***
Северус Снейп сидел в своих покоях. Уже несколько часов он проверял работы учеников, даже не обращая внимания на позднее время. Несколько раз он слышал стук в дверь и какие-то голоса, но не хотел открывать. Поэтому сделал вид, что его нет в школе. «Пора закругляться», — подумал мужчина, глядя на часы, — «три часа ночи, скоро вставать, а ещё и не ложился». Северус поднялся из кресла. Сняв уже надоевший сюртук и оставшись в одной рубашке, он подошёл к двери. Уже давно он заметил какую-то бумагу, лежащую у самого входа, но забрать её было лень. «Вероятно, просунули в дверную щель, когда стучали», — подумал мужчина, поднимая записку с пола. Раскрыв листок, Снейп увидел небольшое письмо, написанное мелким почерком Поппи Помфри. Сев поудобнее в кресло, он начал читать. «Дорогой Северус, Я не знаю, куда ты подевался сразу после уроков, но как только будешь в Хогвартсе — сразу приди ко мне в Больничное крыло! Около часа назад мы нашли Гермиону Грейнджер в её кабинете без сознания и в луже крови. Она была почти мертва, но я успела её откачать. Причиной такого состояния стало общее недомогание и открытая рана на ладони. По словам Минервы МакГонагалл, это от создания кровных врат. Кровь я остановила, но рана очень медленно заживает. Возможно я делаю что-то не так, ведь порез связан с тёмной магией. Она очень быстро теряет силы. Если так будет продолжаться дальше, то Гермиона не доживёт до утра. Это я гарантирую, как доктор. Именно поэтому тебе нужно самому осмотреть девочку! Поспеши!Поппи Помфри».
Даже не дочитав до конца, Северус Снейп вскочил с кресла и, на ходу надевая мантию, быстро направился в лазарет. — Что с ней? — громко спросил Снейп у мадам Помфри, влетая в палату. — Тише! — шёпотом произнесла медсестра, но в её голосе слышалась сталь. — Прости, Поппи, — сдержанно сказал Снейп, понизив тон. — Она сейчас спит. И будить её нельзя, — также тихо сказала женщина, но уже помягче. — Как она себя чувствует? — спросил Северус, внимательно глядя на врачиху. — Скверно. Она слабеет с каждым часом, а рана всё кровоточит. Ещё ей снятся кошмары. Бедная, она так кричала и стонала. Я думала, сердце разорвётся! — повествовала мадам Помфри. — Что она кричала? — спросил Снейп, чтобы что-то сказать. Ему было дурно от мысли, что пока он сидел в своей комнате, Грейнджер могла умереть. — Тяжело разобрать. Больше всего она кричала о каком-то мече, что он не настоящий, а подделка. Ещё что-то про «Гринготтс» и чей-то сейф. А потом, в конце, просила убить её, но помиловать Гарри, вероятно, Поттера, и Рона, наверное, Уизли. И шептала что-то о Том-кого-нельзя-называть... — Понятно, — сказал Снейп. Он знал, что именно видела Гермиона Грейнджер. Пытки Беллатрисы в доме Малфоев из-за меча Гриффиндора. Именно там её пытали Круциатусом... — Пойдём к ней, Северус. Возможно, ты поможешь ей. Кстати, где ты был? — Да, пойдём, — сказал мужчина, следуя за мадам Помфри. Последний вопрос он не удостоил ответом.***
Гарри, Рон и Гермиона нырнули в подземный ход, скрытый у корней дерева и ведущий к Воющей хижине. Гарри полз впереди, освещая им путь волшебной палочкой и на каждом шагу ожидая препятствий, но их не было. Они двигались молча. Девушка не сводила глаз со слабого, дрожащего огонька на конце зажатой в кулаке палочки. Наконец тоннель пошёл вверх, и они увидели впереди полоску света. Гермиона потянула Гарри за щиколотку. — Мантия! — прошептала она. — Надень мантию! Он протянул назад свободную руку, и Гермиона вложила в неё скользкий тряпичный свёрток. В этот момент она не подумала, что им с Роном грозит большая опасность, чем Гарри. И тут прямо перед собой они услышали голоса из хижины, чуть приглушённые от того, что вход в тоннель был заставлен чем-то вроде старого ящика. Боясь вздохнуть, Гермиона и Гарри поползли прямо к входу и заглянули в узкую щёлку между ящиком и стеной. В комнате было полутемно, но они сразу увидел Нагайну, свернувшуюся кольцами в сверкающем волшебном шаре, парящем в воздухе без всякой поддержки. Тут раздался голос Снейпа, и Гермиона вздрогнула — мужчина стоял в шаге от ящика, за которым они притаились. — Повелитель, их сопротивление сломлено… — Без твоей помощи, — отозвался Волан-де-Морт высоким, ясным голосом. — Ты, Северус, искусный волшебник, но не думаю, что сейчас ты нам особо нужен… Мы почти у цели… почти. — Позвольте, я найду вам мальчишку. Позвольте мне доставить вам Гарри Поттера. Я знаю, как его найти. Прошу вас. Снейп прошёл мимо щели, и Гермиона слегка отпрянула, не спуская глаз с Нагайны. Она спрашивала себя, какими чарами можно разбить сверкающую защитную сферу, но не могла ничего придумать. Гарри тоже был в недоумении. Волан-де-Морт встал. Теперь Гермионе видно было его плоское змеиное лицо, красные глаза, бледность, матово светившуюся в полумраке. — Я в затруднении, Северус, — мягко сказал Волан-де-Морт. — В чём дело, повелитель? — откликнулся Снейп. Волан-де-Морт поднял Бузинную палочку изящным отточенным движением дирижёра. — Почему она не слушается меня, Северус? — По-повелитель? — недоуменно спросил Снейп. — Я не понимаю. Вы совершали этой палочкой непревзойдённые чудеса волшебства. — Нет, — ответил Волан-де-Морт. — Я совершал этой палочкой обычное для меня волшебство. Я — непревзойдённый волшебник, но эта палочка… нет. Она не оправдала моих ожиданий. Я не заметил никакой разницы между этой палочкой и той, что я приобрёл у Олливандера много лет назад. Снейп молчал. Гермионе не видно было его лица, но она была уверена, что мужчина испытывает страх. Он боится своего хозяина. Почему ей так тяжело поверить, что Снейп их предал? Волан-де-Морт зашагал по комнате. На несколько секунд Гермиона потеряла его из виду и слышала только тот же размеренный голос. — Я думал долго и напряжённо, Северус… Ты знаешь, почему я отозвал тебя из битвы? На мгновение перед девушкой мелькнул профиль Снейпа: тот неподвижно смотрел на змею в заколдованном шаре. Зачем? — Нет, повелитель, не знаю, но умоляю вас: позвольте мне туда вернуться. Позвольте мне отыскать Поттера. Эти слова причинили боль Гермионе. — Ты говоришь совсем как Люциус. Вы оба не понимаете Поттера, в отличие от меня. Его не нужно искать. Поттер сам придёт ко мне. Я знаю его слабость, его, так сказать, врождённый дефект. Он не сможет смотреть, как другие сражаются и гибнут, зная, что всё это из-за него. Он захочет прекратить это любой ценой. Он придёт. — Но, повелитель, его может случайно убить кто-нибудь другой… — Я дал Пожирателям смерти совершенно ясные указания. Схватить Поттера. Убивать его друзей — чем больше, тем лучше, — но только не его самого. Однако я хотел поговорить о тебе, Северус, а не о Гарри Поттере. Ты был мне очень полезен. Очень. — Повелитель знает, что услужить ему — моё единственное стремление. Но позвольте мне пойти и отыскать мальчишку, повелитель. Я уверен, что сумею… Почему он так хочет найти Гарри? Неужели, чтобы убить? — Я уже сказал: нет! — Гермиона увидела красный отблеск в глазах Волан-де-Морта, когда тот обернулся. — Почему обе палочки, которые у меня были, отказались служить, когда я направил их на Гарри Поттера? — Я… я не знаю ответа на этот вопрос, повелитель. Почему Снейп так боготворит Волдеморта? Неужели ему приятно называть его «повелителем»? — Правда? Моя тисовая палочка, Северус, исполняла все мои приказы, кроме одного, — убить Гарри Поттера. Она дважды не смогла этого сделать. Олливандер под пыткой рассказал мне об одинаковой сердцевине, сказал, чтобы я взял другую палочку. Я так и сделал, но палочка Люциуса раскололась при встрече с Гарри Поттером. — Я… я не знаю, как объяснить это, повелитель. Снейп не смотрел на Волан-де-Морта. Его тёмные глаза были по-прежнему прикованы к змее, свернувшейся в магическом шаре. Что его так заинтересовало? Может, он хочет убить Нагайну? Нет, он ведь предатель... — Я нашёл третью палочку, Северус. Бузинную палочку, Смертоносную палочку, Жезл Смерти. Я забрал её у прежнего хозяина. Я забрал её из гробницы Альбуса Дамблдора. Теперь Снейп смотрел в глаза Волан-де-Морту, а лицо его застыло, как посмертная маска. Оно было мраморно-белым и таким неподвижным, что Гермиона вздрогнула, услышав звук его голоса: казалось невероятным, что за этими невидящими глазами теплится жизнь. Он ведь что-то скрывает. В его глазах нету преданности, которую Гермиона видела тогда, когда был жив Дамблдор. — Я просидел здесь всю эту долгую ночь перед самой победой, — почти шёпотом произнёс Волан-де-Морт, — неотрывно думая о том, почему Бузинная палочка отказывается выполнять то, для чего она предназначена, отказывается сделать то, что она должна, по легенде, сделать для своего законного владельца… и, мне кажется, я нашёл ответ. Снейп молчал. На его лице не было страха. Только тихая ненависть. Волан-де-Морт не видел этого, но Гермиона это заметила. Тотчас она убедилась, что Северус Снейп не человек Волан-де-Морта. Во всяком случае, не целиком и полностью. — Может быть, ты уже догадался? Ты ведь вообще-то умный человек, Северус. Ты был мне хорошим и верным слугой, и я сожалею о том, что сейчас произойдёт. — Повелитель… — Бузинная палочка не повинуется мне по-настоящему, Северус, потому что я не законный её владелец. Бузинная палочка принадлежит тому волшебнику, который убил её предыдущего хозяина. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может по-настоящему принадлежать мне. — Повелитель! — воскликнул Снейп, подымая свою палочку. — Иначе быть не может, — сказал Волан-де-Морт. — Я должен получить власть над этой палочкой, Северус. Власть над палочкой — а значит, и власть над Гарри Поттером. И Волан-де-Морт взмахнул Бузинной палочкой. Гермиона в ужасе прикрыла рот руками, но... Ничего не произошло, и на какое-то мгновение она подумала, что Снейп помилован. Но тут намерение Волан-де-Морта прояснилось. Шар со змеёй закружился в воздухе, и не успел Снейп даже вскрикнуть, как его голова и плечи оказались внутри сверкающей сферы, а Волан-де-Морт сказал что-то на змеином языке. Раздался страшный крик. Гермиона видела, как последняя краска сбежала с лица Снейпа, как расширились его глаза, как зубы змеи вонзились ему в шею, как он судорожно рванулся, пытаясь сбросить шар, как подогнулись его колени, и он опустился на пол. — Жаль, — холодно сказал Волан-де-Морт. И отвернулся. В нём не было ни печали, ни раскаяния. Волан-де-Морт вышел из комнаты, не оглянувшись, и змея в своём защитном шаре поплыла по воздуху вслед за ним. Грейнджер медленно поднялась на ноги. Оказывается, она в кровь искусала себе костяшки пальцев, удерживая крик. Теперь она смотрела в узкую щель между ящиком и стеной и видела подрагивающую на полу ногу в чёрном ботинке. — Гермиона! — прошептал за её спиной Гарри, но она уже навела палочку на ящик, загораживавший проход. Ящик приподнялся над полом и тихо отплыл в сторону. Девушка собрала всё своё мужество и заставила себя войти в хижину. Приближаясь к умирающему, она сама не знала, зачем делает это. Она сама не знала, что чувствует, глядя на белое, как полотно, лицо Снейпа и его пальцы, пытающиеся зажать кровавую рану на шее. Гарри тоже снял мантию-невидимку и смотрел сверху вниз на ненавистного ему человека. Расширенные чёрные глаза Снейпа остановились на Гарри, и он попытался что-то сказать. Гарри нагнулся к нему. Снейп схватил его за край одежды и притянул ближе. Из его горла вырвался страшный булькающий звук: — Собери… собери… Из Снейпа текла не только кровь. Серебристо-голубое вещество, не газ и не жидкость, хлынуло из его рта, ушей и глаз. Гарри понял, что это такое, но не знал, что делать. Гермиона вложила в его дрожащую руку наколдованный из воздуха флакон. Когда флакон наполнился до краёв, а в жилах Снейпа не осталось, похоже, ни капли крови, его судорожная хватка ослабела. — Взгляни… на… меня… — прошептал он. Зелёные глаза встретились с чёрными, но мгновение спустя в их глубине что-то погасло, взгляд стал пустым и неподвижным. Рука, державшая одежду Гарри, упала на пол, и больше Снейп не шевелился.***
— Нет! — простонала Гермиона, судорожно сжимая простыню. — Он не должен умереть! Он не предатель! — Тихо, тихо, девочка. Всё хорошо! Никто не умер, это просто кошмар! Проснись, моя хорошая, — шептала мадам Помфри, склоняясь над кроватью. — Он должен жить. Он не предатель, я докажу... Я доведу... Только не умирайте, — шептала девушка, ещё не проснувшись. Её глаза были крепко закрыты, а из уголков текли слёзы. Руки всё также сжимали простыню, оставляя красные следы крови от пореза на ладони. Бледные губы были искусаны до крови, а лоб покрывал холодный пот. — Всё хорошо, девочка, просыпайся! — твердила Поппи Помфри, утирая слёзы платком с глаз Гермионы. Гермиона медленно открыла глаза. Она увидела размытые контуры палаты и рядом стоящей медсестры. Значит она в Хогвартсе. Не в Воющей хижине, а в замке. А Волан-де-Морт уже побеждён. И Снейп жив. Это просто был кошмар. Очередной страшный кошмар. — Ну вот, ты успокоилась. Очень хорошо. А теперь дай я исцелю тебе руку, — тихо обращалась к ней врач, беря влажную руку Гермионы в свою. Но Грейнджер не заметила этого. Её глаза были устремлены в тёмный силуэт, стоящий возле стены. Безошибочно она распознала в нём Северуса Снейпа. — Профессор? — тихо прошептала она. — Да, мисс Грейнджер, я, — также тихо ответил зельевар. Его тёмные глаза пристально смотрели на Гермиону, но лицо оставалось каменным. Хотя минуту назад выражение его лица было совершенно другим — удивлённым и переживающим. Лишь недавно его кулаки были сжаты до хруста костей, а зубы — до неприятного для слуха скрежета. — Что вы здесь делаете? — хрипло спросила она мужчину. И правда, что он здесь делал? Сначала минут двадцать смотрел за тем, как его бывшая ученица корчится от ночного кошмара. Потом пытался предугадать, что она видит. А когда понял, то чуть не упал в обморок. «Она ведь видит мою смерть», — поражённо подумал Снейп, когда девушка начала стонать «он должен жить, он не предатель». — И часто вы видите кошмары с моим присутствием? — проигнорировал Снейп вопрос Гермионы. Девушка побледнела ещё больше. Она не очень хотела, чтобы он знал о её снах. Это было слишком личное. — Почти каждую ночь, — сказала она, хотя слово «почти» было лишним. Каждую ночь, вместе с кошмаром про Беллатрису, она видела смерть Снейпа. Почти три года она просыпается в холодном поту от ужасных картин прошлого, которые норовят превратить её будущее в ад. — И не можете меня спасти? — насмешливо спросил Снейп, дабы скрыть удивление. Каждую ночь Грейнджер видела его кончину, свои пытки и ещё кучу всего плохого, а днём ни слова об этом не говорила. — Не могу, — тихо подтвердила Гермиона. — Даже не пытаюсь, — ещё тише сказала она, закрывая глаза. — Повезло мне в кошмаре. Никто спасать не лезет, дают спокойно умереть, — саркастично говорил Северус. — Думаю, Гермионе пора спать. Северус, выйдите с палаты. А вы, Гермиона, постарайтесь ещё раз заснуть, — включилась в разговор мадам Помфри, до этого стоявшая в полном ауте из-за услышанного. — Да, конечно. Хороших снов, мисс Грейнджер, — с ухмылкой сказал Северус Снейп, выходя из палаты следом за Поппи. — И вам хорошей ночи, профессор, — тихо промолвила девушка в тишину. Откинувшись на подушку, Гермиона закрыла глаза, собираясь заснуть. Но через секунду открыла. Зная, ЧТО ей может ещё присниться, она решила больше не спать. Именно поэтому она упрямо уставилась в стенку, стараясь прогнать сон. Но зря. Лишь десять минут она боролась со сном, а потом заснула. На этот раз уже спокойно. — Так это она тебя видела в том кошмаре? — спросила мадам Помфри Снейпа, когда они вышли из палаты. — Да, Поппи, меня, — сдержанно ответил Снейп. — И как ты смеешь на неё кричать после этого? — женщина была очень зла. — Она спасла тебе жизнь, а сейчас её мучают кошмары твоей смерти. А ты так неблагодарно относишься к ней. — Ты что, хочешь, чтобы я её боготворил? Я её просил спасать меня? Она постоянно лезет не в свои дела! — зло отвечал мужчина. — Она подарила тебе второй шанс, балбес! Каждый, кто сейчас лежит в могиле, мечтал бы о таком шансе. А ты? Не доволен, что девочка спасла тебя, рискуя своей жизнью, — причитала дальше медсестра. — А я не хотел этого шанса! Мне хватило интриг, измен и вражды на всю жизнь! Теперь можно умереть, я выполнил все обещания, приказы. — А попробовать жить без обязательств ты не хочешь? Жить так, как хочешь ты? — Не знаю, — поспешно сказал Снейп, выходя в коридор. Он не хотел об этом думать.