Gnawed Noble

      Сенешаль Вэрел, к счастью, оказался разговорчивее Командора и с готовностью (и даже некоторым уважением) провел Кейру экскурсию по Башне Бдения и рассказал молодому Стражу о том, что довелось пережить этой крепости.       Два года назад, как выяснилось, не только состоялась всеобщая битва с порождениями тьмы – часть их напала на Амарантайн, отобранный у рода Хоу и отданный Серым Стражам. Командоры – сенешаль почему-то говорил о двух Командорах, словно такое могло быть – вложили все имеющиеся и собранные деньги в строительство, и благодаря искусству гнома Волдрика Главонака стены крепости были усилены, а сама Башня стала фактически неприступной. Когда силы порождений тьмы обрушились на Амарантайн, Серые Стражи защитили город, но часть их осталась в Башне Бдения, которой тоже пришлось выдержать суровую осаду. В итоге порождения тьмы были разбиты, но и самой Башне все же досталось – по крайней мере, Волдрик уверял, что крепость нуждается в дополнительной перестройке, чтобы никакие захватчики не были ей страшны. Поэтому в Башне сновали туда-сюда строители, солдаты, да еще с окрестных деревень приходили крестьяне и торговцы – в общем, народу в крепости было предостаточно; как ни странно, Серых Стражей из них было не более десятка, а то и меньше.       Кроме самого Командора и Кейра, в крепости несли службу Огрен Кондрат – гном из Орзаммара и герой Пятого Мора; долийская магесса Веланна, отличившаяся в битве при Амарантайне, и двое местных, Маркус Алер и Сайлас Бронак. Кроме того, были еще некие Натаниэль, Адайя и Сигрун, находящиеся сейчас в экспедиции на Глубинных тропах – и Адвен Сурана, второй Герой Ферелдена, отправленный по делам ордена в Вольную Марку.       О нем, как ни странно, никто ничего не рассказывал. Все знали, что от архидемона Ферелден спасли король Алистер и два Серых Стража – но никто не помнил их по именам, а Сурану, судя по всему, никто даже не знал в лицо. Сенешаль дипломатично избегал разговора о каждом из Героев Ферелдена в отдельности, просто рассказывая о «двух Командорах»; мать, которой Кейр все же сумел отправить письмо, тоже не сумела припомнить, кого она видела в Денериме с Амеллом; Сайлас сразу сказал, что никогда Сурану не видел – когда амарантайнец прошел Посвящение, тот уже был отправлен в Вольную Марку. Про неуловимого и неописуемого Героя Ферелдена Сайлас посоветовал поспрашивать у Огрена и Веланны: те служили в ордене дольше и должны были знать его.       Никогда прежде не встречавший долийцев Эремон был неприятно удивлен, познакомившись с Веланной. Это была горделивая девица, сразу давшая ему понять, что «шем» не стоит ее внимания, и что она маг, а не справочник для новоприбывших. Наброшенный на ее плечи плащ из звериных шкур и витиеватые татуировки на лице явно выдавали в ней дикарку, которую Серые Стражи зачем-то решили взять к себе. На взгляд Кейра, уж лучше было взять в орден воспитанного и образованного мага из Круга – но, в конце концов, он тут ничего не решал.       Огрен тоже оказался непростым собеседником. Первым делом он поинтересовался у Эремона, «на кой хрен в орден прутся одни мальчишки». Ценой немалых усилий Кейр вывел разговор в более продуктивное русло: гном рассказал ему, какие бывают порождения тьмы и как с ними лучше бороться.       Низкорослые твари – генлоки – основная масса порождений тьмы, поскольку берутся из гномов на Глубинных тропах: «их просто бьешь, покуда не забьешь». Твари человеческого сложения и происхождения назывались гарлоками, и от них следовало прикрывать более слабых товарищей: «такой близко подбежит – эльфа расплющит». Огромных рогатых тварей, называемых ограми и происходящих от кунари, Огрен советовал бить издалека и побыстрее: «такой подбежит, стукнет об землю – целый отряд насмерть задавит». Наконец, порождения тьмы, происходящие от эльфов – крикуны – пользовались особенной нелюбовью гнома, поскольку «любят в доспехах дырку найти и своими гнилыми когтями туда соваться». Этих тварей следовало добивать сильным ударом в голову, и желательно при поддержке мага, владеющего заклинаниями паралича. Из этих четырех разновидностей состояли организованные боевые отряды порождений тьмы – но разновидности тварей ими не ограничивались. Каждое живое существо, зараженное скверной, имело свое особое название (которых Огрен не помнил, но очень красноречиво описывал «жирных тварей с во-о-от такими пастищами»). Название «вурдалак» означало человека, эльфа или гнома, который заразился скверной, но выжил, «пошел черными пятнами и поехал крышей». Такая участь на Глубинных тропах светила мужчинам. У женщин была куда более страшная перспектива: стать маткой – уродливым чудовищем, производящим на свет порождений тьмы определенного вида. Кейр не до конца понял, ненавидит ли гном маток или испытывает к ним некое извращенное влечение («А сколько у нее сисек! Да ты за всю свою жизнь столько сисек не видел!»), но встречаться с этим созданием ему не хотелось. Тем более что матки не давали никому к себе приблизиться, начиная орудовать массой жирных щупалец, которые могли проредить только очень ловкие бойцы, умеющие вовремя ускользнуть от врага. «С такой твариной еще не всякий отряд справится, да и мы вон еле ноги унесли. У Командора нашего чуть руки не отнялись, Зеврана зацепило в бою – а уж этот-то горазд прыгать да уворачиваться, а Лелиану потом тошнило два дня. Не привыкла к такой красоте, хе-хе».       В общем, как быстро уяснил Эремон, Серые Стражи потому и берут к себе всех подряд, чтобы иметь в распоряжении бойцов на все случаи жизни: организованная армия вроде отряда солдат или храмовников не смогла бы отбиться от таких своеобычных врагов, да еще и превосходящих ее числом. На мгновение Кейр почувствовал себя слишком обыкновенным и правильным для Серого Стража: согласно донесшейся до него информации и слухам, в Стражей брали приговоренных к казни преступников, малефикаров, дикарей – всех, от кого нормальному человеку следовало держаться подальше.       Окончив свою лекцию, обильно сдобренную крепкими словечками и пьяным иканием, Огрен глянул на собеседника и хмыкнул:       - А ты у нас, значит, умник? Думаешь их своими знаниями поразить?       - Не хочу еще раз оказаться неподготовленным к схватке с ними, - спокойно ответил Кейр. Уловив его слова, гном удержался от заготовленной шутки и изрек только:       - Вона как.       - Вы, значит, уже давно в ордене, Огрен? – спросил Эремон, желая сменить тему.       - Опять выкаешь, - недовольно пробормотал тот. – И кто тебя только такой гадости научил?       - Это лишь знак уважения и почтения.       - Ага, и когда в бою спину прикрывать мне будешь, задохнешься от почтения, да?       - Безусловно. Так вы давно в ордене?       Видя, что своих позиций Кейр сдавать не собирается, гном все же ответил:       - Ох, все тебе знать надо. Ну, может, года два. Я ж не был Стражем, когда мы под Денеримом архидемона били.       На мгновение Эремон потерял дар речи.       - То есть… все это время вы сражались с порождениями тьмы и не заразились скверной? – осторожно уточнил он.       - Ну да. А чего такого?       «Создатель, кажется, порой более милостив к тем, кто его не почитает», – подумал Кейр, стараясь справиться с головокружением. Подумать только. Этот гном, что, из камня выточен? Или скверна липнет ко всем очень избирательно?       - Ничего, - пробормотал он. – Просто спросил.       - Думаешь небось, как меня порождения тьмы до сих пор не загрызли? – самодовольно поинтересовался Огрен. – Хе-хе. Это им получше постараться придется. Огрен непобедим!       - Не сомневаюсь, - кивнул Эремон. – И вы наверняка хорошо знаете обоих Героев Ферелдена?       - А то, - кивнул гном. – Конечно, знаю. А тебе чего?       - Любопытно. Похоже, Сурана не остался ни в чьей памяти.       - Это потому что он шустрый, как крикун. Зыркнет на тебя – и шасть обратно в потемки.       Кейр попытался представить себе Серого Стража, наблюдающего за другими из теней. Картина получалась жутковатая.       - Но он вообще парень неплохой, - вдруг добавил Огрен. – Хотя тощий, мелкий – нашему Стэну был до пояса – а заклинаниями швыряется будь здоров. Как щас помню, шли мы из Редклифа, тут порождения тьмы навстречу идут: «Здрасьте». Так Адвен только метнул эту свою магическую штуку – их ровненько так по полю размазало…       «Да этот Сурана еще опаснее, чем порождения тьмы», – подумал Эремон, а вслух спросил:       - Я слышал, он сейчас в Вольной Марке?       - Ага. Послали его туда за Ан… - Остановившись на полуслове, гном помотал головой и заявил: - А, это ж очередная серостражеская тайна, а я и забыл. И ты забыл, что я сейчас чего-то говорил, ага?       Понятливо кивнув, Кейр спросил:       - А часто Серым Стражам приходится сражаться с порождениями тьмы?       - Когда как, - ответил гном. – Сейчас они вроде поутихли – теперь вот только если пошлют куда-то деревню защитить или там перекрыть дырку, откуда порождения тьмы лезут. На Глубинные тропы вон экспедицию отправили. Но у нас пока тихо. А тебе, чего, на рожон полезть захотелось?       - Нет. Просто хочу знать свои обязанности.       - Тьфу ты, вежливый, исполнительный, аж противно, - скривился Огрен. – Небось отлично с Командором нашим поладите. Он таких любит – и тебя отлюбит, хе-хе.       Постаравшись не очень заметно скривиться от пьяной и сальной остроты, юноша невозмутимо отозвался:       - Я так понял, что в Стражах должны быть солдаты на все случаи жизни. И могущественные маги, и убийцы – и те, у кого есть голова на плечах.       - Ну точно, ты у нас хренов умник. – Кейр пожал плечами. – Скука смертная. Небось даже рычать на врага не умеешь. Хотя, может, от тебя какая польза и будет…       И все же Эремон гному не понравился, поскольку отказался с ним пить – о чем сам гном сообщил ему, зарекшись говорить с «умником» дальше. Но Кейр уже знал от Сайласа, что на это может соглашаться только самоубийца, и решил, что репутация его в глазах Огрена не так уж важна. Как-то зарекомендовать себя имело смысл разве что перед Командором – но, судя по всему, тот был затворником и не любил общаться с рядовыми Стражами. Это противоречило тому, что писала мать (по ее словам, Амелл был довольно приятным молодым человеком, умеющим поддержать беседу), но Эремон счел, что такая смена характера – лишь свидетельство тяжелого бремени руководства Стражами и эрлингом. Впрочем, это предположение уважения к Командору не прибавляло: юноша считал, что командир, и уж тем более политик, должен уметь общаться с подчиненными и производить на них хорошее впечатление, а это Амеллу явно было не под силу.       Из всего ордена Кейру удалось найти общий язык только с Сайласом. Хотя амарантайнец толком ничего не рассказывал о себе, он был достаточно дружелюбен и помогал новичку прижиться в Башне Бдения. К жизни в крепости привыкнуть было нетрудно – но вот считать себя частью ордена, набранного из не пойми кого и управляющегося не пойми кем (есть ли вышестоящее начальство над Амеллом, Эремон тоже пока не знал), у него не получалось. Серые Стражи больше походили на насмешку над древними воинскими орденами, чем на таковой орден.       И быть его частью было совсем не почетно.