Откройся мне.

Услышав бархатные звуки арфы, Шарлотт вдруг остановилась. Ей, до этой минуты, казалось, что она одна не спит в половину пятого утра. Как оказалось — не одна. Босые ноги аккуратно ступали на холодный каменный пол, приближаясь к источнику звука. И вот, закутанная в свое темно-зелёное покрывало, бесшумно, на цыпочках она подошла к двери, за которой была библиотека. Шарлотта припоминала, что там стояла красивая деревянная арфа, на которой никто никогда не играл, из-за чего сам инструмент покрылся едва заметным слоем пыли. Но вот, стоя у самой двери в библиотеку, девушка снова уловила едва ли слышные арфийские звуки. Шарлотта тихо приоткрыла массивную дверь, пробежавшись глазами по стеллажам с книгами и небольшому круглому выступу, где стояла арфа. Увиденное привело ее в шок. На небольшой банкетке для исполнителя сидел никто иной, как сам глава Обсидиана, расположив между ног инструмент. Забрав свои белокурые отросшие по плечи волосы в небольшой хвост, мужчина, едва касался струн, плавно перебирая их, создавая прекрасную мелодию. Хоть и тихую, но все же с оттенками. Каменный Валькион на миг показался Шарлотте не тем, кого она привыкла видеть каждый день. Тот Валькион хоть и был добр, вел он себя всегда достаточно сдержанно, без особых намеков на какие-либо проявления. Сейчас же мускулистый, с виду грозный, мужчина показался девушке мягким юношей. Он был нежен с инструментом, плавно оттягивая некую тетиву своими пальцами. Девушка на миг расслабленно прикрыла глаза, опираясь на дверь, вовсе забыв о том, что хоть она и тяжелая, легко бы открылась от навалившейся на нее девушки.. Дверь скрипнула. Шарлотта и моргнуть не успела, как оказалась внутри библиотеки, громко ввалившись в нее. Мужчина перестал играть и повернулся в сторону девушки. Широко распахнув свои миндалевидные янтарного цвета глаза, он наблюдал за девушкой, которая медленно подходила к нему. — Прости,— услышал Глава гвардии Обсидиана, когда Шарлотт подошла к выступу, — я не хотела тебе мешать.— А потом, слегка улыбнувшись добавила: — Не знала, что ты играешь. Шарлотт поднялась на небольшую сцену, на которой сидел Валькион. Мужчина был растерян. — Почему ты не спишь?— спросил Валькион, который с самого начала подстроил все так, чтобы никто его не увидел. — Плохо спалось. А ты?— девушка медленно провела пальцем по пыльной арфе, обращая свой взор на Валькиона. — Аналогично, — пожал плечами Глава Обсидиана, потирая переносицу. А девушка в то время встала напротив стеклянной двери, что вела на небольшой балкон. Снаружи небо на востоке посветлело, а вокруг царила сонная тишина. Валькион встал с насиженной банкетки и подошел к Шарлотт, что зачарованно смотрела за тем, как из-за горизонта начали лениво показываться лучи солнца. Мужчина потянулся к ручке двери и, дернув ее, открыл проход на балкон, жестом приглашая туда девушку. Шарлотт лишь мягко улыбнулась, на что получила взаимную улыбку. Пройдя на балкон, девушка застыла, не в силах пошевелиться. Около самого горизонта вспыхнула ослепительная каемка солнечного круга и Шарлотт на миг показалось, что этот золотой ореол на небе так похож на пронзительные глаза Главы Обсидеана. А он молчит. И эта тишина не давит, нет. Шарлотт спокойно с ним, как и Валькиону с земной девчонкой. Утренняя прохлада дала о себе знать. Только сейчас девушка заметила, что была лишь в одной легкой ночнушке и закутана в свой плед. Чуть поежившись, девушка произнесла: — Ты видел что-то настолько прекрасное?— это был риторический вопрос, ответом на который ей послужило мягкое касание Валькиона что медленно, аккуратно заправил непослушную прядь волос девушки за ухо. — Кажется, да, — прошептал мужчина, не отрывая взгляда от Шарлотт, которая изумленно распахнула глаза, смотря на Главу гвардии Обсидиана. Приблизившись к её лицу, он аккуратно коснулся губами её пышных вишневых губ, не получив никакого отказа. Рот девушки только расслабленно приоткрылся, и Валькион мягко протолкнулся туда языком и настойчиво, глубоко начал её целовать, касаясь руками её угловатых плеч, пальцами зарываясь в пышные каштановые волосы. И Шарлотт впервые в жизни поблагодарила бессонницу.