***
В главном зале собрались все, или почти все. Во всяком случае, вся «Deceptio Visus» там была, как и странно молчаливый Тэхён, который искал взглядом Чимина, но безуспешно. Чимин будто испарился, что было понятно, но очень интересно, так как испариться в тюрьме — дело непростое. Но у Чима всегда был талант к такому, ведь он не раз сливался после совершённых убийств, не оставляя за собой ни единого следа. Однако Тэхён просто хотел увидеть его и понять, что с ним всё в порядке, и что группировка не добралась до него. Что, кстати, тоже было странно. Они не спешили с поимкой Чимина, будто оттягивая момент, будто желая мучать его осознанием, что у него кто-то на хвосте. И в этом Тэхён не сомневался. Они не предавались случаю. Но не один он искал кого-то глазами. Юнги постоянно оглядывался на линию сторожей, ожидая увидеть там Хосока. С одной стороны, он понимал, что тот может не прийти, если ему не хочется, но хотелось его увидеть хоть раз в такой обстановке, так как это было бы в новинку. Да и к тому же, старший вроде говорил что-то о том, что ему надо постоянно поддерживать свою картину главного надзирателя, чтобы прикрытие не ушло в никуда. Но он всё не появлялся, заставляя Юнги разочарованно опустить плечи и повернуться к Намджуну, который выкурил бы прямо в этом зале, под носом у всех, косяк, если бы Шуга не остановил его, говоря, что лучше не мозолить глаза на данный момент. — Кто уладит всё? — скучающе спросил он чисто для галочки. — Эллипсис, — назвал Намджун партнёрскую группировку, полностью занимающуюся продажей наркотиков. — Изнутри невозможно было? — поинтересовался Юнги, смотря на медленно двигающуюся очередь и пробирки с ногтями и волосами. — Более-менее, но рисковать не хотелось, — ответил тот, тоже наблюдая за проверкой. — Вы употребляли вообще скоро? — спросил Чонгук, усмехнувшись. Ответом ему были два кивка и смешки. — Да пятнадцать минут назад, — улыбнулся Намджун. — Бросайте эту дрянь, хёны, она ж организм губит, — покачал головой Чонгук, искоса посмотрев на нервного Тэхёна. — Ну ничего, мистер я-люблю-здоровый-образ-жизни-но-я-курю-сигареты, зато твоё здоровье будет крепким ещё долго, — подколол Юнги добродушно. И тогда он заметил Хосока, что заставило его незаметно прервать предложение и начать усердно пялиться. Никто, к счастью, ничего не заподозрил, так как Нам и Гук непринуждённо продолжили разговор, и поэтому Юнги выдохнул и опять вернул взгляд на то же самое место, где за секунду до этого стоял Хосок, но там его уже не было. Разочарованно осмотревшись, он уже хотел вернуться к разговору, но тогда его взгляд упал на макушку, блеснувшую розовым где-то в куче толпившихся в очереди преступников. Юнги увидел в этом отличную возможность схватить наконец-то постоянно удирающего парня, но и это у него не получилось, так как яркая макушка испарилась так же внезапно, как и появилась, а вместо неё, чуть левее, ближе к сторожам, опять вышел Хосок. Только теперь старший откровенно смотрел на Шугу своими тёмными глазами, словно гипнотизируя, и чуть усмехнулся, кивнув в сторону входа в один из кабинетов. Юнги знал, что опасно, что слишком на грани, но он не был способен сопротивляться. Юнги хотелось. Хосоку хотелось. И больше ничего не важно. Он повернулся к согруппникам и, оповестив их о том, что ненадолго отойдёт, пошёл туда, куда сказал ему идти Чон. Он прошёл без проблем и увидел, что помещение было обычным кабинетом обычного полицейского. Ничего такого: большой дубовый стол, кожаное кресло и одно чуть поменьше, для посетителей, шкаф, окно с решётками и какие-то маленькие комоды с выдвижными ящиками. Но Юнги абсолютно не интересовало, что находится в них. Он только думал о том, что сейчас будет. Точнее, кто придёт. А ещё точнее, он уже предвкушал феерический оргазм. Когда дверь открылась, Шуга уже лежал на столе, вытянувшись, словно кошка. Рубашка «случайно» слегка задралась, обнажая плоский живот, а голова медленно повернулась к двери, чтобы взглядом лизнуть вошедшего. Хосок закрыл за собой дверь на ключ и подошёл к своему мальчику, ухмыляясь. Он ничего не говорил, нависая над Юнги и любуясь им, а затем рукой забираясь под его рубашку, дойдя до сосков и сжав их, этим вызвав у младшего рваный вздох. — Вы организовали, чтобы Эллипсис прикрыли ваши наркотические задницы, м, малыш? — он водил рукой по груди парня, очерчивая каждую выступающую косточку, нащупывая каждую родинку и каждую венку. — Да, папочка, — выговорил Юнги, даже не пытаясь скрыть тот факт, что член уже рвался на свободу даже от таких лёгких ласк. — А что, если я их перекрою? — Хосок усмехнулся, немного сильнее сжав правый сосок младшего. Юнги резко втянул воздух и удовлетворённо посмотрел на Чона. Тот не переставал его удивлять, хоть он и мог ожидать от него такой выходки, даже если на самом деле и не ожидал. Хосок как книга, в которой страниц намного больше, чем минут в жизни Юнги. И прочитать её было невозможно, как и перечитать, и дочитать. Можно было лишь пытаться быть на той странице, на которой лежала на тот момент закладка. — Тогда я буду пытаться заслужить, чтобы ты не делал этого, папочка, — он ответил то, что было правдой. — А если я скажу тебе перестать употреблять? — на полном серьёзе, всё ещё изучая тело Юнги, произнёс Хосок. Юнги поднял на него глаза, рассматривая в лице старшего степень серьёзности этой фразы. И разглядев, что сказано всё было уверенно и вполне серьёзно, он приподнялся на локтях, покачав головой: — Хён, это не так просто, — он медленно ответил, пытаясь звучать твёрдо, несмотря на то, что возбуждение затуманивало разум. — Но я употребляю в таких дозах, которые не позволяют мне стать наркоманом… — Ты знаешь, что я не буду приказывать тебе такое, хоть мне и сильно хочется, — Хосок растрепал чёрные волосы другой рукой, смягчив выражение своего лица. — Это должно быть твоим решением, которое, я надеюсь, ты когда-нибудь примешь. — Всё под контролем, я не позволю себе сорваться, — Юнги улыбнулся и приподнялся ещё больше, для того, чтобы поймать губами улыбку Хосока. — Но я курил полчаса назад, и если ты сейчас перекроешь Эллипсис, то тебе придётся пожизненно приходить сюда ко мне, и заняться сексом на пляже у всех на виду уже будет лишь нереальной мечтой! Они оба рассмеялись, и Хосок вовлёк парня в более глубокий поцелуй, возвращая его на стол и нависая над ним, опираясь руками. Юнги закопошился под ним, обнимая ногами и одновременно забираясь руками под униформу старшего, а затем принимаясь расстёгивать пуговицы. Но как только верх был уже почти раскрыт и Мину открылся прекрасный вид на подкачанное тело, ручка двери в кабинет дёрнулась. Хосок невольно отстранился и поднял голову, чтобы увериться, что ему не померещилось. Но нет, кто-то и впрямь пытался зайти в помещение, так как ручка дёрнулась ещё пару раз чуть резче, и затем всё стихло. — Кто-то пошёл за ключами, — недовольно закатив глаза, оповестил Юнги Хосок. — И поэтому советую убираться отсюда. Чем быстрее, тем лучше. — Но папочка, — Шуга настолько же недовольно приводил себя в порядок. — У меня стояк. Хосок тихо рассмеялся, целуя своего мальчика в висок. Его откровенность всегда забавляла старшего, и тот ценил это в нём. — Ну так подрочи, малыш, — поиздевался над парнем старший, дразняще сжав каменный член через ткань его брюк. — Ну иди нахуй, папочка, — Юнги чмокнул его в губы и направился на выход первым, «грациозно» виляя задницей и будто говоря: «Сегодня тебе она не светит, сам дрочи». — Ты у меня за это получишь, нарывайся, нарывайся, — усмехнулся он в ответ, провожая выходящего парня тёплым взглядом.***
— Имя и фамилия. — Ким Намджун. — Номер. — Ноль-один-три-три-шесть-девять. — Употребление наркотиков в последний раз? — Не употребляю. — Отклонения? — Нет. После чего с головы главаря вырезали пару волосков, помещая их в одну из многочисленных пробирок, одновременно приклеивая к ней его данные. Сделав это, один из хмурых мужчин сказал: «Дальше!», и Юнги проделал ту же процедуру, а затем и Чонгук и Тэхён. Трое, покончив с этим делом, решили опять наведаться в игральную комнату, чтобы развеяться и поговорить с одним из Эллипсис, дабы закрепить договор с помощью виски. А Тэхён ушёл под шумок в камеру, чтобы успокоиться и, может, даже выплакаться. Джин проводил их взглядом, гадая, что будет с ними дальше. Группировка вела себя крайне непринуждённо, что невольно наводило на мысли о том, что у них что-то спланировано. Им слишком похер, и это неспроста. Но мысли сторожа очень быстро испарились, так как вскоре пришёл черёд проверяться им, представителям закона. Джин был расслаблен, так как уверенность в том, что он не употребляет, была стопроцентной. Парень не жаловал наркотики и никогда их даже не пробовал, считая пустой тратой здоровья, времени и денег. Тем более что видеть страдающих наркоманией людей ему приходилось довольно часто, так как служба в отделе по наркомании этого требовала, и это зрелище было не для слабонервных. Оказаться таким для Джина было бы позором. Поэтому он уверенно подошёл и, ответив на нужные вопросы, подождал, пока ему состригут небольшую часть волос, после чего отошёл к стене, наблюдая за остальными. Результаты проявляются очень быстро, и для преступников уже всё было почти готово. Он подождал минут двадцать до того, как по громкоговорителю начали перечислять имена и фамилии. — Ким Охин, Пак Ёнбин, Чхве Ухён, Бён Со… — череда продолжалась до того, как последний преступник из списка тех, у кого обнаружен был наркотик, был вызван. Имя Ким Намджуна не прозвучало. Как и остальных из группировки. Джин раздосадовано прислонился к стене, упорно игнорируя пищащий внутри голосок, радостный оттого, что Кима не поймали. Но этот назойливый писк был почти незаметным, так что Джин без угрызений совести засунул его куда подальше, приказывая заткнуться. Тогда вдруг громкоговоритель выключили и выговорили без него: — Ким Сокджин. Следуйте за нами. Джин непонимающе посмотрел на непроницаемые лица вышестоящих по рангу сторожей и молча отлип от стены и последовал за ними. Отвели его в небольшой кабинет, который, в принципе, служил для важных договоров. Его пригласили сесть и он сел, всё ещё растерянно смотря на сторожей и пытаясь вычислить по выражению их лиц, что же произошло. — В вашем волосе найдены следы наркотического вещества амфетаминового ряда, под широко распространённым названием «экстази». Употребление уходит примерно на два месяца назад, даже чуть больше. Вам есть, что сказать? У Джина перед глазами потемнело. Он не понимал, что происходит, как, почему, зачем? Холод распространился по организму со скоростью света, добираясь до всех уголков, даже самых укромных. — Я не принимал… — растерянно произнёс он, не зная, куда деваться. — Я не принимал наркотики! Я же на работе, как я могу?.. — Очевидно, что можете, Ким Сокджин, — резкий ответ одного из сторожей. — Так вы не желаете сознаваться? — Мне не в чем сознаваться! Это ошибка! — испуганно произнёс Джин на повышенных тонах, отчаянно жестикулируя. — Я никогда бы такое не сделал…! — Успокойтесь, — один из надзирателей вышел вперёд, глубоким голосом прерывая Джина. — Мы проверим ещё раз образцы и вызовем вас. Не уходите за территорию тюрьмы. — Да, хорошо, конечно, — потерянно закивал Джин, вставая. Выйдя из кабинета, он направился к тюремному коридору. Мысли переполняли его голову, путаясь в неразборчивый комок и никак не помогая. Как в его волосах могли найти экстази? Что за жесть? Он был уверен, что никогда не пробовал его, да и не думал об этом. Даже возможность того, что кто-то подсыпал ему наркотик в коктейль в клубе, как то иногда происходит, отпадает, так как он уже полгода не бывал в клубах, а экстази у него в организме появился примерно месяца два назад. Джин прислонился к холодной стене коридора и опять задумался, теребя пистолет в кобуре. Что необычного происходило два месяца назад? Он был сторожем в тюрьме, как и сейчас; утром он вставал и шёл на работу, дома лишь читал и слушал музыку, иногда подключаясь к просмотру сериалов… Нет, наркотик он принял точно не дома. Так, а что было на работе? Преступники, он присматривал за… Стоп. Ким Намджун. Они же с ним два месяца назад почти переспали. Осознание переломного момента, выходящего за рамки обычного и даже необычного, ударило его посильнее электрического тока. Нахмурившись, он попытался вспомнить всё в деталях, которые всё ещё услужливо подбрасывал мозг, хоть и Джин эти два месяца усердно пытался стереть из воспоминаний навсегда. И он сразу же понял всё, что нужно. Он выпил вино из рук Намджуна. Поэтому он тут же рванул к заветной камере, не зная даже, что сказать, как обматерить и каким образом решить проблему. Всё, что он хотел, это выбить Наму пару зубов за то, что угробил его карьеру. А то, что карьера эта сейчас стопроцентно будет испорчена, парень не сомневался. Это лишь вопрос времени, когда же его вызовут обратно в кабинет, чтобы предъявить приговор. Джин не мог надеяться, что его не засадят сюда же, так как знал кодекс на зубок. Прибежав к камере, он увидел, что на месте только Тэхён. Он, пытаясь не замечать, что у того припухли от слёз глаза, подошёл к нему и прямо спросил: — Тэ, где они? — нечитаемое лицо, чтобы не пугать младшего. — В игральной, хён, — он даже не успел разглядеть Джина, так как тот полетел в игральную комнату. Уже через минуту Джин стоял на её пороге, дыша через раз. Ему не пришлось вглядываться в лица присутствующих, чтобы понять, где троица. Они стояли в самом центре и спокойно беседовали с каким-то высоким мужчиной, который кивал им в ответ на что-то. Намджун был главным в этом разговоре, так как все смотрели на него, это точно. Он держал в одной руке стакан с виски, а в другой — сигарету, поднося к губам то одно, то другое, и выглядел уверенно и непринуждённо. Когда Джин начал быстро подходить, Намджун его заметил первым и одарил его леденящей кровь усмешкой. Джин резко подошёл к нему и, не обращая внимания ни на кого, так как его всё равно скоро вышвырнут с этой работы, схватил его за ворот рубашки и приблизил к себе, процедив сквозь зубы: — Что ты наделал?