***
Мужчина хотел отвлечься от всех своих мыслей, а потому, включив в колонках музыку, начал убираться. Халявная домработница, увы, в Москве, а пыль сама себя не вытрет. Протирая пыль с экрана телевизора, Арс случайно взглянул на свою шею. Не поверив глазам, он побежал в ванную. Пластыря не было. Как и пореза. Брюнет провёл рукой по левой стороне шеи, чтобы уж наверняка убедиться в реальности происходящего. «Так вот, что он тогда делал…» — подумал про себя Арсений. Вслух говорить не стал, так как вспомнил о словах Антона, что тот всё слышит. Уборка всей квартиры заняла много сил и времени. Вытирать пыль, мыть полы, пылесосить ковёр, мыть посуду (даже если и в посудомойке), загрузить стиральную машину… Попов был безумно рад, что не родился женщиной, усаживаясь поздно вечером на диван. А ещё надо было приготовить хоть что-нибудь на завтрашний день. Все запасы, купленные когда-то там, закончились именно сегодня. Потому что и сегодня есть тоже было нечего. Завтра будет новый день без сухариков, чипсов, печенек и другой еды для перекуса. Придётся искать сырьё в кухонных шкафах и готовить самому. Дав себе отдохнуть минут пятнадцать, голубоглазый не заметил, как уснул. Прямо так, сидя на диване, запрокинув голову на спинку дивана.***
— Хей, ты живой? — Антон бил по щекам мужчину, приводя в чувство. — Живой, живой… — пробормотал Попов, зевая и пытаясь сфокусировать взгляд. — Антон? — прищурился он. Парнишка смотрел на него как-то странно холодно. Не как тот добренький Тоха. Но глаза у него зелёные, а не чёрные. Вроде. Или нет? — Хах, нет, это я, — засмеялся зеленоглазый, плюхаясь на диван к Арсению. — Ты чего, блять, пугаешь меня? Да в мои-то годы! — возмущался брюнет, прикладывая руку к сердцу. — Страшно? — игриво поднял бровь юноша, смотря на Попова. — Да пошёл ты, — отмахнулся голубоглазый, но не успел договорить фразу, как они уже оказались на крыше какой-то многоэтажки. — Ты охуел так резко? — Звучит весьма неоднозначно, знаешь, — засмеялся Антон, глядя на ошарашенного мужчину. — Тебе смешно, блять? Смешно? — Арсений прожигал взглядом призрака. Сейчас он был похож на быка. А Антон — та самая красная тряпка. — Так тоже смешно? — он повалил парнишку на диван, при этом начиная душить. — Души. Всё равно не задушишь. Ты даже коснуться меня не можешь, — усмехнулся Шастун, ускользая из-под рук голубоглазого. — Какого… — не понял Попов, смотря, как паренёк в буквальном смысле исчезает. — Лучше посмотри, как здесь красиво, — улыбнулся Антон, находясь уже у изгороди. Они действительно были на крыше. Арсений сразу узнал это место. Он часто бывал здесь, когда припрёт. Когда нужно куда-то сбежать и побыть одному. Когда просто хочется тишины и умиротворения. Да и вид здесь просто волшебный. Тем более сейчас. Попов до безумия любил закаты. Они были особенно красивыми в Санкт-Петербурге. Казалось, что всё красивее в этом городе, но закаты и впрямь были сказочными. Сейчас свет уходящего солнца проходил как бы сквозь мальчишку. Мужчина вдруг вышел из того эйфорического чувства, которым наслаждался, смотря вдаль. Пришло осознание, что перед ним всё ещё призрак паренька, покончившего с собой несколько месяцев назад. А всё происходящее лишь плод воображения брюнета. От этого резко стало как-то грустно на душе, Арс «ожил», встав с дивана, и начал осматриваться. — Это ты сделал? — спросил он, указывая пальцем на маленькие фонарики, раскиданные по всему полу. — Да. Ещё есть такие, — Шастун указал глазами на стоящие в каждом углу большие напольные фонари. Они горели разными цветами: голубой, розовый, жёлтый и зелёный. — Но до них рано. Я сделал это для того, чтобы звёзды были не только над головой, — он поднял глаза к небу, — но и под ногами, — и снова эта мягкая улыбка, обращённая лишь одному Арсению. — А ты, оказывается, романтик, Шастун, — усмехнулся голубоглазый, сложив руки на груди. — А то, — так же усмехнулся парнишка. — Кстати, спасибо. За шею. Я бы сразу поблагодарил, но кое-кто не дал мне такой возможности, — мужчина с укором посмотрел на мальчишку. — Не понимаю, о чём ты, — невинно сказал тот. — Не за что. Я же сказал, что это мои извинения. — А руку… Может тоже уберёшь, а? — Я… не могу, — замялся Антон. — Не могу, понимаешь… Прости… — он опустил глаза в пол, пытаясь справиться с самим собой. — Ладно-ладно, я понял, — выставив руки перед собой, Арсений смотрел на паренька. Одно неловкое движение, и Тоха рискует превратиться обратно в Антона. А этого не хотелось ни ему, ни в том числе зеленоглазому. — На самом деле я не хотел приходить, — откровенно сказал юноша, ожидая реакции Попова. — Но пришёл. — Да, потому что я тебе обещал, и… не важно. Давай лучше выпьем, а? — предложил он, усаживаясь на диван и доставая из-под подушки две бутылки пива. — Ого, а тебе уже можно что ли? — усмехнулся Арс, приземляясь рядом с ним и принимая одну бутылку. У Антона даже открывашкой не сразу получилось открыть напиток, в то время как Попов справился с этим весьма профессионально, в кратчайший срок и без холодного оружия. — Учись, сосунок, — подмигнул мужчина, отпивая немного. — Расскажи мне что-нибудь, — попросил Антон, вглядываясь в голубые глаза и поджимая при этом губы. — А что ты хочешь услышать? — Не знаю, — пожал плечами юноша. — Что-нибудь. — Ну, у меня особо весёлых прямо историй нет. Но есть одна, как я на работу устраивался. В общем, меня взяли, потому что я переспал со своей начальницей, — весьма буднично сказал Арсений. — Что ты сделал? — подавился пивом Шастун. — Ну, да. А уволила она меня потом из-за того, что застукала в постели со своим парнем. Вот это я комбо собрал, да? — засмеялся Попов. — О, Боже… — закрыл глаза Антон, при этом смеясь. — Почему говоришь ты, а стыдно мне? — Или вот ещё история… И пошло, и поехало. Попов весь вечер травил разные байки из своей жизни. Больше пикантных подробностей не было — перед ним всё-таки пацан. А вот истории кого и когда он разводил, над кем подшучивал, сколько раз пугал Машу, стебал её, а потом и обижался на ответный стёб. Много рассказывал про Матвиенко, ведь бурная молодость бесследно не проходит. Да, было много всего. Выпито было порядком трёх бутылок, две из которых опустошил уже во всю смеявшийся Антон и одну допил мужчина, тут же открывая следующую. Резко смех парнишки сменился на задумчивость. Он просто смотрел куда-то сквозь бутылку, в одну точку, даже не моргая. — Эй, ты чего? — напрягся Арс, отпивая немного пива. — Я ведь отлично тебя знаю, Попов. Давно знаю, — тихо проговорил парнишка. О, боже, нет. Это снова был он. Антон. Арсений это сразу же понял. Мужчина ощутил, как внутри всё перевернулось с этой холодной и безжизненной интонации. У него, в прямом смысле этого выражения, очко сжалось от того страха, что наводил на него этот второй. Так вот почему Тоха не хотел приходить… — Неужели? — пытаясь не подавать вида, спросил Арс. — Да. Не бойся. Сегодня я не буду тебя уродовать. Наверное. Я ещё не решил, — усмехнулся Шастун, встав с дивана и немного отпив. — Та хрень, что ты сейчас мне заливал. Хочешь быть хорошеньким в моих глазах? Я знаю. Знаю, какой ты на самом деле. Знаю, какая ты сука, Попов, — оскалился парнишка. Его глаза снова были чёрными. Бездна, в которую нельзя смотреть — иначе пропадёшь. Но, чёрт возьми, они так и манили. — Откуда знаешь? Ты говорил, что я случайный человек, не взявший твою всратую футболку. Значит ты врал мне даже в моих снах? — Можно подумать, что ты бы сразу стал доверять мне, если бы я сказал, что следил за тобой, — прищурил глаза парнишка. — А ты следил? — А я следил, — усмехнулся Антон. — И… зачем? — в глубине души мужчина боялся ответа на этот вопрос. Боялся того, что сейчас может произойти. Неужели он наконец всё расскажет? Ведь не просто же так перед ним сейчас другой Шастун. — Всё было не случайно, — начал Антон, вальяжно похаживая по крыше. — И ты был выбран не случайно. Но я это понял не сразу. Мне бабушка рассказывала про то, как можно соединять… два мира, скажем так. Я много читал об этом. До конца не верил, но надеялся. Я ведь очень давно знаю тебя, Арсений, — парнишка уселся на изгородь крыши, отпивая немного пива. — Впервые мы встретились, когда мне было восемь. Тогда хоронили бабушку. Добрая тётенька из органов опеки дала мне возможность увидеть бабулю в последний раз, попрощаться… Я как раз шёл к выходу вместе с ней. Она пыталась успокоить меня, вывести из того транса, в котором я находился. Но вывела меня не она. Ты, — горлышком бутылки он указал на брюнета. — Тебе было шестнадцать. У тебя умерла сестра тогда, верно? Об этом я узнал позже. Помню лишь, что ты закатил скандал родителям и сбежал. Я видел твои глаза. Они были тёмно-синие от злости и красные от слёз. Я ещё несколько лет не мог выбросить твой образ из головы… — парень замолчал, уткнувшись глазами в точку на полу. — Тогда родители чуть не развелись, — прервал тишину Арсений, понимая, что с каждой секундой ситуация становится всё менее комфортной. — Гибель Окс подставила под удар всех. Авария. Родители сильно изменились, и причём не в лучшую сторону. Первые полгода я из дома выходил только по праздникам. А потом сбегал. Так и научился выживать за пределами своего замка с драконами. — Как лестно ты отзываешься о родителях, — усмехнулся Антон, всё ещё не выходя из своих собственных воспоминаний. — Ты не знаешь, какие они и… — завёлся Арсений, но его перебили. — Да, возможно… Но… — замялся юноша, но тут же что-то вспомнил. — Кто тебе вообще давал слово? Заткнись! Так, на чём я остановился… Ах, да, — сглотнул Шастун. — Потом я увидел тебя в армии. Тебе было чуть больше двадцати. Красавец, в самом расцвете сил. Богатый, избалованный мальчик. Ты отличался. Даже в такой же уродской форме, как у всех, ты был другим. Нас с ребятами из детдома брали на некую экскурсию. «Смотрите, кто нашу родину охраняет, учитесь быть защитниками» и вся эта патриотичная муть. Но я тогда отстал, а ты… Понятия не имею, как ты снова оказался рядом, — злобно улыбался паренёк. — Я видел твои горящие огнём глаза, когда ты увидел у меня сигареты. Ты курил, а я смотрел на тебя. Ты ведь не помнишь этого, не так ли? — призрак перевёл взгляд на брюнета, буквально прожигая его глазами. — Той сигаретой ты реально спас мне жизнь, Антон, — с чувством проговорил Арс. — Да лучше бы не спасал! — заорал парнишка, вскакивая с места. — Лучше бы меня вообще там не было! Лучше бы я вообще тебя не знал! — с злостью кричал он, приближаясь с каждым шагом всё ближе к своей «жертве». — Всё могло бы сложиться по-другому. Но, видно, судьба. По-другому не вышло, — он остановился, делая глубокий вдох. — Знаешь, Попов, было кое-что в моей жизни. Вернее кое-кто. И за этого кое-кого я не прощу тебя никогда. Я буду медленно смотреть, как ты умираешь. Как она, — каждое предложение парень говорил медленно. Фонари прекрасно освещали его лицо, и было видно, как наполнялись слезами его глаза. — О ком ты говоришь? — нахмурился Попов, уже совсем не понимая, что говорит призрак. — Помнишь, я говорил про девочку, что сказала мне правильный путь к исправлению? — Антон тяжело дышал, пропуская через себя каждое сказанное слово. — Ну, я стал учиться, и жизнь моя наладилась… Так вот её звали Алёна. Не припоминаешь, Попов? — парень смотрел на реакцию брюнета. Арсений перестал дышать. Он раскрыл рот, с ужасом глядя на Антона. Нет. Нет. Нет. Арс поднялся с дивана и стал судорожно расхаживать взад-вперёд. Только не… — Ей было восемнадцать. Она только-только сбежала из этого дурдома в нормальную жизнь. Спаслась, можно сказать. И надо же, на пути ей попалась такая скотина, как ты. Ты! Ты её погубил! — Шастун тыкал пальцем в грудь брюнета, едва сдерживая слёзы. — Она была беременна от тебя. Что ты ей сказал, когда она пришла к тебе? — Арсений опустил голову. Его сердце сжималось, вспоминая моменты из прошлого, которые он пытался забыть долгие годы. — Вот именно. Только вот… судьба странная штука, знаешь. Тебя из-за этого отправили в армию, а её на тот свет. Вместе с вашим ребёнком. — Прекрати! Хватит! — заорал мужчина, разбивая бутылку об пол и хватаясь за голову. — Я… я любил её. Любил больше жизни! Я никого и никогда так не любил, как её, — Попов упал на колени и начал биться руками об землю. Снова та боль. Боль, которую он сдерживал в себе столько лет. Боль, которая не проходит. Не лечится. Ни алкоголем, ни сигаретами, ни даже наркотиками. Он пробовал всё. Это не сравнимо с порезами, что оставлял на его теле Антон. Не сравнимо с переломами, каких в жизни Арсения было не мало. Это не сравнимо ни с чем. Мужчина взвыл, катаясь по полу. Прошло несколько минут, прежде чем Попов успокоился. Антон всё это время наблюдал за ним, допивая бутылку пива. — Когда я вернулся из армии и узнал это… — тихо начал Арсений. — Я в курсе, почему ты до сих пор обижен на родителей, — перебил его юноша. — Дело ведь даже не в этом… Нет. Это лишь стало последней каплей. Я тогда возненавидел их и себя. Себя за её смерть и смерть малыша. Когда она сказала про беременность, я испугался. Испугался не за себя, а за неё. Мои родители ужасные люди, Шастун, — брюнет посмотрел на мальчишку. — Яблочко от яблоньки… — пропел Антон, расхаживая вокруг голубоглазого. — Я не всегда был таким, — вдохнул свежий воздух мужчина. — Вот каким ты меня помнишь? — При любой нашей встрече ты был разбит. Я появлялся в самые переломные моменты твоей жизни. Самые болезненные. Ты винишь во всём родителей? Подумай, а чем ты лучше них? — Я. Не. Такой. Как. Они. — со злобой выделяя каждое слово, сказал Арсений. — Ты просто не знаешь! Все ведь думают, что если богатые родители, красивая и роскошная жизнь, то нет бед? Да нихуя. Деньги — это всегда зло. Ты даже представить не можешь какие картины я наблюдал в высшем, блять, обществе. Какие разговоры я слышал. Да, те самые, после которых обычно убивают. Как-то раз меня избили люди отца и сам отец. Просто я в полицию побежал жаловаться. С тех пор я больше никогда и никому не жаловался… — Арс сел на землю в позе лотоса и пустым взглядом смотрел куда-то вдаль. Антон присел рядом и протянул мужчине сигарету. Не глядя, он взял её и начал крутить в руках, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. — Почти. Я сбежал из дома и скрывался очень долго. А так как ты наслышан о моих родителях, это было весьма сложно. Из этой задницы меня спас Матвиенко. Не Армян, а отец его. Подобрал меня где-то на улице, когда я был в говно. Хах, во всех смыслах. Я уже однажды сбегал к ним, когда Окс погибла. Я думал, хуже быть уже не может. Но всё оказалось лучше, чем я думал. Он год скрывал меня у себя дома. Так я и познакомился с Серёжей. Однако произошло то, что заставило меня вернуться домой тогда. Я думал, что всё изменится. Но нет. Менялся только я и, сказать честно, не в лучшую сторону. За это отправили в армию. А когда вернулся и всё узнал... У меня снова сорвало крышу и снова помог Матвиенко. Потом родители как-то забыли про моё существование или же подумали, что я наконец издох где-нибудь в канаве. Я был безумно счастлив. Мы с Армяном сняли квартиру и начали понемножку жить. Я начал работать переводчиком, по его совету. Через два-три года, опять же, с помощью Серёжи, купил свою собственную квартиру. Родители вернулись, проблемы вернулись, боль вернулась. Ещё год за мной была усиленная слежка, но я никак не реагировал. Ну, или посылал их на все буквы алфавита. Таким образом я многому научился, знаешь. Родители вскоре перестали меня заёбывать и снова забили хуй на меня на какое-то время. Недавно вот мать объявилась… — Антон достал зажигалку, и Арс затянулся. — Ты ведь знаешь, что она не знала про Алёну. Я много раз видел, как она приходила к ней на кладбище. Твоя мать приносила стабильно два огромных букета на её могилу. Ты знаешь, почему их два? — Знаю. Я ведь с криками ушёл из дома, — пустым взглядом ответил Арс. — Отец изначально знал, что Алёна была беременна. Это именно он всё… сделал. А вот мать… — говорить Арсению было ужасно трудно. Стоял ком в горле, слёзы уже давно текли из глаз, размывая видимость. Как бы он хотел снова ничего не чувствовать. Он ведь почти забыл, почти научился жить заново. Почти начал радоваться тому, что всё ещё дышит. — И я, блять, понимаю, что она не при делах, но… Я не могу простить и её. До сих пор не могу. Речи об отце и быть не может, — с большими паузами говорил Попов, каждый раз уходя всё дальше в свои мысли и воспоминания. Они молчали долгое время. Арс выбросил сигарету, ложась спиной на пол и глядя в небо. Парнишка был прав. Звёзды над головой и под ногами. Красиво. Он бы насладился таким звёздным небом, если бы не было на душе так погано. Не куску дерьма наслаждаться президентскими видами, ведь так? — Почему ты покончил с собой? — вдруг спросил Арс у зеленоглазого. — Я не нашёл больше путей. Выход был только один, понимаешь? Я не знал, что мне делать, — пожал плечами Антон. — Читал «Отцы и дети»? Подобно Базарову, я просто-напросто слился из своего личного романа. — Но это же глупо, — возразил Попов. — А что мне ещё оставалось делать? Я потерял единственную мотивацию жить. Вернее, убил её. А хотел убить тебя. Но потом понял, что этим бы не облегчил себе жизнь. Никому бы не облегчил. Да и убить бы не смог, в конце концов. — Но это не повод прыгать в воду с моста! — вспылил Арсений, поднимаясь на ноги. — А что повод? — серьёзно спросил парень, становясь напротив голубоглазого. — Есть люди со смертельными болезнями. Которые реально умирают именно сейчас и именно в эту минуту, Шастун! — кричал на парнишку Арсений. — Которых избивают, втаптывают в грязь, а они встают и начинают заново жить! Люди, которые навсегда утратили веру в любовь и обречены на одиночество пытаются найти новые пути! А ты не смог? Девятнадцатилетний мальчишка не смог? У меня умерла любовь всей моей жизни и мой ребёнок, и я не наложил на себя руки! Есть люди, у которых также умер близкий человек! Но они продолжают жить! Для других, прежде всего! — от крика Попов закашлялся. — Я бы мог заставить тебя полюбить. Полюбить меня. Просто поставил бы перед фактом. Либо так, либо я умираю у тебя на глазах. Но насильно мил не будешь, Арс. И ты никогда уже не сможешь полюбить меня. Так что не обесценивай мои проблемы, если ни черта в них не понимаешь, — грубо и слегка обиженно ответил парнишка. — Смерть ничего не решает, — сделав вид, что пропустил мимо ушей слова призрака, продолжал Арсений. — Те, кто угрожают суицидом самые пропащие люди. Они не хотят исчезнуть, умереть и так далее. Они требуют внимания. Хотят, чтобы их любили. Чтобы нашёлся хоть один человек, которому будет не всё равно. А вот настоящие суицидники, которые реально добились своего… Они слабаки. И эгоисты. Ведь проще всего уйти из жизни, не расхлёбывая всё это дерьмо. Намного проще. А эгоисты… Потому что жизнь измеряется жизнями тех людей, которых ты коснулся. С кем тебе удалось хоть раз увидеться, поговорить, подружиться… И если тебе плевать на свою жизнь, то им нет. Знаешь, что будут чувствовать люди, которые тебя любят? По-настоящему, блять, любят. Ничего. Это пустота. Это темнота. Их жизнь кончается вместе с твоей. Да, найти новый смысл жизни можно. Но это удаётся лишь немногим. Вот как им жить? Говорят, что незаменимых нет. Но, чёрт возьми, каждый уникален. У-ни-ка-лен. Такой, как ты, больше не родится. И вряд ли рождался. Иначе бы великая хуйня под названием время не выдержала бы. Ты больше не сможешь полюбить. Никогда не сможешь. Потому что ты теперь лишь тело. Или дух, который не может, блять, никак угомониться! — вспылил Арс, отворачиваясь от Шастуна. — Ты прав. Ты во всём прав, — тихо проговорил зеленоглазый. Они снова замолчали на какое-то время. Каждый думал о своём, вглядываясь в огни ночного города. — Как ты меня нашёл? — прервав молчание, спросил Арсений. — Я не видел тебя несколько лет. Это произошло год назад. Я сидел на том самом месте, где раздавал вещи. Рисовал Неву. Ты тогда бросал очередную «девушку», — юноша показал пальцами кавычки. — Кажется, это была Ира. Её безумные крики и вопли заставили меня обратить внимание на вашу парочку. И я узнал тебя, — паренёк посмотрел на брюнета. — Ты почти и не изменился с нашей последней встречи. Стал только ещё красивее и мужественнее. Вот тогда я решил узнать о тебе буквально всё. Тут же собрался и пошёл следом за тобой. Узнал, где ты живёшь. Нарисовал твой портрет. Много портретов. Я следил за тобой год. Я реально был твоим личным маньяком, Арс, — Тоха, с возвращением. Привычное «Попов» сменилось на «Арс». Значит всё худшее позади. Наверное… Что он там про маньяка глаголит? — Так это был ты? Я думал, что очередной человек моих предков. А это, оказывается, несовершеннолетний сталкер. — Нет, это был я, — улыбнулся Антон. — Я узнал о тебе абсолютно всё. Я тебя ненавидел и восхищался тобой одновременно. Я так сильно хотел отомстить за Алёну, да и просто за весь мир, что эти мысли заполнили весь мой разум. Я думал о тебе все 24 часа в сутках. Все 365 дней в году. Я и не заметил, как меня начало тянуть к тебе. Убийца влюбился в жертву, — хмыкнул зеленоглазый. — В тот последний день… я знал, что ты придёшь. Я верил в это. Потому что это всё не зря, понимаешь? Ничего не было просто так. Не случайно ты столько раз встречался в моей жизни, — Шастун закусил губу. — И я отдал тебе футболку. Мне было важно, чтобы она находилась у тебя, иначе бы я не смог находиться в твоей квартире так часто. К каждому я могу приходить только один раз. Я помогал всем, кто принял мои вещи, не выбросив в мусорный бак. Когда очередь дошла до тебя, я понял, что могу приходить снова и снова. Это был просто подарок небес. Ради этого стоило умереть. — Так ты умер из-за меня? Ты же говорил, что понял свою ненужность и всё такое. — И да, и нет. Это тоже было одной из причин. Главной причиной стал ты. Я влюбился в тебя и больше не хотел причинять вред. Долгое время тщетно пытался разлюбить. Я не смог справиться с этим и… Произошло то, что произошло. Я сошёл с ума. Как ты уже знаешь, раздвоение личности, — вздохнул парень. — Однако я даже сейчас могу тебя убить. Это ещё один подарок. Способности, которыми я овладел. Я ведь действительно могу делать с тобой всё, что угодно. А мне это больше не нужно. Ничего уже не нужно. Всё зашло слишком далеко. Я растерян. Я снова потерял смысл бытия. Как и ты. Я люблю и ненавижу тебя одновременно, — в руке его снова оказалась бутылка, и он отпил немного, приводя себя в чувство. — Антон, — мужчина посмотрел юноше в глаза, — убей меня. — Ч-что? — округлил глаза светловолосый, подавившись пивом. — Я серьёзно. Я ужасный человек. Из-за меня умерла Алёна и наш ребёнок. Из-за меня умер ты. Я причиняю близким людям только боль. Разве я не достоин смерти? — Арс, — перебил брюнета Шастун. — Я никогда тебя не убью, — парень пошёл прочь, не желая продолжать разговор. И так наговорил очень много лишнего. Придётся снова пропасть на длительное время… — Почему? Ну, же! — Попов последовал вслед за парнем и попытался схватить его за руку. — Да почему я никогда не могу тебя коснуться?! — вспылил Арсений, снова и снова пытаясь взять Антона за руку. — Потому что ты ничего не чувствуешь, — парень сам взял брюнета за руку. — Видишь? Ты не можешь это ощутить. И никогда не сможешь. Для этого мне нужна была Маша. Она как ангел, которого спустили на землю. Такая же чистая, искренняя, невинная… Ведь тебя выбрал я. Ни у одного из тех людей, которым я отдавал свои вещи, нет такой сильной связи со мной. Только у тебя. И её выбрал тоже я. — Но она-то тут при чём? — Маша должна была кардинально изменить тебя. Сделать способным снова чувствовать. Способным полюбить меня. Однако ты крепкий орешек, Попов, — Шастун провёл рукой по лицу Арсения. — Теперь я буду вечно на линии между тем и этим миром. Буду вечно блуждать, так и не найдя покой. Но я не виню тебя в этом, Арс. Значит, такова моя судьба. Я буду приглядывать за тобой и теми, кого ты любишь, обещаю. Только помни обо мне, — Антон улыбнулся, смахивая слёзы, поцеловал Арсения в лоб и исчез.