***
Пиццерия и впрямь оказалась вполне сносной, приличной и без претензии на «пиццу как в Италии», так что Майклсону пришлось воздержаться от едких комментариев. — Я с детства люблю пиццу, моя мама часто ее готовила. Она была вкуснее, чем здесь, — Элли по-детски тянет сыр со своего куска. — Это ты еще в Италии не была. Если бы я был итальянцем, то счел бы это оскорблением своей нации, — вампир повел плечами, но жует, вопреки словам, вполне бодро, — в каждой стране мира уверены, что могут готовить пиццу, но никто не делает это так, как итальянцы. Пасты это тоже касается, между прочим. — Да ты у нас гурман. Поди и кровь пьешь только четвертую положительную? — И только кровь девственниц. На мгновение воцаряется молчание. Пицца, интерес к которой постепенно угас, остывает на деревянном подносе. — Кол? — она внимательно смотрит в его глаза, надеясь угадать его мысли. — М? — лицо Майклсона непроницаемо, лишь губы растянуты в легкой, чуть насмешливой улыбке. — Повеселимся сегодня? Он обводит глазами пиццерию, по-домашнему уютное местечко, которое в этот солнечный выходной полно семей с детьми и влюбленных парочек. — Прямо здесь? Его бы это не смутило, однако, зачем? Лишний шум. Мало кого удивит резня в затрапезном баре, но вот кровавая расправа в тихом семейном заведении может вызвать ненужный интерес. А ему этот город нравится, пусть он и не задержится тут надолго. — Нет, просто… Сегодня вечером. Она улыбается, и от его ответной улыбки в груди разливается приятное тепло. От его взгляда сердце колотится как у влюбленной школьницы, и Эль невольно становится немного неловко от этого. — Хорошо, — он улыбается шире и касается прохладными бледными пальцами ее ладони. Тепло в груди разгорелось в пожар.***
— Неплохой вечер, малышка, — город с высоты башни ратуши выглядит как муравейник, охваченный паникой. Люди снуют туда-сюда, пожарные машины, словно игрушки в руках шаловливого мальчишки, торопливо мечутся по городу, охваченному паникой и пожаром. — Я думала, ты хочешь остаться тут на какое-то время, Кол, — ее голова покоится на его плече, во рту все еще яркий медный вкус крови. — Ну, я немножко увлекся, — вампир пожимает плечами, делая глоток из, прихваченной в каком-то баре, бутылки. — И это ты называешь «немножко увлекся»? — Элли смеется, поднимая голову. В темноте, освещенной лишь пламенем пожарища, ее глаза сверкают алым. — Ты еще не видела меня в лучшие времена, — пальцы Кола ложатся на ее плечи, опускают на поверхность крыши. — А жаль, наверное, это было горячо, — она улыбается, обнимая его за шею. — Разве я делаю что-то не горячо? Их разговор стихает в жарком поцелуе, в жадных грубых прикосновениях и движениях. Разрушения так заводят их обоих. — Первый раз занимаюсь сексом на крыше, — ее шепот щекочет щеку Кола, заставляя шумно выдохнуть. — Как будто город ты разрушаешь не в первый, — вампир усмехается и затыкает ее рот очередным влажным поцелуем. Иногда она чересчур болтлива. Временами это мило, но и отвлекает тоже. Город пылает под ними, овеваемый ароматом смерти и пепла.***
— Ты не останешься? Кол стоит на краю крыши, сунув руки в карманы джинс, по-хозяйски осматривая город: залитые водой улицы, витающий в воздухе пепел, усталые напуганные люди, спешащие домой, труповозки. — О чем ты, малышка? — его голос мягок, как бархат. — Ты сам знаешь, о чем, — Эль вздыхает, поджимая ноги в растрепанной юбке, покрытой подозрительными бурыми пятнами. — Я нигде не остаюсь. — И не с кем? — она склоняет голову набок, наблюдая за ним. Тепло в груди превратилось в колючую льдину. — И не с кем, — Кол поворачивает голову, кидая на нее темный взгляд. Улыбается. — Не вешай нос, малышка. — Я не вешаю. Как будто ты единственный сексуальный вампир на свете, — она фыркает и улыбается в ответ. — Именно, — он кивает и насмешливо улыбается, — главное помни: главное — веселье. Делай что хочешь. Это твой мир, сладкая. Кол поворачивается к ней, словно собираясь подойти и поцеловать в последний раз. Но ухмыляется и делает шаг назад, срываясь с крыши. — Позер! — Эль улыбается сквозь слезы, обжигающие щеки. — Пафосный мудак! Самовлюбленный кретин. Вот он кто. — Девушка, что вы делаете на крыше? Вам нужна помощь? Пожарные подоспели, вот радость. Смех Элли Уайт звенит в холодном воздухе всего одно мгновение. Пепел стынет на ее волосах. Крик пожарного вспарывает мирный гул города. Элли Уайт вошла в историю как одна из самых неуловимых и изощренных убийц, избежавших наказания. Но больше никогда не видела Кола Майклсона.