little stories (рабочее название)

by chinara Уджин и Гуаньлинь начали официально встречаться, сообщив об этом лишь своим согрупникам, ибо никто другой знать этого не должен был. Однако, последующие несколько дней телефон Пака разрывался от приходящих сообщении и поздравлении из общего чата всех трейни, учавствовавших в шоу на выживание с ними вместе. Он безумно опасался того, как бы кто-то из них не сболтнул ничего лишнего об этом, но дни и недели проходили спокойно. Линь пытался проявлять повышенное внимание к хёну, но тот просто сводил их все на нет, иногда даже избегая его. Порой Уджин даже винил себя за те лишние эмоции, что подтолкнули его согласиться встречаться с младшеньким, но он не мог вот так внезапно предложить ему расстаться. И все снова из-за Даниэля. В случае разрыва Пака с макнэ он посчитает, что это из-за него и будет винить именно себя, а Уджин просто не мог позволить такому случиться. Он ведь сам себе пообещал, что впредь не будет помехой в отношениях Кана и Ли. Теперь же главной проблемой для него стали собственные отношения. Размышляя о тщетности своего бытия парень даже и не заметил, как кровать прогнулась под чьей-то тяжестью. Он пришел в себя лишь в тот момент, когда кто-то чуть ли не до боли в ребрах обнял его. Хотя, почему кто-то? То, что это младший сомнений даже и быть не могло. – Хён, я думаю, что нам нужно серьезно поговорить о нас, – заявляет Линь и располагается головой на коленях старшего, теперь уже одной рукой приобнимая второго за талию. – Эх, – обреченно вздыхает Уджин. – Этот разговор рано или поздно бы состоялся, так что это даже лучше, – на одном дыхании произносит он и аккуратно кладёт руку на плоский живот младшего, на котором выступали лишь подобие кубиков. – Мы ведь вместе, но ты ведешь себя словно я тебе чужой, – ни один мускул не дрогнул на его лице при этих словах. Он был как никогда раньше настроен на серьезный разговор, и это заставило Пака съежиться от волнения. – Я прекрасно всё понимаю, о твоих чувствах к Даниэль-хёну, о его отношениях с малышом Ли и твоем нежелании им мешать. Так почему бы тебе не попробовать влюбиться в кого-то ещё? – спокойно говорит он, смотря прямо в глаза напротив. – Это слишком сложно даже для меня. Эта влюбленность началась не во время шоу, – поясняет Уджин и замечает как поменялся в лице Линь. – Я впервые встретил его на небольшой сходке дэнсеров Пусана. Он тогда водился с не самой хорошой компанией, но он не был таким, как они. Он был словно лучик солнца, вечно отзывчивый и веселый. Именно в такого парня я влюбился. По приходу на шоу я узнал его и все мои прежние чувства, которые, как я думал, были захоронены глубоко в сердце, вспыхнули снова. Мне казалось, что просто быть друзьями будет достаточно для меня, но я ошибся и совершил ужасную ошибку, – Пак уже перешел на шепот из-за приближающегося потока слез. Та самая ошибка нередко всплывала яркими воспоминаниями в голове у парня, но он честно пытался забыть это. От мысли, что, возможно, сейчас выглядит уродливо, он потянул руки к лицу, чтобы хоть как-то спрятаться от чужого взгляда. Однако, его руки перехватывают на полпути, а самого опрокидывают на кровать. Уджин как нибудь да накричал бы на этого наглеца, но его губы накрыли поцелуем. Сопротивляться сил не было совершенно, да и зачем, и он просто поддался. Неожиданно макнэ отстраняется, будто поцеловали его, а не он, и внимательно смотрит на своего хёна. – Я люблю тебя. Прошу, полюби меня. Забудь про свою неразделенную любовь, хён. Тебе ведь будет лишь хуже рядом с ним. Пожалуйста, хотя бы постарайся забыть его. Обещаю, что тоже приложу усилия, чтобы стать лучше, – невольно шепчет на китайском младший и замечает недоумение Пака. – Из всей твоей фразы я понял лишь ту часть с признанием, – без намека на злобу отвечает танцор и улыбается. Так же лучезарно, впрочем, как и всегда. – Почему ты так жесток со мной, хён? Почему согласился встречаться, но на деле же избегаешь меня? Почему? – теперь уже слезы стекали по щекам китайского красавчика. Он прикусывал до боли свои губы, но взгляда от старшего не отводил, нарочито выжидая хоть какую-то реакцию на свои действия. И снова Уджин вспоминает то, что когда-то он, возвышаясь над своей любовью, также горько лил слезы из-за односторонних чувств. Он уже проходил через подобное, но видя, как это выглядит со стороны, его сердце сжалось. Так вот почему Даниэль тогда поддался ему. Видеть таким близкого для тебя человека уже больно. А ведь все одиннадцать парней были друг для друга не просто друзьями, они были семьей. Даже такие недружеские отношения не могли разрушить их привязанности. Ничто не могло разрушить их. И старший сдался. С легкостью приподнимаясь с места и накрывая губы младшего. Сказать, что Линь удивился —не сказать ничего. Руки Пака медленно обхватили макнэ за шею и потянули за собой. Невинное касание губами переросло в поцелуй, а после и в более страстный, заставляя руки обоих блуждать по разгоряченному телу напротив. Младший умудрился просунуть ладонь под розовую кофту своего хёна и дотянуться до возбужденных сосков, поочередно зажимая их между большим и указательным пальцами. А Уджин отвечал томными стонами в поцелуе и движениями, выгибаясь навстречу гуаньлиньскому телу. Возможно, эти двое простыми поцелуями и ласками не закончили бы этот разговор, но внезапный голос заставил их перепугаться и прекратить все. – Не могли бы вы сосаться потише? А то я уснуть не могу, – словно гром среди ясного неба звучит с верхней кровати. Взъерошенная макушка, а после и заспанное лицо Джэхвана выглядывают из под одеяла. – Это, конечно, мило, но не могли бы вы не мешать? – П-прости нас, хён – бросают нарушители тишины и торопливо выбегают из комнаты. – Эх, как же я им завидую, – сонно бормочет Ким и, наконец-то, засыпает. Двое в какой-то степени возбужденных и до жути смущенных парней вбегают в ванную общежития, пытаясь отдышаться. Младший из-за бега, а Пак из-за полученного шока. Их поймали с поличным, да еще и не просто кто-то, а сам Ким Джэхван. Хорошо, что танцор во время своего монолога не вдавался в подробности своей «той самой ошибки». Иначе об этом на следующий день знало бы все общежитие, если только не весь город. Раскраневшийся либо от смущения, либо из-за хёна, что спалил их, либо из-за наглого Гуаньлиня, что позволил себе зайти так далеко, Пак не мог начать разговор. Эта тишина начинала угнетать. К удивлению, первым тишину нарушил китаец. – Это может означать, что у нас теперь все будет нормально? – с надеждой в голосе спрашивает Гуаньлинь, но посмотреть в глаза Паку не осмеливается. – Да, давай попробуем начать все заново, – смущенно кивает Уджин после долгой паузы, заставившая мелкого изрядно понервничать, и первым подходит к макнэ, обнимая его за талию. – Я люблю тебя, хён, – тихо шепчет младший на ухо второму. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы полюбить тебя, – утыкается носом в чужую футболку и незаметно для Линя расплывается в широкой улыбке. Он надеется, что этот ребенок сможет залечить раны на его сердце. Почему-то он верит ему. Не теряя ни минуты более они вновь сливаются в поцелуе, исследуя руками все места, до которых дотягиваются. Под гуаньлиньский список таких мест старшего попадается его задница. Уж через мгновение её сжимали широкие ладони макнэ, что позволял себе слишком многое. Однако, Пак уже не обращает на это никакого внимания. Уджин распахивает глаза, когда поцелуй прерывается из-за недостатка кислорода и встречается с удивленным взглядом Даниэля, выходившего после душа. Кан опешил от такого неожиданного зрелища, но быстро пришел в себя и поднял большой палец здоровой руки вверх, как бы показывая, что он рад за парочку. Странно, но сердце Уджина не реагирует так остро, как и раньше. Может причиной было то, что его рот сейчас буквально насиловали или то, что он безумно возбудился из-за разгоряченных поцелуев макнэ, но он был несказанно рад. Может он все таки не так уж и сильно был влюблен в своего хёна? Может он просто вбил себе в голову это? Нет, это определенно была любовь. Он любил Ыйгона всем своим сердцем, но любовь ушла также внезапно, как и старший, незаметно выбежавший из ванны, дабы не мешать младшеньким. Наверное, вечер для этих двоих все-таки не закончится простыми поцелуями и ласками.