Ничтожная и высокая плата за любовь

Хасан Эль Адиль отвез Ранию в особняк Саида. Охрана следовала за ними. Женщину снова начала колотить дрожь, прерывающаяся нервным смехом. Но очередное сражение было выиграно – это понимали все. Сид Хасан поручил Ранию заботам Мириам, поговорил с Хадижей о необходимых мерах предосторожности, передал девочке привет от мамы, но брать с собой категорически отказался. Обратившись ко всем женщинам сразу, сид Хасан произнес: «Потерпите еще немного – скоро все это закончится. Ну а пока не расслабляйтесь. Мириам, все заказы на продукты передаешь охране. С сегодняшнего дня охрана будет и в доме – давайте побережемся и не будем искушать судьбу. Любая победа как дым, а близкий дым ослепляет. Мы уже поплатились за мой недосмотр, поэтому сейчас лара Жади в больнице.» *** Жади ждала возвращения сида Хасана. Она старалась не изводить себя бесполезными размышлениями, но мысль не золотой браслет – в шкатулку не спрячешь. Наконец он появился в ее палате. Нетерпеливо ожидавшая его женщина даже вопросов задавать не стала, но и сид Хасан на лишние слова времени не тратил, а сразу дал прослушать Жади аудиозапись. Лицо женщины расслабилось и на губах появилась улыбка очень уставшего, но довольного результатами человека. Задать вопросы она смогла лишь минут через десять и сид Хасан прекрасно понимал ее состояние: «Как Рания все выдержала? В записи все прекрасно, а перенесла как? Их прямо в зале заседаний арестовали? А доказательств действительно достаточно? Что нас дальше ожидает? А кто этот заказчик? То, что он тоже член совета директоров я поняла.» «Лара Рания сильно перенервничала, но там этого никто не увидел. Сейчас она дома – ею Мириам занимается. Я усилил охрану особняка, в том числе охранники будут и внутри дома. А у Хадижи с завтрашнего дня появится новый одноклассник – он правда возмущался, что уже пятый раз вынужден школу заканчивать, но вот такая у него работа. Пока лучше перестраховаться. Леонидас Ферраз будет пытаться спасти сына… Вот что конкретно для этого будет предпринято – сказать сложно. Доказательств много, но при ОЧЕНЬ большом желании они могут быть интерпретированы по-разному. А этот сеньор Филиппе Аугустино имеет третий по объему пакет акций – чуть меньше чем у Саида. Тут бы додавить по горячим следам, но я не представляю пока как.» - отчитался о проделанной работе сид Хасан. «Я с ужасом думаю о том, что все это безумие произошло с нами всего за семь суток…» - Жади помолчала и все же произнесла: «Вы даже представить не можете, как мне все это время было страшно…» Сид Хасан улыбаясь ответит: «Я действительно не могу представить, что Вам было страшно. Даже в кабинете Саида Вы, по-моему, от злости плакали, что не удалось убедить меня пойти на подлог…» Ничего смешного не было сказано ни женщиной, ни мужчиной, но они не сговариваясь начали хохотать. Махали друг на друга рукой призывая остановиться и не могли. Медленно со всхлипами они успокаивались. Ну вот теперь можно и спокойной ночи пожелать. *** Если бы знал сид Хасан, что рабочий день лары Жади еще не закончен… Через полчаса после ухода сида Хасана Жади начала постепенно проваливаться в сон, так как ее день был напряжен почти также как у Рании, невзирая на то, что она четко выполняла указания врачей и соблюдала постельный режим. Вдруг в дверь раздался стук и в ее палату вошла Иветти. Жади совершенно не была готова к такой встрече. А Иветти бросилась перед Жади на колени: «Жади, дорогая, я ничего не знала, но ты должна простить Лукаса! Вы же так любили друг друга! Так долго стремились быть вместе! Ну пошел он на поводу у Маизы – но ведь ты знаешь, как она может убеждать…» «Иветти, остановись, пожалуйста, чтобы мне не говорить тебе то, что ты не хочешь услышать. Лукас пошел на поводу у Маизы двадцать лет назад, когда рассказывал постороннему человеку обо мне все. Абсолютно все – включая и описание нашей близости. Его бесхребетность – это результат воспитания. Он таким вырос. Таким его сделал отец. То, что ты любишь своего «Львеночка», еще не значит, что он хороший отец. На тумбочке лежат фотографии с места аварии – посмотри. Это сделал друг Лукаса. Видишь ли, Маиза пообещала, что со мной ничего плохого не случится. Скажи, а зачем в таком случае понадобился автогонщик-каскадер?» - Жади никогда раньше так не разговаривала с Иветти, но ведь никогда раньше никто на ее жизнь и не покушался. Иветти смотрела фотографии – в глазах застыл ужас: «Жади… Неужели теперь ничего нельзя сделать?» «Почему же нельзя. Лукас просто безвольная марионетка в руках Маизы, но и Маиза не самый главный злодей в этой истории. Организатор же сеньор Филиппе Аугустино? Поэтому все можно, но очень дорого. Заявление о том, что на меня совершено покушение прозвучало только сегодня. Если завтра не позднее обеда будут выполнены мои условия, то я могу заявить инспектору полиции, что не справилась с управлением, потому что лопнуло колесо.» - проговорила лежащая перед Иветти женщина. Иветти совершенно не узнавала Жади, но ведь она и не знала каким тяжелым для нее был последний год и чудовищно тяжелой последняя неделя: «Любые условия, Жади! Любые!» «Не торопись Иветти. Я не уверена, что сеньор Леонидас пойдет на это и сможет организовать быстро. Во-первых, мне необходимы доказательства того, что и Лукас, и Маиза дали обличающие показания против сеньора Филиппе Аугустино. Да-да-да, именно оба! Во-вторых, свои пакеты акций они продают мне по номиналу тоже завтра. В обеспечение с моей стороны идет вся сумма со счета и моя квартира. При этом учитываем, что они в тюрьме, а я в больнице. Проверит все начальник службы безопасности Саида Рашида. Если к обеду я получаю эти документы, то объяснения по поводу аварии будут одни, если нет, то другие.» Понурившись Иветти покинула палату Жади. Если бы сейчас рядом с Жади был сид Хасан с напоминанием: «Любая победа как дым, а близкий дым ослепляет»…