Заживо погребенный

Голова болела. Хотелось прижать руки ко лбу, но они оказались скованы. По телу пробежала неприятная дрожь, сердце бешено колотилось. — Продолжим беседу, рыжая. Она открыла глаза, чтобы увидеть, как Кайл Наберрие, сидящий напротив, улыбается ей, прикованной к стулу. Император предупреждал Мару, что не стоит недооценивать мальчишку. — Ты ученик Вейдера! — прошипела она. — Нет, ты ошибаешься, — он помотал головой. — Император убьет тебя! — прорычала Джейд. Но сказанное его явно не пугало. Она не понимала, чего тот хочет. — Да если Палпатин отдаст приказ, Вейдер сам тебя убьет, чтобы спасти собственную шкуру, — выпалила она. — Ты так считаешь? — спросил Наберрие немного насмешливо. — Он убил собственного сына, чтобы не портить себе репутацию, — уверенно сказала Джейд. При этих словах ее тюремщик дернулся. — И ты почему-то считаешь, что он пощадит тебя? Глупый мальчишка! Он... — Что ты вообще знаешь о семье? — Мара не поняла подобных обвинений. — Забавно, что ты считаешь его хуже себя, Джейд. Она опять не понимала, к чему он клонит. Ее внимание занимал лишь световой меч на поясе мальчишки. В комнате стало прохладно. — И почему же? — спросила она, чувствуя, как судьба отбивает удары. — Тебе было три, когда тебя забрали из дома приемных родителей. И через десять лет ты вернулась, подложив в дом взрывчатку — это твое понимание семейных отношений? — Что?! Она была ошарашена. Кайл на секунду прикрыл глаза, а потом вновь посмотрел на нее: — Уровень 23, Чайная улица, 9, — напомнил он ей. Но Мара и так помнила тот маленький уютный домик. Он часто являлся ей во снах. — Или Он не сказал тебе? «Мастер!» — Она потянулась к Императору, но ей не ответили. Джейд собрала всю свою Силу, пытаясь понять, что случилось. Но почему-то у нее возник совсем другой вопрос. — Кто ты? Мара почувствовала, как сжимается Сила. Он давил на нее. — Ты не узнаешь меня, Мара, не так ли? — Кайл вздохнул, отлично понимая, что сейчас уже может быть искренним. Она была удивлена подобным вопросом. — Могу подсказать: я твоя невыполненная цель, так сказать, неудавшаяся жертва. Жертва мило улыбалась незадачливому охотнику, пока тот перебирал у себя в памяти имена. — Я Люк Скайуокер. Мара задохнулась от изумления. Так все это было обманом, хитрой уловкой! Под карими линзами прятались голубые глаза, золотистые волосы покрыты краской, черты лица изменены. Даже голос другой, искаженный. — И, к слову, Мара, мой отец не убивал меня. Меня пытался убить Император, на его глазах, отлично понимая, чей я сын. Его Величество порой требует удивительной преданности, не так ли? — Юноша вздохнул. — А ты говорила, что Вейдер меня использует. Тому ли ты предана, Мара? Император знал, что я сын его ученика еще тогда, когда отправил тебя на Татуин, чтобы убрать меня. Ведь именно ОН сказал тебе, что отец убил меня? Мара пыталась понять, что происходит. Ее Мастер лгал ей. Но это невозможно! А юноша, стоящий напротив, считал Вейдера своим отцом. Ее лихорадило. — Он сказал так Лее Органе... — слова невольно сорвались с губ. Мара не смотрела ему в глаза. Сейчас она не видела ничего, все было как в тумане. Когда-то ее Мастер сказал, что он никогда не врет Маре. Но он и не лгал ей — просто не говорил всей правды. Потрясенной, похоже, была не только Джейд. Но юноша справился со своими эмоциями, и тогда Мара добавила: — Лея хочет отомстить, убить Вейдера, — что-то заставило ее это сказать, будто слова могли купить ей жизнь. Он вздрогнул. А Мара только сейчас поняла, что Лея, желавшая отомстить за брата, убьет человека, спасшего его. Впрочем... — Она не сможет, — сказал Скайуокер. Ему не нужно было знать о подготовке Леи, он отлично знал силы Вейдера. Люк коснулся меча на поясе. Мара знала, что все должно было закончиться именно так. Другого выхода не было, как не было и возможности спастись. А умолять о пощаде было не в ее характере. Джейд закрыла глаза в ожидании удара. Девушка надеялась, что это произойдет быстро. Она сама всегда это делала быстро. * * * Она была растеряна и он отлично это понимал, потому что из-за его слов рухнул ее мир. Он коснулся меча. Люк хорошо помнил, как это больно — узнать правду, как мучительно осознавать, что тебе лгали всю твою жизнь. Он знал, какой заманчивой в эти секунды кажется смерть, такой простой и легкой. И он не смог нанести удар — в этом не было смысла. Девушка рассказала о Лее. Мара была врагом, но неизвестно, кем будет потом. А сейчас у него просто нет времени разбираться со всем этим. Сестра... Все его мысли были только о ней и об отце. Люк вызвал штурмовиков из 501-го и велел отвести ее в камеру, перед этим накачав транквилизаторами. Он знал, откуда Джейд не сможет сбежать: он на своем опыте убедился, что это невозможно. Лея жива... Его сестра там, на Корусанте. Но Люк не может сообщить об этом отцу, поскольку Вейдер сейчас рядом с Императором. Люк не помнил, как очутился у себя в каюте. Он бросил взгляд на окно, где виднелся Корусант. Он чувствовал всепоглощающую Тьму Императора. Впервые он ощущал присутствие Палпатина, не прикрытый щитами отца. Скайуокер помнил, как его обуял ужас, как только они приземлились на борт второй Звезды Смерти, но животный страх испарился рядом с отцом. Тогда он ничего не понял, считая это внезапным джедайским спокойствием, а сейчас осознал, что его просто закрыли от ментального удара. Сердце дрогнуло. Перед ним предстали карие глаза, полные ненависти. Желание отомстить и убить. Его сестра не поверит ситху. Она не захочет верить, она не будет слушать. И Люк понял самое страшное. Ни он, ни отец не чувствуют Лею. А значит, в пылу битвы Вейдер может убить собственную дочь. Он знал только один единственный способ предотвратить это. Самому явиться на Корусант. Явиться туда как Люк Скайуокер. Его связь с сестрой разорвана, но, возможно, есть шанс ее восстановить. Он чувствовал это. В Силе что-то изменилось. Люк напрягся. Из-за спины он услышал знакомый голос: — Люк, ты не должен лететь на Корусант. Скайуокер обернулся. За его спиной стоял призрак Бена Кеноби. Почему-то Люк не был удивлен встретить его здесь. Скорее, даже ждал этой встречи. — Почему? — задал он вопрос, который так раздражал Йоду. — Если ты этого не сделаешь, ситхи будут уничтожены, — спокойно ответил Кеноби. Бен не сказал, что один из ситхов является отцом Люка. А понимал ли рыцарь, что вообще значит это слово? — А как же Лея? — Люк изо всех сил пытался сдержать гнев. — Ею придется пожертвовать ради общего блага, — ровным тоном произнес джедай. Хотел ли Люк быть таким же? Так холодно и без эмоций говорить о смерти близких? Он помотал головой. — И это вы называете Светом? — спросил Скайуокер, глядя в глаза джедаю. Он хотел сказать «добром», но не мог — слишком уж пафосно и высокопарно звучит это слово в данном контексте. — Вейдер настраивает тебя против нас, — говорит Кеноби. Люк был ничуть не удивлен этой фразой. Конечно, в глазах Кеноби его отец настраивал его против них даже тогда, когда советовал сыну прочесть Кодекс джедаев. Вейдер был ситхом, а значит, для джедаев априори носителем зла. — Он то же самое может сказать о вас, — сказал сын ситха. — Вы лгали мне. — Я говорил, что Дарт Вейдер убил твоего отца. С определенной точки зрения это правда. — Имена ничего не значат. Он всегда был моим отцом. И это истина, сотканная не только из слов, но и из поступков, действий и чувств. А с одной из точек зрения, джедаи действительно пытались совершить государственный переворот. — Люк, Вейдер хочет обратить тебя на Темную сторону... — юноша даже хотел улыбнуться — настолько ожидаемыми были эти слова. — Забавно слышать это от человека, который научил меня ненавидеть. Оби-Ван, вам был нужен ученик, и вы добились этого обманом. — Люк прислушался к Силе. — Вы знали, что с моими родными должно было что-то случиться, но ничего не предприняли. Они выполнили свое предназначение. Я был вам нужен не обремененный привязанностями. — Люк, ты должен был... — Должен — такое красивое слово. Должен в данном случае значит делать так, как вы хотите. Оби-Ван, вы отняли у меня отца... — Люк, пойми: Вейдер — зло! Мальчик опустил взгляд. — Зло не умеет любить. Зло не умеет заботиться, Оби-Ван. И эта ваша очередная ложь про бесчувственную машину... — Скайуокер поднял взгляд. — Вы ведь знали, что мой отец не сможет убить собственного ребенка, поэтому оставили мне его фамилию? И, тем не менее, вы считаете его чудовищем. — Ты не знаешь всего, Люк. Вейдер едва не убил твою мать! — крикнул Кеноби. — Напротив, я знаю все, что произошло на Мустафаре. Кеноби удивленно посмотрел на него. — Отец когда-то сказал мне, что при мысленной связи нельзя ничего скрыть. Он хотел спрятать от меня это воспоминание, но ему не удалось. Он хотел защитить меня от своей боли. Он был зол на маму, думая, что она привела вас, чтобы убить его. Но он никогда не причинил бы ей зла. Как вы могли, Кеноби, использовать беременную женщину?! — Люк, он душил ее! — не сдержался джедай. Юноша отрицательно помотал головой. Он словно вновь оказался во сне, вновь был на огненной планете. — Сонная артерия, — тихо произнес он, понимая. — Он пережал сонную артерию, чтобы отключить ее. Он сделал то же самое со мной на Звезде Смерти. Люк отогнал собственное воспоминание. — Вы даже не понимаете, Оби-Ван, почему победили в той битве на вулканической планете. Он не хотел с вами сражаться, но вы заставили его. Он не хотел убивать того, кто был ему другом, к кому он был привязан. Но вы смогли, ведь у вас, как у истинного рыцаря Света, не было привязанностей. Впрочем, вы сделали хуже, намного хуже. Вы не представляете, каково это — гореть заживо, когда нет сил даже кричать, когда тебя медленно поедает пламя, и этот запах горелой плоти... — В голосе мальчика слышалась боль. А в глазах... В глазах пылал огонь Мустафара. — Вы не знаете, сколько он мечтал о смерти, как молил Силу о том, чтобы это закончилось. Вы не дали ему этого, прикрываясь гуманизмом, потому что не могли убить безоружного. Вы хотели, чтобы он страдал за ваши рухнувшие надежды. Но он выжил. Оби-Ван хотел что-то сказать, но Люк не позволил ему этого. — Он простил вас, несмотря на все причиненное ему зло. Вы вернули ему сына, и он не стал настраивать меня против джедаев. И знаете за что я вам благодарен, Бен? Пускай это звучит жестоко по отношению к отцу, но я благодарен вам за то, что вы не нанесли этот последний удар, не убили его. Но я ненавижу вас за то, что вы сделали нас врагами. Теперь, когда я знаю, кого вы отняли у меня. — Это было для общего блага... — Нет, вы просто хотели исправить свои ошибки чужими руками, прикрываясь красивыми словами. И это ваш Свет?! Из-за которого я должен предавать и терять близких, принимая их смерть, не пытаясь ничего изменить?! — короткий вздох и неожиданное понимание. — Тьма честнее. — Люк, ты... — По крайней мере, там нет лжи и лицемерия! — как же это сложно — понять и признать свои ошибки. — Отец смог остаться человеком, находясь на Темной стороне. Взгляд на Кеноби, холодный и пронизывающий — как будто видишь его впервые и понимаешь, кто стоит перед тобой. — На Светлой стороне это, похоже, невозможно, — Люк уже понимал, что он не может и дальше придерживаться того, что считал раньше правильным. Слеза скатилась по щеке. Он уже знал, что должен сделать, но легче не становилось. Потому что сегодня наивный светлый мальчишка должен уйти. — Вы говорили, что за Тьму придется заплатить собой, но при этом никогда не упоминали, сколько с меня возьмет Светлая сторона. Я не могу отказаться от близких, я не хочу быть равнодушным, я не хочу быть таким светлым рыцарем! Нельзя быть тем, кого ненавидишь, и я не буду предавать себя, я не стану джедаем. Орден канет в лету, я ничего не должен ему. — Люк! — в отчаянии крикнул Кеноби. — Это мой выбор, — холодно проронил Скайуокер. — Люк, что ты делаешь?! — воскликнул джедай. — Делаю то, что считаю нужным.