Gnawed Noble

      - У Андрасте жил старый мабари, хоть в Песни его и нет… тьфу ты, привязалась песня.       Недовольное бормотание Хоу раздалось откуда-то слева. Это было странно: если камера Хоу находится слева, то Кейр сейчас должен быть в самом углу подземелья…       Открыв глаза, он увидел, что Хоу действительно находится слева от него, а молчаливая Калах – справа.       И с обоих сторон от пленников его отделяет решетка.       И спереди – тоже.       - Я в тюрьме? – удивленно поинтересовался Эремон, глядя на решетку перед собой.       - Ага, - флегматично отозвался Натаниэль. – С твоей стороны, конечно, было смело выступить против Феликса. Смело. Но очень глупо. Так что ты еще легко отделался.       Кейр обвел взглядом пространство своей камеры, решетки, отделяющие его от других узников и от свободы… и рассмеялся. «Мне всего двадцать лет, а я уже прошел путь от богатства до тюрьмы. Если события будут развиваться в таком духе, страшно представить, что еще выпадет на мою долю…»       - Н-да, - мрачно отреагировал на его смех Хоу, - все-таки есть в тебе что-то ненормальное.       Вдруг Эремон почувствовал тычок в правое плечо. Повернувшись, он увидел Калах, одобрительно улыбающуюся и поднимающую кулак вверх.       - Вы в порядке? – с беспокойством поинтересовался юноша. – Командор вас не пытал?       Гномка беззвучно усмехнулась.       - Ей все как с гуся вода, - перевел Натаниэль. – Пытка-то была магическая, а гномам магия вообще мало страшна. А уж ей-то… что и говорить, крепкая барышня. На Глубинных тропах ни огра не испугалась, ни колдующих эмиссаров. После этого, должно быть, любые магические пытки покажутся мышиной возней.       Степенный кивок Калах давал понять, что она целиком и полностью согласна с Хоу. Вид у нее был довольный и нимало не измученный.       Кейр повернулся в другую сторону и посмотрел на своего соседа. В отличие от гномки, Натаниэль выглядел не лучшим образом. Синяк под глазом и разбитые губы говорили сами за себя.       - Вам… досталось больше? – тихо предположил Эремон. Хоу поджал губы:       - Отчасти. Феликс на меня вызверился, конечно, избил – кстати сказать, рука у него тяжелая, и на себе это проверять я не советую – но и только. Когда он хотел было к более крутым мерам перейти, Калах его остановила и все о себе рассказала. А после этого наш Командор всякий интерес ко мне потерял.       - И что же она рассказала?       Натаниэль с сомнением посмотрел на юношу.       - Ты поймешь все это, если хоть немного представляешь себе политическую ситуацию в Орзаммаре пару лет назад.       Кейр нахмурился, припоминая все тогдашние слухи.       - Кажется, у них умер король. И после непродолжительной смуты его сменил его сын. Большего я не помню.       Хоу шумно вздохнул:       - Только не говори, что мне все это тебе пересказывать придется.       - А почему нет? – удивился Эремон. – Мы разве куда-то спешим?       Покачав головой, Натаниэль – и вслед за ним Кейр – посмотрел на Калах. Та махнула рукой: видимо, теперь она уже за свои секреты зубами не держалась.       - Ну ладно, - отозвался Хоу, снова переводя взгляд на соседа. – Спешить действительно некуда, да и история занятная. Только постарайся меня не перебивать.       В способности Натаниэля пересказывать события Эремон уже убедился, и потому не протестовал. И не прогадал: хотя узник якобы рассказывал все «как понял со слов Огрена», у него неплохо получилось расставить драматические акценты. Хоу был неплохим рассказчиком – по крайней мере, если история была достаточно кровавой.       Как выяснилось, после смерти тогдашнего короля Орзаммара его сыну Белену противостоял в политической борьбе советник покойного короля, лорд Харроумонт. Оба претендента на престол занимали совершенно разные позиции, хотя сторонников у них было примерно поровну. Гномы никак не могли решить, то ли поддержать нечистого на руку, но прогрессивно мыслящего Белена Эдукана, то ли лорда Харроумонта – старого, честного и упрямого консерватора. В итоге выбор фактически пришлось делать Героям Ферелдена, которые в это время пришли в Орзаммар требовать войска для борьбы с Мором. Герои, по словам Огрена, тоже разошлись во мнениях: хотя оба понятия не имели, почему от них зависит такой важный выбор, каждый имел свое мнение по поводу кандидатуры будущего короля. В конечном итоге после некоторых событий (о которых Огрен, по словам Натаниэля, загадочно умолчал) корона предков досталась Белену Эдукану. Тот незамедлительно приказал выделить Стражам войско в помощь – и казнить лорда Харроумонта, чтобы тот не чинил ему препятствий. За лордом последовали его родственники, и в конце концов знатный дом Харроумонт, занимавший очень высокое положение при прежнем короле, оказался почти полностью уничтожен.       За одним исключением.       Одна из родственниц лорда Харроумонта, Калах, вовремя поняла, в каком направлении развиваются события, и отказалась сидеть и ждать смерти. Она оставила свое положение благородной дамы и присоединилась к ордену Молчаливых Сестер, очень почитаемому правящим домом Эдукан. Согласившись отрезать себе язык, Калах этим спасла себе жизнь. Не пользуясь прежним именем Харроумонт, она тренировалась среди других Молчаливых Сестер, учась сражаться голыми руками вместо оружия, и время от времени сопровождала в качестве телохранительницы подобных себе знатных лордов. (Натаниэль позволил себе предположить, что это не приводило гномку в бешеный восторг.)       Однажды Калах и сопровождаемый ею лорд попали в засаду порождений тьмы на Глубинных тропах. Лорд погиб, но гномку было так просто не сломить. И руками, и отнятым у порождений тьмы оружием Калах так яростно сражалась, что ее бездушные противники дрогнули. В этот момент на нее как раз наткнулся отряд Хоу, и, объединив усилия, бойцы уничтожили всю группу порождений тьмы. Едва узнав, что перед ней Серые Стражи, Калах выразила горячее желание уйти с ними «на поверхность» – и Натаниэль, по его словам, «не нашел причин ей отказать – хотя, если бы я знал, с кем связался, я бы до Башни ее не доводил». Хотя «на поверхности» гномке совсем не нравилось – слишком уж она привыкла к жизни под землей – она твердо решила дойти до Амарантайна и лично встретиться с Серыми Стражами.       Калах была полна решимости отомстить им за избрание Белена, последующую гибель дома Харроумонт и других знатных домов, а также нарушение множества древних гномьих традиций. Ее удручала не возможность ее казни за такое деяние, а то, что попытка покушения сорвалась: Командор был отлично подготовлен к схватке и сумел обезвредить убийцу. И, что самое любопытное, ее история, похоже, пробудила в нем сочувствие. То, что гномка после всего этого осталась в живых, никак иначе объяснить было нельзя.       - Это, конечно, мои личные домыслы, - добавил Натаниэль в заключение, - но, я думаю, Феликс сам был за Харроумонта – и теперь наверняка чувствует свою вину перед Калах и перед гномами вообще. Потому что теперь, помимо пары мелких наказаний, ей предстоит пройти Посвящение в Серые Стражи, а такой шанс дают не каждому убийце. Так что, - он посмотрел на гномку, - возможно, мы все-таки будем товарищами по оружию.       Калах спокойно кивнула. У Кейра сложилось впечатление, что гномка очень симпатизирует Натаниэлю, раз и в ходе пыток за него вступилась, и пересказать свои злоключения позволила.       Сам же Эремон был вообще не удивлен ни поступком Калах, ни его причинами. Он ее хорошо понимал. Жаль все же, что гномка лишена языка: возможно, она оказалась бы неплохим и политически грамотным собеседником…       - Занятная история, - заявил Кейр и улыбнулся. – Хоть это и странно признавать, но Командор, похоже, прав: у нас в ордене собралось слишком много знати.       - Да, - согласился Хоу, - тенденция грозная. Хотя меня, в общем-то, можно в расчет не брать, благородных и так хватает. Кстати… Эремон… ты сам-то откуда?       - Баннорн Недремлющее море.       - Ах да, - кисло пробормотал он. – Ваше семейство, помнится, было дружно с Кусландами.       - Если вы не хотите портить со мной отношения, Натаниэль Хоу, - с вежливой улыбкой проговорил Эремон, - никогда при мне не упоминайте Кусландов. После того, что сделал ваш отец, ваше семейство потеряло право судить других.       Его тон был очень убедительным. Натаниэль, сделав кое-какие выводы, кивнул.       - Ладно, - согласился он. – Намек понял. Только прекрати мне «выкать». Или ты со всеми так?       - Разумеется, со всеми. Я не делаю для вас исключения.       - Прекращай. Это выглядит по-дурацки, особенно среди Серых Стражей, которые иногда в походе просят друг у друга бумажку подтереться. Если не хочешь, чтобы над тобой весь отряд ржал, лучше не выделывайся, даже если тебя так воспитали и даже если Страж, к которому обращаешься, вдвое старше тебя. У нас все равны.       - Кроме Командора, - не удержавшись, добавил Кейр.       - Да… кроме нашего Командора.       Последние слова Хоу произнес с безнадегой в голосе. Эремон предположил, что и ему в свое время был оказан такой же теплый прием, что и самому Кейру, но сейчас выяснять это было неразумно.       - Я уже понял, что мне придется расстаться с частью своих привычек и убеждений, - произнес юноша. – Думаю, я с этим смирюсь.       - Надеюсь. – Помолчав, Натаниэль поинтересовался: - У тебя имя-то есть?       - Кейр.       - Ну и славно.       Снова почувствовав толчок в правое плечо, Эремон повернулся к Калах. Гномка с улыбкой протянула ему руку сквозь прутья. Поборов искушение по старой привычке поцеловать женское запястье, Кейр пожал ее маленькую короткопалую ладонь.       - Надеюсь, мы еще послужим вместе, миледи, - улыбнулся он. Гномка удовлетворенно кивнула: ей явно пришлось по вкусу слово «миледи».       - О-ох, благородные, - фыркнул Хоу. – Намучаюсь я тут с вами.       Калах беззвучно засмеялась. Происходящее, похоже, доставляло ей удовольствие.       И хотя Эремон не разделял ее радости, он все же улыбнулся в ответ.