Мелкое

На заявку 1. "Мэри опять продает/предает Сэма. Чтобы спасти Дина, например. Но никому от этого не легче. А+" Сэм, в общем, привык, что у него нет матери. И эта красивая белокурая женщина, из-за которой поначалу так переживал Дин, — чужая. Она и смотрит на Сэма с опаской. В принципе, он понимает почему. Дело даже не в крови Азазеля — в том, что в Сэме не разглядеть уже кроху Сэмми. А Сэм ее сердцу никто. Вот Дин — другое дело. Дин был собой уже в четыре года, его нельзя не узнать. И Сэм не удивлен, обнаружив, что Мэри обменяла его жизнь на жизнь Дина. Он предложил бы то же, знай он о перестрелке с британцами. Но Мэри сделала все сама. Они думают одинаково — она всего лишь успела раньше. И только, говорит себе Сэм. Он с ней даже не прощается. Я не прощаюсь, говорит глазами Дин, когда его выталкивают из машины Сэму навстречу. Сэм расправляет плечи и улыбается. Страшновато, судя по окрикам британцев. Но Дин — другое дело, Дин и сейчас видит в нем Сэмми. Которого непременно вернет. А у Мэри больше нет детей. *** На заявку 9. "Дин и Сэм в Зазеркалье Алисы Льюиса Кэрролла" Что это шутки Трикстера, Сэм подумал сразу, едва увидел, что буквы в книгах отзеркалены. И все случившееся потом, от разговоров с цветами в странном саду и рыцарем в диковинном лесу до пира в чудном доме и ссор с говорящей едой, только укрепляло в этой мысли. И что-то сильно напоминало... К счастью, рядом был Дин, который в этом безумии чувствовал себя вполне уверенно. И именно Дин положил всему конец, изловив Черную королеву, пока Сэм тщетно пытался уговорить чокнутых обитателей сумасшедшего мирка оставить их в покое. Королева обернулась черной кошкой, тощей, мелкой, невесть как просочившейся в их номер в мотеле в богом забытом местечке, куда накануне занесла их охота. Дин выпустил ее, когда убедился, что они вернулись куда надо. Потом рухнул на кровать и потянулся с удовольствием. — Ну, оторвались мы! — выдохнул. — А наяву оно нескучно... — Дин, но откуда ты знал, что делать? — не выдержал Сэм. — А ты не вспомнил? — удивился Дин. — Это же "Сквозь зеркало"! У пастора Джима книжка была. — Точно, Кэррол! — опомнился Сэм. Так вот почему все казалось знакомым! — Но погоди, ты же не интересуешься таким! — Ну да. Но веришь, Сэмми, — фыркнул Дин, — ты не всегда умел читать! *** Опять на заявку 9. "Дин и Сэм в Зазеркалье Алисы Льюиса Кэрролла". Потому что была не совсем довольна первым исполнением. "Белый конь едет вверх по кочерге. Того и гляди упадет!" — Но это совсем не то, что ты говорил! — возмутилась крохотная Белая королева, заглянув в записную книжку супруга. — Я и сказал: нужен карандаш потоньше, у этого слишком своевольный характер! — Белый король отбросил и пнул здоровенный карандаш. — Дин! — зашипел Сэм. Братья возвышались над четой, как небоскребы, но та их не замечала. — Зачем ты схватил его карандаш и написал эту ерунду?! — Я проверяю! — возмутился Дин. — Если он и теперь не поймет, что с ним кто-то шутит, значит, совсем придурок! Сэм нахмурился. — Хотя, — Дин почесал в затылке, — если вспомнить его рожу, когда ты сдувал с него золу, наверно, и можно было и не проверять. Пойдем-ка отсюда, Сэмми. — Я Сэм! — буркнул Сэм. — И мы вошли через это зеркало, забыл? — А выйдем в другом месте! — решил Дин. — Пошли, ну этих тупиц! Сэм нагнал его уже на лестнице, где Дин медленно летел вниз. Шагнул следом — и тоже полетел. — Круто! — восхитился он. — А кстати: почему они тупицы? — Я написал, что конь едет вверх, — объяснил Дин, — но это же не Детка! Он не может. У него даже колес нет! *** На заявку 15. "Прикосновения Сэма излечивают раны". Героиню зовут Амелией — это все, что Дин знает о сериале, который смотрят в соседней палате. Еще — что у подружек героини пронзительные голоса. У него телевизора нет, да он и не смог бы смотреть, даже люби он дневное "мыло". Рано ему еще такие нагрузки — только-только из реанимации. — Амелия! — окликает теледевицу мужской голос, и рядом с койкой Дина приходит в движение воздух. Сэм, конечно — кто еще от этого имени вздрогнет? Дина тошнит от звуков, голова трещит, а глаза не открыть. Но он уверен: это именно Сэм. И надеется, что тот еще помолчит. Иначе Дина вырвет. Сэм приближается тихо, как падающий лист. — Дин, — шепчет, невесомо гладя его забинтованную голову. — Дин, пожалуйста. Возвращайся! Дурак я, должен был сказать... Но ты ведь догадался? Что я врал, будто не искал тебя. Дин вздыхает и снова уплывает прочь, уже блаженно. Словно эти прикосновения исцеляет раны. *** На заявку 30. "После клетки Сэм не чувствует боли/у него слишком высокий болевой порог." — Сэм, порядок? — Это ты мне скажи, — бормочет Сэм, и Дина немного отпускает. Значит, Сэм все осознает. Могло быть хуже — призрак крепко шарахнул его о дерево. Сэм не торопится вставать. Не потому, что не может, — Дин запретил. Две охоты назад поутру, когда Сэм спросонок отхлебнул только что сваренный кофе и обжегся, обнаружилось, что он не ощущает боли. Вернее, как объяснил врач, к которому потащил его Дин, перестал реагировать на нее. Боль не привлекает его внимания. По словам врача, временно. Это почти удобно — вот только Сэм теперь не знает, не получил ли серьезной травмы. Дин психует поэтому. Пока кости призрака догорают в яме, он осматривает брата. Руки-ноги целы, на спине, похоже, ушиб. На скуле багровеет ссадина, за виском, сколько видно в свете фонарика, наливается шишка. Крови нет — волосы смягчили удар. — Хоть тут твои локоны пригодились, — ворчит Дин, протягивая руку. — Все, хватит валяться. Еще простудишься. Сэму несложно подняться, но он принимает помощь. Как принимает тот факт, что Дину для спокойствия отныне нужно, чтобы Сэму хватало теплой одежды, а в мотелях были приличные матрасы. И Сэм не подглядывает, куда именно под его матрас Дин сует патрон, чтобы утром честно отвечать на вопрос: — Ну, принцесса, как спалось?