Monster

      Эгиль постарался, чтобы я выздоровела как можно скорее. Верно, он делал это не столько ради меня, сколько ради друга и его возможного счастья, пусть друг и был той ещё свиньёй, если подумать. Что-то мне подсказывало, что Эгиль вряд ли одобрял действия Локи и не смог понять того, почему Локи выжил, но не послал ему и весточки — уж что-что, а это-то я знала наверняка.       И вот однажды я всё-таки покинула его крыло здоровой. Было даже жаль, потому что мы с Эгилем успели сдружиться, да и общих тем у нас имелось достаточно. Кажется, за то время, что я пролежала больной, я успела заразиться и его жизнелюбием, и весёлостью, до конца разобралась в себе и всё-таки обрела ту храбрость, которой мне так не доставало. Я подумывала, когда всё устроится, даже поговорить со Стивом и всё-таки примириться по-человечески, потому что мне до сих пор было ужасно стыдно, за мой почти что побег.       Но пока меня ожидали совсем другие дела.       Всеотец действительно пообещал выпустить Локи и нарушать своё слово не собирался: за то время, что Локи был в тюрьме, он многое переосмыслил и так или иначе обрёл меня, возможно, заново обрёл и Эгиля, как я теперь понимала. Но вот что дальше, мы не знали. Оставаться в Асгарде было нельзя да и не слишком-то хотелось: мало кто здесь ему радовался — многие помнили, что он натворил. Можно было вернуться на землю и зажить где-нибудь, но захотел бы Локи?       Именно об этом я хотела поговорить, когда спускалась в темницы, но не успела. У камеры Локи стояли Всеотец и Всемать и о чём-то беседовали с ним. Локи выглядел напряжённым, нервным, ходил туда-сюда, сцепив руки за спиной, огрызался, а Один всё говорил и говорил, кажется, не обращая внимания на эти выпады. Фригг же печально улыбалась.       — Анна, — она заметила меня первой, приветливо кивнула, — ты как раз вовремя. Мы рады, что ты наконец здорова.       — Да, ты победила серьёзный недуг, не всем смертным это под силу, — мягко заметил Один. — Мы здесь, чтобы предложить вам мудрое, пусть и непростое решение.       — О… — Я не любила, когда думали за меня, но в данной ситуации это было просто необходимо. — Да, пожалуй… Я и сама понимаю, что не смогу оставаться здесь вечно, да и Локи…       — Верно, — кивнул Один. — Вы можете жить в Асгарде. Это тяжело устроить, но нам многое под силу. Однако смертные здесь долго не живут. Мне жаль это говорить, но даже с самыми лучшими целителями ты умрёшь через десять-пятнадцать лет: не может смертный человек пировать с богами, будучи живым. — Медленно произнёс он.       — В таком случае, мы можем жить на Земле, разве нет? — немного не поняла я, сделала пару неуверенных шагов к Локи, которого всё это время мечтала обнять. Он заметил это и резко обнял меня, стискивая и прижимая к себе, совершенно не стесняясь никого, и было в этом что-то до ужаса зверино-тоскливое. Он скучал. Как и я.       — Можете, — после недолгого молчания сказал Всеотец. — Однако тогда магия Локи иссякнет окончательно: ему неоткуда будет взять силу. Даже если я её верну, что невозможно — любой, кто нарушит закон, должен быть наказан, — тут лицо Локи на мгновение исказилось ненавистью, а объятия стали ещё крепче. — То её не хватит и на год. Но без магии можно прожить долгую и достойную жизнь.       — Так вы даёте нам выбор? — уточнила я. Это дорогого стоило, ведь по сути я была здесь никем.       — Да, — кивнул Один. — У вас будет время подумать. До заката. Я не могу рисковать твоей жизнью и твоим здоровьем, Анна Вельде, ведь ты, кроме всего прочего, наша гостья.       — Это издевательство, — прошипел Локи. — Это чёртово издевательство.       — Это выбор, — покачал головой Всеотец, внимательно глядя на него. — Тебе следует лишь предпочесть то, что дороже и важнее. Только и всего.       Когда они ушли, Локи молча ткнулся лбом мне в плечо, замер, а затем всё-таки сказал:       — Знаешь, это как выбирать между рукой и ногой.       — Знаю, — пробормотала я, поглаживая его по голове. — И поэтому я не прошу тебя выбирать. Я согласна остаться в Асгарде, Локи. Десять-пятнадцать лет — это неплохо. Знаешь, я однажды работала с одним человеком… Ему оставалось полгода. И смерть в мучениях. А тут… Десять-пятнадцать лет счастья — это лучше, чем ничего.       Локи внимательно посмотрел на меня, нахмурился, вслушиваясь.       — Так ты согласна укоротить вдвое, а то и втрое свою жизнь, лишь бы провести её со мной? — спросил он с недоверием. — Лишь бы мне всё нравилось?       — Да, — кивнула я. — В конце концов, ради тебя я уже пошла на многое. Нельзя заканчивать путь, когда до его истинного конца осталось всего ничего. Я люблю тебя, Локи, и всё, что я хочу — это быть с тобой. Ради любви надо чем-то жертвовать, и я… Я готова. — Мы уже и в самом деле немало прошли, и я понимала, что не хочу возвращаться в начало, не хочу доживать одна, не хочу… Просто не хочу вновь жить так, как жила. Это было бы невозможно после всего, да и терять мне уже было нечего. А времени на один разговор мне бы всяко хватило. Человеческий срок короток, и если хоть часть его можно прожить в счастье, то я выбираю счастье. Кто знает, что может быть в ином случае? Я не хотела гадать. Я просто любила.       — Жертвовать? — переспросил Локи. Он вновь замер, задумчиво вслушиваясь в стук моего сердца, и долго молчал.       — Ты права, ради любви надо чем-то жертвовать. И ради любви ко мне ты уже жертвовала достаточно, — медленно сказал Локи. — Теперь моя очередь. Знаешь, твоя жизнь не стоит жалких остатков того, что я уже не получу. Но твоя жизнь стоит того, чтобы прожить её как можно дольше. Я люблю тебя. И я готов остаться с тобой на Земле и быть тебе мужем.       Выбор есть всегда, а ради любви люди способны на многое. И самое главное здесь то, что всё это должно вести к счастью. В конце концов мы нашли его.       И теперь я всегда была уверена в завтрашнем дне, потому что со мной был он.       Мой Локи.