Еретики

Задумывался ли он, что отношения смотрителя и ассасина ни к чему хорошему не приведут? Да. Пытался ли Адам что-то с этим сделать? Нет, потому что это сложно, когда ты привязался к врагу из-за своих же косяков. Особенно когда ты осознанно обнимаешь сильное гибкое тело и по-настоящему наслаждаешься неправильной близостью. Когда переступаешь через годами вбиваемые правила, потому что влюбился как мальчишка... При исполнении своих обязанностей смотритель старался откинуть мысли об Оливере. Но стоило столкнуться с китобоями Дауда, как тут же всплывали в памяти навязчивые воспоминания. И каждый раз, когда он напрявлял дуло пистолета или поднимал меч на ассасина, он на секунду вспоминал хитрую улыбку своего любовника. Вспоминал, но не останавливался. И когда снимал противогаз с пленного или убитого, мысленно молился, чтобы это не был Оливер. Это было страшно. Никто из них не спрашивал: "Ты убьешь меня, если я попадусь?" Адам не смог бы. Он в принципе не любил убийства, поэтому делал всё, чтобы обойтись малой кровью. Сделал бы это Оливер? Возможно. Китобой всё ещё оставался загадкой. До их следующей встречи полторы недели. В очередной раз Верн возглавляет группу смотрителей, нанятых для охраны особняка. Чёртовы артистократы постоянно нарываются на неприятности, а потом трясутся в страхе перед нанятыми их недругами убийцами. Не то чтобы смотрители были против охраны, за которую неплохо так платят, но жертв среди них было больше, чем среди ассасинов. Впрочем, зачастую либо наёмниками были не китобои, либо по душу жертвы никто не приходил. Жертва не отходит от смотрителей ни на метр, поэтому тихо устранить её невозможно. Громкий приход убийц поднимает в доме панику. Мигом удравшая прислуга, всполошившиеся смотрители, пытающиеся добраться до своей цели ассасины. Адам достает пистолет и стреляет в оказавшегося слишком близко китобоя, но тот исчезает. Он держится около нанявшего их человека, чтобы не дать подойти к нему. Ассасин появляется из воздуха прямо около жертвы и замахивается мечом. Смотритель вовремя парирует удар, вставая на защиту. Китобой вытягивает руку для "притягивания" и осознает, что это была ошибка, когда Адам сам поддается к нему и протыкает ладонь. Он не вытаскивает клинок, а отпускает, и под тяжестью железа рука обессиленно опускается. Ассасин, глухо взвыв, сразу же тянется к рукояти, чтобы вытащить меч из ладони, но замирает, когда на него направляют пистолет. Шум боя затихает. Адам мельком смотрит в сторону: его собратья победили, причём победа была удивительно лёгкая. - Сними противогаз, - обращается он к китобою. Тот, помешкав, здоровой рукой берется за ремешки респиратора и отстегивает. Тем временем с другой ладони обильно стекает кровь, капая на пол. Ассасин наконец снимает противогаз. И Адаму кажется, что в этот момент его сердце сжалось от страха и безысходности. Оливер смотрел на него привычным взглядом, в котором даже в данной ситуации читалась насмешка. - Ну, рано или поздно это должно было случиться, - повседневним тоном говорит китобой и с шипением вынимает клинок из ладони. Смотритель отказывается верить в происходящее. А Оливер делает рывок вперед, замахиваясь на него его же мечом. Адам нажимает на курок. Не потому что хочет убить противника или защитить себя, а лишь от неожиданности. Из-за того, что нападение было для него слишком резким и внезапным. Странно, но столь близкий выстрел в упор не сбивает китобоя с ног, а лишь отталкивает. Пошатнувшись, Оливер касается пробитой грудной клетки, пачкая руку в крови. Адам роняет пистолет и бросается к ассасину, подхватывая его за миг до падения. В этот момент ему как-то всё равно, что на это смотрят его братья и что своими действиями он нарывается на клеймо еретика. Он обнимает китобоя и опускается на колени, потому что ноги уже не держат. Прекрасно осознавая, что это конец, он всё равно дрожащей рукой зажимает рану от выстрела. Слышит, как всё ещё живой Оливер хрипло дышит, захлёбываясь кровью. Ассасину наверняка хочется сказать что-то язвительное перед смертью, но он не может. Адам понимает, что уже никогда не услышит от него насмешек над жизнью, законами и обществом, больше не увидит полюбившейся плутовской улыбки и не прикоснется к тёплому податливому телу. Он закрывает глаза и утыкается в плечо китобоя. Смотритель отказывается верить в происходящее, ему невыносимо прислушиваться и не слышать больше хриплого дыхания. - Адам! - он распахивает глаза и поднимает голову. Перед ним стол с листом бумаги, а сам он сидит в кресле. Он находился в одном из помещений Канцелярии. - Ты же можешь написать отчёт завтра, - смотритель выпрямляет спину и поворачивает голову: на столе, скрестив ноги, сидит Оливер, живой и невредимый. - Опять ты пытаешься сделать недельную работу за сутки. Зачем ты себя насилуешь, если это могу сделать я? Китобой усмехается. Как же Адам был счастлив видеть эту улыбку и насмешку в глазах. А сердце всё ещё колотилось после кошмарного сна, он всё ещё переживал те эмоции, которые испытал от потери. Смотритель сунул руку в карман и достал оттуда костянной амулет, недавно найденный на задании. Он хотел отдать его Оливеру при следующей встрече, которая должна быть сегодня ночью. Что ж, то, что он спал рядом с амулетом, объясняет реалистичность сна. Тем временем на площади Холджера царила идиллия. Солнце, голос и эхо громкоговорителя. Кто-то обходил площадь, кто-то чесал шею волкодаву, кто-то под окном разговаривал о том, что "Хорошо было бы уехать из этого чумного города." Идиллию и разговоры прервал звук разбивщеегося стекла. Из окна здания полетел костяной амулет, а вслед за ним громкие яростные ругательства. - Ебанная Бездна!!! Те самые смотрители, что под окошком обсуждали желание свалить, удивлённо переглянулись . - Грёбанный Чужой!!! Чтоб тебе остаток веков скучать!!! А в кабинете, откуда доносилась вся эта брань, смотритель Адам Верн поливал проклятиями Бездну. Недоумевающий Оливер сидел под столом и глядел на него, как на сумасшедшего. Вдоволь наоравшись, Адам вздохнул и облокотился на стол. Слишком много гнева, слишком много... - Адам? Мужчина посмотрел вниз. Китобой, уже надевший противогаз, высунул голову из своего укрытия. - Всё хорошо... - Хорошо? Ты выкинул в окно амулет и осыпал Бездну трехэтажной нецензурщиной! - Оливер на всякий случай спрятался обратно. Смотритель опустился на колени и, схватив ассасина за руку, притянул к себе, чтобы крепко обнять. Вытащенный из-под стола китобой от удивления даже не сопротивлялся. - Да что с тобой сегодня? - Я больше никогда не буду прикасаться к еретическим предметам, - выдохнул Адам и, стянув с Оливера капюшон, прижался губами к открытой шее убийцы. - Эй-эй-эй, Адам, ты бредишь, - китобой упёрся руками в его грудь. Чужое дыхание щекотало кожу. - Мы же в Канцелярии, мать твою! Ты меня ещё и трахни прямо здесь! - Мне такая дрянь привиделась... - смотритель нехотя отпустил его. - А теперь попробуй объяснить это им, - ассасин указал на дверь. Да, он прав: через минуту сюда явятся другие смотрители с вопросами "Почему из окон летят амулеты и брань?" Оливер отошёл от мужчины и растворился в воздухе, заранее скрываясь от лишних глаз. Через несколько часов начало темнеть. Оливер сидел на балконе квартиры номер семнадцать и лениво покачивал ногами, глядя вниз. Мысли были о том, что если бы стражники чаще поднимали головы, то жизнь ассасинов была чуть сложнее. А он сидит прямо над ними уже полчаса и до сих пор не обнаружен. Щелчок замка заставил обернуться. Адам открыл дверь балкона и приблизился к китобою. Тот перекинул ноги через перила, полностью поворачиваясь хозяину квартиры. - Я слышал, как ты объяснялся перед своими братьями. Ты не смотритель, Адам, ты актёр. А как же запрет про лживый язык, а? - За нарушение запретов спасибо тебе, - мужчина ненавязчиво приобнял убийцу за талию. - Особенно за шестой. - Так что на самом деле тебе привиделось? - То, чего я опасаюсь больше всего. Мы столкнулись на задании, и мне пришлось убить тебя. Точнее, ты сам практически полез под пулю... - Ерунда всё это, - хмыкнул китобой, утягивая смотрителя в помещение. - Я бы не дал себя убить... Но с удовольствием дам тебе прижать меня к стенке. В кармане плаща едва слышно скрипел голосом Бездны костянной амулет, который ассасин около часа искал на площади.