших. Мы должны их собрать, мы должны возродить «Хвост Феи». Не зря же Мастер оставил нам герб. Мы не расформированы, мы потеряны, Лексус, — от горьких пламенных речей становилось туго в легких. Воздух спирало, обжигая легкие изнутри, вызывая пожар. Хотелось рвать и метать, ударить Люси, чтобы из её головы вылетели все мысли о гильдии. Дреер не мог наблюдать, как Люси превращалась из солнечной девочки в свою черную тень, хранящей сотни душ.       Все ей доверяли свои проблемы, даже маленькая Аска, ругаясь на то, что родители спрятали от неё конфеты. Все верили. Все ей выговаривались, нагружая её плечи ещё большими камнями ответственности. Из-за них Люси сломалась. Треснула, храня в себе все секреты и отголоски душ, которыми она жила. Заботилась обо всех, кроме себя. Девушка — коллекционер. Некий маг, играющий на струнах души. Наблюдать за тем, как она угасает было невыносимо.       — Раз ты так говоришь, то какое сегодня число? – Дреер встал с дивана. Вслед вскочила блондинка, пытаясь вспомнить дату журнала, который лежит в комнате на полу. С интервью Макаровым.       «— Мой внук может стать одним из лучших Мастеров гильдии. В нём есть потенциал…»       — Не важно.       — Нет, важно. Ты ничего не можешь забыть, Люси. Зачем ты так с собой?       — Ну так заставь меня забыть, — срываясь на тихую истерику, Люси с усталостью заломила шею, разминая мышцы. Время потеряло для неё счет, стоило ей переступить порог гильдии вслед за ним — за своим возлюбленным.       От следующего поцелуя она действительно всё забыла. Забыла число, названия журналов, имена сокомандников и татуировку на тыльной стороне ладони. Она забыла, как дышать, чувствуя теплое прикосновение губ к своим. Девушка с робостью привстала на носочки, прижимаясь к Лексусу. Хотелось ещё, хотелось забыть все секреты коллекционных душ, хотелось бросить всё к чертям. Для неё существовали лишь нежные поцелуи, которые переплетались с редкими обжигающими одышками. Поцелуи Лексуса словно дарили то, чего ей не хватало, — тепло.