Разъеденная улыбка

Харли сидела на кровати в комнате Ядовитого Плюща и с недоверием крутила в руках чашку с ароматным чаем. На вкус совершенно отвратительно, но, по словам Памелы, поможет успокоиться и расслабиться. Хотя бы за эти три напряженных дня. Сама Айви сидела за столом, уткнувшись в лабораторный приборы. Квинн старалась не шуметь и лишний раз не тревожить. От работы Плюща зависела жизнь Джокера. На глазах снова начали наворачиваться слезы, стоило вспомнить последние события. Ошибка в формуле яда дорого стоила Клоуну. Мужчина ввел инфекцию себе, намереваясь сокрушить Бэтмена. Сыворотка сработала, и он почти отправил своего врага в мышиный рай, как химикаты сыграли с ним плохую шутку. То ли от злости, то ли от болезни, Джокер выгнал Харли на улицу. Ей ничего не оставалось, кроме как пойти к Плющу за помощью. Новый порыв слез был подавлен в кружке с чаем. Она не хотела потерять свою любовь. Не смотря на боль, что Джей ей причинял, не смотря на обидные слова, не смотря на уговоры Памелы бросить Клоуна. Девушка любила его. Всегда. Квинн проснулась от легкой тряски. Усталые зеленые глаза смотрели на неё. В руках у Айви была склянка с голубой жидкостью. Харли уже собиралась кинуться с объятьями и благодарностями к подруге, но её слова быстро остудили пыл. — Его не излечить. Это лишь задержит болезнь и облегчит боль. Больше я ничего не могу сделать, — тихо сказала Рыжая, понимая, как это ранит девушку. Лицо Харли побледнело еще больше. Плющ прижала её к себе, чувствуя, что плечо становиться мокрым от слез. Памела погладила белокурую голову, не понимая, как можно убиваться по такому человеку, как Джокер. Скрип двери и осторожные неловкие шаги, она не хотела лишний раз тревожить его. Джокер нарочито не поворачивался продолжая спаивать провода с платой. Девушка вздрогнула, когда мужчина зашелся в очередном кашле. — Джей, я… — пролепетала Харли, держа в руках скляночку с голубоватой жидкостью. — Пришла спасти меня, Квинн? Я говорил тебе, что… — Это не совсем лекарство, — договорила она. Джей повернулся на стуле и посмотрел на неё. Сердце Харли сжалось в груди. Его губы красные уже не от помады, а от собственной крови. Края будто порезали ножом, делая улыбку широкой. Не расчесанные волосы спадали на лицо. Мелкие красные пятка были разбросаны по лицу и телу, словно от аллергии. Некоторые расчесаны до степени рубцов. Глаза не горели безумным огоньком, они мутноватые и впалые. Глупые зеленые штаны на оранжевых подтяжках, единственное, что было на нем из одежды. — Оно лишь…задержит болезнь и избавит тебя от боли, — наконец-то выдавила арлекин из себя, не смея испытывать терпение клоуна. — Пожалуйста, выпей. — Как трогательно, но у меня уже планы на мою смерть. Сегодня вечером я отброшу ноги, это точно, — коротко усмехнулся Джей. Он чуть отодвинулся, показывая свое устройство. — Провода подключены к бомбе, которая разнесет Готэм. Не полностью, однако этого будет достаточно, чтобы забрать с собой много, очень много жизней. Провода подключатся к моему пульсу, и, когда тот остановится, все взлетит на воздух, — он растянулся в улыбке. Джокер посмотрел на Харли. Мужчина встал и поплелся к ней, вжимая в стену. Руки опустились по обе стороны от её головы. От него несло жаром и смертью. Он выглядел как настоящий труп. Слишком худой, с язвами и совершенно не смеющийся. Квинн с опаской потянула руку к его щеке. На удивление, Джокер позволил. Медленно касаясь пальцами, она поглаживала нормальные остатки кожи. Кто его знал, что будет, если дотронешься до пятен? — Не смей плакать, когда я умру. На твоем лице должна сиять ясная и…— Клоун нащупал на комоде грим. Обмакнув палец в красный цвет, Джей нарисовал на девушке улыбку. —…лучезарная улыбка. Харли не могла это принять. Не могла вот так просто принять его смерть. Язык не слушался, и она лишь кивнула головой. — Знаешь, я всегда действовал согласно своему плану, и тебя в нем никогда не было. И тут вдруг появляется доктор Квинзель… Перед смертью раскрывается истинная личность человека, да? Так знай, я испытывал к тебе лишь привязанность. Милая девочка, которая бегала рядом и могла вышибить мозги своей битой. Это заводило, но любить… Я не способен, — Джокер облизнул пересохшие губы. — Ты ценная игрушка, и я не хочу терять такую, поэтому позволь дать совет, — он наклонился к её уху. Харли затрепетала, будто в первый раз. Слезы так и просили наружу, но девушка не позволяла себе. Только не сейчас. Она лишь мелко дрожала. — Уходи, Харли. Уходи из города. Забери с собой мою верную правую руку — Фроста и зеленую подружку. И просто уходите, — прошептал мужчина. Пускай и звучало это как приказ, но на долю секунды арлекину показалось, что его голос дрогнул. — Я обещаю, — пообещала Квинн. — Умница, — произнес Джокер, притягивая её и целуя. Впервые, по своей инициативе. Чувства так и нахлынули. Слеза все же упала на его сухую щеку. Они ехали из Готэма в спешке. Фрост гнал на полной скорости и тихо перешептывался с Айви. Харли сидела на заднем сиденье и смотрела на отдаляющейся город. Пустой взгляд, мыслей никаких, никаких чувств. Пальцы сжимали ткань сиденья, что костяшки белели. Джокер на машине остановился в центре Готэма. Из-под одежды торчали провода. Рядом лежала бомба и датчики сердцебиения. За эти три дня он наконец-то привел себя в порядок. Даже постарался замазать язвы и пятна. Конечно, его труп сгорит, но все же. Умирать, то красиво. Мужчина откинулся на спинку. Включив датчики, он закрыл глаза, как бы размышляя о прошлом. Вспоминая все до последнего. Свое давно забытое прошлое и такое веселое настоящее. Музыку в радио прервал голос ведущего, который сообщил о взрыве в городе. Айви и Фрост затихли. Слезы хлынули из глаз, капая, оставляя мокрые пятнышки, но Квинн старалась улыбаться. Арлекины всегда улыбаются, как и Клоуны, пускай она раз и навсегда потеряла своего Клоуна...