Иван
Когда я начинал писать «Виверну», мне часто снились кошмары. Сами сны не запоминались, оставался неприятный осадок, как будто уши закладывает в самолёте. Ты не вспомнишь чудовищные образы, что создал мозг. Тебе остаётся проходить весь день с тревогой, словно произойдёт что-то ужасное. Или уже произошло, просто ты об этом не знаешь. Отвратительное чувство. Худшее то, что от него не сбежать. Но мне непростительно отвлекаться по пустякам. Я должен дописать роман. Тогда я думал, что «Виверна» будет завершением цикла, его спелой вишенкой на торте, выкладывался по полной. Замысел прост, как три копейки, — опасная организация против Главного героя. Герой, естественно, побеждает. Сюжет проработан, план намечен. И я писал. Вкладывал в каждую строчку часть себя, шлифовал до идеала. Я дышал писательством, оно являлось частью меня. Сидел до утра и печатал, не останавливаясь, словно зачарованный волшебством слов. В детстве я думал, что это магия. Я и сейчас так считаю. Это — магия сильнее любых оберегов, могущественнее заклинаний, сглазов и молитв. Писатель — колдун, создающий всё из ничего, вдыхая жизнь в персонажей, оживляя миры. Я выплёскивал мысли с такой скоростью, что буквы не успевали печататься. Никаких тетрадок. Пройденный этап. Только ноутбук и открытый Word, никого больше. Ты наедине со своей историей и героями. Сколько людей ощущали подобное? Сколько ещё ощутят? Тогда я знал, что принесу в реальность нечто новое, личное. Как странно, что сокровенные мысли становятся достоянием других, стоит им лишь открыть книгу. Разве это не Истинная Магия? Волшебство, похожее на безумие. В перерывах я говорил с главными героями как со старыми друзьями. Звучит странно, но это отлично помогает сконцентрироваться. Писатель должен знать всё о своих героях: их прошлое, настоящее и будущее. Что пугает их, что заставляет радоваться и плакать. Полезно вести диалог с персонажем, представляет, как он открывает дверь и входит в комнату, как вальяжно садится на диван и говорит: — Бардак у тебя, дружище. — Знаю, Найджел. — Не оглядываясь, боясь развеять видение, поддакиваю я. — Нет времени убирать. — Я не о квартире, Иван. Я про бардак в твоей голове. Разложил бы проблемы по полочкам и думать станет легче. Главное, легче искать нужные слова. Если ещё к людям выходить будешь, совсем станет замечательно! Найджел любил людей и охотно с ними общался, что требовала работа детектива. К счастью, моя работа не подразумевала частых контактов с окружающими. Третий том я написал за три месяца. Больше из-под пера ни выходило ни строчки. За последние дни я много думал, что пошло не так. Почему вдохновение покинуло меня, и как прийти в норму? Менял уклад жизни, переезжал, перестраивал привычки. Без толку. Не было страха перед чистом листом, смелости начать было достаточно. Идеи казались сухими, как бы я их не дорабатывал. Скучал по старым персонажам, как по потерянным друзьям. Ответственность перед читателями и издательством давила. Будто находился под наковальней. Герои больше не говорят со мной. Не чувствую историю, как раньше. Если тогда я мог не замечать ход времени и быть полностью погружённым в текст, то сейчас каждая минута чувствовалась бесконечностью. Я в ступоре глядел в монитор на чистый лист, часто делал перерывы на еду, что плохо сказалось на фигуре. «Чёрный обелиск» я не планировал предлагать в какое-либо издательство. Вселенная внезапно родилась в голове. Герои ожили, история стремительно закрутилась. Из тысячи маленьких лоскутков родился роман. Не предполагал, что кто-то заинтересуется им кроме меня, но успех прогремел на всю страну. Великобритания признала «Чёрный обелиск» новым бестселлером. Продолжение не заставило себя долго ждать. Если в первой книге было знакомство с персонажами, то в «Кротовой норе» завязался большой глобальный конфликт, который с трудом разрешился в «Виверне». И снова признание и успех. После того, как написал последнюю страницу трилогии (как мне тогда казалось), напечатал последнее слова и поставил под ним точку, я будто подвёл конец жизни персонажей. Как скульптор отсекал лишнее от камня, представляя перед взором мира шедевр. Я закончил своё творение, попрощался с персонажами. Пришёл к концу книги. Исполнил свой долг. Вновь почувствовал одиночество. Отзывы на трилогию оказались прекрасные. Головокружительный сюжет с библейскими отсылками и извечными вопросами человечества. Многие критика называли «цикл Харви» современной классикой, другие ругали книги за излишнюю развлекательность в виде погонь и заумных загадок. Читатели находись в восторге. Огромное количество людей хотело встретиться со мной. Я отказывал всем. Некоторые посчитали это брезгливостью по отношению к публике и высказывали свою неприязнь в отзывах. Что же, это их дело. Но не разлюбить книгу из-за поведения автора — вверх идиотизма. Я знаю некоторых писателей, которые отлично пишут, но людей из себя представляют мягко говоря неприятных. Возможно, мне нужна была Муза. Некто из окружения, кто будет вдохновлять и заставлять писать. Даже мысли об этом казались странными. Кто вообще захочет общаться с мужчиной, который целыми днями сидит дома и пялится в открытый пустой документ на компьютере? Жизнь моя пустая и безрадостная. Только и делаю что пью, ем да сплю. Об этом ли я мечтал? Мечтал ли вообще? Уже не вспомню детскую мечту. Можно ли назвать меня предателем?Артур
Стоило мне прилечь на кровать и свернуться уютно клубочком в тёплом пледе с чашкой горячего чая в руках и «Виверной» на столике, как в комнату влетел Альфред. Бросив два приглашения на какой-то концерт, он радостно сказал: — Ты, я и концерт! Отец будет рад. Совсем придурок. Я привык к его выкрутасам, но бесит всё так же сильно. Господи Боже, за что мне это? Альфред тем временем пристально смотрел на меня, пытаясь заглянуть в глаза. Выжидал, гад. Я так просто не сдамся. — И? Ты собираешься одеваться? — Нахальным тоном сказал он. — Надеюсь, твой недоконца сформировавшийся мозг умеет читать по губам. Н-Е-Т. Это нахала не смутила. Он показательно встал передо мной и, скрестив руки, сказал: — Слушай, ведёшь себя как маленький. Тебе трудно выйти со мной на улицу и показать Лондон? От такого заявления я был взбешён. — Это я маленький? Ты врываешь ко мне в комнату и хочешь потащить чёрт знает куда! Я смирился с тем, что ты живёшь у меня. Но будь добр соблюдать границы. Ты живешь своей жизнью, я своей. Все довольны. — Это по твоему жизнь? — Удивился он. — Ты на улицу толком не выходишь. Работа-магазин-дом. Тебе самому не скучно? — Ты припёрся в Англию из своей чёртовой Америки, чтобы оскорблять меня? Тебя никто не заставлял съезжаться со мной. — Серьёзно, Арти, я ведь за тебя волнуюсь! Ты живешь какой-то неправильной жизнью. Так девушку себе и не найдёшь. Я посмотрел на Альфреда исподлобья и приподнял бровь в удивлении. — Если ты сейчас же не заткнёшься и не унесёшь свои блядские билеты на свой блядский концерт, я вышвырну тебя из моей квартиры нахер. Такое заявление подействовало на него моментально. Альфред знал, что если в моей речи появляются маты, дело набирает критические обороты. Когда наглец ушёл, я насладился одиночеством и прекрасной книгой до конца. В последнюю неделю моменты, когда я находился один, были ценны для меня. Я мог беспрепятственно окунуться в роман, последний на данный момент, любимого писателя. Джервис Паркер с мастерством вводил читателя в гущу событий. Как бы мне хотелось встретиться с ним. Но об авторе ничего не известно, кроме его фотографии. У меня старое издание книги, которое печаталось без портрета. Что же нужно зайти в магазин и пополнить коллекцию новой книгой.***
Иван
Порой я бродил по улицам Лондона, наслаждаясь утренней свежестью и спокойствием. Пустые улицы и редкий шум машин действовали успокаивающе. На миг забывал о проблемах и наслаждался жизнью. Закрываясь в себе, я сбегал от реальности, делал вид, что всё прекрасно. Иногда начинал верить в это сам. Но днём, когда я возвращался домой, тоска снова накрывала меня. В последнюю неделю становилось хуже. Алкоголизм прогрессировал, надежда стремительно покидала. Стали преследовать невыносимые головные боли. Быть может, прогулки делали только хуже? И в один из таких дней я решил зайти в излюбленное место — это был маленький книжный магазин. Его хозяева были моими знакомыми, можно сказать друзьями. Мелоди Ноут и Джим Грейс — потомственные книготорговцы. Наши семьи дружили уже несколько лет. Иногда я приходил к ним, читал и помогал с работой: расставлял книги, чинил что-нибудь, пробивал покупки. Мне нравилось оказывать им услуги. Они в свою очередь изредка отдавали книги задаром. У них было уютно. Точно как в сериале «Книжный магазин Блэка», только чище и, конечно, без угрюмого циничного продавца. Если с писательством так и не наладится, думаю, устроюсь к ним на постоянную основу. Фасад магазинчика был чистый, аккуратный, пусть белая краска выцвела в некоторых местах. Современная и элегантная вывеска создавала странный контрас со старинным духом, который витал в этой части улицы, благодаря антикварным лавочкам и странным кафе поблизости. Новый книжный магазин был словно отголоском будущего, так нежданно появившийся в районе, где время шло назад. От глаз не скрывалось то, что книжный не стыдился оригинальности и юного возраста. Наоборот, он всячески возвышает себя над громадами затхлого времени. Надпись на вывеске, сделанная курсивом шрифта Georgia, гласила, что это место называется «Street Books». Когда вы входите внутрь, вас тут же встречает приятный ненавязчивый запах лаванды и мяты. Перед входом стоит касса, откуда продавец приветствует покупателей тёплой улыбкой и добрым пожеланием «доброго дня, сэр». Здесь водится только художественная литература, в основном современная, но встречается также классика, что понравилась самим хозяевам. Такие как: Шарлотта Бронте, Томас Манн, Джейн Остин, Виктор Гюго, Гюстав Флобер и другие классики европейской литературы. Из русских — Булгаков, Чехов, Достоевский, что не может не радовать. Все книги были расставлены по авторам, жанрам и годам, от чего ориентироваться было очень приятно и легко. К концу дня у них появлялось много посетителей. Да, я работал бы здесь. Несмотря на людей, атмосфера царила умиротворяющая. Я бы с лихвой покрывал расходы, если бы деньги с романов закончились. Почему бы не продавать книги, вместо того, чтобы их писать? Остальных продавцов я знал, и отношения с ними были хорошие. Их не смущало, что я писатель, и знакомым на этот счёт они не хвастались. Знаете, в книжных магазинах всегда такая атмосфера: уютная, будто бы дома. Книжные полки приветствуют читателей, они не покупатели, они гости. А продавцы — проводники, готовые подсказать и посоветовать, чтобы вы нашли свою книгу, в которой нуждаетесь в данной момент. Вы открываете страницу и погружаетесь в иной мир. Телом вы всё ещё здесь, но не душой. И никто вас не упрекнёт в том, что вы читаете, но не покупаете. Наедине с книгой вы понимаете, та ли эта. Если нет, вы продолжаете искать. До тех пор пока не найдёте, что ищите, даже если не представляете, что вам нужно. Как с любовью. Просто продолжайте искать, пока не наткнётесь на откровение. Попытайтесь подготовиться к встрече, которая изменит всю вашу жизнь. Именно так я выбирал себе книги раньше. Сейчас же читаю всё подряд из современного детектива. Я бродил средь книжных полок, читая названия произведений. Встречу незнакомое — сразу беру. Я так поглощен этим занятием, что не замечаю никого вокруг. Иногда это приводит к неприятным последствиям. — Да чтоб тебя! — Простонал кто-то. — Смотри куда идешь! Иногда так получалось, что я сбивал людей с ног, сам того не желая. — Простите, — извинился я как можно дружелюбнее, протягивая руку, чтобы помочь подняться. — Ты… Вы… Джервис Паркер. Я совершенно ошарашенный, потерял дар речи. Совершенно незнакомый человек назвал мой псевдоним. — Чёрт возьми, я не мог ошибиться! — воскликнул он, в его взгляде промелькнули искры, какие обычно бывают у ребёнка правильно ответившим на сложный вопрос учителя. — Да, — невнятно проговорил я. Мужчина не ответил сразу, он держался о книжную полку, будто стараясь не упасть. — Джервис Паркер. Сорок два рассказа и три романа, — словно по заученному тексту начал он. — Первый, прогремевший на весь мир, — «Чёрный обелиск», второй — «Кротовая нора», получившая несколько премий, и «Виверна» — лучший роман года по версии New York Times. Я не представлял, что ответить. Ком в горле наглухо застрял, не давая произнести ни слова. Я был поражён этим незнакомцем. Хотелось расцеловать его до потери пульса. Как кто-то может помнить эти сведения? Я присмотрелся к нему. Первое, что бросалось в глаза, это густые тёмные брови. Светлые волосы и зелёные глаза с коричневыми крапинками. На его приятном лице застыло удивление. — Я ваш большой поклонник! Сегодня хотел купить вашу трилогию с вашей фотографией. А тут вы сами! Я не знал, что ответить, смущение испепеляло изнутри. Такое со мной случилось впервые. Я подумал, что он попросит автограф или захочет сфотографироваться. Но вместо этого он в грубо сказал: — И когда ждать продолжения, а? Уже почти год прошёл, а новостей о новой книге нет и нет. Я не стал продолжать разговор. Расплатившись за покупки, я стремительно отправился домой, благо, он был недалеко. Тогда я не знал, что эта встреча изменит мою жизнь. Вернувшись к себе, я успокоился. Хотел уже распаковывать книги, как вдруг раздался звонок в дверь. Я открыл, думая, что это Арчер. — Решил меня преследовать?Артур
Ну, естественно, я решил его преследовать! Как бы вы поступили на моём месте? Конечно, так же. Да, по его лицу было видно, что он не рад моему приходу. Писатель стоял, сложив руки на животе, на небритом лице хмурое выражение. В жизни его лицо толще, чем на фотографии, или он просто потолстел? Уж что фотография точно не передаёт, так это его чудовищный рост. На голову выше меня. Сто восемьдесят сантиметров, не меньше! Не дожидаясь приглашения, я вошёл. Дом был пуст и захламлён одновременно. Повсюду валялись книги, одежда. Но вещей было немного. — Ты не ответил на мой вопрос, — сказал я ему. На его лице считалась борьба. Видимо, он боролся с желанием врезать мне и постать благим матом куда подальше. — Только не говори, что ты в писательском кризисе. Я ждал, что он огрызнётся, но этого не последовало. Неужели попал в точку? — Я помогу тебе, — внезапно сказал я. — Что? — Смотрел на меня как на идиота. — Говорю, помогу тебе выйти из этого кризиса. Чтобы ты написал новый роман. — И как ты это сделаешь? В его голосе не было заинтересованности, скорее он просто желал посмеяться надо мной. — Я видел, что ты закупил книг. И… я могу читать тебе их для начала. — Что? И как это мне поможет? — Его терпению подходил конец. — Любая книга — это вдохновение. Мы можем обсуждать прочитанное, делиться мнением. Возможно, тогда муза к тебе придёт. Я могу приносить свои книги, когда эти закончатся. — Не знаю, что ты напридумывал на счёт меня, но я не думаю, что смогу начать снова. Я хочу, чтобы ты ушёл. Сейчас же. — Чёрт возьми, ты не имеешь права! Не имеешь права зарывать свой талант! — взорвался я. — Чего тебе стоит только попробовать? Одна ночь. Если почувствуешь, что это и гроша ломанного не стоит, я оставлю тебя в покое. Обещаю.***
— Так значит, тебе так ненавистна моя компания, что теперь вечера ты будешь проводить с каким-то малознакомым мужиком? — Альфред скептично смотрел на меня. — Да, ты прав. Ты, знаешь ли, очень бесишь. — А ты ненормальный, но я же терплю. Мы седели за столом и завтракали. Я рассказал ему о встрече с Иваном, про решение помочь ему. Поедая макароны с сыром, Альфред выглядел задумчиво. Ему единственному из семьи нравилась моя готовка. Удивительно, что к еде у него всё же есть вкус. Знаю, он искренне волнуется за меня, пусть показывает это идиотским способом. — Ты серьёзно на это решился? — Наконец начал Ал. — Это звучит довольно безумно. — Я хорошо подумал. В трезвом уме и в отличной памяти. Да, я действительно этого хочу. — Арти, он тебе нравится? — На этот вопрос я не буду отвечать. — Только не ной мне в жилетку, если этот парень не ответит на твои чувства, — смеясь проговорил он. — Как мило с твоей стороны, — ответил я бесстрастно. — На самом деле, мне кажется, что мы с ним похожи чем-то. — Ты его едва знаешь. Я всё время пытался вытащить тебя в люди на всякие сборища и вечеринки, чтобы поднять тебе настроение и разнообразить твою унылую скучную жизнь. Чтобы ты нашёл себе пару и не умер в одиночестве от алкоголизма под песни Битлз. А ты хочешь сказать, что нашёл родственную душу в книжном совершенно случайно? — Да, верно. Возможно, это судьба. — Ты точно не в себе. На твоём месте я хотя бы убедился, что он не маньяк. Так какой он? Чисто внешне. Я задумался. — На вид лет двадцать семь. Очень высокий, широкий в плечах, немного полный. Одевается просто: штаны да серая рубашка. Волосы светло-русые, грустные синеватые глаза, крупный нос. Да чего я тебе объясняю! Так интересно, погугли. После еды Альфред так и поступил. Он притащил ноутбук и сел на кресло рядом со мной. Я в это время собирал документы. — Ну ничего такой, — раздался его голос. — Как по мне простоват, но для тебя самое то. Как скоро ты собираешься с ним переспать? — Ты идиот, Ал? — Только не говори, что не думал об этом. Из груди вырвался глубокий вздох. Может, если его игнорировать, он успокоится? Вряд ли. — Познакомишь нас? — Спросил он, хитро улыбаясь. — И не рассчитывай. — Бескомпромиссно ответил я и собрался на работу.