Хроники Мегаполиса

      Снова осень. В воздухе уже витает её своеобразный запах: запах опавших листьев, влажной земли и тонкой корочки, покрывающей по утрам лужи. Небеса тоже имеют свой неповторимый оттенок: в них меньше глубокой королевской синевы, зато больше серой свинцовой стали.       То дождь, то солнце. Природа готовится ко сну, а погода переменчивая, как и настроение. Хочется вдохнуть остатки последнего тепла в этом году, впитать уже совсем не жаркие, а ласковые лучи солнца.       В вышине слышится крик улетающих птиц: они прощаются с нами до весны, покидая свои насиженные места. Но нисколько не сожалеют об этом, ведь родные места всегда готовы снова принять. Есть некая торжественность в этих птичьих ключах, которые важно и чинно отправляются погостить в тёплые страны.       «Эх, осень-чаровница!» — думаю про себя, прогуливаясь по парку.       Сегодня удалось пораньше освободиться с работы, а денёк выдался погожим. И почему бы не использовать такую возможность да и не погулять со своей пассией, наслаждаясь последними погожими деньками?..       Листья шуршат под ногами, когда я иду по аллее парка в ожидании своей девушки. Очередная... Люблю ли?.. Пожалуй, нет. Но нам пока хорошо вместе. И этого должно быть достаточно на данном этапе. Лёгкая влюблённость может оказаться мимолётной, а может перерасти в нечто большее.       Осеннее солнце ярко светит, слепит глаза, улыбается, но совсем не греет. Лёгкий порыв ветра пробирается своими ледяными пальцами мне под куртку, заставляя вздрогнуть, поднимает лёгкие багряные и жёлтые листья в воздух и, словно в сказке, с очередным своим порывом приносит ко мне её.       — Привет! — радостно кричит Ленка, что так и пышет румянцем на пухлых щёчках. — Ты сегодня освободился пораньше?!       Улыбаюсь ей в ответ и киваю. Затем подхватываю девушку, бросившуюся на шею и повисшую там. Целую в лоб, а потом и в губы. Хочется это продолжить настоящим французским поцелуем, но рядышком на скамейке сидит бабулька и неодобрительно пялится на нас. «Ладно, это ещё успеется!» — ухмыляюсь про себя.       Теперь мы идём уже вдвоём по аллейке, держась за руки, ну как подростки прямо. Вся эта романтика… так смешно, наивно… а возможно… даже глупо.       Но это так нравится Ленке, которая младше меня на добрый десяток лет, и в ней ещё не улеглись желания юности. А я хочу, чтобы ей было хорошо. Идём молча, и вдруг она тычет пальцем в сторону и кричит:       — Гляди, гляди! Белка! — Рыжий пушистый зверёк прыгает по жёлтым листьям, держа в зубах орех.       — Жирная, однако, — подытоживаю.       — К зиме уже готовится, — роняет Ленка и спешит поближе разглядеть и щёлкнуть на телефон рыжую.       — Р-раз, — опрокидываю девушку в гущу листвы, когда она сделала фотографию, и падаю вслед за ней.       Минут пять мы притворно боремся и обкидываем друг друга листьями, будто дети в детском саду. Но сколько счастья на ещё девчоночьем лице моей подруги. Кинув в меня целую охапку, она начинает их собирать и плести что-то наподобие венка, который в конечном итоге водружает мне на голову.       — Во! Теперь ты — лесной царь! — пухлые губки расплываются в улыбке.       — Не лесной, а парковый, — подмигиваю ей.       Отряхнувшись от комочков земли и прилипших листьев, мы медленно продолжаем путь по аллее. Ветер так и не угомонился — изредка кружит багряно-жёлтую листву: покружит и внезапно кинет.       Вот уже и выход из парка. А рядом небольшая кафешка. Мы немного замёрзли, поэтому забегаем туда: попить горячего.       Ленка заказывает себе крепкий кофе, а я — горячий шоколад (кофе мне нельзя). Услышав это, девушка тут же передумывает и просит, чтобы ей приготовили то же, что и мне.       — Я тоже буду шоколад, — смотрит на меня своими огромными серыми, как небо в дождливую погоду, глазищами. И такая в них наивность, почти щенячья.       Немного отогревшись в кафешке, продолжаем путь домой, по дороге заскочив в маленький да удаленький маркет: ассортимент небольшой, зато компактно, можно сразу купить всё, что надо.       Покупок немного: картошка, мясо, зелень, овощи.       — А вот и шоколад, будешь брать? — спрашивает, хлопая длиннющими ресницами, когда проходим мимо полки со сладостями.       «Намёк понят».       — Тебе какой? — подмигиваю.       — Чёрный.       — Хорошо. А я возьму себе любимый, молочный.       Достаю с полки плитку шоколада «Дисней принцессы». Ленка недоумённо смотрит на меня.       — Что? — киваю ей.       — Тебе мало одной принцессы? — кокетливо свела губки в бантик.       — Ну… Нет. Но у меня же есть ещё одна… — ехидно ухмыляюсь.       Ленка вскидывает бровь.       — И она собирает магнитики с принцессами Диснея, — заканчиваю я фразу, чем вызываю звонкий смех своей девушки.       После магазина, слегка уставшие, но счастливые, начинаем готовить ужин. Ну всё как в студенческие годы в общаге: совместная работа. Ленка занимается картошкой, а я готовлю мясо по-итальянски.       Сорок минут — и ужин при свечах готов. Ужин, приготовленный нами для нас. Я достаю из шкафчика бутылку «Кагора». Ленка одобрительно кивает. Конечно, мне нельзя спиртного. Совсем. Иначе желудок может потом жестоко отомстить. Но… не будет же она пить сама. Наливаю в бокалы багряную, приятно пахнущую жидкость, которую для себя смачно разбавляю водой.       — За нас! За тебя! — улыбаюсь. В полутьме комнаты слышится лёгкий звон.       Ленка раскраснелась после третьего бокала, её глаза приобрели азартный блеск.       А дальше был совместный душ. И на автопилоте мы, наконец-то, добрались до спальни, где уже вполне уместны были французские поцелуи и не только.       «Какая же она вкусная! — рассматриваю в полутьме стройную фигурку моей подруги. — И я буду наслаждаться ею!»       Да. С возрастом приходят понятия насладиться и ощутить вкус. Не просто поддаться инстинктам, желанию сбросить напряжение и получить удовольствие. Нет. Это всё осталось в далёкой юности. Сейчас же хочется испивать каждое мгновение, наслаждаясь им. Ощущая ответную реакцию партнёрши. Никаких имитаций удовольствия не получится: всё будет по-настоящему. Ибо желание доставить радость партнёрше больше, чем получить наслаждение самому.       Хочется вдыхать аромат её волос и кожи, прикасаться к ним губами и языком, ощущая вкус. Её неповторимый будоражащий вкус, который гонит кровь по венам всё быстрее и быстрее.       Не оставить без внимания ни один сантиметр нежной бархатной кожи, покрыв её поцелуями от кончиков пальцев и до мочек ушей. Шептать ласковые, ничего не значащие глупости, которые она так любит. Ощущать ответные ласки на себе.       И я чувствую, что ей приятно. Вряд ли это игра: так сыграть смогли бы разве что порноактрисы, но у них есть техника, но нет души. А тут… вот она, искренняя и чистая душа, вся передо мною как на ладони, шепчет на ухо, чтобы я продолжал. И я продолжаю.       В любом деле главное — хорошо разогреться, но не перестараться. Мы оба раскочегарены до предела. Как же хорошо! Момент единения, настоящего, когда кажется, будто мы один организм, сливаются не просто тела, но и души. В эти мгновения кажется будто дыхание, кровообращение, пульсация клеток — всё общее на двоих. Нет «я», есть «мы».       Мир исчезает. Но мы остаёмся. Нет сил на разговоры. Есть только движения первородного танца, которые понятны без слов. Язык тел — универсальный язык.       Напряжение растёт с каждым «па». Хочется быстрее приблизиться к пику, но в то же время и оттянуть его. И вот когда кажется, что контроль утрачен, все рамки и условности треснули, происходит выплеск. И жизненных соков, и эмоциональная разрядка.       А потом. Как же хорошо потом засыпать, обхватив её со спины под мягкие упругие груди, зарывшись носом в копну волос, слышать её очередное:       — Побрейся, а то такое впечатление, будто я лежу в постели с каким-то ёжиком.       — Угу, — мычу нечто не совсем членораздельное и погружаюсь в сон.       И как же хорошо, проснувшись утром, услышать её сопение у себя под ухом…