созвездия

Ночь накрывает Хитерфилд, окутывая летней духотой улицы, а отметка на градуснике не опускается ниже 20, но Вилл все равно замерзает и кутается в теплое одеяло, поджимая ноги и прижимая ледяные ладони к груди. — Опять мерзнешь? — тихо смеется Ирвинг позади нее и обнимает со спины в попытке согреть. Его смех и объятия отдаются в ней чем-то бесконечно теплым и нежным; она блаженно закрывает глаза, расслабляясь, и бормочет в ответ: — Не опять, а снова. Ирвинг знает, что Вилл плохо спит из-за кошмаров, после сражений тем более. Потому что не важно, за что ты сражаешься, даже если за добро, факт остается фактом — ты сражаешься. Ирвинг также знает, что, когда он с ней, ей становится легче и она может спокойно проспать до самого утра, ни разу не проснувшись в холодном поту с застывшим на губах криком. И это стоит того, чтобы по ночам тайком пробираться к Вандом в комнату и уходить на рассвете, пока ее мама не застукала их, а его не подняла тревогу. Засыпая, Вилл чувствует теплые губы на своей макушке и улыбается.