Одиночество на двоих

Шпион в маске Анбу оказался достойным противником, Итачи давно не приходилось настолько сильно выкладываться в бою. Очкарик легко парировал атаки танто и владел тайдзюцу на таком уровне, что даже обладателю шарингана не удавалось подловить его для решающего удара. Ядовито-зеленое свечение, порой возникающее на ладонях, тоже не сулило ничего хорошего Итачи. Это злило, но по-хорошему, азарт битвы, давно забытый, будоражил кровь. - Какой талант, - противник отступил назад, тяжело дыша. Маску Итачи давно сбил и теперь досаду на бледном лице с невыразительными чертами ничего не скрывало. - Признаться, я был худшего мнения о безликих. Если, конечно, ты, действительно, один из них. Итачи промолчал, продолжая формировать иллюзию, исподволь изменяющую сознание противника. Он не мог использовать Цукиеми, оно гарантированно бы оставило его без чакры, как и Аматерасу, но, в конце концов, Итачи стал капитаном Анбу в тринадцать лет вовсе не благодаря Мангеке. Он позволил выбить у себя из рук оружие и развернул свою иллюзию. Уловка сработала, очкарик не успел отреагировать, когда запнулся о небольшой обломок скамьи, которого не заметил за иллюзией ровного пола, и Итачи нанес ему сильный удар в живот. Несмотря на победу, он не почувствовал удовлетворения - слишком много усилий пришлось приложить для простого боя. Он быстро окинул обострившимся взглядом поле боя. Друзья Сацуки сражались с джинчурики из Суны, джонины и чунины отбивали вторжение...а на крыше над тем местом, где он оставил Сацуки, высился барьер, так и сиявший чакрой изнутри. Итачи прикинул, какова вероятность того, что его маленькая глупая сестра не стала вмешиваться в битву, и с досадой признал, что крайне невысокая. В этом случае вина лежала и на нем - он ведь сам отправил сестру к Хокаге. Итачи уже замахнулся подобранным танто, чтобы прикончить шпиона, когда тихий треск привлек его внимание. Барьер рассыпался сияющими лиловыми осколками, открывая взгляду переплетение ветвей, настоящий лес, выросший прямо на крыше. Мимолетное удивление стоило ему дорого - из под тела бессознательного противника повалил густой ядовитый дым, очень знакомый по старым миссиям. Отпрыгнув назад, Итачи зажал рот и нос рукой, стараясь не допустить попадания ни малейшей частички черного дыма в организм. Запрыгнув на верхний ярус, он кинул случайный взгляд на крышу и оцепенел. Зрелище поразило его острым ледяным клинком прямо в сердце. Итачи, забыв об очкарике-шпионе, бросился вперед, шаринган безжалостно высвечивал в мозгу каждую деталь. Взметнувшиеся лентами длинные волосы, очень бледное лицо, искаженное агонией, кровь, пропитывающая одежду, стекающая по тонким пальцами, её так ужасно, слишком много... Расстояние между ним и младшей сестрой он преодолел за несколько секунд, оказавшись рядом одновременно со светловолосой женщиной. Он даже не обратил внимания на бежавших с крыши шиноби со знаком ноты на протекторе, преследуемых Анбу. Итачи нежно убрал челку с её лба, с надеждой вслушиваясь в прерывистое дыхание, когда осознал, что Цунаде Сенджу, словно сошедшая со своей фотографии двадцатилетней давности, хранящейся в архивах Анбу, просто сидит неподвижно, не собираясь активировать медицинскую технику. - В чем дело? - резко спросил он, страх и ярость наполнили голос колким льдом, уже заполнившим его сердце до краев. - Скорее, используйте свое ирьенин-дзюцу. - Н-но...кровь... Взбешенный Итачи схватил её за горло быстрее, чем она договорила. Одна мысль о том, что Сацуки, его младшая сестра, умрет, потому что величайший ирьенин в мире трясется от нелепой боязни крови - и у Итачи потемнело в глазах от гнева и страха. Он сжал пальцы сильнее, и Цунаде захрипела, тщетно пытаясь освободиться. - Вылечи её, или я убью тебя, - произнес Итачи и отпустил бледную задыхающуюся женщину. Цунаде сипло вздохнула, на её шее проступали темные отпечатки. Взгляд был полон паники и глубокой жгучей вины, такой же сейчас, наверняка, был и у самого Итачи. - Быстрее, - он положил руку на рукоять танто. Лужа из крови все росла, подол его плаща уже намок. Итачи впервые с того самого дня почувствовал себя близким к безумию. - Я...я...смогу... Она соединила ладони, и зеленоватая чакра вспыхнула быстро гаснущими искрами. Цунаде сипло вздохнула, снова сосредотачиваясь, но чакра исчезала так же быстр, как появлялась, а её ладони тряслись мелкой истеричной дрожью. - Если она умрет... - начал Итачи и замолчал, не в силах договорить. - Она не умрет, - Цунаде закусила губу, крепко сжала кулаки, так что длинные ногти прорезали тонкую кожу ладоней, по её рукам потекла теперь уже её собственная кровь. - Никто больше не умрет! Зелень чакры ослепляюще-ярко вспыхнула в её руках. По лицу Цунаде текли слезы, но она наконец принялась за дело. Следуя её указаниям, Итачи разрезал плотную и липкую от крови ткань темно-синей футболки, осторожно извлек золотисто-коричневую стрелу из неизвестного материала. Цунаде накрыла её живот ладонями, мгновенно остановив кровь и начав исцеление. Итачи коснулся неподвижной руки Сацуки, сжал её в своей. Холодная маленькая ладонь была расслабленно-мягкой, тонкие пальцы бессильно распрямились... "Какую же ношу я на неё взвалил, - подумал он. - На эти хрупкие плечи...Она могла сломаться в любой момент. Тогда все потеряет смысл...абсолютно все". - Почти все, - Цунаде всхлипнула, словно не веря себе и поднялась, пошатываясь. - Позаботься о ней, - произнесла она и спрыгнула с крыши. На её лице сияла улыбка, нелепая в сочетании со слезами, все еще текущими по её щекам. Итачи осторожно коснулся шеи сестры, нащупывая ровный медленный пульс. И только тогда облегчение разжало ледяные когти вокруг его сердца и позволило вздохнуть полной грудью. Он порывисто обнял Сацуки, крепко, но аккуратно, чтобы не причинить ей боли, чтобы почувствовать, что тепло её тела и биение её сердца. Над головой мелькнула черная тень, и Шинджиро, взмахнув крыльями, уселся на выступающий из под земли корень дерева. Итачи аккуратно положил сестру на землю, огляделся и сдернул с дерева белую ткань, оказавшуюся плащом. Он заботливо укутал Сацуки, закрывая от чужих глаз её покрытое кровью и полуобнаженное под разрезанной футболкой тело, и перенес сестру на сухое место, вдали от лужи из её собственной крови. И только потом позволил Шинджиро, до этого момента летавшему над ареной, передать ему информацию. Друзья Сацуки умудрились одолеть джинчурики Ичиби, джонины и чунины переломили ход схватки с вторженцами в свою пользу, а наставник сестры Какаши Хатаке приближался к нему, ведомый призванным псом. Учитывая его скорость... - Отойди от моей ученицы, Кие-кун. Или это имя - всего лишь такая же маска, как и та, что в данный момент скрывает твое лицо? Призванный пес, мелкий и уродливый, осклабился, демонстрируя острые зубы. Итачи не позволил удивлению себя поразить. Он бросил последний взгляд на Сацуки, запоминая её лицо, а затем швырнул в джонина сюрикены. Пока джонин уворачивался и отбивал металл, а пес запутался в иллюзии, Итачи ретировался с крыши. Как он и ожидал в данный момент ученица была для джонина важнее потенциального противника. Какаши бросился к ней, и это было последним, что Итачи увидел перед тем, как спрыгнуть с крыши. В его памяти шаринган намертво выжег облик шиноби, ранившего Сацуки. Спасение сестры охладило бешеный гнев, превратило в холодную расчетливую ярость. Итачи трезво прикидывал свои возможности для поиска этого человека, просчитывал пути отступления из деревни. Охваченный этой яростью, Итачи впервые за много лет сильнее всего желал не собственной смерти. Он отчаянно хотел мести. *** Слива всегда расцветала самой первой. Сацуки запрокинула голову, взмахнула рукой. Нежно-лиловые цветы над головой собирались в душистое облако, пронизанное черными ветвями. Заглядевшись, она запнулась и едва не упала, когда знакомая надежная рука удержала её за плечо. - Тебе стоит быть внимательнее, химе-сама, - его голос прозвучал деланно-строго, однако глаза светились искренним весельем. - Шисуи-онии-сан! Я бы не упала, - надула щеки маленькая Сацуки. - Не помогай мне, я должна сама выучить этот танец! - Хорошо, хорошо, - Шисуи поднял руки, улыбаясь уже открыто. - Буду просто смотреть. Он прислонился к стволу старой сливы, солнечные лучики терялись в лохматой шевелюре. От его доброй улыбки горько защемило сердце. Почему? - Я опять споткнулась, когда засмотрелась на цветы, - призналась Сацуки. - У меня никогда не получится... Шисуи нежно погладил её по макушке. Сацуки замерла от ласкового прикосновения - ей показалось, что брат сейчас исчезнет, растворится в прохладном воздухе, наполненном ароматом сливовых цветов. - Ты умница, сестренка. Я же буду там и обязательно поддержу тебя. - Ты останешься на хинамацури? - восторженно спросила Сацуки, вмиг воспрянув духом. - Да. - Ура! - Сацуки бросилась к нему на шею. Его объятия были теплыми, как и всегда, но резкий металлический запах оказался неожиданным и...страшным. - А...нии-сан тоже? - Сацуки вздрогнула. Ей нужно спросить о другом, но не хотелось этого делать, разрушать хрупкую идиллию весеннего дня. - Ты разве не видела Итачи сегодня? Спроси у него. - Он отвечает одно и то же, - пользуясь тем, что их лица на одном уровне, Сацуки ткнула маленьким пальцем в лоб Шисуи, не закрытый протектором. - "В следующий раз". Он всегда так говорит. Он всегда...слишком далеко. Я не могу дотянуться до него. - Он тебя очень сильно любит, - Шисуи потер лоб и улыбнулся. - Итачи всегда будет на твоей стороне. Не забывай об этом. - Онии-сан, но ты же не знаешь, что произойдет, - по пальцам потекло теплое и липкое, Сацуки поняла, что запах металла, запах крови, исходит от неё самой. - Все изменится. Шисуи грустно улыбнулся, и она поняла, что пора прощаться. Это последняя встреча, ведь брат уже давно...мертв. - Нет, пожалуйста, - Сацуки схватила его за руку. По телу прошел озноб от усилившегося ветра, безжалостно срывающего нежные лепестки. - Не уходи. Ты же не вернешься! Мы никогда больше не встретимся! - О чем ты, Сацуки? Я остаюсь здесь. Идти нужно тебе. - Что? Рука брата замерла и похолодела, улыбка застыла на его лице. Сацуки сжала его руку крепче, уже без удивления заметив, что собственные пальцы перепачканы красным. Это её собственная кровь. - Если я снова оступлюсь, тебя больше не будет рядом, - в горле встал комок, по щекам потекли долго сдерживаемые слезы. - Тебе больше не нужна моя помощь, - брат обхватил её лицо ладонями, нежно вытер слезы. - Я горжусь тобой. Он прислонился своим лбом к её и прошептал: - Возвращайся, сестренка, туда, где в тебе нуждаются. Сердце Сацуки дрогнуло. Там Наруто ждет её. Она не может оставить его в одиночестве. Они ведь обещали друг другу. - Вот видишь. Есть тот, кто подхватит тебя, если будет нужно. А я всегда буду с тобой, пока ты помнишь обо мне. - Я никогда тебя не забуду, - Сацуки почувствовала, как ладони брата холодеют, перестают ощущаться. - Спасибо, онии-сан. Лицо Шисуи растворялось, исчезало, но Сацуки чувствовала, что брат все еще рядом, всегда рядом, в её сердце, и никакая сила не вырвет его оттуда. Слива потонула в нахлынувшем тумане, ветер взметнул волосы, смахнул слезы с лица. Лепестки истаивали снежинками, а свернувшаяся кровь на пальцах ощущалась подсохшей корочкой. Сацуки глубоко вздохнула и открыла глаза. Над ней склонился Какаши-сенсей, и в его глазах, и в родном черном и в приживленном шаригане, разлилось видимое облегчение. - Ты в порядке? - он приподнял её и прислонил к корню дерева. Сацуки пощупала свой живот - абсолютно целый и невредимый, попробовала подняться и тут же села обратно, морщась от головокружения. - Вы потеряли много крови, - нежный голосочек принадлежал здоровенному слизню, как ни в чем не бывало сидевшему на её плече. Сацуки округлившимися глазами уставилась на странное существо. - Это призыв Цунаде-сама, - пояснил Какаши-сенсей. - Не беспокойся, она обладает лечебными свойствами. Хм, Сацуки твоя одежда.... Девочка, покраснев, закуталась в белую ткань плаща, смутно знакомую, и поджала ноги. Правое бедро кольнуло острым. Пошарив под собой, она извлекла кайкен. Он ей не принадлежал, да и Цунаде сражалась без оружия, а больше женский кинжал носить было некому. Рукоять очень удобно легла в ладонь, и Сацуки, поглядевшись в зеркально-чистое лезвие, положила неожиданную находку в подсумок. Кроме них на крыше находились бойцы Анбу, они тихо переговаривались, обступив тела Сандайме и Орочимару. Белые маски в полумраке искуственного леса казались лицами призраков или екаев, но никак не живых людей. Сацуки поднялась через силу и пошла к ним. Ей хотелось убедиться воочию. Старик Хокаге лежал на спине, морщинистое лицо разгладилось, словно перед смертью он испытал немалое облегчение. Возможно, так и было, если он считал Орочимару своей главной ошибкой. Сам змеиный саннин лежал поодаль, но его тело замерло все в той же позе, словно никто не решался коснуться его, чтобы перевернуть на спину. Видимая часть лица его уже казалась истлевшей, кожа облетала хлопьями пепла. Даже после смерти он оставался чудовищем. Она смахнула вновь выступившие слезы, и закуталась крепче в белую ткань плаща. Один из Анбу неожиданно шагнул к ней, в узких прорезях маски сверкнули золотистые глаза. - Учиха Сацуки, ты должна ответить на несколько вопросов. Безразличный голос звучал совершенно механически. - Нет нужды, - на плечо легла рука Какаши-сенсея. - Со своей ученицей я могу разобраться и сам. - Она - очевидец, - все так же механически произнес боец. - Возможно, соучастник. - Что? - не поняла Сацуки. - Орочимару склонял её к сотрудничеству. Неизвестно, не имеет ли она отношения к смерти Хокаге-сама. В голосе не звучало никаких эмоций, ни подозрений, ни сомнений. Анбу просто констатировал факт - он считал, что Сацуки может оказаться предательницей. - Она должна пойти с нами, - он протянул руку к ней, но Какаши моментально подвинул её назад и спрятал за собой. - Нет никакой необходимости в этом. Сацуки не может предать деревню, я ручаюсь. - Вы субъективны. Сомнения могут быть разрешены только после проверки её памяти нашими специалистами. Стоит передать её нам. Сацуки съежилась за спиной учителя. Она устала, потеряла много крови и была морально вымотана до предела. Не было никаких сил возражать этому шиноби. - Она никуда не пойдет, - отрезал Какаши. - Можешь так и передать своему руководству, Фуу. - Меня раскрыли. Неудача, - безразлично подметил Анбу. - Не имеет значения. Хатаке Какаши, противодействие бессмысленно. Благо Конохи - наша общая цель, и во имя её нельзя проявлять ложное милосердие. Отдайте Учиху нам. Он казался совершенно непробиваемым, словно намеренно игнорировал явную угрозу, исходящую от сенсея. Он пугал своим абсолютным спокойствием. Нечеловеческим. И только сейчас Сацуки поняла, насколько тот Анбу, который спасал её от Орочимару, был человечным, с его явной тревогой и беспокойством. Все ли с ним в порядке? В толпе Анбу она не заметила знакомой маски. Какаши-сенсей демонстративно положил руку на пояс, рядом с подсумком, близко к оружию. Сацуки испытала немалое облегчение и слегка постыдную радость, осознав, что сенсей не собирается её никому выдавать. Было неловко прятаться за сенсеем, но только так она чувствовала себя в безопасности. - В разгар битвы не стоит затевать драк со своими, - внезапно между ними вырос еще один Анбу. Без плаща, в сером жилете. Сацуки вздрогнула. Его форма была совсем такой же, как у ... - С Орочимару сражалась и Цунаде-сама, - Сацуки даже удивилась, что не вспомнила раньше. После пробуждения голова шла кругом. - Она может подтвердить мои слова. - Цунаде-сама, надеюсь, достаточно надежный источник для вас и вашего руководства? - язвительно спросил сенсей. - Вполне, - Фуу шагнул назад и исчез. Какаши-сенсей заметно успокоился, как и вставший между ним и Фуу безликий. Кивнув сенсею, как давнему знакомому, он тоже растворился в воздухе. Сацуки покачнулась, голова снова закружилась. Какаши-сенсей удержал её за плечо. Сацуки подумала, что приживленный шаринган неплоха передает его эмоции, с двумя глазами лицо сенсея стало гораздо выразительнее. - Активируй свой шаринган, - неожиданно попросил он. Сацуки послушалась, хоть и чувствовала, что головная боль только усугубится. - Три томоэ, - сенсей качнул головой. - Тебе стоит отдохнуть. Неудивительно, что после такого...В общем, оставайся здесь и ни во что не вмешивайся. Снова то самое опустошение, чувство потери и невыносимая тоска. Почему именно они провоцируют развитие додзюцу? Сацуки сжала виски, стараясь уменьшить подступающую боль. Кацую засветилась мягким зеленоватым светом. - Да, мне нужно отдохнуть. Совсем немного. *** - Йондайме-сама?! Глаза Генмы вмиг расширились от потрясения, а сенбон выпал из раскрытого рта на землю. Гай даже остановился от неожиданности - никогда прежде он не видел такого лица у обычно невозмутимого парня. Гай стукнул выпрыгнувшего из-за угла песочника головой о стену, затем резко обернулся. И обомлел. Светловолосый шиноби на гигантской жабе, сияющая синим сфера в его руке - словно видение из прошлого. Могучий непоколебимый Йондайме-сама, добрый и приветливый Намикадзе-сан... - Это... - Наруто! Узумаки Наруто-кун! - ликующе воскликнул Ли, укрывшийся за сидениями. - Он одолел песчаного монстра! Гай моргнул, и наваждение спало. Это был не призрак Йондайме, а парень из команды Какаши, чья сила юности почти была сравнима с Ли. - Неужели, это Узумаки? - Генма даже протер глаза, вздохнул и сунул в рот новый сенбон. - Во дает, пацан. - Ух ты! - выдохнула Тен-Тен. - Я и не знала, что он настолько крут! - Герой! Меньшего от ученика моего вечного соперника я не ожидал! Не отстанем от него! Вперед! Вид разрушающегося монстра-тануки немало воодушевил шиноби Конохи, и они насели на врага с утроенной силой. Сенбоны Генмы и сюрикены Тен-Тен разили вторженцев без промаха, Гай же ускорился настолько, что практически размылся в воздухе. Сила Юности воспылала в его душе как никогда раньше! Звук и Песок несли потери, но не отступали. Когда над ареной поднялось еще одно облако из белого дымка, Гай готов был увидеть очередного монстра и на этот раз сразить его в одиночку, но это оказался...слизень? - Какая гадость, - скривилась Тен-Тен, когда огромный бело-голубой слизняк брызнул во все стороны своими крохотными копиями. - Нет, подожди, - Ли высунулся из-за кресла. - Неужели, ты не узнаешь его, Тен-Тен? Это же склизкий монстр той самой Цунаде, он высасывает из девушек молодость и красоту! Берегись, Тен-Тен! - Что за глупости, Ли? - возмутился Гай, впечатывая очередного песчаника в стену. Готовая приложить ладонь ко лбу Тен-Тен взглянула на учителя с уважением. - Какому-то слизняку не по зубам Сила Юности нашей Тен-Тен! - Вы тоже верите в этот бред с украденной молодостью?! Гай открыл рот, но Тен-Тен замахала руками, едва не задев Генму своими кунаями. - Нет, не отвечайте, не хочу знать! Где екаи носят этого Неджи, вот что знать я бы хотела. Оставил меня тут одну с вами! - Весело у вас в команде, однако, - усмехнулся Генма. Между тем к ним на ярус влезли первые слизняки, улучив момент между атаками врага. Вблизи они оказались не такими противными, без всякой слизи, зато с забавными рожками. - Меня прислала Цунаде-сама, - очень нежный голос исходил сразу от всех слизней. - Я исцелю ваши раны. Посадите меня к себе на плечо. - Неужели Легендарный Ирьенин здесь? - Генма во второй раз выронил сенбон. - Сама Цунаде?! Он с явным почтением осторожно подобрал слизня и устроил у себя на плече. Бело-голубая кожица необычного призыва вспыхнула на мгновение зеленью медицинской чакры. Царапина на щеке Генмы мгновенно исцелилась, а его лицо приобрело пугающе-блаженное выражение. Гай и Тен-Тен поспешно последовали его примеру. - С Цунаде-сама мы точно победим, - Генма сунул в рот новый сенбон. - Теперь все будет по-другому. ***       - Ты что дура, да? - Дейдара вытер пыль с лица, наградив Хаку крайне выразительным взглядом.       Наруто был с ним в какой-то мере согласен. Лечить парня, только что едва не отправившего их прямиком к Рикудо, было, мягко сказать, неосмотрительно. Но и полностью согласиться с Дейдарой и добить раненого Гаару у Наруто не получалось.       Монстр развалился на части, растекся сыпучим песком. Остался только Гаара, беспомощный, в луже собственной крови. Едва дышащий, он не представлял никакой опасности.       Добросердечная Чиба встала прямо перед ним, не пуская Дейдару, уже хладнокровно обнажившего кунай. В её глазах Наруто не видел сомнений, мучавших его самого - Хаку твердо была намерена сохранить жизнь бывшему противнику.       - Но он теперь не опасен, - робко произнесла Сакура. - Может, необязательно его убивать.       Её лицо было очень усталым. Она даже не обрадовалась при виде слизней Цунаде, хоть и была настоящей поклонницей саннина.       - Он не контролировал себя, когда напал на меня, - Хаку твердо встретила их взгляды, все как один полные сомнения. - Его сила взяла контроль над ним.       Наруто отвел взгляд, на мгновение решив, что Хаку говорит о нем. Монстр, скрытый в Гааре, очень напоминал биджу, скорее даже и являлся им. А Наруто очень хорошо понимал, чем грозит такое соседство. Возможно, он бы сам оказался на месте Гаары, если бы не научился контролировать себя. Если бы у него не было друзей, учителей и Сацуки.       Но, взглянув мгновением позже в глаза Хаку, Наруто понял, что подруга говорит о себе. Не удержав под контролем свою силу, она убила своего отца. Хотя Наруто не осуждал бы её даже если она прикончила этого урода в ясном сознании, а после плюнула бы на его могилу.       - Кацу-сан, ты можешь подлечить его, но не до конца? Не хватало еще по-новому с ним драться, тебайо.       Слизень старушки Цунаде(эро-саннин не соврал!) качнул рожками. Хаку сняла слизнячка со себя и положила на плечо Гааре. Когда засияла медицинская чакра, Наруто неосознанно выдохнул.       - Вы все идиоты, да, - Дейдара глядел на них со смесью презрения и удивления. - Кто будет жалеть врага на поле боя? Вы вообще шиноби или кто?       - Мы шиноби, - Наруто выпрямился, - но мы не звери. Хаку права, я думаю, что Гаара не мог себя контролировать.       - Он же джинчурики, да, - Дейдара развел руками. - Они все просто полезные монстры, орудия для своей деревни. Если не могут себя контролировать, то милосерднее их прикончить, да!       Наруто скрипнул зубами. Шокированная Сакура опустила голову, Хаку замерла над Гаарой, Наруто не видел её лица, скрытого за длинными волосами.       - Ты не прав, - тихо процедил Наруто, сжимая кулаки. - Ты не понимаешь, о чем говоришь.       Как и любой, кто не является джинчурики, в глубине души разделяющий эту позицию. Зачем тогда вообще создаются джинчурики, если большинство шиноби спят и видят избавление от "монстров"?       - А ты понимаешь, да? - Дейдара издевательски ухмыльнулся, отчего очень сильно захотелось пересчитать ему зубы. - Неужели дружишь с вашим джинчурики?       Холодный пот прошиб Наруто, мгновенно охладив зарождающуюся в груди огненную ярость. Этот идиот почти догадался.       - Мы все - лишь орудия Великих деревень, - негромко заметила Хаку. - В этом смысле джинчурики ничем не отличается от любого другого шиноби.       Это замечание прекратило спор, поскольку являлось истиной для каждого из них. Неприятной, но непреложной.       И неизменной. По крайней мере, до сих пор.       - Отличная работа. Можете оставить остальное нам.       На безликого, внезапно появившегося среди них, мгновенно нацелились кунаи, чакроклинок и...глиняный паучок. Если бы Наруто не видел бомб Дейдары в действии, решил бы, что парень спятил. Хотя его навыки лепки явно оставляли желать лучшего.       Безликий, не обращая внимания на них, подошел к Гааре. Хаку тут же поднялась.       - Подождите немного, - её голос слегка дрожал. - Его рана все еще...       - Хорошо, - согласился безликий. - Сына Казекаге следует сохранить живым и желательно целым.       - Его отец - сам Казекаге? - Наруто не сдержал удивленного возгласа. - Тогда почему...почему его сделали джинчурики?!       - Простейший расчет, да, - голос Дейдары стал гораздо серьезнее. - Члены семьи не могут предать.       Хаку горько скривилась от его слов и отвернулась. Сакура подошла к ней и что-то тихо сказала, явно пытаясь утешить подругу. Наруто же решил воспользоваться моментом.       - Эм, а вы случайно не знаете, что с Сацуки Учихой из моей команды? И со стар...Хокаге-сама? Барьер исчез, на них не напали? И что за заросли?       Анбу некоторое время молчал, словно обдумывая ответ.       - С ней все в порядке. Она с Какаши-семпаем.       - О, правда? - Наруто ощутил немалое облегчение. - А где она?       Анбу снова замолчал.       - На той же крыше. Беспокоиться не стоит! - поспешно выпалил безликий. - Не стоит волноваться.       - Я не волнуюсь, тебайо, - Наруто удивленно уставился на него. - С Сацуки же все в порядке. Я к ней.       - Да, верно, - Анбу отступил на шаг назад. - Я буду сопровождать тебя.       Тон подразумевал, что безликий не просил, а констатировал факт. Наруто пожал плечами, соглашаясь.       - Я тоже с вами, да.       А вот против этого у Наруто уже имелись возражения. И у безликого, к счастью тоже.       - Вам следует присоединиться к вашему учителю. Гари-сан в ложе Сэймея-сама. Там, - он выделил голосом последнее слово, - вы будете куда уместнее, чем здесь.       Дейдара ответил безликому злым взглядом, но не стал возражать, видимо, сообразив в какой деревне находится. И тем не менее, Наруто не обрадовала явная враждебность безликого. Пусть патлатый был тем еще придурком, он помог им в бою с Гаарой, а такая отвага многого стоила. Тем более, что Наруто не увидел подобного энтузиазма среди шиноби из собственной деревни, кроме как у друзей.       - Эй, Тсукури, - Наруто обратился к нему с некоторым смущением. - Спасибо за помощь. Без тебя пришлось бы трудно, тебайо.       Дейдара взглянул на него с удивлением, но затем усмехнулся и кивнул в ответ, прежде чем прыгнуть вверх и исчезнуть на верхних трибунах.       Безликий привел его на крышу, заполненную огромными зарослями. Хрупкая фигурка в белом практически терялась на их фоне.       - Сацуки?! - Наруто бросился к ней.       Огромный черный пес, которого легко можно было принять за камень, настолько он был неподвижным, приподнял голову и оскалил впечатляюще огромные клыки. Уютно прислонившаяся к нему спиной Сацуки приподняла голову. На бледном лице черные глаза казались огромными и мерцали непролитыми слезами.       - Что с тобой? - Наруто тут же бросился к ней. Её бледность, слабость и кровавые пятна на белой накидке подвели его опасно близко к краю самоконтроля.       - Да, все нормально. Просто...тяжелый день.       Она похлопала заворчавшего пса по боку, успокаивая, затем подвинулась, и Наруто сел рядом с ней. Безликий же шагнул назад и исчез, даже не попрощавшись.       - От тебя дымом пахнет.       - А от тебя кровью. Мой день тоже выдался не из легких.       Сацуки прислонилась к его боку. Наруто привычно обнял её за плечи. Она на мгновение сжала губы, затем будто нехотя произнесла:       - Сандайме-сама умер.       Только навалившаяся усталось помешала Наруто вскочить, он только посмотрел на подругу с ошарашенным лицом. Её губы чуть скривились, словно у маленького ребенка, готового заплакать, но глаза остались сухими. Взгляд, несмотря на очевидную горечь, оставался прямым.       - Он убил Орочимару, но и сам не выжил. Он спас меня...нас...всех. Я расскажу тебе все, но позже.       Наруто некоторое время вглядывался в её глаза, полные усталости, затем просто обнял. И она сразу же вцепилась в него в ответ, стискивая ткань куртки на его спине.       - Люди так легко умирают...ты даже не представляешь.       Наруто провел ладонью по её спине, зарылся пальцами в мягкие волосы, свободно рассыпавшиеся из аккуратно заплетенной косы. И молчал, давая ей возможность выговориться. Кому она еще сможет довериться кроме него? Сацуки сильная и гордая, она никогда не признается в своих страхах даже Сакуре, что им ближе всех, кроме друг друга, разумеется.       - Я больше не хочу терять дорогих мне людей. Поэтому пообещай мне одну вещь.       Она отстранилась и взглянула ему в глаза. Белая ткань на мгновение разошлась, и Наруто успел заметить много белой кожи в пятнах подсохшей крови. Сацуки поспешно сомкнула ткань обратно, залившись краской, и Наруто тут же позабыл про нарастающий гнев и отвел взгляд, пытаясь справиться с непрошенным смущением.       - Наруто, - Сацуки вытянула руку с отогнутым мизинцем, - пообещай мне, что не умрешь.       - Вообще никогда? - Наруто сцепил свой мизинец с её. - Даже от старости?       - От старости...ладно, но если умрешь, как Сандайме-сама, то тогда нарушишь обещание! Тебе разрешается умереть только от старости, - она на мгновение задумалась, - и все. И должен прожить дольше Сандайме, дольше любого другого старика.       - Тогда ты тоже, - небывалое волнение кольнуло сердце, значительность момента не мог испортить даже спящий рядом с ними огромный черный пес. - Пообещай то же самое.       - Ладно, - она впервые улыбнулась, глаза сверкнули живой искрой. - Обещаю. Если солгу, проглочу тысячу иголок.       - Обещаю. Если совру, съем тысячу иголок, тебайо!       С последним словом клятвы глаза Сацуки посветлели, а Наруто ощутил, как с плеч свалился огромный груз. Они смотрели друг на друга и улыбались, и взаимное обещание окутывало их невидимыми узами, делая их связь поистине нерушимой.       И вечной. ***       Кацую впервые за много лет использовала так много чакры Цунаде-сама для исцеления раненых защитников Конохи. Цунаде-сама даже использовала чакру из Бьякуго, хранимую для особых случаев.       Она даже выглядела по-другому - воодушевленной, с радостно-грустной улыбкой - такой, какой была много лет назад. Такую Цунаде-сама Кацую уже и не надеялась увидеть.       Кацую передавала шиноби не только свою чакру. Все её части были объединены одним сознанием, что отлично подходило для передачи сообщений.       Многие интересовались судьбой друзей и близких, капитаны отрядов передавали свои распоряжения.       - Узумаки Наруто одолел гигантского песчаного монстра, - это сообщение вызывало больше всего вопросов и недоумения и расходилось по её копиям с огромной скоростью.       Цунаде-сама, услышав эту новость, улыбнулась.       - Все-таки он хорошо обучил мальчика. Пожалуй, не буду ломать ему ребра за вранье при встрече.       Мальчик, из плеча которого она в этот момент вытягивала яд, вздрогнул. Ирьенины, суетившиеся вокруг поглядывали на работу мастера с благоговением, а на генина с благодарностью. Только благодаря ему и девочке с такими же прозрачно-лиловыми глазами, сейчас безмятежно спящей на кушетке, они были живы. Подростки стойко обороняли Госпиталь до прибытия помощи.       Сам Джирайя вместе с Гамабунтой отбивал нападение на главные ворота. Вместе с двумя саннинами и поражением Шукаку перевес в силах окончательно сместился в сторону Конохи.       Весть о смерти Орочимару окончательно подкосила дух врага. Сомнения развеяло исчезновение призванных рептилий, безжалостно громивших селение. Сопротивление Звука и Песка теперь больше напоминало бьющуюся в смертельной агонии змею, лишившуюся головы.       Победа Конохи стала лишь вопросом времени.