Ничтожная и высокая плата за любовь

Тягостную тишину, наполненную болью девочки и бессилием ее матери, прервал звонок сотового телефона. Вздрогнули обе – звонил телефон Саида. Не желая, чтобы кто-нибудь увидел смятые заломы на пиджаке, что дало бы повод задавать ненужные вопросы, Жади сразу же вытащила пиджак из чемодана и повесила его на плечики. Вот из кармана пиджака и раздавалась настойчивая трель. Переглянувшись с дочерью, Жади достала телефон – имя звонившего, высветившее на дисплее, ей ни о чем не говорило. Мать обратилась к дочери: «Хадижа, ты знаешь кто это?» «Это из папиной компании. Я его видела у нас дома. Но кто он и чем занимается я не знаю.» - ответила дочь и выжидательно смотрела на маму. Мать произнесла: «Ну вот и началось… А мы еще не успели подготовиться. Хадижа, принцесса моя, ты можешь ответить и сказать, что твой отец пока не может подойти к телефону, и еще спросить, что необходимо передать, а потом вежливо попрощаться?» Девочка кивнула головой и ответила на звонок. Ее мать практически раздвоилась – она внимательно слушала недолгий разговор дочери, была удовлетворена правильным тоном речи своей принцессы, а руки ее и глаза были сконцентрированы на том, чтобы быстро вытащить все бумаги Саида из его портфеля и запомнить в каком порядке они лежали. Чрезвычайно обрадовала Жади личная именная печать Саида Рашида, которая тоже лежала в портфеле. Но особая находка – это чистые листы стандартного формата с подписью Саида Рашида и ее расшифровкой. Вот уже Хадижа произнесла: «Я обязательно передам, чтобы он с Вами связался. Всего доброго.» Теперь и дочь присоединилась к матери, обе понимали, что внимание двоих людей позволит с максимальной точностью вернуть все бумаги на место. «Мамочка, а что ты хочешь найти в папиных бумагах?» - вопрос отнюдь не праздный. Жади показала ей чистые листы с подписью ее отца и его личную именную печать: «Нам нужен документ, в котором будут распоряжения твоего отца на время его отсутствия. У нас остается час, максимум два, до того момента, как Саида начнут разыскивать. Вот и должен он для всех на неделю уехать в Сан-Паулу, как и собирался. А через неделю его уже в обычную палату переведут из реанимации, и он сможет сам решать кому и что может доверить.» «Тогда давай напишем на одном из этих листов и печать поставим. У меня даже почерк похож на его.» - поддержала Хадижа. Жади именно это и собиралась сделать, что и пояснила дочке. Важно было только чтобы это выглядело как слова самого Саида. Вот эти примеры она и искала, но в портфеле не было ни одного документа с личными распоряжениями. В это время Хадижа заинтересовалась тем конвертом, что выпал из чемодана и был отложен Жади: «Мама, а это что за письмо? Писал папа. Оно же тебе – ты его читала?» «Нет, принцесса моя.» - со вздохом произнесла мать: «Мне тогда не хотелось ни до чего дотрагиваться… Это было еще до того, как твой папа разрешил мне с тобой встречаться. А потом я про этот чемодан и не вспоминала.» Сейчас, взяв из рук Хадижи незапечатанный конверт, Жади с грустью подумала, как высока оказалась теперь плата за былую любовь Саида и ее нелюбовь, переходящую порой в ненависть. «О, Аллах!» - возглас матери заставил дочь тоже заглянуть в читаемое ею письмо, после чего то же самое восклицание произнесла Хадижа. Мать с дочерью переглядывались, еще и еще раз перечитывая всего одно предложение и подпись под ним, написанные Саидом Рашидом два года назад. Мысль у матери и дочери зародилась одна и та же. Четко по середине листа размашистым почерком Саида было крупно выведено: «Жади Эль Адиб, с сегодняшнего дня можешь распоряжаться всем на свое усмотрение.» «Мамочка, это про все те вещи, которые были в чемодане? А если бы папа написал это сегодня? Тогда, о чем бы это письмо было?» - почти шепотом спросила Хадижа, практически читая мысли матери. У Жади задрожали и вспотели руки – она тут же положила на стол столь ценный теперь документ, чтобы не испортить его: «Принцесса моя, это можно предъявлять любому только в одном случае – если ты также, как и я будешь говорить, что на пляже папа быстро написал это письмо, попросил позаботиться о тебе, Мунире и своих бывших женах на время его отсутствия в течение недели.» «Я все выполню, мамочка – только чтобы с папой больше ничего не случилось!» - быстро заверила дочь, содрогаясь от воспоминания обо всем увиденном сегодня. *** Через полчаса мать и дочь покинули квартиру Жади и на ее машине отправились в особняк Саида Рашида. За это время они успели не только аккуратно сложить все бумаги в портфель вместе с именной личной печатью Саида Рашида, четкий оттиск которой украшал теперь письмо двухлетней давности, но и прибрать все вещи, кучей лежавшие посреди гостиной. Жади вела машину, проговаривая с дочерью все, что необходимо будет говорить всем домочадцам Саида, прислуге и охране особняка. В ее сумочке лежало заветное письмо, а в багажнике машины все тот же серо-стального цвета чемодан, в котором портфель и пиджак Саида были прикрыты ее личными вещами. *** Объяснение с охранниками состоялось быстро – не узнать почерк и личную печать хозяина они не могли. Немало способствовало уверенное поведение лары Жади и явная поддержка со стороны Хадижи. В доме лару Жади и Хадижу встретила Мириам. Вот ей первой Жади все и объясняла, предъявляя письмо, и обратившись потом с просьбой: «Ты мне потом объяснишь, что тут произошло сегодня? Саид был так взбешен... Про то, что он развелся с обеими женами я знаю – Хадижа рассказала. Но ведь они не первый раз скандалили. Сегодня-то чем все отличалось от предыдущих двух лет? Но это потом, а сейчас собери всех пожалуйста в гостиной, чтобы мне несколько раз не повторять. Да-да всех – и Ранию с Зулейкой, и прислугу.» Сказать, что объявление для всех собравшихся было неожиданностью – это ничего не сказать. А Жади обрушила на головы всех собравшихся и новое требование: «А теперь положите на этот столик все ключи от любых помещений в доме, что имеются в вашем распоряжении. Мириам, все свои ключи положи, пожалуйста, на этот край стола, а потом проверишь все остальные.» Какими глазами сверкнула на нее Рания, Жади очень хорошо оценила, так как наблюдала больше всех именно за ней. Когда распоряжение было исполнено, Мириам дала знать, что не хватает еще одного ключа от кабинета сида Саида – Жади скрестила свой взгляд с полыхающим ненавистью взглядом Рании. Молчание затянулось. «Рания, ты видимо совсем не понимаешь ничего. Ключ на стол! Иначе, я прикажу сменить замок немедленно, но в этом случае у тебя не останется ни единой возможности рассчитывать на примирение с Саидом и восстановление брака с ним. О сыне подумай.» - Жади говорила уверенно и твердо. Сейчас это была не просто бывшая жена Саида Рашида, а его представитель на время отсутствия хозяина особняка… И Рания сдалась – она положила спрятанный ключ ко всем остальным. Но ненависти во взгляде меньше не стало. Однако Жади уже не обращала на нее никакого внимания: «На сегодня все свободны. Мириам, в доме все поужинали? Хорошо, значит все могут пойти к себе в комнаты. Пусть мои вещи отнесут в гостевую. А нас с Хадижей ты найдешь чем покормить? И очень чаю хочется – ты завариваешь почти как Зораидэ. Накорми нас, пожалуйста – день такой суматошный был. А за чаем поговорим, ладно?» - с улыбкой обратилась бывшая жена Саида Рашида к его старшей служанке. Все разошлись, а Мириам отправилась накрывать на стол для Жади и Хадижи. Забрав ключ от кабинета Саида, Жади обратилась к дочери: «Принцесса моя, дай мне одну из твоих шкатулок на время – папа тебе потом еще лучше купит. Мы все ключи в нее сложим.» Хадижа сбегала к себе в комнату и быстро вернулась со шкатулкой, в которую мать с дочерью собрали все ключи со стола. Ключи Мириам разумеется вернулись к старшей служанке сразу. Притянув к себе дочь, мать крепко обняла и нежно поцеловала, нашептывая на ушко своей принцессе: «Ну вот и справились. Самое сложное позади. Этот долгий и тяжелый день закончился. Теперь у твоего папы есть время – искать его не будут. А неделя – это много. Мы же с тобой Всевышнему молиться будем за его здоровье. Завтра рано утром я поеду в клинику на всю смену, и когда твой папа проснется сразу скажу ему, что все в порядке и с тобой, и с Муниром…» Ни Жади, ни Хадижа не догадывались, что испытания, выпавшие им в этот день, еще не закончились.