Beautiful

      Сидя в автобусе, моя голова начала воспроизводить такие картинки, что любой Стивен Кинг мне бы позавидовал. Какими только способами я Игоря не убивала: и топила, и резала, и душила, и колотила — делала всё, на что только способна моя бурная фантазия. Какими только матами его не крыла. Что самое главное: ни разу не повторилась. Вроде никогда не употребляла матерные слова, и вообще без понятия откуда я их знаю, но это совсем не главное. Сейчас все мои мысли занимал только один человек. И, видимо, я настолько этим увлеклась, что чуть ли не проехала свою остановку. Спасибо водителю, который мне об этом напомнил.       Яростно хлопнув дверью, я зашла в комнату, и, сняв верхнюю одежду, хлюпнулась на кровать. Осмотрев всё вокруг, стало ясно, что моя дорогая соседка отсутствует, и потому спокойно можно дать волю эмоциям.       Опустив руку на подушку, я сжала её и со всей силы швырнула в стену. Старенькая подушечка, не выдержав встречи со стеной, тут же треснула по швам. А Вы думали, что меня прорвёт на слезы? Спешу разочаровать: этого не случится. Ещё в детстве я дала обещание своему папе, что не буду плакать из-за плохих мальчиков, которые обидят его дочурку. С тех пор обещание за мной держится и Громов исключением не будет.       Закрыв глаза, я выровняла дыхание и немного успокоилась. Блаженная тишина позволила мне собраться с мыслями. Надо, конечно, отдать Игорю должное: так вывести из себя человека за пять минут, это вам не мелочь по карманам тырить, тут нужен талант. Как же я все-таки рада, что он пропал на весь год. Потому что если бы случилось иначе, то ты, Вероника, сейчас лежала бы не на удобной кроватке в общежитие, а в каком-нибудь в дурдоме. Всё-таки спасибо тебе, Господи, за то, что я столь долгое время не видела этого человека.       Ну, если подумать логично, то когда-то я должна была его встретить. Не могли бы мы так долго друг друга избегать. Это должно было случиться. Но, блин, не в такой форме! Я думала, что мы хоть немного повзрослели, и этого детского сада не будет. Нам уже не по семнадцать лет. Но, видимо, я сильно ошибалась.       Где-то ещё минут пять я тупила в потолок, и дальше бы продолжила, если бы не открывающаяся дверь в комнату. Повернув голову, я увидела улыбающуюся рожу соседки. — Привет, курица, — поздоровалась Катя, проходя в комнату. — Привет, тупица, — ответила я ей, с улыбкой на лице. Это приветствие закрепилось у нас ещё с первого курса, показалось нам прикольным. С тех пор, оно стало нашим законным приветствием. — Ну чё, как там дела в институте? Загрузили по полной всякой дичью? — спросила меня девушка, садясь на кровать. — Да не, все нормально, — пробубнила я, нехотя отвечая на вопрос. Всё-таки не отошла ещё. — А ты где была? — постаралась перевести стрелки на Катю. — О-о-о, где я только не была! — ну и хорошо, сейчас она начнёт свой рассказ на полчаса, может отвлекусь. — Но это потом. Рассказывай, что у тебя с лицом? Такое ощущение, будто тебе Громов по пути встретился, — пошутила она и в момент захохотала, но, встретившись с моим перекошенным лицом, сразу умолкла. Она хорошо знала историю, связанную с этим парнем. Ещё тогда, на первом курсе, мы вместе обходили стороной шайку, царь которой величался Громовым Игорем. Плюсик в том, что Катерина такая натура, что терпеть не может выскочек, потому она со мной за компанию втихаря презирает нашего однокурсника. Девушка хорошо знает, каких нервов мне стоит лишь одна встреча с этой личностью, поэтому тут же замолчала и с серьёзным лицом спросила: — Да ладно, что ты, я же пошутила. Рассказывай, что случилось? — Знаешь, Кать, есть такое выражение: «В каждой шутке есть доля правды», — повернувшись к соседке, сказала я, после чего её глаза стали увеличиваться в размере. — Ты серьёзно сейчас? Как это случилось? — с интересом спросила она, после чего встала с кровати. — Он же никогда не ходит на пары старика, — пройдя пару метров, залила воду в чайник и включила его. — Или вы в коридоре встретились? — повернулась она ко мне, и, закутавшись в одеяло, стала ожидать моего ответа. — Да ни то, ни другое. Сегодня вообще день какой-то дерьмовый у меня. Сначала я опоздала, потом в автобусе меня придавили, а далее с этой придурошной пособачилась, — вздохнув, ответила я, и меня сразу перебили. — С Сафроновой что ли? Не парься, эта дебилоидка ещё на прошлой неделе получила. Она так дотрынделась на паре, что потом от деканши ей хорошенько влетело! Ах-ах, ты должна была это видеть! — радостно рассказывала мне девушка, которая так же, как и я, не переносила Леру. — Ну об этом потом. Что там дальше? — Ну после этого я вышла из университета, а этот придурок по дороге меня чуть не сбил своей шлюховозкой. Да ещё какая-то баба на меня наорала. А он сначала сделал вид, что меня не знает, а потом ещё издевался надо мной! — как на духу выпалила, и Катька тут же спросила: — Ну, а ты что? Ты надеюсь не дала спуску ему? — спросила она, вставая с места, и налила чай нам обеим. — Я сначала ему нахамила, ну, а потом… пощёчину влепила. Вот теперь думаю, не переборщила ли, как думаешь? — спросила я, забирая у девушки тёплую кружечку янтарного напитка. В то время её губы расплылись в широкой улыбке. — С ума сошла, что ли? Я бы ещё по хозяйству заехала. Из нас только ты тут божий одуванчик. Обидишь человека, а потом грызешься целый день. Нельзя быть такой праведной, святая Вероника. Я на твоём месте вообще бы не переживала, — обняв меня за плечи, сказала она. — Подумай только: из-за кого париться? Из-за Громова? Да кто он вообще такой, чтобы тратить на него наши драгоценные нервы?! Да он даже не стоит этого, понимаешь? Это он сейчас такой крутой: деньги, девушки, тачка, купленный диплом, авторитет ходячего секса, отцовская фирма. Да, неплохо, конечно, парень устроился, но что потом будет? У таких, как он, никогда не будет настоящего счастья. Сейчас в нём видят крутого парня, с хорошим будущим, через пару лет — ходячий кошелёк, но никогда в нём не будут видеть настоящего Громова. Его не полюбят за его душу. А знаешь, почему? Потому что через пару лет от неё ничего не останется. А тебя, малышка, полюбят за твою доброту, естественность и простоту. Ты никогда из себя ничего не строишь и, поверь мне, парни это очень ценят, — с улыбкой произнесла Катя, а для меня эти слова будто бальзам на душу. Ей определённо нужно было идти на психолога: всего за пять минут я превратилась из унылого пельменя в улыбающийся цветочек. — Боже, как же я тебя обожаю, — протянула, ещё сильнее закутавшись в одеяло, и положила голову на её плечо. — Ну зачем всё эти формальности? Можно просто Катя, — ответила подруга, после чего мы вместе расхохотались и принялись допивать уже остывший чай.       Допив, мы пошли убирать, потому что она, откуда-то, вытащила пироженки, и на кровати остались крошки. Знает ведь, как угодить расстроенной девушке. Пироженки — вот это антистресс, а не всякие там ваши побрякушки. — Какая-то унылая у нас комнатка, не находишь? Не хватает тут чего-то… А знаешь что? Я хочу здесь всё украсить! Мне не хватает новогоднего настроения! Идём купим гирлянды, дождик, шарики. Прийдём, украсим здесь всё, закажем пиццу, врубим «Один дома», и будем обсуждать всё на свете. Мне этого так не хватало! Тебя целый месяц не было, — кидая мне куртку, сказала Катя. — Пошли! Мне тоже давно хотелось всё украсить. Так будет намного лучше!       Выйдя из общежития, мы быстро направились в торговый центр. Благо, он находился не так далеко. Долго никто из нас не мог решить, какого цвета гирлянды будем покупать: я настаивала на серебристых, а Катя — на цветных. Но потом, проходя мимо витрины, мы заметили гирлянды, которые переливались золотистым цветом. У нас сразу же челюсти отвисли. Решение было единогласным. Но когда я была уже на кассе, она припёрла ещё одну, уверяя, что эта не менее крутая. Я, поверив подруге, попросила кассира посчитать две гирлянды, один длинный дождик и пару больших шариков.       Наша миссия почти закончилась, и мы направились в супермаркет, чтобы накупить всяких вкусностей к фильму. Пока я перебирала чипсы, Катя направилась в отдел выпечки. Выбрав две пачки, я кинула их в корзину и направилась на поиски подруги. Нашла её в винном отделе. Кто бы сомневался. Только она там была не одна. Возле неё стоял какой-то парень, которого из-за спины Катерины никак не могла рассмотреть. Когда она яростно махнула рукой и повернулась корпусом, я смогла разглядеть Артёма Егорова. Кстати он — ещё одна причина ненавидеть Игоря.       Как мне рассказывала Катя — это его лучший друг. Их отцы — партнеры по бизнесу, а парни ещё с пелёнок стали проводить время вместе, так и подружились. Школы разные, институт один. Какая ирония: два лучших друга — два наследника отцовских дел. Вы в жизни что-нибудь можете сами добиться? Или без папань никак?       Она так орала на него, что люди начали оборачиваться, а я исподтишка наблюдать, как они друг друга выбешивают. И нет, совсем не странно, почему она так на него кричит. Артём — парень, который ещё с первого курса подкатывал шары к Кате. Но всё было тщетно. Она его жестко игнорировала. До прошлой весны.       На какой-то вечеринке они оба напились и по случайности переспали. Я, конечно, была в диком шоке, но всегда знала, что когда-то это случится. И вот, мои опасения стали реальными. После этого Артём разболтал всему институту о том, что теперь Катя — его девушка. Естественно, это ей не понравилось. Мало того, что на её гордость и невинность посягнул, так ещё и наврал всём о том, что они встречаются. Катя, как девушка гордая, не могла так просто это оставить, потому на второй день парень получил по полной. Да что тут скромничать: таких пиздюлей институт ещё не видел. После этого он ещё долго обходил её стороной. И когда они немного остыли, то обходились просто парочкой нелестных словечек. До сегодняшнего дня. Снова ссорятся. Мда-а, прямо как мышь с котом.       В один момент я почувствовала, как на мою талию ложится чья-то тёплая рука и, скользнув по животу, со всей силы прижала к крепкой мужской груди. Я, как вкопанная стояла на месте, и не могла пошевелится, то ли от страха, то ли от чего-то другого.       Вдруг я почувствовала на своей шее чьё-то горячее дыхание. Я, словно завороженная, стала ждать дальнейших действий незнакомца, искренне не понимая, почему от этого меня и в жар, и в холод бросает. Что, вашу мать, происходит? Секунда, и я почувствовала, как холодный кончик носа притронулся к моей шее, и, вместе с ним, прошлась волна мурашек по моему телу. Господи, почему я так реагирую на этого парня? Дойдя до моего уха, он шумно втянул запах моих волос, и, выдохнув на мою шею, прошептал: — Или как мы с тобой.       Не выдержав, я вздрогнула и, резко оттолкнув парня, повернула голову. Встретившись с хищным взглядом голубых глаз, я оторопела. Боже, ну почему ты меня так не любишь? Так, стоп, о чём это он вообще? Я что, вслух про Катю и Артёма сказала? — Я, конечно, привык, что за мною девушки толпами ходят, но чтобы так. Ты преследуешь меня, что ли? Проходу не даешь, — парень мило улыбнулся. После этих слов у меня руки так и зачесались, чтобы врезать ему хорошенько. Долго ещё будешь мне жизнь портить? У меня скоро от тебя глаз будет дёргаться. — Знаешь, то же самое хотела спросить у тебя. Я не верю в случайности, потому смело могу предположить, что ты следишь за мной. Что, соскучился по утренней пощёчине? Не бойся, я — человек не жадный, могу и повторить. — Осторожнее с ядом, малышка, захлебнуться можно. Но ладно, я сегодня тебе это прощу, — ослепительно улыбнувшись, сказал Громов, после чего сократил расстояние между нами, и снова прошептал на ушко: — Ты даже не представляешь, как приятна мысль о том, что ты от меня так дрожишь, малышка.       Мне оставалось только удивлённо хлопать глазами, и медленно багроветь от злости. Да что это чмо себе позволяет?! Ещё слово и тебя больше не будет в этом мире в живых! Он спокойно отстранился от меня, и стал смотреть куда-то за спину. Не прошло и секунды, как возле меня появился Артём и сказал: — И эта дура мне нравилась? — задал риторический вопрос он, смотря куда-то в потолок, потом, вознеся руки вверх, негромко крикнул: — Господи, спасибо большое, что уберёг раба своего от этой несносной женщины! — он повернулся к Игорю. — Это же Сатана во плоти! — второй только хмыкнул и перевёл взгляд на меня. Егоров проследив его взгляд, сказал: — Гром, а что это за птенчик рядом с тобой? — а потом секунду задержав взгляд на мне, опять же обратился к нему: — Это не из-за тебя, случайно, у неё глаз дёргается?       Не выдержав больше, я рванула подальше от этой компании недоразвитых, в поисках Кати, потому что только она сможет меня успокоить. Найдя её на кассе, я поняла, что спокойствие сейчас не владеет ни одной из нас, потому что с такой яростью раскладывать продукты умиротворенный, и довольный всем на свете, человек не может.       Пихнув деньги в руки растерянной продавщицы, девушка загребла всё купленное в пакет и направилась к выходу. Тихонькими шажками я последовала за ней, ведь в словах Артёма какой-то смысл все-таки был, потому что моя подруга очень страшна в гневе. Лучше не попадать под горячую руку, себе же хуже. Потому мы предпочли молча идти в общежитие.       Каждый думал о чём-то своём. В моей же голове творился полнейший хаос. Я никак не могла признать то, что Громов был прав, вашу мать! Я же дрожала от него, как осиновый лист. Дура! Какая же ты дура, Вероника. Он с тобой играет, а ты ведёшься, как какая-то школьница! Боже, что же со мной происходит?       Дойдя до нашей комнаты, мы принялись украшать её. Вторая гирлянда, которую выбрала Катя, оказалась белого цвета. Я думала, что она будет некрасиво смотреться, но поняла, что сильно ошибалась. Это действительно еще больше украшало комнату. Мы договорились, что золотые будут висеть на стене, а белые — на окне. И как только я достала скотч, чтобы прилепить её на стену, Катя вырубила свет в комнате. Не успела я возразить насчёт этого, мне в руку запихнули телефон со словами: «Я ща обмотаюсь гирляндой, а ты будешь меня фоткать». Пришлось смириться с этой участью и фотографировать красоту. Не прошло и пяти минут, как эта дурында запуталась в блестящих лампочках и начала паниковать. В то время, как я переворачивалась на полу в припадке истерики, Катька начала орать на меня, чтобы я её освободила, угрожая тем, что если не перестану ржать, она ночью моей же подушкой меня и задушит. Немного отойдя от смеха, я все-таки помогла девушке освободиться, хотя это было очень нелегко: она так сильно размахивала руками, что чуть не порвала гирлянду, ещё больше запутавшись в ней.       Наконец управившись с украшением комнаты, мы отошли немного и, став возле двери, стали рассматривать результат наших трудов. Вырубив свет, включили гирлянды. В плавном мигании огоньков, комната выглядела просто волшебно. В ней воцарилась та новогодняя атмосфера, которую мы так хотели создать. Не хватало только запаха мандаринов.       Вытащив из микроволновки пиццу, которую купили по дороге домой, мы уселись на кроватку, обложив её множеством подушек, и включили на ноутбуке вторую часть «Один дома». Благо, что нам обеим комедия нравилась больше всех остальных новогодних фильмов, потому разногласий у нас не возникло. При просмотре фильма, мы время от времени обсуждали детали, и Катя вновь заговорила: — Боже, ты посмотри, как они живут! Какой у них красивый дом! А-а-а, — начала хныкать она, — я тоже так хочу жить. Хочу большой дом, бассейн на улице, машину, и мужа — красавца, — мечтательно произнесла Катя, а я только в недоумении уставилась на неё: — Прости за вопрос, а что тебе, собственно, мешает? — Ты о чём? — вопросительно посмотрела на меня она. — Вот сидишь ты тут, мечтаешь, а это всё у тебя под носом, Кать. — Ник, я реально не догоняю о чём ты, — захлопала длинными ресницами девушка. — Да что тут не понимать. Разве Артём к тебе не маланится? Разве он не может дать всего, что ты желаешь? Тем более, сама знаешь, какой он красавец. Ну и что тебе мешает? — Чувства, — одними губами сказала она. — В смысле? Теперь я тебя не понимаю. — Понимаешь, Ник, Артём такой же, как и твой Громов, — внезапно резануло по слуху два последних слова. — Им разве нужны серьёзные отношения? Да позабавится месяц другой и бросит. А ты же хорошо знаешь, как я всё близко к сердцу воспринимаю. Не переживу такого, — опустив нос, проговорила подруга. — Мне кажется, ты ошибаешься. Как по мне, он тобой не хило увлёкся: полтора года бегает, а ты его динамишь. Может, стоит попробовать? Вы же явно подходите друг другу. Он иногда так на тебя смотрит, что мне аж обидно. На меня бы так кто посмотрел. — Глупости. Секса он хочет, больше ничего. А я любви хочу, понимаешь? Любви, — прошептала последнеё слово. — Да и потом, ты видела всех его девушек? Я и близко там не стояла. — Во-о ду-у-ура, — протянула. — Эти размалёванные курицы только на время, поверь мне. Да и сама подумай: разве хоть одну девушку он так добивался, как тебя? Сомневаюсь, Кать. Знаешь, я уже вижу, как ты в свадебном платье сидишь с Артёмом за столом, а я, танцуя со своим парнем, наблюдаю за вами и любуюсь, — сказала я, наблюдая, как по лицу Кати расползается улыбка. Хитро на меня посмотрев, она сказала: — А Артём такой: «Ника, Гром, хватить уже танцевать, за стол идите». — Чего-о-о? — округлив глаза, протянула я. — Да никогда в жизни! Я его всем сердцем презираю! — и напоследок кинула в неё подушку. Распустила что-то я тебя, Катюша. — Да ну хватит. Признайся уже, что он тебе нравится. Такой красавчик не может не нравиться! Скажешь, что никогда о нём не думала? — вопросительно взглянула на меня она. — Кать, я понимаю, что каждый человек имеет право на шанс или может исправиться, но только не в этом случае. Это пропащий человек. Его ничто не исправит. — Ты слишком строга к нему. Не надо преувеличивать. А вдруг, он не такой плохой, как тебе кажется? Да, Господи, что тебе вообще не нравится?! За ним девушки толпами бегают! А представляешь, какой он в постели? — Господи, я даже не хочу об этом думать. В его постели, наверное, половина университета была, — скривилась я от одной мысли о нём. Ничего не понимаю: то от него мурашки по коже, то и думать о нём не хочу. — Слушай, что это ты за него так заступаешься? Может это он тебе нравится? — Воу, оставь свою ревность при себе, дорогуша, — проговорила девушка, положив голову мне на колени. — Мне твой Громов и даром не сдался, мне больше по душе Артём. — Да с чего ты взяла, что я его ревную?! — вскрикнула я, не выдерживая такого. — Да с того, что он тебе нравится, дубина, но ты слишком гордая, чтобы это признать. И не надо возражать. — Я и сама не знаю, честно. Он вызывает у меня очень смешанные чувства: то я слышать о нём не хочу, то… Не знаю, Кать. От его взгляда у меня просто мурашки по коже. Хоть они и холодные, как лёд, но они будто выжигают тебя изнутри, — не отрывая взгляда от экрана, произнесла я. Потом закрыла глаза и, прислонившись затылком к стене, сказала: — Боже, я так запуталась. Ничего не понимаю.        Катя подняла голову с моих колен, и, прислонившись к стене так же, как и я, склонила голову к моей и сказала: — Я тоже, Никусь, ничего не понимаю. Здравый смысл говорит, что не нужно и смотреть в его сторону, а внутри что-то все равно щёлкает, когда он проходит мимо. — Ну мы и дуры с тобой, Кать. Думаем о тех, кто и в грош нас не ставит. Ничего нам с тобой не светит, — промямлила я, стараясь разрядить хоть немного остановку, но Катя уже сделала это за меня. — Э-эх, чует моё сердце, что будем мы женами каких-нибудь учителей, или электриков, — протянула Катя, и через секунду засмеялась. — А знаешь, почему? — Почему? — сквозь улыбку спросила я. — Да потому что все харизматичные, богатые, красивые мужики либо женатые, либо мудаки, — сказала в рифму подруга. — Надо же, до чего доводят такие вечера, я уже начала цитатами говорить, — хихикнула Катерина. — Что ж, давай же за это выпьем, подруга. — Ах-ах, чего? Сока, что ли? — Да, давай бухнём персиковым соком, — засмеялась подруга, после чего протянула мне стакан с оранжевой жидкостью. — Давай! — засмеялась я вместе с подругой и мы чокнулись кружками.       Просидев ещё немного, мы посмотрели на часы и увидели, что уже далеко за полночь. Продолжать праздник мы не могли, потому что завтра нам ещё в институт переться и старательно избегать двух личностей.        Мда-а, сегодня для меня был слишком насыщенный день… Я много чего поняла и вынесла для себя. Главное то, что мне нужно быть сильной и не попадаться под влияние этого парня, иначе он меня раздавит, как мошку. Хочешь поиграть, Громов? Хорошо. Только потом не жалуйся.