***
Небольшого роста омега с белыми, словно жидкое золото волосами, недовольно поджав губы, поливал свои растения и протирал несуществующую пыль с каждого лепесточка и листа. Он не понимал, почему его альфа наотрез отказывается покупать экзотическое растение с большими разноцветными и яркими бутонами. Их красота и небольшой размер отлично бы вписались в интерьер кухни или гостиной. — Бак, Баки, — услышал омега своё имя с первого этажа. — Спустись вниз, пожалуйста. Как бы Баки не хотелось игнорировать своего возлюбленного, долго обижаться и избегать его он не мог. Поэтому, поставив на пол лейку с изображением лилии, Баки неторопливо спустился на первый этаж. Ким ненавидел ждать, а Баки бессовестно этим пользовался. В гостиной приглушен свет, Ким лайкает фотки крутых машин в инстаграме и делает вид, что долгий спуск омеги его нисколько не разозлил. Баки демонстративно поднимает подбородок и складывает на груди руки. Ким продолжает залипать в телефон и, как и Баки пару минут назад, злить свою половинку. Баки знает, что Ким специально это делает и ждёт от него первого слова. Ким знает, что Баки рано или поздно надоест игра в молчанку: его детские щёчки покроются красным румянцем, а ноздри смешно раздуются. И всем своим видом он будет напоминать разъярённого дракона, у которого вот-вот из ушей пар пойдёт. Маленького милого дракошу. — Ты что-то хотел? — громко, сдерживая в голосе раздражение и нетерпение, спросил омега. — Ага, — просто ответил альфа, не отрываясь от экрана. На пару минут в гостиной воцарилась тишина, которая и так злила обозлённого омегу, а альфа молчал, вынуждая Баки задать вопрос. — И что же ты хотел? — громче, выговаривая каждое слово, спросил он. Ким для профилактики не отвечал ещё минуту, а когда сопение над ухом и тяжёлые вздохи увеличили свою громкость и Баки готов был развернуться и продолжить ухаживать за своими детишками, альфа жестом указал на картонную коробку у двери и попросил заглянуть в неё. Баки хотел задать ещё овердохера вопросов, чтобы отомстить Киму за молчание и игнор, но любопытство всегда брало над обидами верх, и он преодолел расстояние между ним и коробкой, открыл её, удивлённо моргнул. Переварив в голове увиденное, омега радостно закричал и запрыгал по гостиной, хлопая в ладоши, как заведённый. Ким ухмыльнулся и обнял прыгнувшего к нему на колени Баки, а затем, запустив руку в белобрысую шевелюру, поцеловал, прерывая бесконечный поток благодарностей. Баки понял намёк и углубил поцелуй, обнимая альфу за шею и наслаждаясь мягкими поглаживающими движениями у себя на затылке. Ким ещё на ранних сроках их отношений узнал о маленькой слабости Баки к массажу головы. И никогда не упускал возможности сделать приятное любимому. Баки пробормотал что-то невнятное про пересадку цветка в горшок, но Ким не стал слушать, укладывая омегу на спину и продолжая целовать открывающиеся навстречу губы.***
— Бак, ты знаешь, что когда ты злишься, то у тебя запах меняется? Баки недоумённо поворачивается к альфе, подбирающему фильтр к фотографии с аппетитными панкейками, политыми вишнёвым сиропом и украшенными ягодками клубники и нарезанным бананом. Обычно такие фотографии выкладывают омеги с их тягой к прекрасному, но Ким любит фотографировать. И получается у него качественно и красиво, поэтому инстаграм обновляется каждый день. — Вчера, когда я запретил купить тебе твой аморфохуюс… — Аморфофаллус гигантский! — О’кей, когда запретил купить аморфофаллус гигантский, твой запах стал намного слаще, почти приторным. Я уже давно заметил, вчера в очередной раз убедился в своей гипотезе, — улыбнулся Ким, наконец закончив перебор фильтров и приступив к выбору тегов. — Прикольно, не знал об этом. Ну ты только специально не зли меня, а то горшки с цветами тяжёлые, — улыбнулся омега, макая клубнику в сироп. — Ага, конечно. Ты скорее голыми руками свернёшь мне шею, чем тронешь своих деток, — в ответ улыбнулся альфа, блокируя телефон. — Кушай давай, а то остынет. Мог бы после завтрака выложить. — После завтрака наступит обед, а в обед это будет неактуально. А ещё у меня самолёт через три часа — времени не будет. — Знаю. Надеюсь, вы подпишете контракт. А я сначала по магазинам пробегусь, а потом заскачу на квартиру, Фрэнки деньги отдаст. — Подпишем, куда мы денемся. Как они там поживают? — Неплохо: Лин нашёл какую-то халтуру, платят немного, но на еду хватает. — Ну хорошо. Приятного. — Приятного.***
Старая однокомнатная не в самом благополучном районе северного Лос-Анджелеса квартира без ремонта служила напоминанием об умерших родителях Баки. До встречи с Кимом он жил в ней, работал официантом за гроши и едва сводил концы с концами. Даже такой богатый, элитный и процветающий город, как Лос-Анджелес, имел свои чёрные дыры, в которых жили бедняки. С Кимом он познакомился чисто случайно: Баки решил прогуляться по городу и забрёл в южные районы, вышел к пляжу и гулял по набережной, наслаждаясь тёплым вечерним ветром и восхитительным закатом июльского солнца. Ким тогда проходил мимо и уронил на песок свой бумажник. Баки поднял его и долго вертел в руках, слушая своих ангела и демона, которые спорили между собой: отдавать бумажник или нет. В итоге победила светлая сторона, и Баки уже хотел догнать того альфу, но он скрылся из виду. В бумажнике Баки обнаружил визитку с фотографией того парня и деньги, каких он за всю жизнь не держал в руках. Также в углу визитки был адрес, и Баки решил, что это место работы. На следующий день он пришёл по указанному адресу к большому стеклянному зданию с расположенными в нём офисами. Охрана не пускала внутрь бедно одетого семнадцатилетнего мальчика, и ему со скандалом удалось уговорить амбалов-альф вызвать некоего Кима Манса. Ким не заставил себя долго ждать, и уже через пять минут стоял напротив маленького, бедного и убогого омеги. Несмотря на разницу их статусов и положения в обществе, Ким был добр к Баки, поблагодарил его за бумажник и отсчитал из него пару зелёных купюр с внушительными цифрами, пригласил его поужинать и предупредил, что отказы не принимаются. В тот же вечер они сидели за одним столом в роскошном ресторане, обсуждали работу Кима и его жизнь, знакомились и свободно, без стеснения, общались на разные темы. С тех пор Ким осыпал Баки комплиментами, водил в рестораны, кинотеатры, на набережные, оказывал знаки внимания, не пытаясь затащить в постель. Переспали они через год отношений. И это был первый и лучший секс в жизни Баки. После переезда в южный Лос-Анджелес Баки наотрез отказался продавать квартиру, и некоторое время она пустовала и служила ссылкой для ненужных цветочных горшков, леек и всяких тяпок. И так бы она забилась ненужным хламом, если бы не старый друг Фрэнки, попросивший пожить там с его альфой до «лучших времён». Отказать единственному другу было бы непростительно со стороны сердобольного и доброго Баки, и, несмотря на кустарники и склады хлама, новоиспечённая пара заселилась туда на следующий день и исправно платила деньги за коммунальные услуги и доброту друга. Баки не просил плату, с Кимом он не нуждался ни в чём, но такой же добрый Фрэнки всё равно давал небольшие купюры. И всё, казалось, было хорошо, но Ким почему-то сразу невзлюбил альфу Фрэнки, Лина, и часто запрещал ездить к ним в квартиру без него. Баки злился и обижался, но Ким был непреклонен. Правда, спустя три года отношений Ким остыл и убавил свою ревность, разрешал проводить с ними время. Доверие между альфой и омегой, должно быть, как никак. Переступив порог маленькой квартиры и со стоном опустив тяжёлые пакеты на пол, Баки наспех разулся и повесил куртку, выделяющийся своим опрятным и дорогим видом из другой одежды. Один пакет предательски упал, и из него выкатилась банка шоколадного крема. Баки потянулся за ней, одновременно зовя друга. — Фрэ-э-нк, дружище, я жратву принёс, включай наш любимый сериал и ставь чайник. — Привет, Фрэнки ушёл в магазин за сигаретами, но сейчас должен вернуться. Курить Фрэнки начал ещё в подростковом возрасте, прячась за углами от учителей, родителей и их знакомых. Баки был категорически против этой гадости, отговаривал друга, пытался перевоспитывать, но Фрэнки тот ещё упрямый баран. Лин не запрещал ему, и Баки не мог понять, да и сейчас не может, почему он позволяет возлюбленному травить себя. Разобрав пакеты с едой, Баки положил в духовку пиццу и высыпал в глубокую миску сырные шарики. Фрэнки их обожает, но покупать такие не позволяет хилая зарплата грузчика и продавца. А Баки каждую неделю затаривается вкусной едой и отдаёт её другу. Фрэнки скромничает и отказывается принимать помощь, но Баки настаивает, и вскоре тот перестаёт противиться и принимает, искренне благодаря друга за щедрость, ведь без визитов Баки они перебиваются лапшой быстрого приготовления или макаронами по акции. К тому же, Баки всегда остаётся с друзьями смотреть их любимый сериал, во время которого они смеются, кушают и комментируют происходящее на экране. Хлопнула входная дверь. — О, Бак, привет. А мне зарплату сегодня перечислили, даже задолжность с того месяца, у нас сегодня праздник, я по такому случаю даже на пиво раскошелился. — Да ты мажор; если перечислят ещё и за август, будешь богаче меня, — ухмыльнулся Баки. — Как там Ким? — Отлично, уехал в командировку на три дня, будет подписывать контракт с важной фирмой. Всю неделю нервничал, переживал. — Подпишет, у него язык подвешен. Устроившись на затёртом продавленном диване слева от Фрэнки, Баки протянул тому миску с сырными шариками, а Фрэнк радостно захлопал в ладоши, прямо как и Баки вчера вечером. Следующие два часа в квартире стоял хохот и бурное обсуждение новой серии.***
Три дня пролетели незаметно. Вечерами Баки гулял по набережной, не решаясь снять кеды и зайти в воду, любовался заходящим солнцем и малиновым небом на горизонте, скучал по Киму и хотел, чтобы любимый вернулся как можно скорее. Днём он всё время уделял свои цветам, бережно протирая пыль с листочков Четвёртый день без альфы с самого утра не задался. Баки встретил новый его в ужасном настроении: он плохо спал всю ночь, его мучила бессонница, а с рассветом пришла головная боль и дикая слабость во всём теле. Выпив обезболивающее и приготовив завтрак на скорую руку, Баки проверил, как поживает новый цветочек, и чуть было не потерял дар речи, обнаружив на месте роскошных бутонов осыпавшиеся, покрывшиеся коричневыми пигментами лепестки. Раздосадованный и расстроенный, Баки осел на пол и расплакался, громко всхлипывая и неразборчиво, сквозь нарастающую истерику, матеря себя за чрезмерно обильное поливание. Плач прекратила трель мобильника. На экране высвечивалась фотография Кима, в руках которого находился небольшой горшочек с цветущим кактусом. Быстро вытерев слезы, словно Ким наблюдает за ним в камеру, Баки принял вызов. — Привет, котя. — Привет, малыш, я уже в аэропорту, прости, что не предупредил. Ребята из той фирмы оказались непробиваемыми козлами, но благодаря моему очарованию и умению договариваться, мы подписали этот злоебучий контракт, и сейчас я в чудесном настроении, поэтому накрывай поляну, будем отмечать, — бодро говорил голос на другом конце. Баки вымученно улыбнулся, прочистил горло и, словно это не он сотрясался в истерике, сказал: — Рад за тебя, вино и закуска в режиме ожидания, — пошутил Баки, и Ким задорно засмеялся. Настроение у него и впрямь отличное. — Мчусь на всех парах. До встречи, целую. — Целую. Удостоверившись, что звонок завершён, Баки тяжело вздохнул и направился в ванную приводить себя в порядок. В зеркале он увидел бледного, с красными глазами и мокрыми щеками омегу. Платиновые волосы растрёпаны, торчат в разные стороны. Это никуда не годится. Быстренько приняв душ, причесавшись и приготовив праздничный обед, Баки вышел на крыльцо их огромного дома и вдохнул свежий морской воздух. Погода стояла пасмурная: хмурые тучи норовили залить обычно солнечный город, ветер сотрясал деревья и пальмы. От очередного сильного порыва Баки сжал маленькие плечики и начал растирать их в попытке согреться. Когда в воротах показалась знакомая чёрная машина, Баки улыбнулся и замахал ручонками, зная, что за тонированными стеклами ему отвечают тем же. Мысль о скорых объятиях и поцелуях добавила ему сил, даже показалось, что он согрелся. Наконец машина остановилась и её дверь открылась, выпуская на улицу высокого брюнета с идеальной прической и зелёными глазами. Американская мечта. Баки кинулся к машине, преодолев разделяющее его с любимым расстояние в доли секунд, и повис у Кима на шее, счастливо вдыхая такой родной запах. — Знал бы ты, как я скучал по тебе! Минуты считал до твоего приезда. Как же я тебя люблю, — обняв Кима крепко-крепко, Баки потянулся за поцелуем, но Ким отстранился и твёрдо, почти грубо, отодвинул от себя липнувшего омегу. Баки удивлённо поднял голову и увидел в зелёных глазах альфы непонимание, злость, ярость. — Что случилось? От страха голос омеги прозвучал тихо и жалко. Резко изменившееся поведение Кима настораживало и пугало. Баки перебирал в голове всевозможные варианты и причины такой перемены, но ни одна мысль надолго не задерживалась в белокурой голове. Чтобы унять дрожь в пальцах Баки сложил их вместе. — Ким? — осторожно позвал Баки и предпринял ещё одну попытку дотронуться до альфы. Но тот отшатнулся и зло сверкнул глазами. — Ты пахнешь другим альфой, — напряжённо сказал Ким, и только сейчас Баки заметил, как шевелил он носом, принюхиваясь. — Ким, я не понимаю, — тихо сказал омега. Глаза защипало от слёз, погода портилась с каждой секундой, порывы ветра усиливались и растрёпывали белые волосы, но Баки было плевать на причёску. — Чего ты не понимаешь? — грубо спросил Ким, усмехнувшись, — Пока я рвал свою жопу в другом штате, ты развлекался тут. И я даже знаю с кем. — Ким… — Заткнись. Понравилось принимать член Лина? Понравилось подставляться этому нищеброду? Понравилось, я спрашиваю?! — Ким перешёл на крик и не замечал ничего вокруг: ни надвигающийся бури, ни того, что Баки уже не сдерживался и плакал, не веря, что его альфа обвиняет его непонятно в чём. — Какой же я дебил! Как я сразу не понял, что тебе плевать на квартиру и своего друга, ты просто искал повод потрахаться с этим грязным животным! Пиздец. На некоторое время Ким замолчал, отвернулся от рыдающего омеги и засунул руки в карманы брюк. Но сквозь слёзы Баки видел, как он сжимает и разжимает свои кулаки. — Короче, — продолжил Ким более спокойным голосом, но он по прежнему был напряжён, и Баки от этого стало ещё хуже. — Мне похуй, чей хер ты там сосал, кому позволял себя ебать и чьё имя произносил с благоговением. Можешь продолжать подставляться этому чмошнику, делать что взбредёт в твою бестолковую голову. Пиздуй на все четыре стороны, но, если ты вдруг забыл, Лин живет в северной части. Приближаться к своему дому я тебе запрещаю. Все твои кусты я выброшу или сожгу — они мне нахер не сдались. Вещей твоих здесь нет. Это всё куплено на мои деньги: я зарабатывал их честным трудом, пока ты шлялся. Иди нахуй, Баки. Баки накрыла истерика, и он не мог трезво соображать, но поняв, что Ким собирается вернуться в дом и закрыться от него, он упал на колени, больно поцарапав кожу, и взял одну руку альфы в свою, крепко сжимая и не отпуская. — Ким, мой милый, это всё неправда! Я не знаю, почему изменился мой запах, ты сам говорил, что он иногда меняется, вдруг произошло что-то похожее! Я тебе никогда не изменял, клянусь, я тебя люблю всем сердцем, Ким, прошу, выслушай меня. Ким брезгливо сморщился и одёрнул руку, направляясь в дом. Про чемодан в машине он благополучно забыл. — Ким! — Баки заорал что есть сил, но альфа не ответил и исчез в проёме двери, закрыв её. От каменной дорожки болели колени, но омега не обращал на это никакого внимания, расплывчато, сквозь бесконечные слёзы, смотря на закрытую дверь уже бывшего дома. Боль в груди стала невыносимой.