Подозреваемый

Ремус сидел на полу, прислонившись спиной к шкафу и так и не сняв промокший плащ. На полу рядом стояла пепельница, трансфигурированная из грязных бинтов. Он курил пятую сигарету подряд, его уже подташнивало, но запах крови всё равно ощущался даже во рту. Он примерно догадывался, как проводят время остальные. Джеймс ещё на конспиративной квартире, сидит с Лили. Возможно, пьёт. Возможно, они занимаются сексом на скрипучем диване, источнике бесконечных нервных шуток. Наверное, все, у кого были любовники или любовницы в Ордене, пользовались этим диваном хоть раз. Ремус пользовался - второпях, лихорадочно, боясь, что застанут. Вот и Лили с Джеймсом сейчас, скорее всего, пытаются таким образом отвлечься. Сириус пьёт наверняка – либо пошёл в бар, чтобы заодно снять там девушку, либо встретил кого-нибудь случайно и потащил к себе (запасы виски в доме Альфарда Блэка не истощатся, даже если война будет идти ещё десять лет). Но, конечно, сколько бы народу он ни зазвал в гости, он всё равно на самом деле остаётся один. Поэтому, если через пару часов он не приедет сюда, Ремус отправится к нему сам. Кому, как не Ремусу, знать, как страшно оставаться ночью одному. А Питер... Питер добирается сюда, в их общую квартиру, которую они снимают напополам (хотя сейчас честнее будет сказать, что они "живут вместе"). Аппарирует несколько раз в разные места, чтобы избавиться от возможных хвостов, или едет маггловским транспортом. Опять задерживается и будет злиться, если Ремус спросит, где он был и почему не давал условные сигналы каждый час. Он потушил сигарету. Хотел зажечь новую, но искать пачку не было сил, хотя она лежала где-то рядом. По лужам на улице прошуршали шины автомобиля. Несколько часов назад они получили сигнал бедствия от Марлин МакКиннон. Они сидели в штабе – Грюм, Сириус, Джеймс, Лили, Питер и сам Ремус. Ещё одна команда в это время следила за маггловским районом. Вторая была на другой базе – отдыхали после дежурства. Грюм отмечал точки недавних атак на карте. Ремус и Питер читали последние сводки. Джеймс вёл с женой вечный и безнадёжный спор: - Ну, а с пацаном что делать? Если у него оба родителя погибнут? - Ты понимаешь, что в нынешнем положении мы с равным успехом можем погибнуть и во время боя, и дома в своих постелях? Нас не оставят в покое, Джеймс. Гарри никому не нужен, да почти никому о нём и не известно, а мы – другое дело. - Как будто тебя спрятать нельзя. - Я уже сказала, что не буду прятаться. - Я бы на месте Джимбо тебя даже спрашивать не стал. Связал бы и увёз, - вклинился Сириус, которого весь этот разговор выводил из себя. Он корпел над артефактом собственного изобретения, и после его реплики из палочки посыпались искры. – А, да чтоб тебя! - Ты сперва за своей палочкой научись следить, - заметила Лили. Джеймс откинулся на потёртую спинку дивана: - Чёрт. Люди, с этой женщиной вообще возможен нормальный разговор? - Ты и так всё прекрасно знаешь, Сохатый, - сказал Ремус, подняв глаза от бумаг. – Не продолжай бессмысленный спор. - То есть мне просто сидеть и смотреть, как она собой рискует? - Не сидеть и смотреть, а работать в команде, - предложил Ремус. Лили посмотрела на него с неудовольствием – после того, как она узнала о ликантропии, прежней дружбы между ними не стало, - и пожала плечами: - Например, да. Знаешь, Джеймс, это, в конце концов, достаточно унизительно – постоянно доказывать тебе, что я чего-то стою для Ордена и без конца быть самой оберегаемой в отряде. Я всё понимаю, но идёт война. - Рыжик, тебе придётся смириться, - Сириус осторожно вёл палочкой над поверхностью кольца, которое он зачаровывал, но даже в ответственный момент не смог промолчать. Питер молча слушал, глядя в сводки. Грюм занимался своим делом и подчёркнуто игнорировал молодёжь. Джеймс открыл рот, чтобы что-то возразить, но в этот момент в кармане у каждого нагрелась монета. Поднеся обжигающий пальцы золотой к глазам, Сириус расшифровал: - Марлин. Пожиратели, подкрепление, медик. – Джеймс и Ремус вскочили на ноги, Лили уже достала палочку, готовая мчать на помощь. Джеймс быстро сказал: - Грюм, мы пятеро аппарируем. Останетесь на базе? Питер поднялся с места медленно, но всё же подошёл к остальным. Грюм кивнул, доставая палочку: - Пришлю ещё людей из второго отряда, если смогу. Место, куда звал их артефакт, не было домом Марлин - только временным убежищем. Ребята аппарировали на крошечную лестничную площадку маггловского многоквартирного дома. Человек на дверях не успел среагировать, когда в него полетело сразу несколько Ступефаев. Джеймс кинул Хоменум Ревеллио, и заклятие вспыхнуло несколькими оранжевыми вспышками разных размеров: - Восемь человек, – констатировал он. – Два помещения. Слепой коридор, двери налево и направо. На площадке с хлопком появилась Эмелина Вэнс. Наверняка Грюм сообщил ей первой, всё-таки лучшая подруга Марлин. Её лицо было как будто каменное, но голос звучал так, что Питер вздрогнул: - Штурмуем? - Да. – Джеймс быстро прикинул в уме, оглядев команду. – Мы с Лили прямо, Эми с нами, вы трое направо, там меньше народу. Вэнс кивнула и направила палочку на дверь: - Бомбарда! Дверь пронеслась через всю прихожую и с грохотом врезалась в зеркало на дальней стене. Вместе с ней рухнули заглушающие чары, и Ремус, вбегая в квартиру с палочкой наперевес, услышал охрипший, сорванный, безумный голос: - Где моя дочь? Где моя дочь? Что это кричит Марлин, Ремус понял только несколько секунд спустя. Сперва он споткнулся о тело, которое второпях перепрыгнули остальные. Убрал с дороги движением палочки, наклонился: мёртв. Знакомый запах. Он чувствовал его от Марлин. Её муж. В помещение справа Ремус ворвался следом за Сириусом и Питером. На него пахнуло жаром – в ход сразу пошло Инсендио. Это оказалась крохотная кухня. Стол тут же сгорел дотла, стулья полетели в Пожирателей. Их было трое. Должно быть, сидели отдыхали, пока вторая половина команды пытала Марлин. Трое, слишком много с учётом Питера, он слабый боевик. Сириус бросился в атаку сломя голову, и Ремус привычно прикрыл его. Из комнаты донёсся яростный крик Эмелины. Затем многоголосый хор: - Инсендио! - Релашио! - Агуаменти! - Ступефай! - Ступефай! - Экспеллиармус! - Авада Кедавра! Нельзя вслушиваться и выяснять, попали или нет. Ремус присоединился к атаке Сириуса, Питер осторожно поддерживал их, держась в углу. Заклятия летели так быстро, что он отбивал их прежде, чем успевал понять, что это было. Оконное стекло взорвалось от случайного рикошета, осколок просвистел возле щеки Ремуса, едва не испортив щит, которым он прикрывал Сириуса. Потом пришлось отвлечься от поддержки: Ремус сцепился с одним из Пожирателей. Невыразительный рыжеватый человечек, наверняка укравший внешность у случайного маггла, бился плохо, но кидал одно тёмное заклинание за другим. Наконец, когда он отвлёкся на Сириуса, Ремус попросту поднял его в воздух и отправил прямиком в стену. Раздался хруст сломанных костей и сдавленный крик. На какое-то время противник выбыл из игры. Но в следующую секунду второй Пожиратель поднял палочку и направил её на Питера. Ремус узнал это простое движение, за которым может последовать только тёмная магия. Питер стоял ближе, и Ремус сшиб на пол его. Сперва он решил, что заклятие просвистело над головой, но, когда от резкой боли слёзы брызнули из глаз, понял, что его задело. Времени не было. Он прямо с пола кинул во врага несколько заклятий подряд, а Сириус поддержал его. Одному повезло на Инсендио, а другому - на режущих чарах. Воздух наполнился запахом гари, крови и палёного мяса. Ремус, закашлялся, опустил глаза и перевёл дыхание. Сквозь мутную пелену он увидел, что на лице лежащего на полу Питера промелькнуло странное выражение – удовольствие, смешанное с издевкой. Ремус проследил за направлением его взгляда и тут же забыл обо всём. Бродяга полез на рожон. Пока он делал сложное движение палочкой, творя чару, которая разнесла бы всю кухню к чертям, он пропустил банальный Экспеллиармус. Обезоруженный, он отступил в угол под прицелом вражеской палочки. И, судя по движениям и выражению лица, собирался броситься на последнего Пожирателя в безнадёжном рывке и поймать Аваду. Ремусу было больно, и он чувствовал себя больше волком, чем человеком. Из его горла рвалось глухое рычание, и он должен был защитить Сириуса. Он поднял палочку и услышал от самого себя два очень чётко сказанных слова: - Авада Кедавра. Зелёная вспышка ослепила на секунду, а потом, когда Пожиратель упал, Ремус встретился взглядами с Сириусом. Лицо Бродяги ничего не выражало, глаза были как два чёрных дула. Упавший Пожиратель медленно терял свой облик, превращаясь из рослого курносого детины в тощего волшебника средних лет. Ремус видел его однажды в Министерстве. Как же его звали? Как его звали? Это казалось очень важным. Возможно, он сказал это вслух, потому что Питер произнёс: - Мальсибер, - оценивающе смерил Ремуса взглядом и повторил почти с восхищением: - Ты Мальсибера грохнул! Нихрена себе. Попытка приподняться удалась со второго раза, спина была мокрой от крови. Питер потихоньку выбрался из-под Ремуса. Сириус остановился в нерешительности, но, получив кивок, побежал в комнату – на помощь остальным. - Иди, - Ремус лёг на бок и заскулил, пытаясь палочкой дотянуться до раны на спине. Кажется, она вышла неглубокой, но обширной и чертовски болезненной. Питер наклонился к нему, коснулся его щеки дрожащими пальцами: – Рем? Лунатик, тебе помочь? – Иди к остальным, я справлюсь. - Ремус заставил себя криво улыбнуться и слегка прижался к ладони Питера. - Или… позови Лил. - Я сейчас. – Питер вскочил на ноги и исчез. Ремус не понял, сколько времени прошло, но ему показалось, что очень много. Он смутно слышал хлопок. Наверное, тот Пожиратель, которому он сломал руку, очнулся и сбежал… портключ? Это казалось неважным. Что сейчас происходит в комнате? Он не слышал звуков. Несколько раз Ремус проваливался в утешительную тёплую темноту. Потом выныривал обратно на поверхность, возвращаясь к боли, запахам смерти и вкусу крови во рту. Даже эта кровь не возбуждала, не вызывала ненавистные волчьи инстинкты, как это было обычно. Ремус хотел только спать и только согреться. В одно из пробуждений - которое по счёту? - он встретился взглядами с раненым Пожирателем - тем, что поймал Инсендио. Оборотное зелье ещё действовало на него, и он выглядел совсем молодым парнишкой. Сейчас не принадлежащее ему лицо было искажено от боли, а тело била крупная дрожь. В одном глазу у него лопнул сосуд, окрасив белок кровью, по щекам текли слёзы, куртка на груди обгорела. Ремус приподнялся на локте: - Ладно, давай посмотрим, что у тебя... - Зашипев от боли, он придвинулся ближе, достал палочку, стал творить целительские чары. После Авады получалось скверно, слабо. Рука тряслась. - Пароль, - отчётливо сказал раненый. - Я сейчас... пароль. "Орёл летит от вершины к вершине". - Его начали колотить судороги, и Ремус понял, что не успевает. - Держись! - он стал торопливо делать нужное движение, но раненый захрипел, стимулирующие сердце чары не сработали, и вскоре Ремус почувствовал, как его пациент затихает. Он замер, борясь с тошнотой и совершенно обессиленный. Глаза сами собой начали закрываться. Ремус сдался и лёг рядом с мертвецом. Наверное, он снова потерял сознание ненадолго, потому что его словно вышвырнуло в реальность, когда над ним склонилась Лили. - Дай-ка я. – Она разрезала его рубашку движением палочки, достала пузырёк с настойкой бадьяна. - Что с остальными? - Бой закончился. В отряде все живы. Одного скрутили. – Она прервалась: Ремус вытянулся в струну и сжал кулаки, когда бадьян коснулся раны. Потом продолжила: - Трое убиты. Остальные сбежали - один твой и двое наших. – Лили говорила деловито и спокойно, но вдруг как будто споткнулась. Помолчала. – Марлин… мертва. Она скрутила крышку у ещё одного пузырька, приподняла Ремусу голову: - Пей. Он быстро проглотил горькое зелье и спросил: - Как? Ответил ему Сириус, подошедший к порогу кухни: - Успели освободить, но её положили почти сразу, как мы ворвались. Мать Марлин убили ещё до нас. Ребёнка… в ванной нашли, её туда выбросили. – Он дёрнулся, махнул рукой. – Короче, все мертвы. Ремус выдохнул, ощущая, как рана затягивается, а внутри становится пусто. - А наши? Сириус опустился на колено, посмотрел ему в лицо очень пристально и очень задумчиво. - Джеймсу нужен целитель. – Ремус попытался встать, но Сириус бросил: - Лежи. Ты после Авады вряд ли сможешь кого-то вылечить. - Авады? – Лили невольно отшатнулась. - Я не тёмный маг, Сириус, - ответил Ремус сквозь зубы и сперва приподнялся, опираясь на локоть, а потом встал на ноги. - И всё ещё могу лечить. В комнате Эмелина Вэнс держала под прицелом палочки связанного Пожирателя. Её рука заметно дрожала, а лицо по-прежнему не выражало ничего – только уголок рта дёргался иногда. Джеймс сидел на полу, прислонившись к стене. Питер вжался в угол и весь дрожал. Он неотрывно смотрел вниз, на пол. А на полу лежала Марлин и рядом с ней – ещё три тела. Одуряющий запах крови ударил Ремусу в лицо – кого-то из них убили режущими чарами. Определённо, рана больше не мешала ему: за запахом, как всегда, пришло возбуждение, неизбежная реакция оборотня на кровь. Он закрыл лицо рукавом, перевёл дыхание, привычно смиряя волчью природу. Придя в себя, подошёл к Джеймсу: - Что у тебя? Тот слабо улыбнулся: - Херово мне, Лунатик. Что-то кинули в живот незнакомое. Ремус занялся диагностикой. Запах по-прежнему мешал - такой густой, что ощущался во рту на вкус. Питеру тоже было плохо, он так и стоял у стены, мучительно пытаясь сглотнуть. Подняв в какой-то момент взгляд на него, Ремус попытался ободряюще улыбнуться. По животу Джеймса расползалась какая-то мерзкая гниль, но соединение нескольких целительских чар позволило сперва остановить её распространение, а потом вроде бы уменьшить очаг. Пока Ремус размышлял, что ещё можно сделать, Лили разговаривала с Сириусом: - Авада? - Рем кинул непростиловку на кухне. Успешно. - Ясно. Джеймс только приподнял брови – у него не было сил особенно удивляться. Питер, слушавший весь разговор с закрытыми глазами, никак не среагировал. Ремус вздохнул, поднял голову: - Расскажем Грюму и Дамблдору. Если их это устроит, я отойду от боевых операций. - Не валяй дурака, Лунатик, ты нам нужен, - резко ответил Сириус. - Вообще-то не первый наш убитый, - Питер вклинился в диалог, значит, ему наконец лучше. - Аваду никто из нас ещё не творил, - тихо, но очень твёрдо возразила Лили. Ремус снова опустил голову и занялся повреждениями Джеймса, чувствуя, как остальные смотрят на него. Кажется, только Эмелина отнеслась к этому абсолютно хладнокровно: - На кухне остались живые? Ремус молча покачал головой, потом всё же выдавил: - Второй при мне умер, первый... сразу был убит. - Он поднялся на ноги, жестом показал Джеймсу пока не шевелиться. - Второй принял меня за кого-то. Сказал... ладно, это потом. Вэнс кивнула. - Надо делать дело, - сказала она. - Я позабочусь о Мар… о телах. – Она сглотнула. – Следует убрать территорию, пока не прибыла полиция магглов. И кто-то должен доставить пленных к Грюму. - Я сделаю, - сказал Питер. – Только может кто-нибудь антиаппарационный купол с квартиры снять? Сириус тряхнул головой и поднял палочку. Они работали молча. Питер аппарировал с пленными. Вэнс аппарировала с телом Марлин. Сириус и Лили стали убирать следы погрома. Ремус проверил действие целительских чар: - Я сделал, что мог, но тебе нужен профессиональный колдомедик. Это была первая фраза, сказанная за последние десять минут, и Лили даже вздрогнула, когда она прозвучала. А Джеймс ответил: - Спасибо, дружище, хотя бы дышать и ходить могу. Больше они не говорили до самого возвращения на базу, где уже ждали Грюм и вторая боевая группа. Ремус различил в сутолоке запахи братьев Прюэттов, ещё кого-то из боевиков, но не мог поднять на них глаз. Пришлось докладываться - сухо, отстранённо, избегая смотреть на слушателей и друг на друга. Грюм не перебивал, за исключением одного момента, когда Ремус начал рассказывать про умирающего Пожирателя: - Он принял меня за кого-то другого и назвал пароль… - Погоди-погоди, давай не сейчас. “Не при всех”, понял Ремус и вздрогнул. Никто ничего не сказал по этому поводу, но секунду длилась напряжённая пауза, прежде чем Лили продолжила доклад. Дослушав, Грюм приказал им расходиться и отдыхать: - Сменщики - на свои места, а вы валите отсюда. – На Ремуса он молча посмотрел, потом всё же сказал: - Задержись, что ли. – И, когда они остались одни, спросил: - Что там с паролем? - Он сказал “Орёл летит от вершины к вершине” и больше ничего. - Выясним, что это. - Он помедлил. - Хочешь поговорить, Люпин? - Боюсь, что нет, мистер Грюм. Я устал и… о чём тут говорить? - Это ты думаешь, что не о чем. И последней мразью себя считаешь, угадал? Ремус подумал немного и честно ответил: - Я не считаю, сэр, я ей являюсь. - Ну-ну. Давай-ка приходи, как выспишься, потолкуем. Внеочередное будет, я вам порталы разошлю. Вот после него и приходи. - Спасибо, сэр. Ремус толкнул дверь. В коридоре стоял Сириус, прислонившись спиной к стене. Встретив вопросительный взгляд Ремуса, он дёрнул плечом: - Спасибо хотел сказать. - Не за что, Бродяга. – Ремус слегка улыбнулся ему. Сириус ответил серьёзно: - Знаешь что? Только кто-то из наших мог сообщить им. Это ведь было укрытие, куда Марлин отправила свою семью. Вэнс сказала, что она как раз сегодня собралась их навестить. Со всеми предосторожностями, конечно. И её взяли. Это работает, только если они знали место. - Предатель в Ордене? - А какие ещё варианты? Ремус вздохнул. Сириус не отводил от него внимательного взгляда. - Вот и Грюм не хотел, чтобы я рассказывал про пароль при всех… Ещё он сказал, что после случившегося будет внеочередное собрание. Возможно, нам придётся поднять эту тему на нём, даже с риском спугнуть шпиона. Сириус немного расслабился: - Ага, рассказать остальным надо. Этот ублюдок крупно проебался, когда сдал им Марлин! Не так уж много людей знало, где у неё укрытие. Ремус кивнул: - Если предатель есть, мы его вычислим. Сириус после секундного колебания быстро обнял его и ушёл по коридору прочь. Ремус какое-то время смотрел ему вслед, пока не понял, что близок к обмороку. Когда он тоже двинулся в сторону выхода, то из комнаты, едва не столкнувшись с ним, вышел Питер. - Как ты? - спросил его Ремус. Тот пожал плечами: - Пойду проветрюсь. - Питер старался казаться равнодушным, но лихорадочный взгляд выдавал его с головой. Ремус чувствовал, как тому плохо, и не мог не остановить его на секунду, не приобнять: - Не пропадай надолго, хорошо? - Не пропаду. - Питер высвободился и ушёл вперёд. Когда Ремус шёл через проходную комнату, разговоры на секунду прекратились, но потом один из братьев Прюэттов – он до сих пор их путал, - подошёл, чтобы хлопнуть его по плечу. Когда он проходил через коридор, то застал в нём Эмелину, которая разговаривала через магическое зеркальце, держа его на вытянутой руке: - Да, бабушка, всё в порядке. Я сейчас не могу долго говорить, у меня собрание на работе, но всё хорошо. – Её голос звучал спокойно и сдержанно, и она очень старалась не плакать. Когда он шёл мимо ближайшей к выходу комнатки, то услышал, как Лили разговаривает с Джеймсом: - Ты серьёзно считаешь, что после этого ему можно доверять? Ты понимаешь, что кто-то нас сдаёт Волдеморту поодиночке, и это кто-то из наших? - Мои друзья не обсуждаются, Лили. – Его голос редко когда звучал так жёстко, и почти никогда – если он обращался к жене. - Джеймс, раскрой глаза, ты знаешь, кто он. Пока ты отказываешься смотреть фактам в лицо, мы рискуем жизнью Гарри! - Дамблдор обещал защитить Гарри. Ремус снял свой плащ с вешалки, сотворил положенные чары, чтобы снять защиту с двери, и вышел из штаба.