Gnawed Noble

      За завтраком Сайлас познакомил Кейра с остальными Стражами из экспедиции – Денненом, солдатом из Рейнсфира, и Адайей, эльфийкой из Круга магов. Деннен на Эремона особенного впечатления не произвел – он таких молодцов навидался у себя в баннорне: все до одного были преданы банну или преподобной матери (если служили в храмовниках) и выполняли любой приказ без обсуждений. Адайя же явно выбивалась из рядов равнодушных Серых Стражей. Хрупкая и тонкая, с волосами оттенка темной меди, эльфийка выглядела подавленной и почему-то пугалась почти каждого обращенного к ней слова. Сайлас обращался с ней удивительно мягко, присоветовав ту же тактику Кейру, но Адайя все равно напоминала испуганного зверька – особенно на контрасте с «волчицей» Веланной, все еще злой на «шемов» и Командора после вчерашнего.       Краем глаза Эремон приметил и гномку – нового рекрута. Вид у нее был самый обычный: не очень красивое лицо, массивный нос, маленькие губы – таких «наземниц» юноша тоже видел немало. Калах отличала от них только татуировка – три вертикальные линии, перечеркивающие подбородок – и доспехи гномьей работы. Оружие при ней, словно на контрасте с отменной броней, было какое-то ржавое и покореженное, словно гномка отняла его у порождений тьмы. Держалась она независимо, в стороне от Стражей, и вид имела довольно высокомерный. Кейр с легким сердцем решил отложить знакомство с гномкой: ему не слишком нравились разумные благородных кровей, которые тыкали своим благородством всем в лицо.       И с тяжелым сердцем он отправился на свой пост охранять Натаниэля Хоу.       - Маркус из меня всю душу вытянул, - пожаловался узник, когда Эремон сменил своего напарника на посту. – Надеюсь, я просплю всю твою смену.       - Прекрасная мысль, - кисло отозвался Кейр, глядя, как тот устраивается поудобнее и засыпает.       С одной стороны, Эремон был этому рад: не придется вести зубодробительные беседы с Хоу или просто усердно бдеть. С другой – это обессмысливало его «долг» еще сильнее. Командор просто сослал Кейра куда подальше (в темный подвал, словно провинившегося ребенка – очень изобретательно, что и говорить), с глаз долой – и, вероятно, не против того, чтобы наследник рода Эремонов издох там от скуки. Натаниэль же, сознательно или нет, готов был ему в этом помочь.       «Чудесно проходит моя служба в Серых Стражах, - думал Кейр, обиженно скрестив руки на груди. – Рискнув остатками своей жизни, я теперь сторожу в холодном подвале сына Рендона Хоу. Командор, похоже, возненавидел меня с первого дня, поэтому наверняка будет усылать меня куда подальше. Возможно, я когда-нибудь кончу, как Сигрун…»       Чтобы немного отвлечься, Эремон замурлыкал себе под нос:       - У Андрасте был старый мабари,       Хоть в Песни его и нет…       - А если м-м-м-м сестричек, - сквозь сон промычал Хоу, - Те скажут: «Ну что за бред!»       - А можно не подпевать? – недовольно поинтересовался Кейр.       - Ну извини уж, - Натаниэль перевернулся на другой бок, - я очень чутко сплю. Как вор.       - Очаровательно.       «Если Сайлас заглянет, надо будет попросить его принести мне книгу. Сейчас я согласен даже на антиванский любовный роман…»       Подробно изучив паутину на потолке, Эремон начал вспоминать все известные ему ругательные слова и примерять их к Командору. Некоторые особенно красочные обороты согревали его душу, и этой порочной радости Кейр уже не особенно стыдился.       Ему было слишком скучно.       Внезапно дверь каземата распахнулась. Сенешаль ввел внутрь Калах, закованную в кандалы.       - Еще одну будете сторожить, милорд, - обратился Вэрел к Эремону. – До особого распоряжения Командора.       Взглянув в лицо горделивой гномке, Кейр с сомнением поинтересовался:       - Я так понимаю, Посвящение не удалось?       - Посвящение теперь будет для нее милостью, - ответил сенешаль. – Открывайте вторую камеру.       Когда Эремон отпер камеру, Калах сама гордо прошагала внутрь и даже закрыла дверь за собой. Скрежет тюремной решетки разбудил Натаниэля. Удивленно покосившись на гномку, он спросил:       - Что произошло, сенешаль?       - Она совершила покушение на Командора. На вопросы пока отвечать отказалась. Возможно, - Вэрел сурово посмотрел на заключенную, - Командор разрешит применить пытки. Так нагло на его жизнь не покушались уже давно.       Гномка только оскалилась ему в лицо, но удивленно обернулась, услышав смех в соседней камере.       - Ну все, - заявил Натаниэль с неуместной улыбкой, - вот теперь меня точно повесят. Мало того, что я потерял одну из наших Стражей, так еще и привел в орден убийцу.       Продолжая смеяться, он закрыл лицо руками:       - Чтоб я еще хоть раз в экспедицию пошел.       - Оставляю их на вас, - вполголоса обратился к Кейру сенешаль. – Командор должен скоро явиться с допросом.       - Буду ждать с нетерпением, - почти не размыкая губ, отозвался юноша.       Когда за Вэрелом закрылась дверь, с лица Хоу сразу исчезла улыбка. Поднявшись на ноги, он внимательно посмотрел на свою соседку. Его взгляд заставил Калах немного подрастерять уверенность.       - Ну, - мрачно и требовательно обратился к ней Натаниэль, - и что ты скажешь в свое оправдание? Я теперь почти уверен, что ты не Молчаливая Сестра, и язык у тебя цел.       Нахмурившись, гномка разинула рот и продемонстрировала розовый обрезок языка, совсем коротенький. Эремон поморщился от этого зрелища; Хоу же, похоже, ничуть не смутился.       - Ничего. Писать ты еще не разучилась, так что объяснить все обязана. Не Командору – мне.       - Вы уверены, - вмешался Кейр, - что разумно начинать допрос без участия Командора?       - Уверен. – Узник нервно усмехнулся. – Нет, ну надо же было так ошибиться…       Калах вдруг развела руками и начала что-то говорить – точнее, беззвучно шевелить губами. Из ее рта вырывались ошметки ничего не прояснявших звуков. Ясно было одно: гномка лишилась языка недавно и, очевидно, не успела отвыкнуть от нормальной речи.       - Эремон, - покосился на своего охранника Натаниэль, - тут поблизости есть бумага?       - Вряд ли, - покачал головой юноша. – А отослать меня за ней – не самая лучшая идея.       - Да уж, подозреваю…       Дверь в подземелье снова открылась. Внутрь вошли Командор и Огрен.       - Оп-па, - с порога заявил тот, уже почти привычным движением отодвигая Эремона в сторону и глядя на узницу. – Так я ж ее видел в Орзаммаре. Точно тебе говорю, видел, лицо знакомое.       - Тогда вспоминай, кто это, - отрывисто приказал Амелл. Кейр заметил у него в руках тот самый магический меч. «Выходит, это действительно его оружие. Хотел бы я посмотреть, как маг управляется с мечом…»       Гном подошел к решетке и повнимательнее вгляделся в соплеменницу. Та неожиданно усмехнулась, глядя на него – то ли горько, то ли с оттенком брезгливости.       - В Алмазных залах она ошивалась, это точно, - изрек Огрен. – А вот имени не вспомню, хоть убей. И дома ее не вспомню.       - Так. – Оглядевшись, Командор заметил Кейра. – Эремон, отоприте камеру Хоу и выйдите отсюда.       - С пленником?       Юноша понимал, что вопрос звучит глупо, но до последнего надеялся, что Амелл не опустится до пыток. Применять их к собственным солдатам – пусть даже к Хоу, который, кажется, все же не нарочно привел убийцу к Командору – было просто из ряда вон выходящим…       - Один. И быстро.       «Он просто убьет Хоу, а потом и гномку. Это будет слишком даже для него… нет, этого нельзя допустить. Кто-то должен остановить этого зарвавшегося выскочку».       И Эремон скрестил руки на груди, посмотрел в глаза Амеллу и сказал:       - Я останусь здесь, Командор. Вы сами сказали, чтобы я сторожил Хоу в течение недели.       - Да выйди, - посоветовал Огрен. – А то еще заикаться потом начнешь.       - Не начну. Я остаюсь здесь.       Командор внимательно посмотрел на юношу. Серые глаза его сузились.       - Каков наглец, - проговорил он и, подняв руку с мечом, произнес какое-то заклинание.       И Кейр провалился в темноту.